Качели времени. Архимед

И если бы удалось отмотать время назад, то можно было попытаться и проследить за убийцами. А потом найти их осиное гнездо и наконец разобраться с теми, кто не ценит чужие жизни. Но имелась одна существенная проблема: нибирийцы могли сами отправиться в прошлое, однако откатить назад время было им не под силу. Тогда как требовалось именно это. Ведь если просто послать людей в прошлое, вряд ли они смогут противостоять орде злобных тварей. Для этого надо и технику соответствующую иметь под рукой, и защитные поля установить. А это дело непростое и некоторые генераторы попросту не отправить в прошлое на машине времени.

Поэтому требовалось отмотать годы всей Вселенной, да еще и сохранить память об этом происшествии у людей. Иначе какой в этом смысл? А такое простым смертным не под силу. Но нибирийцы знали, кто мог им помочь. Хроносы. Великие повелители времени, для которых нет ничего невозможного. И которых никто не видел, а потому не знал, как именно можно вступить с ними в диалог.

Однако в том, что Хроносы существуют, никто не сомневался. Когда-то давно они помогли Нибиру стать самой развитой планетой во Вселенной. Без них нибирийцы еще долго эволюционировали бы до нынешнего уровня. И потом, в очень редких ситуациях, тоже приходили на помощь. Но как же их позвать?

Долго думали нибирийцы, даже пытались изобрести какие-нибудь коммутационные устройства, чтобы дозвониться до высшей силы. Конечно, ничего у них не получилось. Бесполезность всяких ритуалов и обрядов тоже очень быстро они осознали. В конце концов, нибирийцы решили, что все гениальное просто. Не надо изобретать велосипед. Если надо кого-то позвать, то нужно просто это сделать.

В определенный день и час все взрослые жители планеты, как один, замерли на месте и стали призывать Хроносов. Говорили они одно и то же, заранее утвержденный текст, просили повелителей времени откликнуться и помочь спасти Атлантиду. Продолжалось это несколько минут, но никакого эффекта не возымело. Ни знака, ни звука. Даже банального раската грома, который свидетельствовал бы, что просьба услышана, не раздалось.

Расстроенные нибирийцы разошлись по домам – думать дальше. Неизвестно, до чего бы они в итоге додумались. Но наступило утро, то самое, когда я увидел на фоне рассвета две исполинские фигуры. Хроносы, которые по причине своей должности часов не наблюдают, поспешили дать людям ответ уже на следующее утро.

– А как им было не ответить? – фыркал впоследствии Даниил. – У меня тут во вневременности стакан лопнул, когда они там разорались. Мало ли, до чего бы они еще додумались, пошли бы организованным строем на вневременность, и нафига они нам здесь?

Но этот разговор состоялся уже через пару тысячелетий после описываемых мной событий. А тем утром всемогущие заговорили. И каждый житель планеты услышал их голоса: один более резкий и высокий, другой низкий и рокочущий, но оба словно потусторонние, нездешние. Говорили они негромко, но до слушателей доходило каждое слово. Ведь использовали Хроносы телепатическую связь, чтобы все нибирийцы знали, каков ответ на их просьбу.

Всемогущие подтвердили опасения нибирийцев. Они поведали, что вслед за нападением на Атлантиду, Землю потрясёт ещё одна атака мацтиконов, которые в этот раз полностью уничтожат планету. После этого их силы возрастут настолько, что пришельцы посмеют напасть на Нибиру и, скорее всего, подвергнут разрушению и её тоже.

Каждый нибириец прекрасно понимал, что случится вслед за этим. Могущественные жители планеты были, пожалуй, единственным сдерживающим фактором для мацтиконов. Если монстрам удастся уничтожить Нибиру – в опасности окажется вся Вселенная, дни которой будут сочтены. Миру грозит гибель и этого нельзя допустить. Поэтому было решено удовлетворить просьбу и повернуть время вспять, дабы дать атлантам возможность переиграть историю. О том, как и когда это случится, Хроносы не сказали, заявив лишь, что нибирийцам следует ждать их посланника. Ему жители планеты обязательно должны поверить, как бы тот ни выглядел и каким бы способом не пытался донести до них послание хозяев времени.

Сказав это, всемогущие исчезли так же внезапно, как и появились. Нибирийцы вздохнули и, отойдя от шока, запаслись терпением. Многие подозревали, что посланника дожидаться придется уже не им. Хроносы – существа бессмертные, в их распоряжении целая вечность, так что они могут не торопиться. И невзирая на то, что нибирийцы жили достаточно долго, вряд ли бы на веку свидетелей эпичного пришествия высшей силы случилась бы и вторая встреча со всемогущими. Забегая вперед, скажу, что они были правы – Хроносы более не являлись, как гром среди ясного неба. Но посланника мои современники дождались и прошло-то совсем немного времени между двумя знаменательными событиями.

Этот день тоже навсегда врезался в мою память. Я снова встал с первыми лучами солнца, залез на подоконник и приготовился встретить рассвет. А на чистом свитке, который лежал передо мной, неосознанно стал чертить линии, геометрические фигуры. Постепенно рука, не повинуясь мне, начала выводить буквы, соединять их между собой в слова, многие из которых в тот момент даже не были мне знакомы. Я помню то странное ощущение, которое охватило меня в этот миг. Будто бы в лоб мне подули и мое сознание вознеслось прочь, ввысь, а оттуда словно приказывало мне, вело мою руку, и та, повинуясь неведомой силе, писала то, чего я и осмыслить не мог.

Подошла мама, мельком глянула на свиток и ахнула. Среди беспорядочных линий, квадратов, ромбов и треугольников она увидела сделанные не моим, чужим почерком, записи о том, когда должен случиться обратный отсчет времени, о котором не так давно нибирийцы умоляли Хроносов.

Мать захватила свиток и меня в придачу, помчалась в местный Совет. Но там прохладно отнеслись к ее заявлению. Мои записи просмотрели, не обнаружили в них ничего интересного и посоветовали маме быть менее впечатлительной к деяниям любимого сына. Член Совета, сказавший это, протянул ей обратно свиток, но бумага вдруг вспыхнула, обожгла ему пальцы.

Я вскрикнул от неожиданности. А потом перед глазами замелькали зеленые искры и окружающая меня действительность зарябила, оказалась словно не в фокусе, как будто я снова младенец и мои глаза еще не готовы смотреть на этот мир. Я подумал было, что возвращаюсь во времени назад, к началу. Но оказалось, что я ухожу из времени. Туда, где часы не тикают и стрелки не бегут по циферблату.

Глава четвертая. Особенный

Путешествие мое было недолгим и вскоре я ощутил, как на руке сомкнулось что-то холодное. Глянул на запястье – на нем оказался тонкий обруч браслета из светлого металла. Испуганно огляделся по сторонам и обнаружил себя в темной комнате, на удобном мягком диване. А прямо передо мной присела очень красивая женщина. Я таких красивых никогда не видел, хотя раньше думал, что моя мама – самая прекрасная из людей.

У незнакомки были седые волосы, бледная кожа и алые губы, сложившиеся в добрую, нежную улыбку. Я не смог понять, какого цвета у нее глаза – черный зрачок заполнил всю радужку. Но смотрела она приветливо, и агрессию от женщины я не ощущал.

– Здравствуй, маленький. – произнесла она высоким, чуть резковатым голосом.

Удивительно, но этот голос не показался мне отталкивающим, невзирая на всю мою нелюбовь к такой тональности. Было в нем столько нежности и любви, что я, испуганный четырехлетний кроха, который не понимал, где он вдруг оказался и что происходит, вдруг улыбнулся в ответ. Так я познакомился с Данией.

– Ничего страшного здесь с тобой не случится, Архимед. – услышал я и другой голос. Низкий, бархатный, обволакивающий.

К женщине подошел мужчина, тоже присел на корточки и улыбнулся мне – живо и весело. Шоколадные глаза смотрели лукаво и с хитринкой, да и улыбка была такой, словно незнакомец что-то задумал. А добрые мелкие морщинки, рассыпавшиеся вокруг его глаз и уголков рта подтверждали: ничего страшного не произойдет. Я удивленно посмотрел на волосы мужчины, которые торчали в разные стороны, словно жили отдельной жизнью. И засмеялся. Мне показалось забавным, что прическа взрослого дядьки так напоминает мою, когда я только встану с постели. Впоследствии я понял, что для Даниила это обычное состояние. Он, как и я, ученый, а не парикмахер. И вся его гениальность уходит на новые открытия и изобретения. На то, чтобы запомнить, где в этом доме водятся расчески, мужчина предпочитает ее не тратить.

Я еще раз внимательно окинул взглядом незнакомцев и успокоился окончательно. А когда Дан объявил, что в честь такого великого гостя, как я, к столу сейчас подадут великолепный яблочный пирог, сразу же проникся симпатией ко всемогущим. Вот только я еще не знал, что это именно они: во время своего краткого визита на планету Хроносы скрывали лица под капюшонами мантий.

Всемогущие протянули мне руки и я без колебаний вложил в них свои ладошки. Меня отвели на кухню, где на столе и стоял обещанный румяный пирог. А кроме него еще фрукты и сладости, за которые любой четырехлетний мальчишка душу готов отдать – и я не был исключением из этого правила! Даниил церемонно осведомился, употребляю ли я какао, и получив утвердительный ответ, занялся приготовлением напитка.

А Дания пригласила меня сесть там, где мне будет удобно. Сама она устроилась рядом и с улыбкой рассматривала меня. Я даже немного засмущался. Уже много позднее я узнал, что ей в свое время пришлось оставить собственного маленького сына, чтобы последовать во вневременность за мужем3. Кто-то, возможно, осудил бы ее за это. Но она, сильная, яркая, невероятная, жизни не мыслила без Даниила. И рассудила, что ее малышу будет гораздо лучше в хорошей приемной семье, которую всемогущие подбирали тщательно, серьезно, вдумчиво – ведь они доверяли этим людям самое большое свое сокровище! Я думаю, да и их сын в итоге понял, что так и правда лучше. Жить там, где тебя любят, обожают – это счастье. А видеть мать, которая вечно заливается слезами, расти без отца, которого ты даже не успел запомнить… Что в этом хорошего?

Правда, сама Дания, несмотря на то, что проявила благоразумие и невероятную заботу о счастье собственного ребенка, все равно считала себя плохой матерью. Но это было не так. Я могу утверждать это с полной определенностью: ведь именно на меня пролилась вся ее материнская нежность, вся ее любовь, забота. Это прекрасная мама – и в нынешней жизни она тоже такая же.

Но в четыре года я этого еще, разумеется, не знал. Я много чего тогда не знал, но стремился это исправить.

– Зачем вы на меня это надели? – потряс я браслетом, когда все уселись за стол и близко познакомились с пирогом.

– Таковы особенности этого места, Архимед. – стал объяснять Даниил. – Этот браслет – твоя защита от его влияния, так что снимать его не нужно. Видишь, мы тоже носим аксессуары, которые помогают нам тут находиться.

Гостеприимные хозяева продемонстрировали мне свои обручальные кольца, в которые были вставлены зеленые камни. В момент, когда я глянул на них, по серебру, из которого выполнены аксессуары, пробежали зеленоватые молнии. Искоса посмотрев на свой браслет, я обнаружил, что и по нему бегают едва заметные всполохи.

– Они так реагируют, когда о них думаешь. Чувствительны к телепатии. – улыбнулась Дания.

– Я телепат! Вы тоже?

– Только Дан. Я учусь, но до вас обоих мне далеко.

– Нибиру тоже не сразу строилась, дорогая. – улыбнулся Дан и перевел взгляд на меня. – Как телепат телепату: я знаю, что у тебя есть еще вопросы. Задавай, не стесняйся, Архимед.

– Хорошо! – долго меня упрашивать не пришлось. – Кто вы такие? Что это за место? Как я тут оказался? И зачем я вам?

Кто-то, вероятно, мог бы удивиться тому, что я так легко поверил незнакомцам и сразу перестал их бояться, услышав, что они не причинят мне вреда. Бесстрашно отправился лопать пирог и пить какао, стал расспрашивать обо всем, расслабился и утратил всякую бдительность… Да, в нынешней своей жизни я бы так не сделал.

Но тогда я был нибирийцем, а не землянином. А на Нибиру уже в то далекое время удалось избавиться от преступности, прийти к процветанию. Мы являемся самым миролюбивым обществом, а жизнь на планете настолько безопасная, что маленьких детей даже перестали учить главному земному правилу: никогда не разговаривайте с незнакомцами.

А еще, будучи четырехлетним гением, я смутно подозревал: только что со мной случилось что-то невероятное. Невзирая на развитый потенциал нибирийцев, сжечь свиток только усилием мысли мало кто смог бы. Как и в принципе написать в нем что-то, подчинив себе чужую волю – мою, в данном случае. Да и перемещения без телепортационных платформ обычным людям недоступны. А я оказался в обители Хроносов явно без использования достижений нибирийской техники. И несмотря на то, что выглядело в этом месте все достаточно обычно, слова Даниила о необыкновенности пространства, защита в виде браслета – это намекало на то, что я оказался у весьма интересных существ. И если бы они хотели причинить мне вред, то уже бы это сделали.

Но вместо этого они рассмеялись и стали отвечать на мои вопросы. Дан мимоходом заметил, что любопытство и привычка в деталях интересоваться всем происходящим у нас в крови. Я тогда не понял, что это означает. Но позднее, когда я стал старше, мне поведали: я далекий потомок всемогущих Хроносов.

А пока постарались объяснить происходящее в доступной для четырехлетнего гения форме. Последовательно отвечая на мои вопросы, Даниил сообщил, что они с Данией управляют временем и некоторыми другими энергиями. Был бы я земным ребенком – решил бы, что они волшебники. Но, взрощенный на энциклопедиях, понял: передо мной очень умный и, скорее всего, тоже гениальный, ученый. И, как гений к гению, проникся к Дану еще большим доверием. Хорошо, что я тогда не знал: гении и злыми бывают, как еще один наш предок – Гедеон4. А то бы мог и испугаться.

Потом мой новый знакомый поведал, что место, где мы все сейчас пребываем, называется вневременностью. Не нужно даже быть гением, чтобы понять: время тут не идет. И потому все процессы, которые протекают в организме при нормальном его функционировании здесь останавливаются, а сам человек погибает. Чтобы не допустить такого печального развития событий, всемогущие и защищают себя, а также всех гостей вневременности, специально созданными аксессуарами.

– Оказался ты тут потому, что мы тебя перенесли. Есть у нас и такая сила. – объяснил Даниил. – И ты нам очень нужен.

– Зачем?!

Мужчина тогда быстро меня просканировал и убедился, что о трагедии Атлантиды я ничего не знаю, равно как и о мацтиконах. Каким бы умным я ни был, в столь юном возрасте о таких вещах детям не рассказывают. А сам я до книг, где рассказывалось бы о падении города-музея и о страшных пришельцах, еще не добрался. Я вообще очень долго не интересовался историей – примерно всю свою первую жизнь. И лишь потом, когда уже лично соизволил стать частью этой самой историей, увлекся сей наукой.

Поэтому Даниилу пришлось основательно потрудиться, подбирая слова, чтобы рассказать о том, что случилось за век до моего рождения в далекой-далекой галактике. А потом, так же подбирая выражения, он объяснил, что нужно теперь откатить время назад, чтобы все изменить и не дать плохим парням сделать то, что они сделали. Ведь если не изменить прошлое, в будущем всем будет угрожать опасность.

И я, вот уж сюрприз, могу помочь! В этот момент я преисполнился великой важности. Четырехлеток на планете много, но повелители времени выбрали именно меня! Значит ли это, что я особенный?

– Ну конечно! – рассмеялся Даниил. – Ты действительно особенный, Архимед. Впрочем, каждая душа по-своему особенная, уникальная. А о том, в чем твои особенности, я буду рассказывать постепенно, чтобы информация не перемешалась в твоей голове. И чтобы ты смог понять то, что я сообщу.

– А когда я смогу вернуться к маме? – задал я еще один вопрос, который меня очень волновал.

Конечно, известие о моей особенности – это интересно. Как и необычное место, крутые повелители времени, какие-то важные дела, которые без меня никак нельзя сделать. Но все же я совсем еще малыш и мама – это самое главное, что есть в моей жизни.

– Насчет мамы… – мужчина вздохнул. – Понимаешь, тут надо запастись терпением и мы не сможем сегодня же отправить тебя домой.

– Вы будете видеться. – продолжила Дания. – Мы не собираемся изолировать тебя от родни ни в коем случае! Но пока ты должен быть тут.

– Зачем?

Известие о том, что мне придется сменить место жительства, омрачило и отодвинуло на задний план всю радость от моей уникальности. Оно отмыло от любопытства, которое завладело мной, едва я осознал необычность ситуации. Уже не хотелось ни пирога, ни мир спасать и я даже собрался заплакать, как какой-нибудь годовасик.

– Затем, наш юный гость, что именно от тебя зависит, продолжится ли жизнь во Вселенной. Или все живое уничтожат, сметут и растопчут. Не станет ничего и через тысячелетия такой же юный и особенный малыш, как ты, не сможет с удовольствием встретить рассвет и обнять свою маму, как ты обнимаешь свою, каждый день. Их попросту не будет. Ты здесь, чтобы этого не случилось. – ответил Даниил.

Глава пятая. Ученик

Аргумент, который привел Хронос, на меня тогда подействовал. Хоть я и не пережил еще кризис смерти, но тут же представил, каково это – когда с лица Вселенной насильно стирают все живое, не оставляя ничего взамен. И это ничего меня страшило. В тот момент я понял, что обязан это предотвратить. А если повелитель времени говорит, что только я могу это сделать – значит, надо приложить все усилия.

Так я стал учеником всемогущих. Не раз и не два впоследствии у меня мелькала мысль, что если бы в тот момент, когда мама пришла в Совет, ей сразу бы поверили, вся моя жизнь сложилась бы иначе. Дан это подтвердил. Меня не пришлось бы забирать из времени, а всемогущие, через мою драгоценную персону, рассказали бы, что нужно делать и как действовать, чтобы откатить время назад.

Но время – капризная материя со своим, весьма непростым, характером. Она не терпит сомнений и неверия. Да, после моего внезапного исчезновения все сразу же поняли: член Совета ошибался, я действительно посланник Хроносов. А в свитке, что моментально обратился в пепел, и правда содержались указания, следуя которым можно было осуществить обратный отсчет времени.

Однако поздно: само время уже передумало. Когда я впервые услышал о том, что эта энергия может думать, способно передумать, то весьма озадачился. До этого мне казалось, что все энергии и материи имеют мало общего с человеческими интеллектуальными и эмоциональными процессами.

– Время, мой милый, тоже живое. – откликнулся Дан. – Иначе бы оно не шло.

– Так что получается, мы находимся в мертвом пространстве, раз тут время не идет? – удивился я.

– Здесь двигаются наши мысли и чувства. Здесь мы дышим, вспоминаем. Здесь собирается энергия отжитого времени. Да и вообще, там, где есть что-то живое – там не бывать мертвому.

Как бы то ни было и насколько бы живым ни оказалось время, в момент, когда член Совета проявил недоверие – оно передумало. И Хроносам, наблюдавшим за происходящим из вневременности, пришлось срочно решать, как же успокоить капризную и своенравную материю. Выход был найден. Но теперь для проведения обратного отсчета недостаточно было просто скинуть на головы членов Совета новый свиток с указаниями. Время всегда требует жертву, если что-то идет не так.

Даниилу вот, за возможность им управлять, пришлось пожертвовать обычной жизнью. Дании – возможностью быть рядом с любимым сыном. А мне – ценными мгновениями детства рядом с родителями. Да, я потом к ним вернулся. Но ведь каждая секунда рядом с близкими людьми бесценна. А время у меня много таких секунд забрало и это были не все жертвы.

– Да, мы времени особо любы. – вздыхая, соглашался Дан. – Проклятие рода.

И впоследствии, наблюдая за нашими потомками, я с ним согласился. А пока жертвовал многими месяцами своего детства, чтобы спасти Вселенную. Впрочем, меня действительно старались почаще отпускать к маме, ведь она места себе не находила с того момента, как я исчез. И Дания приложила все усилия, чтобы успокоить ее и вселить уверенность: сын обязательно вернется, когда это станет возможным.

Я приходил к ней в тайне ото всех: даже отец не знал, что иногда, поздно ночью, сын возвращается в их дом. Это нужно было для того, чтобы когда всемогущие окончательно отправят меня обратно, никто уже не стал возражать против моего посредничества между высшей силой и обычными людьми. А обычные люди, увы, таковы, что порой приходится надавить на их чувства, чтобы добиться желаемого результата. Живя с осознанием того, что из-за неверия невесть куда делся юный нибириец, они впоследствии с облегчением воспримут мое возвращение. И уже не станут недоверчиво коситься на меня, а приступят наконец к выполнению того, о чем сами же и просили Хроносов. Став постарше и поняв, чего ради это все было затеяно, я восхитился и возмутился коварством Даниила. Ведь это же манипуляция чистой воды!

– Манипуляция – одна из форм социального взаимодействия, милый. – фыркнул хитрый всемогущий. – И не думай, что только человек обладает таким коварством. У тебя же есть кошка.

Я кивнул. Кошка Андромеда осталась у родителей и я скучал по ней тоже. Во вневременности долго не было животных из-за особенностей этого места. Если человеку можно объяснить, зачем он носит кольцо или браслет, попросить его не снимать их, чтобы не потерять защиту от влияния окружающего пространства, то как быть с животными? Даже телепатически Даниил не смог бы убедить условного пса избавляться от защиты. Да, можно было бы сделать специальный ошейник, например. Но любой ошейник имеет тенденцию к тому, чтобы порваться или же непослушный зверь может его снять. Поэтому, из любви к братьям нашим меньшим, Хроносы их и не заводили.

Впоследствии, по прошествии многих тысячелетий, домашние питомцы здесь все-таки появились: дракон Поттер5 и птеродактиль Северина. Первый – живое сосредоточие огромного энергетического запаса и ему даже губительное влияние вневременности не страшно. Он и в космосе может передвигаться абсолютно свободно, что и доказал при первом же удобном случае6. А птеродактиль – это динозавр. Динозавры эволюционировали от драконов и сохранили их замечательные энергетические качества.

– Кошки, мой юный друг, те еще манипуляторы. – улыбнулся Дан. – Не вини их строго: они маленькие и стараются выжить, как и все животные, в том числе и человек. Но сила их тоже невелика и приходится пускать в ход ум. Вспомни, как старательно твоя кошка выпрашивает еду или игрушки, как ласкова и обходительна она с тобой в это время. И как легко игнорирует тебя тогда, когда ты ей не нужен.

Я вспомнил. Действительно, хитрая усатая морда становится необычайно ласковой, если хочет есть, нуждается в моем внимании или желает, чтобы ее погладили. Да и спит рядом со мной она не только от огромной любви. А потому что это тепло и безопасно.

– Вот хитрая! – возмутился я тогда еще и кошкой. За компанию.

– Животные выживают как могут и их сложно за это осудить. Они и не думают, что делают что-то плохое. Они вообще гораздо меньше заморачиваются и кое-чему у них стоит поучиться. Что же касается манипуляций – они бывают и во благо, как и все в этом мире. Лучше дать некоторым недоверчивым гражданам хороший ментальный пинок и спасти Вселенную. Нежели позволить им и дальше сомневаться, снова и снова упуская столь редкие моменты, когда можно осуществить задуманное. Сомнения порой очень дорого нам обходятся, потомок.

Увы, повернуть время вспять на такой, уже значительный срок, можно не в любой момент. Один нибирийцы прохлопали, не поверив мне. А следующий случился очень нескоро – в то время, когда одичавшие земляне уже снова станут достаточно цивилизованными для того, чтобы полететь в космос. Но для того, чтобы к тому моменту все было готово, я должен был действовать уже сейчас.

Почему я? Как потомок Хроносов, я имел с ними особую связь, пусть и не осознавал этого до определенного момента. И именно меня они могли научить всему необходимому. Еще изо всех потомков именно я оказался наиболее восприимчив к энергии времени. И достаточно гениален, чтобы сделать то, что средним умам не под силу.

Поэтому пришлось задержаться на несколько лет в обители всемогущих. Они сразу же постарались, чтобы я комфортно себя тут чувствовал. Выделили удобную и светлую комнату – остальное жилище Хроносов было оформлено достаточно мрачно, на мой детский вкус. Разрешили обустроить опочивальню так, как я хочу, учли все мои пожелания. Дания позаботилась о моем эмоциональном здоровье. Я, малыш, нуждающийся в матери постоянно и она – женщина, так и не реализовавшая свой материнский инстинкт, нашли друг друга. Каждый день она давала мне необходимое и сама залечивала собственные душевные раны.

А Даниил стал мне не только заботливым отцом, но и учителем. Мы весело проводили время в его лаборатории, в мастерской, на улице. Не будем забывать: я оставался еще совсем карапузом, пусть и гениальным. Поэтому Хронос обучал меня в процессе игр. И я, даже не замечая, впитывал новые знания, словно губка. Тренировался, развивал свою телепатию в играх, учился управлять энергиями в лаборатории, проводя интереснейшие и увлекательные эксперименты под присмотром Дана. Это была самая лучшая моя школа.