Убить Змея

Кучер вновь открыл окошко, заглянул внутрь и оповестил:

– Это все, дальше уже никак.

Я посмотрела на мужчин.

– Тогда пешком.

Мы вышли, и ноги сразу утопли в высокой траве чуть ли не до пояса.

Горан обратился к кучеру:

– Дождитесь нас, если через три часа мы не вернемся, возвращайтесь в участок за подмогой.

– Слушаюсь, господин. – Кучер козырнул ему, отдавая честь.

Господин Милош первым двинулся вперед.

– Ну что, в путь за неизвестной тварью. Повезло, что тут уже кто-то сделал тропку.

– Постойте! – Я побежала вслед за мужчиной, чтобы его остановить. Он недоуменно обернулся, и я схватила его за локоть, чтобы больше не делал ни шага. – Тропку вряд ли вытоптали просто так. Мне сначала нужно ее проверить.

– Да тут полно грибников ходит. Или деревенские по ягоды.

– Все равно нужно убедиться наверняка.

Опустившись на корточки, я изучила примятую траву. Когда земля мокнет от дождя, тяжелое существо оставляет следы, если их найти, как раз можно определить, человек тут шел или нет. Вот только растительность затягивала землю слишком плотно, так что разглядеть как следует не получалось – пришлось достать клинки и срезать верхнюю часть травы. Одного очищенного участка не хватило, а потому под удивленные взгляды мужчин я принялась ползать на корточках и вручную косить тропку. Наконец отыскала зацепку – длинную вмятину, походившую на слепок лапы исполинской курицы: три пальца и продолговатая пятка. Отпечаток ночницы. Весом она килограмм девяноста, так что ей точно не составило труда выдавить подобный след. Даже чересчур глубокий – возможно, в этот момент она несла кого-то на руках, что добавило ей веса. Хотя, судя по ширине тропки и тому, как примята трава, тварина чаще всего волокла жертв за собой, подобно мешку картошки.

– Мы идем в правильном направлении. – Я поднялась и удобнее перехватила клинки на случай, если ночница выскочит встретить незваных гостей.

– Что вы обнаружили, госпожа Агата? – с непониманием спросил Милош.

– Отпечаток лапы ночницы. Идем по этой тропке, она приведет нас к логову.

Не дожидаясь мужчин, я быстрым шагом двинулась вперед.

– Куда ломанулись? – бросил мне вдогонку Горан.

Остановиться я не могла. Во мне резко проснулся инстинкт охотницы и истребительницы нечисти, который выработался за годы тренировок – обычно я не успокаивалась, пока не ловила нечисть и не уничтожала ее душу Священным огнем. Как буду использовать его сейчас, пока не знала, но была уверена, что что-то придумаю. Предвкушение вот-вот обнаружить место обитания мерзкой нечисти так меня охватило, что я перешла на бег. Перепрыгивая через высокие кочки муравейников, молоденькие елочки да старые трухлявые пни, я добралась до скалы. Дорожка извивалась вдоль нее, огибая валуны и горки камней, оставшиеся со времен шахтеров – видно, рабочие выносили это из недр и складывали прямо тут. Кое-где еще оставались хлипкие деревянные мостики, сделанные для тележек, и перекосившиеся, полуразвалившиеся постройки. Вытоптанная тропка вела к небольшой расселине в скале, заваленной грудой камней. Похоже, раньше это был вход в одну из шахт, который, очевидно, специально закрыли, однако кто-то прокопал небольшой лаз, и протиснуться внутрь можно было только в три погибели – скорее всего, ночница заползала внутрь на четвереньках, волоча жертву за собой. Я сразу припала к земле напротив щели и заглянула в темноту – на меня дыхнуло холодным спертым воздухом.

Мужчины уже догнали меня и опустились рядом, чтобы понять, что я там высматриваю.

Я сразу обратила взгляд на Горана:

– Кто-то додумался взять зажигалку или спички?

Горан кивнул и молча выудил из кармана длинного пальто зажигалку. Серебряная, с резными рисунками – выглядела дорого и, без сомнения, принадлежала дворянину.

– Я полезу первая. – Я зажгла огонек и осветила проход. Судя по тому, что увидела, человеку проползти на корточках не составит труда.

Милош был не согласен:

– Как можем отправить девушку первой в столь опасное место?

– Я охотница, – напомнила я. – Если на меня нападет ночница, то я хотя бы знаю, как от нее отбиться. К тому же, любая нечисть боится пламени. В простой зажигалке им чудится испепеляющий души Священный огонь.

Наверное, именно поэтому Горан взял с собой зажигалку. Хотя, возможно, он из тех, кто курит табак, многим мужчинам в наше время от этой заморской гадости голову сносит.

– Я перелезу, а потом освещу путь с той стороны, – оповестила я тоном, не терпящим возражений.

Ползти по земле пришлось недолго, в считанные секунды я оказалась по ту сторону и выпрямилась. Света зажигалки не хватало, чтобы разглядеть всю шахту. Я отошла от входа на несколько шагов и поняла, что это небольшой грот с тянущимся далее длинным туннелем – очень интересно, куда он ведет. Мне хотелось забросить шар Священного огня, чтобы все как следует рассмотреть, но я не рискнула: если тут добывали полезные ископаемые, кидаться огнем не стоит, вдруг что-то загорится или вовсе взорвется. Как тогда шахтеры справлялись с освещением? Я прошлась по гроту и обнаружила здесь старые разбитые телеги, грязные, обветшалые от времени столы, истлевшие записные книги, от которых веяло плесенью, и – вот чудо! – стеклянные фонари, внутри которых стояли свечи. Это была очень полезная находка. Я нашла два неразбитых фонаря и зажгла их. Из других вытащила огрызки свечей и сложила в карманы на случай, если эти догорят.

– Ну что там? – нетерпеливо позвал Милош через дыру. Голос его эхом разнесся по гроту и утонул где-то в недрах шахты.

– Иду! – Я подобралась ко входу и поставила под своды камней фонарь. Теперь мужчины могли меня видеть. – Заползайте, самое интересное находится глубоко под землей.

Горан без излишних слов прополз под камнями, не боясь испачкать свое хорошее пальто. Все его действия были пронизаны чувством собственного достоинства, словно он выходил из богатой кареты. Вот уж точно граф – что бы ни сделал, все выходит красиво.

Милошу пришлось помогать, он был уже не так молод, как мы, и пока пробирался, у него заболело колено. Горан вытянул его, придерживая за локоть.

– Идти сможете? – удостоверился Горан.

– Все нормально, просто неправильно распределил вес.

– Держите оружие наготове.

Милош кивнул и снял с плеча винтовку, удобно перехватив ее в руках. Горан откинул полы пальто и тоже вооружился, вытащив из поясной кобуры револьвер – я заметила, что у него их было и вовсе два, второй крепился к ноге. Я удивленно вскинула брови.

– Специально для этой вылазки мы взяли серебряные пули. – Он пристально на меня посмотрел, словно полагал, будто я считаю их полными дураками.

Серебряные пули – это хорошо, вот только очень дорого. Не думаю, что полиция располагает большим количеством подобных боеприпасов, но даже несколько таких пуль лучше, чем ничего.

– Что ж, вы молодцы, – признала я и протянула им один из фонарей.

Горан передал его Милошу, а сам забрал у меня зажигалку. Я поделилась опасениями насчет полезных ископаемых – вдруг что-то от огня взорвется, – и Горан кивнул, убрав ее в карман.

– Двух фонарей вполне хватит, чтобы освещать путь, – заключил он.

– Знаете, – я протянула свой фонарь Горану, – от меня будет больше толку, если освобожу обе руки.

Я демонстративно сжала кинжалы в обеих ладонях. На самом деле я вполне умела орудовать и одним, но мои провожатые – обычные люди, которые не могут вызывать Священный огонь. В таком случае, свечи в фонарях отпугнут ночницу, ну а я все равно отобьюсь, либо раскрою себя, если ситуация окажется совершенно безвыходной.

– А теперь в путь, господа, – заключила я.

Мы двинулись по туннелю, я шла чуть впереди на случай, если ночница выпрыгнет из темноты и придется отбивать ее атаку, а мужчины освещали дорогу.

С ночницей я впервые встретилась в восемь лет. Госпожа Мария буквально вручила меня ей в руки: я заснула в своей кровати, а очнулась в подземном логове – тварь заняла медвежью берлогу, бедных мишек перед этим она, вероятно, убила. Кругом была тьма. Пошевелиться я не могла, потому что кто-то замотал меня в собственную простыню, словно в кокон, и обмазал липкой жижей – то была клейкая слюна ночницы, но тогда я об этом еще не знала. Впрочем, важности это никакой для меня не имело, разве что запах стоял тошнотворный. Понимала я одно: тканевые путы меня не остановят, а потому после пробуждения сразу зажгла Священный огонь и без каких-либо усилий спалила свой кокон.