На высоком берегу, на крутом… Легенды Нижнего Поволжья

Прибыв, наконец, в посёлок Старица, бригада увидела следующую картину. Пологий берег представлял собой гладкий глиняный каток, по которому не только с грузом, просто подняться было невозможно, чтобы не упасть и не съехать опять до уреза воды. Дождик моросить даже не прекращал.

Ящики с помидорами стояли на самом верху глиняного спуска. Бригада грузчиков сбежала, очевидно, не менее недели назад, так как помидоры в ящиках уже сморщились и осели, местами их покрывала плесень. Вокруг штабелей ящиков с помидорами и внутри их было множество лягушек и полевых мышей. Свежей продукции не было видно нигде от слова совсем, вокруг было сплошное гнильё.

Посовещавшись, все члены бригады направились к капитану с заявлением, что грузить гнильё, рискуя собственным здоровьем, они не намерены. Капитан молча выслушал говоривших, стеклянным взглядом глядя поверх голов, молча кивнул и скрылся в рубке. Механик, высунув голову из машинного отделения, стал высказывать бригаде, что они не так воспитаны, что он колоски в поле собирал, при этом всё время, посматривая в сторону посёлка. Только тут студенты заметили отсутствие матроса, даже без дела валялась его швабра на берегу.

Прошло где-то около получаса. Наконец, на верху глиняного спуска появилась довольная физиономия матроса. Оступившись на склоне, матрос грохнулся на собственный зад, съехал к самому трапу. Из-под рабочей куртки матроса, выкатились две бутылки мутной жидкости, заткнутые початком кукурузы. Матерная брань матроса и механика слились в едином порыве, капитан молча сверлил стеклянным взглядом неуклюжего матроса.

Обратная дорога прошла гораздо быстрее. Также в тумане они возвращались к пристани консервного завода. Экипажу речного буксира можно было смело служить в разведке, буксир на малом ходу, буквально на цыпочках, подкрался к пристани и затаился – заглушив дизель. Механик шёпотом стал объяснять бригаде студентов, что на завод идти не надо, так как погода не лётная и ходить по реке нет никакой возможности.

Студенты тоже не горели желанием встречаться с руководством завода, поэтому тихо спустились по трапу с борта буксира, при этом перешагнув уснувшего прямо в проходе матроса. Видимо силы окончательно покинули его. Капитан молчал, держась за штурвал, уставившись стеклянным взглядов в одну точку впереди буксира.

Через пару недель трудовой семестр закончился, Захара рассчитали в заводской кассе, выдав заработанную зарплату. Можно было немного отдохнуть перед началом учёбы. Жизнь продолжалась, завод всё так же гудел перед сменами, но уже не для Захара.

В конце девяностых Ахтубинский консервный завод, славившийся своей качественной продукцией, благодаря «мудрому» руководству тогдашней власти, прекратил своё существование, как и множество других предприятий Ахтубинска, был распродан и разграблен. Плавучий консервный завод, как и весь флот завода, лежит на дне реки Ахтуба. От садика при насосной станции, как и от самой станции, остались только живописные руины. Не гудит уже много лет заводской гудок, не зовёт работников на смены. Наступило время базарно-рыночной экономики.

♦ КАСПИЙСКИЙ ТЮЛЕНЬ ТОШКА. ♦

По окончании четвёртого курса института, Захару предложили пройти производственную практику в должности лаборанта в составе научно-практической экспедиции. Научная экспедиция направлялась на Главный Банк Волго-Каспийского судоходного канала сроком на полгода.

Оформив соответствующие документы, загрузив продукты питания и научное оборудование, члены экспедиции (как их для краткости называли – научники) отправились из Астрахани на просторы Северного Каспия. Жить и работать им предстояло на брандвахте, которую на буксире тащил за собой штатный институтский катер.

Брандвахта представляла собой двухпалубную баржу, на верхней палубе размещалось несколько небольших кают для руководства экспедиции, объёмные кладовые, туалет, камбуз и довольно вместительная кают-компания. В кают-компании научники принимали пищу и на широких столах разместили необходимое для работы экспедиции оборудование.

На нижней палубе, ниже ватерлинии, размещались в два ряда все остальные каюты для проживания остальных членов экспедиции и машинное отделение с дизель генератором, который обеспечивал электроэнергией работу научного оборудования экспедиции. В дневное время и ночью освещение помещений и работа ходовых фонарей брандвахты осуществлялась от нескольких аккумуляторных батарей.

В одной из кают нижней палубы Захар оборудовал себе для работы небольшую лабораторию, здесь же он разместил и своё жильё. Немного пахло соляркой из машинного отделения, от чего сюда не совали свой длинный нос комары, можно было спать совсем без марлевого полога. Кроме того, здесь было довольно прохладно в летние месяцы и значительно теплее в холодное время года, чем в каютах верхней палубы.

Ночью, если на море не было шторма, Захар открывал иллюминатор, морской воздух, ночные звуки и тихий шёпот струящейся вдоль борта воды заполняли его каюту. Первое время очень мешал дикий хохот большой чайки Мартын-хохотун. Только начинаешь засыпать и вдруг посреди ночи слышишь: «Как-как-как Ах-ха-ха-ха-ха!!!!».

Брандвахта встала на якорь у острова, частично заросшего рогозом и тальником. На вершине его стоял небольшой маяк, флегматично мигающий белым фонарём в ночное время. Часть острова занимала обширная песчаная коса, которую облюбовали под своё гнездовье малые чайки. Прямо в песке они делали небольшое углубление, выстилали его травинками и пёрышками, на которые откладывали три-четыре небольших пёстрых яйца.

Задачей научной экспедиции было изучение влияния дноуглубительных работ на жизнь гидробионтов. Чтобы танкеры с грузом из Каспия могли беспрепятственно проходить по Волго-Каспийскому каналу, его постоянно углубляли и чистили несколько земснарядов. В районе работы экспедиции работали два земснаряда: «Урал-1» и «Пятьдесят лет Советскому Азербайджану».

Раз в пять дней научники на моторных лодках отправлялись вдоль канала, где в определённых точках брали пробы грунта, воды и совершали контрольные обловы. Затем весь полученный материал обрабатывался и фиксировался в течение нескольких суток, результаты анализа заносили в базу. В свободное время можно было купаться, загорать или совершать прогулки по острову.

Особенно интересно было пройтись по берегу острова после очередного шторма. Вода выносила различные предметы и вещи. Только там Захар узнал, что семена лотоса по вкусу напоминают тыквенные семечки. Розетки с семенами лотоса вода стала выносить ближе к осени, как и колючие плоды водяного ореха Чилим.

Противоположная сторона острова граничила с довольно протяжённой подводной канавой, так называемой бороздиной, по которой идёт основной ход рыбы из глубоководной части Каспия на придельтовое мелководье. После шторма члены экспедиции нашли там труп огромной белуги. Глаз её был больше донца гранёного стакана, весила она столько, что два человека не смогли её даже перевернуть на брюхо, так она и лежала до очередного шторма, который её смыл и унёс в глубины Каспия. Погибла она, скорее всего от того, что её хвостовой плавник попал по винт морского корабля и держался только на куске шкуры.

Однажды ночью Захара разбудили странные звуки, как будто кто-то решил искупаться в ночи. Кто-то плещется и довольно фыркает рядом с брандвахтой. Поднявшись на слабо освещённую верхнюю палубу, в лунной дорожке света, он обнаружил ночного купальщика. Им оказался небольшой каспийский тюлень.

С тех пор он стал часто посещать наше место стоянки ночью. Особенно его фырканье и довольное урчание было хорошо слышно во время полного штиля на море. Днём он пропадал и почему-то держался отдельно от других тюленей, которые никогда не подплывали так близко к нам в отличие от него.

Между собой члены экспедиции уже присвоили ему имя Тошка, каждый вечер ждали его появления у борта брандвахты. В очередной раз, угощая его припасённой рыбой, Захару удалось немного рассмотреть его. Тошка был с одним глазом, через второй шёл довольно глубокий шрам, вдоль всего тела тоже шёл ряд зарубцевавшихся шрамов. Видимо по воле случая любопытный тюлень Тошка попал под винты моторной лодки.

Гуляя днём вдоль песчаной косы острова, за одним из барханов Захар увидел на песке загорающего Тошку. Тихо подобравшись поближе, с той стороны, где у него отсутствовал глаз, он осторожно выглянул из-за бархана. Кроме повреждений на шкуре и голове тюленя, Захар увидел, что вокруг его задних ласт намотана часть синтетической сети, ячея которой уже довольно глубоко врезалась в тело.

Надо было помочь пострадавшему животному. Вернувшись на брандвахту за ножом, Захар позвал с собой матроса дядю Мишу, он всё равно изнывал от безделья, как в том фильме «измученный нарзаном». Вдвоём они тихо подобрались к месту лёжки тюленя и осторожно стали наблюдать за тюленем из-за бархана.

Тошка очевидно что-то почувствовал, он поднял голову, понюхав воздух, глухо заворчал. Дождавшись, когда он успокоится, Захар и его помощник резво выскочили из своего укрытия и бросились к тюленю. Тошка вскочил и попытался ускакать по мокрому песку в спасительные воды, но: « От нас не уйдёшь!». Захар с дядей Мишей навалились на него, вот тут-то он и увидел, что у тюленя во рту огромные зубы, не меньше чем у собаки. Захар, конечно, немного оторопел, но дядя Миша старый рыбак, он схватил тюленя за задние ласты и потащил подальше от воды. Как не извивался тюлень, чтобы цапнуть дядю Мишу зубами, но дотянуться до него не мог.