Грешники

Что же было на другой день. Я ждала, что ко мне придет Оуэн, а пришел Бёрд. Но как у нас с Шерил была раньше договоренность, что я прячусь в шкафу, а она говорит, что приехала Марлен и мы уехали в гости. А еще решили Бёрду сообщить, что у меня есть парень.

Так вот, Шерил ему все это и сказала, а он никак не уходит, ждет чего-то. На столе лежали мои чертежи, он их начал чертить. Я сижу в этом шкафу, и материться охота, и смеяться, а больше всего плакать. Оуэн не идет, а Бёрд пришел, ему такое сказали, а он еще сидит мне чертежи чертит. Обидно мне стало и за него, и за себя, какая я все-таки дура.

Бёрд просидел у нас до полуночи, а я все это время просидела в шкафу. Шерил мне иногда сделает доступ кислорода, и я опять сижу. Шерил мне еще печенье пожертвовала. Все ушли, а в комнате остались только Бёрд и я. Я сижу в шкафу, Бёрд мне чертит. Я голодная, у меня в животе котятки воюют, а я сижу. Ладно, хоть музыка играла, хотя и тихо, но все равно. У меня была такая мысль, чтобы вылезти из шкафа. Но как я только представляю такую картину, меня сразу мутить начинает. Ладно, уже думаю, посижу, мне не привыкать.

Четыре часа просидела я в шкафу, но это еще не рекорд. У меня и больше было, но все равно Шерил мне обещала памятник поставить. А мы ведь бабы- дуры, ни черта в жизни-то не понимаем. Так вот чем же закончилась история. Сижу я в шкафу, а меня консьерж общежития вызывает. Пришел Оуэн. Шерил идет мимо и говорит – "К вам Сейчас Кэтрин Спенсер спустится". У Бёрда глаза, как блюдца- "Как спустится? Откуда?". Шерил сразу завертелась, не видела его. В общем, не знаю, что сказать, додумался Бёрд или нет.

На следующий день мы его встречаем в столовой, он как ни в чем не бывало спрашивает: "Девчонки, вы дома будете?". Опять приходил, а мы на вечеринку в братство ушли. Наверное, больше не придет.

Я смеялась от души. Искренне и заливисто. Как если бы мама сидела передо мной и рассказывала бы мне это в бессонную ночь на моей кухне за чашкой горячего, ароматного травяного чая, который сама же и приготовила. Только вот я не учла, что на часах было уже почти семь утра. Кайл вот-вот должен проснуться, потому я быстро взяла себя в руки, и притворилась, что сплю.

Как я и думала, я его разбудила. Пока он гремел тостером и кофемашиной на кухне, я думала о том, какой была моя мама в то время. Я видела фото, но это совсем не то. Да, она была невероятно красивой девушкой, что подтверждено множественными парнями, которые пытались ухаживать за ней. Но хитрости и упорства у нее не занимать. Просидеть в шкафу четыре часа! Господи Боже! Это точно подвиг. С учетом того, какие были шкафы в 1986 году – с плотно закрывающимися дверцами и сделаны на совесть.

Кайл уже заканчивал завтракать, а я все разыгрывала спящую красавицу. После бессонной ночи я посчитала, что буду малоэффективной, так что в офис я сегодня вряд ли приду вовремя, если вообще приду.

Глава 6

Шмель кружил над полем, усердно собирая нектар с ярких, крупных красных цветков. Птицы вдалеке вели оживленный диалог, скорее всего, о чем-то хорошем. Наверно, их тоже радовало яркое солнце, свежая трава и обилие мелких насекомых. Я втянула в себя воздух, и почувствовала нежный аромат цветка, который покачивался под тяжестью пушистого тельца полосатого трудяги. Хороводы бабочек, подобно маленьким смерчам, стихийно возникали в разных уголках поля и красиво танцевали в лучах солнца. Казалось, время остановилось или не существовало вовсе. Реален был только шмель, который так настойчиво приглашал меня следовать за ним, а я боялась вдруг не услышать его жужжание.

Спустя мгновение я открыла глаза, и не сразу поняла, что нахожусь в помещении, а не на безмятежном лугу. Несколько секунд потребовалось для осознания того, что я переместилась в свою гостиную, где Кайл так заботливо задернул шторы, по всей видимости, утром. Конечно же, никакого пухлого собирателя нектара в зимнем Лос Анджелесе не могло быть. Материальна была только затекшая шея, журнальный столик возле дивана, без конца вибрирующий телефон и головная боль. С трудом приподнявшись на одном локте, я протянула руку к телефону, который так и продолжал звонить. Повернув экран на себя, я испытала боль в глазах от яркого света. Голосовой помощник на часах сообщил, что время уже два часа дня. Телефон все не унимался, а я жалела, что у него нет крылышек и мохнатого пузика в черно-желтую полоску.

– Да, кто это? – ответила я басом. Видимо, я еще испытывала дикую жажду, но пока мой мозг не дал мне сигнал к действию.

– Твое проклятье.

– Арт, Боже…

– Да-а, это я. Решил позвонить, не смотря на недовольство твоего жениха, раз ты мне не отвечаешь уже, сколько? Дня три?

– Ну, я жива, как видишь. – язык уже прилипал к небу, так что я сделала над собой усилие, встала с дивана и поплелась на кухню за живительной водой.

– А что за мужик взял трубку? – Арт постарался скрыть свой смех, но я все слышала.

– Мне становится неприятен этот разговор. – ответила я резче, чем хотела.

– Видимо и я тоже…

– Что? – я не понимала, к чему он клонит, и чуть не подавилась водой.

– Что? Как Кайл?

– М-м-м-м… Не спрашивай.

– Окей. Как сама?

– Эта тема тоже под запретом.

– Ну ладно. Я вот новый проект взял. Угадай, где?

– Только не говори, что в Лос Анджелесе.

– В точку!

– Кайл будет в бешенстве…

– То есть ты допускаешь то, что мы будем видеться? И я все еще жду подробностей о твоем фиаско во время предложения руки и сердца!

– Ни хрена не смешно…

– Прости, ты права. Вылепить мужику в лоб, что ты уже была замужем, это серьезно.

– Арт!

– Ну так когда мы увидимся? Я даже по компьютерному демону соскучился. Но больше всех я хочу увидеть маленького ангелочка. – Арт питал нежные чувства к Рози, а меня это удивляло и умиляло одновременно. С учетом того, что с Зарой они близко не общались.

– Когда ты прилетаешь? – неожиданно для себя спросила я, хотя, скорее всего, Кайл будет не против, так как Зара и Рози тоже придут повидаться с большим дядей Артом.

– В среду утром.

– А сегодня что?

– Ты точно в порядке? – я уловила нотки беспокойства. Он спрашивал серьезно. А я была не в порядке.

– Да. Определитесь с Зарой по дате и времени, я присоединюсь. Мне будет проще подстроиться. Надеюсь, ты не будешь ждать лимузин и красную ковровую дорожку в аэропорту?

– Я уже взрослый, мне достаточно эскорта.

– Все, не могу больше это слушать. До скорого. – я начинала заводиться, а Арт практически в открытую издевался надо мной.

– Ревнуешь?

– ПОКА, АРТ!

Я сбросила звонок. С чего он решил, что я должна его ревновать к эскортнице? Кто вообще ревнует к платным женщинам? Да и с какого перепугу я в принципе должна его ревновать? Он, конечно, мой друг, и я желаю ему счастья и всего такого, но ревновать… Да я даже не знаю, что это за эмоция такая – ревность. Или это не эмоция, а чувство. Мне кажется, я никогда ничего подобного не испытывала. По рассказам девчонок из универа, она похожа на ярость, сжигающая все хорошие чувства, которые ты испытываешь к человеку, фактически разъедает тебя изнутри. Кто-то говорит, что ревность возникает из-за неуверенности в себе. А кто-то убежден, что ревность присутствует исключительно в тех отношениях, где партнер дает повод. Арт мне не партнер в том самом смысле слова, а на его отношение ко мне, как к женщине, мне плевать. Надеюсь, ему тоже. Мы исключительно друзья, и точка. Да и что я за друг такой, если подозревала его в убийстве моего мужа? Как все запутанно, но у меня сейчас нет ни времени, ни желания об этом думать. Работа ждет.

Спустя тридцать минут я натягивала кроссовки, которые не люблю из-за того, что их приходится именно натягивать. Просто запрыгнуть в них не получается, и меня это в них раздражает. От злости на все подряд меня отвлекла очередная СМС.

Ты заедешь за досье твоей мамы или мне выслать копию?

Что за черт? Я не просила Зару собирать досье, более того, я при прошлой нашей встрече и слова не сказала о дневнике. Или сказала?

Отправь на почту, если будет нужно, я заеду.

Лучше пока не подавать виду, что я сама не помню, о чем просила свою единственную подругу. Ведь это у нее маленький ребенок, а не у меня. На ее фоне я буду выглядеть чокнутой, так что не стоит ее пугать.

Пока я добралась до офиса, день уже близился к закату. Пробки, туристы, местные жители и те, кто прибыл, чтобы переждать холодную зиму в вечно теплом Лос Анджелесе, сегодня все разом выехали на дороги. Казалось, где-то проходит распродажа, о которой одна я не в курсе. Скорее всего лучшим решением было сегодня остаться дома, но было уже поздно.

В офисе меня приветливо встретила Эмма, наш секретарь. Патрик и Мисти были на заданиях. В офисе был только Кайл, и, чтобы не пересечься с ним, я прошмыгнула в переговорную, которая балконом примыкала к моему кабинету. В надежде проникнуть в свой кабинет через балкон, я тихо прикрыла дверь.

– От кого-то прячешься? – я вздрогнула и резко развернулась. Кайл сидел в центре переговорного стола, но смотрел он не на меня.

– С чего ты взял?

– Крадешься, как львица на охоте. Охотиться в офисе не на кого, так что я подумал…

– О Господи… Что это? – я наконец повернула голову в ту сторону, куда неотрывно смотрел Кайл.

По всей стене напротив стола были развешены фото и документы. Красная нить паутиной окутывала все эти бумаги. В центре этой доски "детектива из сериалов" красовалось фото моей мамы. Также он раздобыл фото моей сестры, бабушек и дедушек, мачехи и отца. И, что уже пугало, фото подруг мамы. Что-то мне подсказывало, что без Зары тут не обошлось, и пазл встал на место. Это не я заказала у нее досье на маму.

– Какого черта ты тут устроил? – я набросилась на Кайла.

– Ты же сама попросила. – Кайл не смотрел на меня, его интересовала только доска.

– Я не просила ЭТОГО… – с одной стороны он прав. Я его попросила. Но я не ожидала ТАКОЙ глубины расследования.

– Мия, я всего лишь пытаюсь помочь. Почему ты не сказала про СМС? – Зара и об этом растрепала.

– И что ты нашел? – прошипела я, пытаясь перевести тему.

– Ну… Тебя явно кто-то преследует. И дневник тебе подбросили. Когда я узнал про СМС, мне стало мерзко от того, что кто-то был в нашем доме без нашего приглашения. – слово "наш" он как-то особенно подчеркивал, отчего у меня сдавило сердце.

– С чего ты взял? Его могли прислать по почте, или курьером.

– Ты давно получала посылки? Если бы это была почта, кто-то из нас бы точно обнаружил его раньше.

– Да, ты прав… – я медленно подошла к ближайшему свободному стулу и осела на него.

– Увы, сейчас уже не вычислить, приехал ли он с нами из Чикаго или появился уже в Лос Анджелесе. Но, в любом случае, если отправитель подарка из прошлого находится здесь, то ты можешь быть в опасности. Я пока так и не понял, чего он хочет. Но дневник у тебя появился не просто так, ты должна в нем найти что-то.

– Что конкретно я должна искать? Звучит как бред, если честно… Именно потому я боюсь, что ты можешь оказаться прав.

– Я не знаю, Мия. Я ничего не понимаю. Я попросил Зару поискать все, что можно. Полицейский отчет, отчет о вскрытии. НИ-ЧЕ-ГО. Она нашла только некролог, и только. Ну и всех этих людей, которых ты видишь на доске.

– Прости, но я так и не поняла. Что или кого мы ищем?

– Я сам не понимаю. Но сейчас важен только дневник. Ты прочитала? – с нажимом спросил Кайл.

– Нет, только начала, можно сказать. Ну и у самого начала искать бесполезно, я так понимаю.

– Скорее всего, да. Но лучше изучить его полностью и вытащить оттуда все имена, которые только попадаются.

– Ты серьезно? Там есть имена без фамилий, без упоминания места жительства. Даже не ясно, кто из них был ее сокурсником, кто просто знакомым, а кто жил в общежитиях или в домах братства. Мы же не можем перерыть весь чертов архив Йеля, даже не зная, что мы ищем. Или кого.

– Верно. Но дневником мог завладеть только близкий Кэтрин Спенсер человек. Если я правильно понял, о фактически был украден у твоей бабушки? – от упоминания имени мамы у меня побежали мурашки по всему телу. Я так давно не слышала, чтобы кто-то его произносил.

– Не могу утверждать, но последний раз я видела его там.

– Ладно, на сегодня хватит. Продолжай читать, я уверен, что в нем если не ключ, то подсказка.

Кайл поднялся из-за стола. Я же продолжала сидеть на стуле, прибитая информацией к сиденью. Он был чертовски прав. Во всем. Я же, как слепая, ничего не видела. У меня даже не было желания обо всем этом подумать, я была слишком занята прятками от этого мужчины.

– Ты идешь домой? – спросил он, и снял с вешалки пальто. Я промолчала.

– Я думал, хотя-бы подвезешь меня. Я сегодня без машины.

Ну да, не удивительно. После такой-то ночки. Я молча поднялась со стула, с трудом отведя глаза от доски, которую составил Кайл.

Всю дорогу до дома мы молчали. Как и за ужином. Я думала о том, что мне сказал Кайл в переговорной. А он изредка украдкой смотрел на меня и глубоко вздыхал.

– Вернись в кровать, пожалуйста. Хватит от меня бегать и жить со мной, как с соседом. – уже перед самым сном он первый подал голос.

Он был прав. Я уже почти три недели живу на диване. Да и от усталости меня клонило в сон, потому читать дневник я сегодня не планировала. Мне нужно было вернуться в привычный ритм жизни.

Я молча легла на свою половину кровати и выключила ночник. Кайл выключил свой сразу после меня. Я понимала, чего он хочет. И не могла отказать, ведь я не ухожу от него, но и не выхожу замуж. А потребность есть потребность.

Кайл старался изо всех сил, а я просто пялилась в потолок. Мысли не покидали мою голову, там было все – и возможная опасность, и что я должна найти в дневнике, а также было полное непонимание, что я здесь делаю. В этой кровати. Под Кайлом. Наконец он закончил, чмокнул меня в нос и пошел в душ. А из моих глаз полились слезы.

Как я до такого докатилась? Как он до такого дошел? Он даже не заметил мое безразличие и неучастие в процессе. Надо было признать, что эти отношения упали в бездну, и оттуда им уже не выбраться.

Вскоре Кайл вышел из душа, и улегся на кровать. А я, пряча лицо, поспешила в ванную, где закрылась на замок, чего я ранее никогда не делала, и начала беззвучно плакать. Я все поняла в отношении его, и не могла с этим справиться.

Прохладный душ своими спасительными струйками слегка привел меня в чувство. Я выглянула из двери ванной, Кайл уже спал. Я беззвучно подкралась к кровати, взяла свою подушку и направилась в гостиную. Завтра придумаю, что ему сказать. А сегодня мне не место в этой постели.

Глава 7

Сон никак не шел. Возможно, я уже в конец сбила режим, так как попасть в сети бессонницы для меня ничего не стоит. Скорее всего, мне передалось это от отца. Я читала в каком-то научном журнале, что если родители страдают бессонницей, то с вероятностью в девяносто процентов дети также будут подвержены этому состоянию. Автор статьи советовал не заставлять себя спать, если не хочется. Что ж, потрачу время с пользой.

2 курс. 1987 год.

Размышления Марлен на самую главную тему нашей жизни…

Зашел у нас с тобой знатный спор о том, любим ли мы? Да, вот и дожились.

Оказывается, любовь-то существует независимо от нас, но мы же хотим любить и быть любимыми. Правда?

А у любви тысяча аспектов, и в каждом из них – свой свет, своя печаль, свое счастье, свое благоухание. Потому и живем мы с перепадами, с передрягами. Как говорил один знакомый: "Жизнь наша Бекова…" (Федор Беков- восемнадцатилетний преступник, жизнь которого в итоге плохо закончилась. сетовал на подчиненность всему, а также на свой низкий статус в обществе. – прим. Автора). Серьезно, Кэтрин, как мы размениваемся, в том плане, что никто не нужен, а глаза то в разбег. И копаемся в мужиках, как в дерьме, не находя ничего подходящего. А жизнь идет своим чередом, и мы, чтобы не отстать, стараемся суетиться, принимать решения и действовать. Принимая решение, очень важно уметь оценить не только поступки "противной стороны", но и собственное поведение, свой "вклад" в обстоятельства. Верно?

Вот и ты говоришь, что любишь Его, а ведь любовь часто ошибается, видя в любимом предмете то, чего нет… Но иногда только это же и открывает в нем прекрасное или великое, которое не доступно наблюдательному уму. Я думаю, не стоит так огорчаться из-за него, в конечном итоге все решится весной, будет и на вашей улице праздник. Веришь мне, Кэт?!

Противопоставить вседозволенности можно лишь убеждение, что человеку для полноценной жизни необходимо душевное равновесие. А ведь его не обретешь, если нет уважения к себе, уверенности в благополучии, ощущения внутренней честности по отношению к окружающим тебе людям. Как я хочу, чтобы таких девчонок, как ты, я, она, не давило чувство угнетенности и неудовлетворенности происходящего вокруг.

Бывает в воздухе такое затишье, которое будит чувственность не меньше, чем духота и грозы, такая равномерная температура счастья, которая взвинчивает сильнее всякого несчастья. Сытость раздражает также, как и голод, и от надежной, устоявшейся жизни нас тянет к приключениям! Хочу, Кэт, огромной и сильной любви, пусть не любви (ее нет, почти), просто привязанности. Чтоб ни на секунду не забывать друг о друге, и чтоб началось все это не с тела, а с души, понимаешь?! Это говорит о том, что пора, дорогая, замуж. Вот это то, что сейчас сможет обновить меня, мысли, чувства. И, самое главное, появится долг.

Хочу, чтобы мой дом не обошла Госпожа Удача и фортуна, пусть и твой будущий дом будет полон ласки, тепла и счастья. А знаешь, рецептов счастья нет! Но существуют необходимые условия, без которых счастья, скорее всего, не будет. И одно из них – честность молодого, свежего чувства. Оно – залог самого прекрасного чуда. Оно поможет пережить боль и обиды, которые подстерегают нас. Оно спасет от искушения в молодости, предохранит от предательства в зрелые годы, поможет избежать одиночества в старости.

Это магия какая-то? Почему дилемма, которую я боюсь развернуть у себя в голове, преследует меня в дневнике мамы? Очень верные, правильные слова, которые поймет, наверное, только женщина. Мужчинам такое недоступно, у них только "да" или "нет".

Что я чувствую, находясь рядом с Кайлом? Духоту? Грозу? Затишье? Сытость или голод? Одно я знаю точно – замужество меня не обновит, это уж точно. Долг меня тяготит, правда. Слово тоже такое, как приговор. Сказал его, как будто швырнул топор, он воткнулся в дерево, причинил ему боль, но достать его из раненого ствола невозможно, не повредив окружающую ткань. А зачастую, при застревании, топор можно достать только способом раскалывания древесины на куски. Долг разве успокоит? Принесет счастье? По мне так он только обязывает, принуждает, заставляет. Бывает ли счастье насильным?

В мусульманских странах существует брак по договоренности, по этикету. Да, чудеса случаются, и люди познают любовь через совместный быт и воспитание детей. Но есть ли статистика, сколько таких пар поистине обрели любовь? Может, они обрели философию семейной жизни, научились существовать под одной крышей. Их с детства к этому готовят, у них так принято, так положено. Но любовь ли это?

Нет в жизни правильных ответов. Есть только вопросы, отвечая на которые своими мыслями и поступками мы и формируем себя как личность. Как человека. А по итогу общество начинает приравнивать тебя к шаблонам, стандартам. И ты становишься плохим или хорошим. Добрым или злым. Правдивым или лживым.

1990 год.

Да, я страдаю! Давно такого не было. Даже спустя три года я беру в руки свои дневник и пишу, потому что не знаю, кому еще рассказать свою печаль. Может, потом я буду вспоминать о тебе, Джулиан С., также, как о Бёрде, и думать, что это было не со мной. А сейчас мне плохо от того, что я не думала, не гадала, что ты можешь так поступить. Я не виню тебя ни в чем, во всем случившемся виновата я одна и только я. Но ты… Да, видимо, действительно ты повзрослел или просто охладел ко мне. Извини, Джулиан, но я не могла даже думать так о тебе. Я была права лишь в одном, когда сказала "Не приходи ко мне больше". После этого начались мои ошибки. До того их тоже было немало. Если бы я тебя не вернула, то все было бы гораздо проще. Да ты и сам хорош. Все простил, а потом начались размолвки и ссоры. Я знаю, ты все простил, об измене даже не думал. Причина здесь в другом. И ты не знаешь в чем, а я догадываюсь. Это все твой Роб и больше никто. Ты не хочешь ему уступать в свободе здесь. В том, что он может пойти куда захочет, нет у него такой "обязанности", ходить к кому-нибудь, то есть к девушке, каждый день. Он вольный, и ты хочешь того же. Но это глупо. Я ничего не хочу тебе объяснять, но ты сам поймешь когда – нибудь, ведь с Робом тебе не жить. Ты боишься оставить его одного. А вдруг с ним произойдет какое – нибудь событие, а тебя рядом не будет. Ты же не простишь себе, что в это время ты был у меня.

Кто бы только знал, как я устала без тебя и как я устала от тебя, Джулиан! Я хочу попросить тебя об одном: "Дай мне спокойно забыть тебя. Не напоминай о себе случайными встречами". Целый год я живу только лишь этим желанием. Целый год я никого не хочу видеть и слышать, только тебя. Целый год я страдаю и живу в ожидании… в ожидании тебя. Когда вдруг тебе вздумается навестить меня.

Надоело!!!

Нужно сказать "Не приходи", а я не могу, не хватает духа прогнать тебя, ведь я тебя люблю. Хотя, любви нет, есть лишь влюбленность. Со временем она переходит либо в уважение, либо в привычку, либо в ненависть.

Каждый раз, когда ты приходишь после долгого отсутствия, я пытаюсь с тобой поговорить об одном и том же, ты стараешься отмолчаться. Вроде бы все понимаешь, а поступаешь также. Тебя хватает только на два дня, ровно на два, ни больше, ни меньше. Я все прощаю, всегда открываю тебе дверь, хотя, может быть, теряю большее.

Как с тобой разговаривать, что еще говорить, я не знаю. Не открыть тебе дверь не могу, не впустить тебя к себе тоже не могу. Один раз попробовала и целую неделю корила себя за это.

Ты понял, что тебе всегда откроют дверь, никогда не прогонят, и ты пользуешься этим.

Я пытаюсь проанализировать твое поведение за последний год. На все мои вопросы отвечаешь уклончиво, а порой и вообще не отвечаешь. Ты утверждаешь, что это случилось прошлым летом, когда, возвращаясь с каникул, ты застал меня в веселой компании, и я сказала, что привыкла так проводить время. Потом же все было нормально. Твое поведение изменилось гораздо позже. После того, как я ушла от М. Ты даже ни о чем не стал раздумывать, когда я тебе предложила возобновить наши отношения, но прежде хорошо подумать. Ты обрадовался, что у тебя появился шанс снова вернуться ко мне, а остались ли у тебя те же чувства? Ты не успел разобраться, ты поспешил, и от этого сейчас страдаю только я. В общем, может ты и прав. Всем приходится расплачиваться за ошибки, свершенные однажды. Ты любил меня, очень любил, может быть больше всех моих прежних поклонников. Когда мы с тобой расстались на месяц, ты понял, что вполне можно обойтись и без меня. Ты сразу же нашел себе девочку, даже мне о ней рассказывал, и зря это делал. Но дело не в этом. Ты понял, что я не одна на свете, вот в этом вся причина. Ты не знаешь, нужна ли я тебе или нет. Ты еще не понял. Но ты понял то, что мне пора замуж, а ты еще не готов стать мужем.

Ты не думай, что я пытаюсь тебя вернуть, совсем нет. Ты мне такой не нужен, я не могу принять тебя таким, каким ты стал. Ты не боишься меня потерять, ну и ради Бога. Я-то ведь тоже за тобой не побегу. Пусть я тебя люблю и у меня уже не столько гордости, что было раньше, но издеваться над собой я не позволю никому, даже тебе.

У меня как в сказке "Про Хоттабыча". Первую неделю я злюсь на тебя и думаю, что, когда ты придешь, я прогоню тебя. Проходит вторая неделя, у меня все как рукой сняло, ты опять желанный гость, и я тебе верю, а ты опять издеваешься. И я опять жду тебя.

А зачем?..

Вот так началась история моих родителей. Я не знала начала. Но знаю, что она совсем не о любви, доверии и взаимопонимании. Она о боли, ненависти, невозможности уйти и невозможности остаться. И я в шаге от того, чтобы попасть в такую же ловушку. Нужно с этим что-то делать, но не сегодня.

Глава 8

Зазвонил телефон, в очередной раз грубо вторгаясь в мой сон. Не понимая, какой сейчас час, день или год, я резко соскочила с дивана. Голову кружило, перед глазами все плыло. Сквозь воображаемый туман я поплелась к единственному яркому пятну, которое уловило мое зрение, по пути больно ударив мизинец левой ноги о журнальный столик.