Штормовая мелодия

– Ты называешь Рафаэля и остальных правителей своими братьями и сестрами, хотя вы вовсе не родственники. Почему?

– Мы выросли вместе.

– А что насчет твоих родителей и твоих настоящих братьев и сестер?

Глаза Логана едва заметно потемнели:

– Братьев и сестер у меня никогда не было. А родители мои мертвы.

Ох. Вот почему он отвечал такими короткими рублеными фразами. Вообще-то я и сама могла догадаться. Будь его родители еще живы, он наверняка не стал бы королем в столь юном возрасте.

– Мои тоже, – было единственным, что пришло мне на ум.

– Я знаю, – кивнул он. – Рафаэль мне об этом рассказал. Позволь спросить, как именно это случилось?

Позволю ли я? Была ли я готова об этом поговорить? Этой ночью я поклялась себе, что попробую начать все сначала. Что может оказаться лучше для достижения этой цели, нежели откровенно поговорить о том, что случилось с моими родителями? Кроме того, похоже, мне придется провести еще немалое время вместе с Логаном, так почему бы не открыться ему? Мне было нечего терять.

– Я была единственным ребенком в семье, – наконец начала я. – Отца моего звали Виктор, а мать – Хоуп[30]. Наша семья была самой лучшей, какую только можно себе представить. Меня никогда не беспокоило отсутствие братьев и сестер. Мне совершенно хватало моей нежной, но гордой матери – и моего доброго отца, который всегда и во всем меня поддерживал.

Я сглотнула, подумав о широкой маминой улыбке и раскатистом, заразительном папином смехе, но после небольшой паузы заставила себя продолжать:

– Они работали фотографами. Работа гнала их в разъезды; они путешествовали по всему миру и снимали на камеру самые необыкновенные пейзажи. – Поскольку в мире окули наверняка еще не было камер, я быстро добавила: – Камера, или фотоаппарат – это такой прибор, с помощью которого можно запечатлеть изображения окружающего мира, а затем, к примеру, распечатать их на бумаге.

Логан рассмеялся:

– То, что мой мир немного старомоден, отнюдь не означает, что я необразован. Я не совсем понимаю принципы работы современной человеческой техники, но хорошо знаю, чего с ее помощью можно добиться. Короткие визиты в человеческий мир и прочитанные книги, привезенные из него, многому меня научили.

Я подумала о том, как пренебрежительно отозвался Рафаэль о моем смартфоне, и не смогла сдержать улыбки. Стоило мне, однако, снова заговорить, как улыбка тотчас стерлась с моего лица.

– Во время школьных каникул родители брали меня с собой. Я посетила Италию и Грецию, Индонезию и Австралию, Южную Африку и Бразилию, Канаду и Швецию. Когда они отсутствовали во время учебного года, я оставалась с бабушкой. Она умерла от инфаркта два года назад. Мне тогда было шестнадцать. Мои родители долго оплакивали ее и несколько месяцев оставались дома, но в конце концов отправились в следующую поездку. Я переехала к Люси, своей лучшей подруге. Она была практически частью моей семьи, а ее квартира стала для меня вторым домом.

– Минутку, – прервал меня Логан. – Ты говоришь, Люси была частью твоей семьи? А с ней что случилось?

– Ее родители полгода назад нашли работу в Лондоне и переехали в столицу. Люси к тому времени уже закончила учебу – она на год старше меня – и получила возможность учиться в Лондоне. Конечно, она не могла отказаться от такого предложения. Мы поддерживали связь первые пару месяцев, но со временем ее звонки стали реже, а когда я звонила сама, она постоянно придумывала предлоги, чтобы заставить меня закончить разговор. На заднем плане я часто слышала странные голоса, хихиканье и смех. Вскоре я поняла, что у Люси появились новые друзья. Я перестала ей звонить – и она, со своей стороны, так ни разу со мной и не связалась. Я почти уверена, что она даже не знает о смерти моих родителей.

Только сейчас я заметила, какая горечь прозвучала в моем голосе. Мне стоило бы осознать и раньше, что на таком расстоянии наша дружба обречена на провал – но, как это часто со мною бывало, я закрыла глаза на неудобную правду.

Во взгляде Логана явственно виднелось сострадание, но, прежде чем он успел произнести какое-либо сочувственное замечание, я продолжила:

– Более двух месяцев назад мама с папой уехали во Францию, на Лазурный берег. Я на время переехала к своей страдающей от деменции тете Бетти. Через три дня мне сообщили о смерти родителей. Они отправились на побережье, чтобы сфотографировать молнии во время ночной грозы, и сделали глупейшую ошибку, зайдя по щиколотку в воду для лучшего ракурса. Когда очередная молния ударила в воду, оба умерли мгновенно от сердечной недостаточности… – Мой голос звучал совершенно бесстрастно, но внутри меня бушевала буря. – Ты знаешь, насколько редки удары молнии? Да еще смертельные? А тут не один родитель умер, а оба сразу. Из-за одной богом проклятой молнии!

Логан осторожно положил свою руку на мою. Я даже не заметила, как судорожно сжала подушку, и теперь немного расслабилась под его теплым прикосновением.

– Мне очень жаль, – мягко сказал он.

Да, конечно, а как же иначе? Всем было очень жаль. Все приносили мне свои дурацкие соболезнования! Как будто это вернет родителей…

С другой стороны, а что было говорить Логану? Будь я на его месте, я наверняка произнесла бы то же самое.

– Давай поговорим о чем-нибудь более приятном, – заставила я себя улыбнуться.

Казалось, он с облегчением воспринял смену темы для разговора, потому что кивнул, убрал свою руку с моей и вместо этого потянулся за ягодой инжира.

– Чем ты занималась сегодня днем?

– Я была в библиотеке. Ясмин провела меня по всему книжному лабиринту. Во время нашей экскурсии я заметила несколько зарешеченных шкафов. Почему книги в них заперты?

– Они, должно быть, особенно ценные, – пожал плечами Логан с деланным равнодушием, но я заметила, что он избегает моего взгляда. Как легко было читать по его лицу!

– В этой библиотеке все книги ценные, – возразила я. – Не лги мне, Логан. Ясмин сказала, что ей не дозволяется говорить о запертых книгах, но тебе ведь никто этого запретить не может? Ты ведь король!

– Может, я и король, – ответил Логан, – но это отнюдь не означает, что я знаю каждую книгу в своей библиотеке. Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

Его тон был резким, и я поняла, что лучше не спорить, если я не хочу с ним поругаться. Скрестив руки на груди, я промолчала.

Только сейчас мне бросилось в глаза, что на улице уже совсем стемнело. Свет давали только горевшие на столике свечи.

Логан взял серебряный графин и разлил темный напиток по кубкам, а затем протянул мне один из них. Я подозрительно уставилась на содержимое кубка. Он рассмеялся над моим выражением лица:

– Это красное вино. Нет никаких причин так подозрительно на него смотреть. Я тебя не отравлю.

Словно в доказательство, он сам сделал первый глоток. Набравшись храбрости, я тоже отпила из своего кубка. Это и вправду было вино. Слаще, чем я привыкла, но определенно красное вино. Прохладный напиток при гнетущей духоте пустыни был настоящим облегчением.

– Давай поговорим о политике, – предложила я, чуть взбалтывая вино в кубке. – Что насчет Септема, седьмого королевства? Насколько мне известно, каждый из шести правителей правит им по ротации. Зачем такие сложности? Почему не существует седьмого короля, или седьмой королевы?

– Я думал, что это очевидно, – чуть приподнял бровь Логан. – Седьмого элемента также не существует, а правитель без особого волшебства в своем распоряжении изначально окажется в более невыгодном положении. Кроме того, мы не можем просто так назначить королем совершенно незнакомого окулуса.

– Тогда почему бы вам не разделить эту землю между собою?

Логан лениво улыбнулся. Его щеки зарумянились от вина.

– Так много вопросов, Хизер, – ушел он от ответа. – Давай поговорим о более простых вещах. Когда швея закончит шить твою новую одежду? Похоже, тебе неудобно в наших традиционных одеяниях.

Он был прав. Несмотря на все свои попытки выглядеть уверенно, я время от времени нервно подергивала тесемки своего халата.

– Швея сказала, что я смогу примерить свое первое платье уже завтра утром. Мне назначена встреча на девять утра.

– Правда? – Логан вытащил из складок кафтана позолоченные карманные часы и нахмурился. – Скоро полночь. Джентльмен не должен лишать прекрасную даму освежающего сна. Думаю, теперь мы должны проститься.

Он поднялся на ноги. Я проводила его до двери.

– Спасибо за приятный вечер, – Логан взял меня за руку и нежно поцеловал ее, прежде чем выпрямиться, сверкнув глазами. – Спокойной ночи, Хизер.

– Спокойной ночи, Логан.

6. Книжные воры и пустынные бандиты

В эту ночь я не могла заснуть. Я думала, что мне станет легче, если я поговорю с кем-нибудь о произошедшем – но, видимо, ошибалась. Стоило закрыть глаза, как перед взором вставали сияющее лицо мамы и растянутый в улыбке рот папы. Я видела их белые, безжизненные тела, их умиротворенные лица в открытом гробу. Видела украшенную цветами свежую могилу на слишком тихом кладбище.

А еще я видела Люси. Ее мышиного цвета волосы, светло-серые глаза и заразительную улыбку. Я слышала ее рассыпавшийся колокольчиком смех, стоило мне отпустить очередную идиотскую шутку, и в ушах моих стоял ее визг, когда мы катались на американских горках в тематическом парке. Мне вспоминались уютные киновечера перед камином и ее восемнадцатилетие. А еще я вспомнила наше прощание – и все более редкие звонки. И следующий день после смерти моих родителей, когда я была настолько опустошена, что в последний раз потянулась к смартфону и набрала номер своей ближайшей подруги. Она не ответила на звонок.

В какой-то момент, не в силах больше выносить муку воспоминаний, я вылезла из постели и завернулась в шелковый халат. Схватив с прикроватного столика фонарь, я зажгла в нем свечу. Из отверстий в металлическом каркасе лился отвратительно сладкий запах, но фонарь хотя бы давал слабый свет. Сунув ноги в сандалии, я вышла за дверь.

Мне обязательно нужно было немного отвлечься – и я крадучись направилась в библиотеку, поскольку не могла отделаться от мыслей о запертых книгах. Благодаря собственноручно нанесенной на пергамент карте мне удавалось довольно прилично ориентироваться даже в темноте. Через несколько минут я добралась до тяжелой двустворчатой двери в библиотеку и толкнула ее. К счастью, она оказалась не заперта. Сопровождаемая тихим скрипом паркета, я вошла в зал.

Приятно прохладный воздух, вкупе с чуть затхлым запахом старых книг, успокоил мне нервы. Я поспешно огляделась по сторонам, но от ученых, виденных мною сегодня днем, простыл и след. Я выдохнула с облегчением. Хотелось побыть одной; к тому же я не знала, разрешено ли мне являться в библиотеку ночью. Хотя я никогда особо не заморачивалась правилами, мне не хотелось выслушивать замечания.

Пути к зарешеченным полкам я не помнила, поэтому просто бродила туда-сюда по проходам, размахивая фонарем вправо и влево. Мерцающий свет свечи падал на корешки книг, отбрасывая жуткие тени. Я чувствовала себя главной героиней какого-нибудь приключенческого романа.

Через некоторое время я оказалась у цели. Железные прутья тянулись до самого потолка; книги позади них оставались недоступны. Я посветила на кожаные корешки, но ничто не указывало на содержание толстых томов. На коричневых переплетах не было ни единого символа. Опустив фонарь, я взялась за тяжелую решетку – но, сколько ни трясла ее и ни разжимала, прутья не поддавались. Без ключа до книг было не добраться.

Расстроенная, я оставила решетку в покое – и в следующий момент вздрогнула всем телом.

– Ночная воровка книг, – внезапно раздалось в темноте. – Такое не каждый день увидишь.

Развернувшись, я уставилась на сутулого старика с седой бородой до самого пола. Он был ниже меня более чем на голову и опирался на трость. В другой руке он держал подсвечник. Его коричневое лицо было обветренным и морщинистым, а рот был сжат в тонкую линию.

Неужели я настолько погрузилась в свои мысли, что не услышала его приближения?

Мужчина, казалось, ждал ответа, поэтому я расправила плечи и подарила ему все свое внимание. Видимо, он был одним из многих ученых, работавших в библиотеке, и патрулировал этой ночью коридоры, чтобы убедиться, что все в порядке. Но я была личной гостьей Логана, а еще человеком, то есть раритетом для здешних мест. Логан сказал, что ко мне будут относиться с особым уважением. И потом, я ведь отнюдь не собиралась красть книги, а просто хотела на них посмотреть.

– Меня прислал король Логан. Я должна принести ему эти книги. Не будете ли вы столь любезны открыть для меня шкаф?

– И король Логан предоставил вам письменное разрешение, позволяющее брать исторические книги посреди ночи? – Голос старика напоминал скрип дерева.

– Нет, не предоставил. – Чуть выставив вперед подбородок, я посмотрела на старика сверху вниз. Уступать ему я не собиралась. – Я – почетная гостья короля Логана, и живу в одной из четырех башен. Кроме того, я человек – и ожидаю, что ко мне будут относиться с уважением. О чем повествуют эти книги? Если вы не ответите начистоту, мне придется поведать вашему дорогому королю, что вы отказываете его гостье в ее желании.

Старик неодобрительно прищурил глаза, но затем дрожащей рукой поднял подсвечник и указал на запертый шкаф слева от меня.

– Король Логан запрещает нам открывать эту решетку для кого-либо, кроме него самого.

Ага. Так-то Логан понятия не имел, о чем я говорила.

Подавив фырканье, я позволила старику продолжать.

– В этих книгах содержится информация по истории Ральвы, – проскрипел тот. – По религии, традициям, магии. Этим знаниям тысячи лет. Вот почему они так ценны, и вот почему эти книги никто не должен трогать.

Я была почти уверена, что это не единственная причина для запрета, но не стала больше давить на ученого. Вероятно, он и так рассказал больше, чем хотел бы, и у меня не было желания доставлять ему серьезные проблемы.

– Как ваше имя? – повинуясь внезапному порыву, спросила я.

– Салим, мисс.

– Благодарю вас за информацию, Салим. Не стану больше вас беспокоить.

С этими словами я развернулась и стала искать выход. Я узнала достаточно нового – и почувствовала такую усталость, что глаза мои слипались. Я подумаю об узнанном после пробуждения.

Утро вечера мудренее…

* * *

Платье, заказанное мною у швеи, оказалось невероятно тяжелым. Не таким тяжелым, как надетое у Рафаэля, но все же настолько многослойным, что я сразу начала потеть. Вертясь взад и вперед перед высоким, в человеческий рост зеркалом в швейной мастерской, я рассматривала этого бледно-желтого монстра из шелка и тафты. Швея учла мои пожелания и сшила платье без рукавов, оставив открытыми мои бледные плечи. Она также отказалась от корсета – что, впрочем, при наличии столь обтягивающего верха не имело решающего значения. Юбка же была такой широкой, что я боялась не пролезть в дверь.

– А дюжина слоев ткани действительно была необходима? – тихонько пробормотала я про себя. Швея, казалось, услышала меня, потому что тихонько фыркнула:

– Я могу сшить вам и кафтан, мисс Кэмпбелл – но, помнится, вы сказали, что будете чувствовать себя в нем некомфортно.

Она была права; местная придворная мода подходила к моей светлой коже и рыжим волосам даже меньше, нежели желтоватое платье.

– Полагаю, попросить вас укоротить юбку до колен будет неуместно?

Швея уставилась на меня так, словно у меня внезапно вырос хобот.

– Так я и думала, – вздохнула я, попрощалась с ней и вместе с Ясмин покинула мастерскую.

Моя служанка сопровождала меня на каждом шагу. Я несколько раз пыталась от нее отделаться, но она цеплялась ко мне, будто репей. Собственно говоря, я ничего не имела против присутствия Ясмин, и даже надеялась, что мы сможем стать кем-то вроде подруг – но всякий раз, когда я пыталась вовлечь ее в разговор, она отвечала односложно. Она не была груба со мною, – вероятно, служанкам было запрещено грубить, – но никогда не улыбалась – и, кажется, не сказала мне ни одного дружеского слова. Я пыталась расположить Ясмин к себе комплиментами и светской беседой, но она никогда не делала никаких шагов мне навстречу. Оставив в какой-то момент подобные попытки, я попросила ее показать мне музыкальную комнату.

Пол огромной комнаты без окон был выложен разноцветной плиткой, расположенной в шахматном порядке. С потолка свисали бронзовые люстры, а вся северная стена была украшена горящими свечами. Они служили единственным источником света. Посреди помещения стоял огромный рояль цвета слоновой кости, перед ним – скамеечка, а за ним – огромный шкаф и массивный комод. Ноты были сложены под пресс-папье. В остальном музыкальная комната была пуста.

Подойдя к роялю, я с благоговением погладила клавиши, покрытые сусальным золотом. Мне показалось, что этот инструмент стоит тут только для украшения, и не хотелось даже думать о том, сколько он должен был стоить. С другой стороны, в крепости Логана все казалось изысканным.

– Ты владеешь искусством игры на клавишных инструментах? – Хотя Ясмин не выглядела особенно заинтересованной в ответе, такого длинного предложения она на моей памяти еще ни разу не произносила. Когда я повернулась к ней, она опустила глаза.

– Честно говоря, – ответила я, – я думала, что ты сможешь дать мне несколько уроков. Логан сказал, что ты замечательная пианистка, а я уже несколько лет как перестала играть.

Моя служанка лишь коротко кивнула, села на скамеечку перед роялем и начала урок.

Ясмин учила меня до самого обеда. После того, как она объяснила основы, я постепенно вспомнила различные последовательности движений, на которые меня натаскивали в детстве. Через пару часов пальцы мои будто сами собою пробежались по клавишам, а под вечер я смогла сыграть целую композицию с помощью нотных листов. Надо признать, что композиция эта не потребовала от меня особых усилий, и к тому же я иногда допускала ошибки – но Ясмин пообещала, что при достаточной практике я в итоге смогу освоить и сложные произведения. В конце концов, в памяти всплыло многое из того, что я раньше умела.

Она проводила меня обратно в мои покои и поставила передо мною блюдо с курицей и рисом. Сама Ясмин, казалось, никогда не ела ничего, кроме нескольких зернышек граната. Когда я спросила ее об этом, она безмолвно отвернулась.

После трапезы я решила еще раз сходить в библиотеку.

Я много думала о запретных книгах по истории. Спрашивать Ясмин было бесполезно; служанка явно была куда более предана своему королю, нежели мне, и секреты Логана разглашать не станет. А то, что Логан действительно что-то скрывает от меня, было очевидным. Впрочем, если бы я спросила его об этом напрямую, пришлось бы признать, что я побывала ночью в библиотеке, а об этом не могло идти и речи. Иными словами, поскольку я ставила свою гордость выше любопытства, придется продолжить собственные изыскания – или попытаться получить информацию от Логана окольными путями.

В истории Ральвы было что-то такое, о чем он не хотел рассказывать. Возможно, эта тайна была связана с политикой, а возможно, и с магическими порталами. Мне наверняка удастся узнать, о чем идет речь.

Я ненавидела, когда мне лгали.

* * *

Прошла неделя. Большую часть времени я проводила в библиотеке. Как-то после полудня я заметила между рядами шкафов старого Салима, но он не удостоил меня и взглядом, а сама я заговаривать с ним не стала. В свободное от чтения время я бывала в музыкальной комнате, усердно занимаясь игрой на рояле.

А еще я танцевала. Через две недели у Логана был день рождения; в его честь намечался бал, и я хотела как следует к нему подготовиться.

Ясмин много работала над моей осанкой. Мне всегда приходилось стоять прямо, иногда даже удерживая на голове книгу. Она объяснила, что считается невежливым танцевать больше одного-двух танцев с одним и тем же партнером, и что из-за этого правила постоянно складывались новые пары. Всякий раз, выбирая нового партнера, нужно было не забыть сделать реверанс. Во время танца партнеры нередко вели короткие разговоры, но случалось и так, что весь танец проходил в молчании.

Со временем моя строгая учительница познакомила меня с различными формами вальса и несколькими бальными танцами. Теперь я могла даже станцевать менуэт, не наступая постоянно на ноги партнеру – или, как в случае наших занятий, партнерше.

Солнце уже село, и небо приняло фантастический лазурный оттенок. Я лежала в шезлонге на берегу озера в оазисе. Поскольку я была здесь одна, то задрала полы своего длинного платья, чтобы воздух обдувал ноги – и, почитывая сборник невероятно дрянных стихов, в основном наслаждалась тишиной и покоем. Пахло лилиями и жареным миндалем, лежавшим в плошке рядом со мною. Услыхав шаги по гравийной дорожке, я быстро поправила юбку и отложила книгу в сторону.

Ко мне неторопливо подошел Логан. В сумерках его кожа выглядела темнее, а контуры лица резче; особо выделялись и мускулы на руках. Впрочем, главным образом у меня, как и всегда, перехватило дыхание от его бронзовых глаз.

Я не видела его уже несколько дней. Он как будто изменился; под глазами его залегли темные тени. Возможно, у меня просто разыгралось воображение, но мне показалось, что он хромает.

– Что случилось? – испуганно спросила я, не дожидаясь его приветствия.

Логан нахмурился:

– И тебе доброго вечера, Хизер.

Я отодвинулась чуть в сторону, чтобы он мог сесть рядом со мной. Когда он опустился на шезлонг, я повторила свой вопрос:

– Ты выглядишь совершенно вымотанным и прихрамываешь. Что случилось?

– Я очень ценю твою заботу, – криво улыбнулся Логан, – но я в полном порядке. Это была напряженная неделя, и я почти не спал. Вот, упав по неосторожности с лестницы, и подвернул ногу.

Я не знала, верить ли ему на этот раз.

– А почему это была напряженная неделя? Опять украли верблюдов?

– Ты никогда не перестанешь задавать вопросы, не так ли? – Коротко усмехнувшись, он провел рукой по лицу. – Если честно, то в Барабасе был бунт. Вот уже несколько месяцев группа бандитов шныряет по всему моему королевству и грабит различные города. Я гоняюсь за ними по всей стране, но никак не могу поймать эту банду или уничтожить ее, взяв ситуацию под контроль. Мои подданные боятся бандитов и начинают сомневаться в моих королевских способностях. Отсюда и бунт; они требуют нового правителя.

Я испуганно прикрыла рот рукой. Вот почему Логан столь многое от меня скрывал! Его собственные подданные отвернулись от него, и по его несчастному выражению лица я могла сказать, что он этого стыдится. Это все еще не объясняло запертые книги в библиотеке, но теперь мне стало понятно, почему Логан так мало рассказывал о себе. Он боялся, что я могу осудить его.

Не раздумывая, я схватила Логана за руку и приблизилась к нему, впервые почувствовав его запах. От него пряно пахло корицей, кардамоном и ноткой апельсина.

– Я уверена, что ты поймаешь эту банду и докажешь, что являешься королем по праву.

Плечи Логана слегка опустились. Внезапно он стал похож не на короля, а на маленького мальчика. Я почувствовала к нему сострадание – а, может быть, и даже что-то вроде привязанности.

– Я управляю огнем, – сказал он, взмахнув рукой; как бы в доказательство, свеча в моем фонаре зажглась. – Я один из самых могущественных окули в этом мире. И, тем не менее, мне не удается обезвредить какую-то жалкую банду разбойников! – Он безрадостно засмеялся. – Жалкое зрелище, тебе не кажется?

– Жалким это зрелище будет, если ты опустишь руки. Если ты перестанешь защищать свой народ и позволишь этим бандитам разгуляться с абсолютной безнаказанностью.

Я почувствовала, как плечи его расправляются. Чуть отодвинувшись от меня, он поднялся на ноги.

– Ты права, Хизер. Спасибо тебе за совет.

Я кивнула, но он уже повернулся и умчался прочь, все еще слегка прихрамывая. Глядя вслед его медного оттенка рыжей шевелюре, я вновь осталась одна.

* * *

В течение следующих нескольких дней Логан не раз приходил поздно вечером в мои покои. Мы вместе ужинали и много разговаривали. Мне казалось, что он на пару часов искал у меня убежища, чтобы отдохнуть от своих королевских обязанностей. Бандиты, все еще не пойманные, совершали набеги на Барабас и другие города, когда этого ожидали меньше всего.

Пока я потягивала подслащенный чай, Логан выковыривал косточки из граната. Вечер был звездным, и мы удобно устроились на балконе между одеялами и подушками. Редкий ветерок играл моими распущенными волосами.

За последние несколько дней швея сшила еще два одеяния, так что теперь у меня было целых три платья на выбор – уже упомянутое бледно-желтое, а также темно-бордовое и небесно-голубое. В данный момент она работала над моим бальным платьем, которое должно быть готово через неделю – как раз к балу.

Сегодня вечером я сбросила с себя тяжелое одеяние и закуталась в шелковый халат. Мы с Логаном разговаривали уже несколько часов, и я знала, что он скоро соберется уйти. Он никогда не оставался после полуночи.