Подаренная жизнь 2

Опять миновали платформы Стахановская, Киркомбинат, Толевая, вот и наша база оказалась с той стороны железки. Наконец, мы доехали до улицы Ракитной, как раз в то место, куда меня вчера проводил дядя Фёдор. Мы свернули направо, и поехали по улице Ракитной. Вот проезжаем мой дом, угол пересечения Ракитной и Промышленности. Сюда довёз меня Андрей в субботу. С Ракитной свернули на Новоурицкую улицу, и по ней въехали в более современную часть застройки Железнодорожного района. Пересекли несколько улиц, наконец, мы на Желябова. Проезжаем пяти этажное здание больницы и въезжаем за ним во двор. Во дворе были ещё здания этажностью поменьше, для лечебных целей, даже морг. Между ними были устроены асфальтовые дорожки. То и дело по ним сновали медработники и больные, из здания в здание.

На сегодняшнее утро я пригласил всех сторожей и познакомился с ними, проинструктировал их. Обязал их к утру проводить влажную уборку в вагончиках, содержать охраняемую территорию в хорошем санитарном состоянии. Во время рабочего дня за состоянием бытовок следит дежурный из рабочих по графику. По мере необходимости он подметает в вагончиках и убирает территорию. Сдача и приём объекта в рабочие дни происходит по журналу за моей подписью и подписью сторожа. В выходной день передача происходит между сторожами, с записью в журнале за двумя подписями. За нарушение наказание в виде выговора, строгого выговора, увольнение. Составил график дежурств и повесил на стену. Провёл инструктаж по технике безопасности пяти плотникам, трем монтажникам и Ванюше. Предложил им объединиться в бригаду, но плотники рабочие со стажем, заулыбались и отказались. Дал задание, где возможно выставить столбы для забора, отгородить территорию стройки от больницы. Проекта производства работ на объекты капремонта поезд не составлял.

Рыть ямы под столбы плотники отказались. Тогда я заставил их снимать оконные и дверные проёмы и складывать на этажах. Монтажники, молодые парни до тридцати лет, вооружившись ломами, кирками, лопатами и вместе с Ванюшей вырыли до обеда все ямки под столбы, в тех местах, где я им указал. После обеда я снял плотников на установку столбов из брёвен, они двуручной пилой нарезали столбы, разнесли их по ямкам и ушли обратно в здание. Когда монтажники установили, столбы закончился рабочий день. Я принял у них работу и пошёл проверить работу плотников, и заодно наметить план разборки на завтрашний день. То, что я увидел, поразило меня.

Оконные и дверные блоки сняли по выбору, только хорошие, и сложили их в отдельные кучи. Я насчитал три кучи. Без моей команды начали разбирать полы, лучшие доски в трёх комнатах уже были сняты. Даже выдернули отдельные брёвна, которые были несущими для потолка нижнего этажа, на который крепилась тяжелая штукатурка по дранке. На потолках и стенах появились дополнительные трещины. Плотники создали возможность непредсказуемого обрушения потолков в отдельных комнатах. Потолки и без того находились в аварийном состоянии, за это и сносили здание. Появилась возможность что-то урвать, и они сразу забыли, где находятся. Человеческая жадность превратила их в животных, которые могли погибнуть по своей глупости, а меня за это, без вины винного посадили бы в тюрьму. Не зря говорят на Руси:

– От сумы и тюрьмы не зарекайся.

Вдруг почему-то в мою голову пришла, эта мудрая пословица. Что делать думал я, по дороге едя в машине к вокзалу с Андреем и Ванюшей. Надо убрать их с объекта от греха подальше, но я не вложусь в срок без пяти плотников. С поезда их Арон не выгонит и они будут мне мстить думая, что я пожалел им поживиться. До утра терпит, потому что они ещё не набрали каждый на машину, а сладу между ними нет, это я понял, когда предложил создать общую бригаду. Два плотника согласились, но плотники постарше перетянули их на свою сторону. Я плохо спал всю ночь, а к утру придумал, как уйти от беды.

Я вспомнил, когда я работал на завершении первой очереди рядом с аптечным складом. Не задолго, перед уходом от бригады, к воротам стройки подъехал трейлер, зацепленный за тягач Урал. На его платформе стоял танк Т-34, на башне его была снята пушка. Танк использовали вместо тягача в плохо проходимых местах. Из кабинки Урала вышли три человека. Один из них, высокий крепкий мужчина в железнодорожной форме подошёл ко мне и представился начальником восстановительного поезда. Тогда он сообщил, что они приехали забрать свой трос, который находится у нас возле вагончика. Я разрешил ему это сделать, предварительно проверил его удостоверение личности. Пока два других мужика тащили трос к машине, он рассказал:

– Наша техника всё время находится на платформах. Они сцеплены в поезд. Мы созданы на случай аварии на железной дороге, в основном стоим в запасе. Два раза в месяц по инструкции мы должны проверять работу своей техники. Так что если тебе понадобится, что-нибудь снести, или перевезти куда технику, обращайся, договоримся. Звони в любое время суток, у меня в вагоне круглосуточно сидит дежурный сторож. Спроси Иванова Иван Ивановича.

Половина седьмого я был уже на проходной базы СМП-101. Позвонил по телефону дежурному восстановительного поезда, тот соединил меня с начальником. Я напомнил о себе, попросил Иван Ивановича приехать ко мне на Желябова к проходной больницы сегодня после обеда, нужна помощь. Переговорим на месте. Подождал, пока появится Анатолий Иванович, рассказал ему о вчерашнем дне, и попросил его убрать плотников на другой объект. На что прораб сказал:

– Вот сволочи! Трое из них уже отсидели. Это Флор их подбивает, у него уже две ходки. Хорошо, я сейчас поеду за ними на летучке и сниму их на «Сто квартирный кооперативный дом» на остановке городского транспорта Солнечная. Скажу, что надо сделать срочно обноску, вокруг котлована, для фундамента здания. Отказались рыть землю здесь, пороют там, кроме их там никого не будет. А с Ивановым ты осторожнее. Он хитрый мужик, с ним даже Арон Эльевич не связывается, после того, как он его в чём-то обскакал. Если, что про восстановительный поезд, я не в курсе.

С утра я поехал в магазин и купил нужный мне инструмент, для ремонта неисправного нивелира, на деньги данные мне прорабом. Он получил их за оформленное мной рацпредложение, и сказал, что свою часть я получу в зарплату. Ящик с нивелиром уже стоял в моём сейфе на больнице. Когда я приехал на стройку, плотников уже не было. Монтажники вместе с Ванюшей вынимали все подряд окна и двери на третьем этаже здания. Выносили их ближе к лестницам. Монтажники рассказали мне, с какой неохотой плотники уехали с объекта. Я велел им разобранные половые доски вынести на улицу и использовать в качестве прожилин. Прибивать, на вкопанные столбы. К обеду каркас забора был готов. Во время обеда я осмотрел чердак и третий этаж и принял решение. Снять кровельное железо и использовать его в качестве ограждения, прибив на прожилины забора. После обеда монтажники надели пояса, застраховались верёвками и стали снимать листы железа с обрешетки протекавшей кровли шатрового типа. Ванюша расправлял фальцы на верстаке в саду. Сделал его он сам, положив на козла снятые глухие двери. Потом появился Иванов, осмотрел здание, которое я просил обрушить и сказал:

– Если бы одноэтажное без проблем, а так завалим танк и похороним его под обломками вместе с парнем, он у меня молодой не опытный.

На что я ему ответил:

– Руководить работами буду я. Мне нужен танк на два дня, танкиста, если боишься, можешь не давать, я своего посажу. Дашь мне несколько списанных тросов, удавок и основной хороший трос.

Я протянул начальнику список тросов, где были указаны диаметры тросов и их количество. Подождал, пока Иван Иванович изучит список, потом продолжил:

– Будем вырывать простенки на первом этаже. Делать это нужно, как можно резче. Тогда у стены не будет возможности наклониться, и она останется на месте. Медленно своим весом раздавит оставшиеся крошки кирпича, или вдавит их в кладку. Последний простенок здания будем вырывать медленнее, потянув стену, здание обрушится. Танк будет снаружи на удалённом расстоянии. В случае обрушения или разрыве троса танкист буде защищён бронёй танка. Так стены домов, в которые попадали бомбы, рушили на землю, перед тем как разобрать, для безопасности людей участвующих в разборке, во время войны, когда нельзя было применить экскаватор.

Во время моего рассказа, рядом стоял Ванюша и кивал головой. Хотя он никогда в жизни не делал подобного, но он почему-то поверил мне.

– Хорошо свалим мы здание, а что нам за это?

Спросил Иван Иванович.

– Всё: кирпич, двери, окна стропила, половую рейку. Все, что потом наберёте, всё ваше. Ни один гараж для танка можно построить из этого кирпича. Даже документы сопроводительные выдадим для ГАИ, где укажем, что материал от разбора, если спросят.

Сказал я, с улыбкой зная, что начальник дороги выделил их коллективу место под гаражи в полосе отчуждения рядом со стоянкой их поезда.

– Хорошо, завтра с утра я привезу танк и танкиста в твоё распоряжение на два дня, в своих планах укажу, отправил в распоряжение мастера СМП-101, на обучение для разбора зданий. Доложу УРБ, своему генералу. Людей для разбора привезу, когда здание обрушишь. Тебя в документах укажу, как наставника. Ты мне их подпишешь. Если всё получится, то получим деньги за обучение, они не лишние.

После этих слов, он пожал мне руку и уехал.

– Какой мудрый мужик! Прав был Анатолий Иванович, когда говорил об этом начальнике. Но что делать, назад хода нет?! Готовься завтра послужить Родине, а сейчас с монтажниками сделайте из листов железа к вечеру забор.

Сказал я Ванюше и пошёл в вагончик перекусил, после чего стал ремонтировать нивелир. Отремонтировав прибор, я собрался идти к главврачу больницы, хотел с ним познакомиться, и обговорить работу на ближайшие два дня. В это время Ванюша привёл какого-то лысоватого крепкого мужика в белом халате и сказал:

– Виктор Леонидович вот к вам с претензиями. Не разрешает вешать замок на калитку.

Мужик властным голосом сказал:

– Я здесь главврач, Тюрин Евгений Николаевич меня зовут, прошу слушаться, что я вам говорю.

– Я Винничек Виктор Леонидович, мастер, произвожу работы, согласно договору, между управляющим треста и начальником медицинской службы Куйбышевской железной дороги. Вот копия договора. Прочитайте, пожалуйста, и распишитесь мне в журнале, что вы ознакомились.

Евгений Николаевич взял договор и нехотя прочитал его. В конце чтения, когда он увидел подпись и печать начальника службы, вскочил и сразу расписался в журнале. Мгновенно изменил тон разговора. Ванюша ушёл оканчивать забор. Я сказал главврачу:

– Замок на въездных воротах на стройку будет всегда закрыт, ключи у сторожа. На калитке тоже всегда будет висеть замок, но он днём будет открыт. В случае необходимости ваши сотрудники могут его открыть в любое время и пройти к своим объектам, он не будет закрыт на ключ. Об этом должны знать только те работники, кому положено по долгу службы, заходить в здания расположенные за забором. Проходить к ним они должны будут по главной асфальтированной дорожке за наш вагончик, а дальше к нужным местам по саду. Проинструктируйте этих людей под роспись, для всех остальных, вход на стройку закрыт, везде висят знаки об этом. Инструктаж проведите сегодня в конце смены, иначе может случиться непоправимое, могут погибнуть люди. Запретить выход больных из больницы на два дня. Встречаться будем здесь у меня в начале и конце рабочего дня. У меня всё. Какие у вас будут вопросы ко мне?

– У меня вопросов нет. Быстрее делайте своё дело.

Сказав эти слова, главврач ушёл к себе. Как хорошо сегодня прошёл день подумал я, когда Андрей высадил меня у дома. Сегодня я даже поиграл с Джеком и Юрой во дворе, перед тем, как зайти домой.

На следующий день утром Евгений Николаевич был уже у меня и сообщил, что вчерашняя и сегодняшняя смены уже проинструктированы, дальше инструктаж проведут при передаче смен. Я поблагодарил его за содействие. Главврач ушёл к себе. К половине девятого Иванов приехал на Урале с трейлером. Привёзли танк, и разгрузил его на стройке. Монтажники с Ванюшей получили от него нужные троса. Тогда я с ними собирался валить корпус и проинструктировал их в полном объёме.

Первый простенок я решил вырвать со стороны вагончиков. Выбрал короткий и тонкий трос диаметром двенадцать миллиметров с двумя петлями. Обхватил тросом простенок с внутренней стороны. Вставил одну петлю троса во вторую с наружной стороны, потянул вставленную петлю на себя, получилась удавка. На первом ряду простенка, легко монтировкой убрал раствор из шва кладки на глубину четыре сантиметра, вокруг всего простенка. Кирпич был хороший старой закалки, марки семьдесят пять по современным нормам, а раствор был слабый, а со временем превратился почти в песок. Марка его была не более десяти. Затем я вставил трос, приготовленной удавки, в расчищенный шов кладки. И мы, как смогли, затянули монтировкой петлю удавкой на данном шве простенка. Потом взяли двадцати метровый трос диаметром тридцать миллиметров. Одну петлю его завели в петлю удавки на простенке. Протянули её, совместив две петли и надели их на крюк танка спереди. Танкист позвал Ванюшу за рычаги, перейдя на сидение рядом. Ванюша ещё раз проверил зацепление удавки, и соединение тросов. Отправил всех за ленточку и вслух повторил задание, которое я ему дал:

– Набрать максимальную скорость с места и проехать десять метров.

Затем залез в танк. Закрыл люк и безукоризненно выполнил задание. Удавка прошла сквозь кладку и оказалась с наружи простенка. Мы если бы не трещины, образовавшиеся в швах, не заметили бы, как просел простенок. Иванов Иван Иванович остался довольный увиденным, уезжая, сказал нам:

– Приеду вечером в конце рабочего дня, проверю. А ты Стёпа учись, как работать надо. Отвечаешь за танк.

К концу дня сторона здания от вагончика и простенки с двух торцов были прорваны. Простенки дались не так легко как первый. Отдельные простенки поддались только с третьего раза. Порвали два троса, которые использовали на удавки. Осталось только три тонких троса. Особенно тяжело дались торцевые простенки. Внутри по этажам были столбы из кирпича, сечением пятьдесят один на пятьдесят один сантиметр. Они тянулись с первого этажа, и должны были обрушиться, вместе с деревянными перегородками. Так как выводились мощными деревянными балками из плоскости во время обрушения этажей. Подвала под зданием не было. Фундамент был бутовый. В отдельных кабинетах на первом этаже, под зданием вырыли подполье в процессе его эксплуатации.

Танкист восстановительного поезда вылез с танка, сразу, как уехал его начальник, ему было жарко. Он не желал париться в танке в тридцати градусную жару на улице. В танке было все сорок. Парень он был молодой, в том году с армии пришёл, ночь накануне провёл с подругой и очень хотел спать. Поэтому лег на траву за вагончиком и проспал до того момента, пока на его сторону пришло солнце и стало светить ему в глаза. Бедный Ванюша, был мокрый, хоть выжимай. После каждого продёргивания петли он вылезал с танка пил воду и сидел на траве, пока монтажники заводили троса. В конце дня приехал заправщик. Стёпа заправил танк. Поставил его ближе к вагонам и уехал с сослуживцем домой. Немного позже приехал Иван Иванович, спросил, как дела и где Стёпа. Я, не желая закладывать парня, сказал, что мы порвали все удавки. Узнав это, Иван Иванович позвонил по телефону к себе на базу и дал задание второй смене изготовить несколько удавок к завтрашнему утру. Велел нам все порванные троса собирать ему для отчёта и уехал отдыхать домой. За ним пришёл главврач. Тюрин Евгений Николаевич сообщил, что больные и медперсонал измучались от жары и им нужен дневной отдых на свежем воздухе. Ничего потерпите ещё немного. Завтра если всё пойдёт хорошо, может разрешим в обед выйти в сад до забора.

Довольный ответом главврач ушёл. Я провёл целый день на улице, руководя работами, очень устал. Передал объект сторожу и уехал с Андреем домой. Предварительно дал команду Андрею отвезти Ванюшу до вокзала. А пока он ездил, вспомнил, что прораб даже не позвонил сегодня и решил найти его по телефону. Позвонил в Кинель и узнал от второго его мастера Валерия Гречишникова, что Львов Анатолий Иванович заболел. Тут подъехал Андрей и отвёз меня домой. Я сказал жене, что очень устал. Поужинал и сразу лёг в кровать, но долго не мог уснуть. Обдумывал завтрашний день.

На завтра день начался, позднее обычного. Проснулся я на час позже, чем всегда. Жена уже встала, хотя была выходная. Она уже приготовила завтрак. Я наспех умылся, съел омлет из трёх яиц с двумя кружочками докторской колбасы, запечённой в нём, выпил два стакана своего фирменного чая. Сложил в портфель уже приготовленный Машей сухой паёк, бутерброды с докторской колбасой и плавленый сырок в заводской упаковке из фольги. Сунул туда термос и выбежал на улицу. Самосвала гружёный песком, подъехал сразу, как я подошёл. Дело в том, что на базу пришли платформы, загруженные в Сызрани в речном порту песком. Прорабы должны были вывезти его себе про запас. В отсутствие прораба загрузили два его самосвала песком и один мой в том числе. На объекте я велел высыпать песок на небольшую площадку в саду, и дал задание Андрею возить песок целый день. Дело в том, что мне после разбора здания станции переливания крови нужно было произвести капитальный ремонт всех дорожек во дворе больницы, а под них в глинистой почве обязательно надо делать песчаную подушку. Чуть позже Иван Иванович привёз троса с заплетёнными петлями для удавок.

Евгения Николаевича не было, его вызвали на совещание в медицинскую службу дороги. Вместо него пришёл завхоз, слегка пахнущий вчерашним застольем, и сообщил, что главврач будет позже. На удивление простенки со стороны корпуса больницы поддавались прорыву легче, к одиннадцати часам осталось вырвать последний угловой простенок и во время этого должно произойти обрушение. Отдохнувший после очередного прорыва Ванюша, вместе со мной обошёл вокруг сносимого здания. В это время приехал со службы Евгений Николаевич и по моей просьбе предупредил всех медработников находящихся в зданиях за нашим забором на территории строительной площадки. Что сей час, будем производить обрушение старого здания, и запретил выходить за порог своих строений, пока не будет получено разрешение на это от него лично. Потом пошёл в больницу забрал ключи от замка единственной двух створчатой двери ведущей во двор себе в карман. Послал завхоза повесить новые замки на выходы на крышу. Эти замки были куплены после последней проверки больницы по пожарной безопасности и лежали в сейфе завхоза. Завхоз тут же выполнил поручение своего шефа и отдал ему ключи. Собрав ключи, Евгений Николаевич уехал на новый корпус железнодорожной больницы на остановке Солнечной.

Дело в том, что там не было главного врача. Старого уволили месяц тому назад. Не найдя нового, начальник службы решил объединить два корпуса в одну больницу. Назначить главврачом всей больницы Евгения Николаевича, его заместителем, женщину Медянцеву Ольгу Петровну и посадить её в его кабинет. Тюрин Евгений Николаевич должен переехать в кабинет главврача на Солнечной больнице. Корпус там был новый, многоэтажный и большой. Больных там было в три раза больше. Евгений Николаевич дал согласие, так как ему обещали значительное повышение зарплаты, и он поехал посмотреть своё новое место работы. Монтажники завели удавку без Ванюши, только мы подошли с ним к танку, как тот тронулся и поехал к ним. Монтажники набросили длинный трос на передний крюк. Это Стёпа окончил свой сон, увидел, что остался последний простенок и осмелился попробовать свои силы. Он, увидев нас, выглянул из башни и сказал:

– Теперь моя очередь,– и отогнал всех за ленточку.

Мы с Ванюшей крикнули ему:

– Стой! Смени угол зацепа, но он нас не слышал, а мы не могли подойти к нему ближе.

Степан рвал простенок с лихим упорством, раз десять, пока не порвал трос, используемый, как удавку. После третьей попытки Ванюша не выдержал и сказал:

– Виктор Леонидович, можно я пойду, пообедаю, не могу смотреть, как этот дурак технику гробит. Он пока не порвёт трос, не угомонится. Вы тогда подготовьте мне трос в правильном направлении. После обеда я с одного рывка свалю всё здание.

Я кивнул головой, и Ванюша ушёл, лёг под яблоню в тень и стал обедать. Вот, наконец, рывок, и трос на петле разорвался. Монтажники сняли петли от длинного троса с крюка танка. Покрутили пальцем у виска своей головы, указав этим жестом на Стёпу. Тот обиделся, отогнал танк к забору и заглушил мотор. Потом вышел за калитку и пошёл в город.

– Да это здание за день не свалишь! Вот и трудитесь без меня.

Шедшая за ним медсестра, услышала эти слова. Она шла с территории стройки и видела, что он заглушил танк, и рассказала своим подругам об этом. Монтажники правильно завели тонкий трос за простенок, затянули его на удавку. Вставили в петлю удавки толстый трос. Сложили его вдвое, растянули в нужном направлении, собрав вместе две петли. Я отпустил монтажников на обед, хотя до него оставалось семь минут. Сам ушёл в ближайший киоск, купить газету Советский спорт, что бы узнать, как сыграло Минское «Динамо». В это время Андрей подъезжал с базы, гружённый песком, он вёз в кабине Аннушку. Андрей встретил её, шедшей с базы на электричку. Аннушка вчера ушла в отпуск, а сегодня приехала в кассу и получила отпускные. Они давно не виделись и обрадовались встрече. Шутник Андрей с отцовским любопытством начал расспрашивать Аннушку о жизни:

– На Юг сейчас с деньгами езжай, пока детей нет, отдохнёшь в море, искупаешься, не зря целый год корячилась.

– Нет, дядя Андрей, я решила в институт поступать, как Виктор Леонидович на ПГС. Но там конкурс большой, я просила его помочь подготовится по физике и математике. Вот выучусь, буду вами командовать. На заочный факультет поступать буду. Он так посоветовал, так как я работаю на стройке больше двух лет, возьмут вне конкурса. Да вот пропал куда-то наш начальник, бабы очень жалеют. Все в отпуск ушли, не хотят с Филей работать после того, как поработали с порядочным человеком.

– Вот дурёха, да мы же с Ванюшей у него работаем. Сначала он рядом с вами работал, его секретный объект Арон бросил достраивать, он там брак в нулевом цикле обнаружил и нас к себе взял. Окончил нулевой цикл, и ему за это прораб Львов Анатолий Иванович отдельный объект дал, «Капитальный ремонт больницы на улице Желябова». Он в первый день убрал от туда плотников во главе с Фролом, и сейчас придумал, как здание без них разобрать. Танк, списанный, туда загнал, с Ванюшей рвут простенки. Я, благодаря Виктору Леонидовичу, почти новый самосвал получил. Хочешь, завезу к нему, коль надо, – сказал Капралов и засмеялся.

– Давайте, пожалуйста, дядя Андрей!

Попросила Аннушка, и как ребёнок захлопала в ладоши, подпрыгнув на сидении. Андрей был добрейшей души человек, он всегда помогал тем, кто ему нравился.

– Хорошо, только не проболтайся, кому-нибудь про секретный объект случайно, Арон запретил, – сказал Андрей и повёз Аннушку ко мне.

Вот они на стройке. Андрей открыл ворота, заехал задом в калитку, оставил машину, закрыл калитку. Затем повёл Аннушку ко мне в вагончик. Не найдя меня, он пошел в кабинку пообедать и за одно подождать меня, чтобы получить задание, куда высыпать песок, так как то место, которое я выделил для выгрузки утром, он уже заполнил. Аннушка увидела Ванюшу и подошла к нему села на траву под яблоней, и они начали разговор про жизнь. Андрей пообедал, вышел из кабинки и подошел к забору. Он увидел, что больные и медперсонал высыпали на улицу. Оказывается больные, молодые ребята призывники, косившие от армии, и лежавшие уже несколько дней в больнице по распоряжению военкома, решили проветриться. Их проверяли на пригодность к военной службе. Увидели, что главврач уехал, услышав разговор медсестер между собой, что валить здание сейчас никто не будет. Измученные жарой и спёртым воздухом больницы, молодые, здоровые, детины, молотком выбили крючки на второй створке в двух створчатой двери и выдавили наружу личинку из закрытого замка. Две створки распахнулись. Почувствовав свежий воздух, почти все больные, как грибы после дождя, высыпали в сад погулять. Даже те, которые с трудом ходили с палочкой только до туалета. Под руки вывели отдельных больных инсультом. В больнице остались недвижимые больные, да дежурные сёстры за столами в коридорах. Увидев это через окна, медицинский персонал в зданиях находящихся на стройке, то же вышел погулять в сад. Они как пчелиный рой гудели вокруг стройки. Андрей, дожидаясь меня, от нечего делать, решил пошутить над сёстрами его возраста стоящими у забора. Он подошёл к ним и серьёзным голосом сказал: