Леди предбальзаковского возраста или убойные приключения провинциалок – 1,2

– Это за что же она должна тебе деньги? – встряла Аня. Мужик бросил на неё злобный взгляд. Хорёк за моими глазными яблоками напрягся, почуяв близкую опасность. Я вся подобралась, чтобы в случае нападения на подругу, броситься ей на помощь. Но Ане моя помощь не потребовалась.

– А жила у меня эта шаболда за бесплатно что ли? – заорал мужик, – Жрала, пила тоже за бесплатно? Хай отдаёт мне долг, тогда и перетрём!

Я посмотрела на Машку, которая вмиг побледнела и затряслась, словно в одном белье стояла в прохладном коридоре.

– Ах ты! Я тебя щас самого перетру… – дальше полился такой отборный мат, что мои уши завернулись в трубочку. Машка, чувствующая нашу поддержку, завелась не на шутку. Срывающимся от истерики голосом она кричала так, что Петя застыл с открытым ртом:

– …Ты забыл, как ты заставлял меня деньги зарабатывать? Мало я тебе их принесла? А какие слухи ты про меня распускал? Забыл?

– Какие?

– Что я зарабатываю проституцией!

– А где ты шлялась все время? Знаю я вас – баб! Все вы шалавы!

В следующие секунды события ускорились и замелькали у меня перед глазами, как в дешёвом пошлом фильме. Вспомнив все свои обиды, Машка бросилась вперёд и разъярённой тигрицей вцепилось ногтями в одутловатое лицо мужика. Тот заорал раненным медведем и со всей оставшейся в тощих руках силы оттолкнул бывшую сожительницу. Та от толчка впечаталась в меня, больно ударив затылком мне по носу. Я инстинктивно отскочила, зажав нос рукой и тут же почувствовала что-то тёплое, хлынувшее из моих ноздрей. Я стала топтаться вокруг себя, растерянно глядя на то, как моя кровь заливает пол общежития химзавода.

– Видишь, что ты наделал? – заорала Машка. Я искоса глянула на мужика: по его расцарапанной вытянувшейся физиономии скользнуло недоумение, мол, я-то тут причём?

Машка тем временем, оттолкнув его, бросилась в комнату, по-хозяйски осмотрелась и через несколько секунд сунула мне в руки смоченное водой полотенце.

Анька, несколько секунд ошалело глядя на развернувшуюся перед её глазами картину, наконец всполошилась, демонстративно вытащила телефон и рявкнула:

– Все, я вызываю полицию!

– Да вы че! – испугался мужик, заворожённо уставившись на меня: – я никого не трогал!

Аня, расслышав в его голосе страх, своей следующей речью подцепила этот страх за ниточку, потянула и обмотала им Петину шею:

– Отдавай паспорт, иначе придётся сухари сушить! За причинение вреда здоровью и за вымогательства ты надолго загремишь! Это я тебе обещаю! Я, как свидетель, все подтвержу, а на следствии и может что и похлеще наружу вылезет!

«Эка ты отчебучила!» – с восхищением подумала я, прижимая к носу мокрое полотенце.

Мужик затрясся и, видимо, канат страха так перетянул ему горло, что его голос осип.

– Что похлеще?.. – просипел он, – Что ты хочешь сказать?

– Паспорт отдавай! – прогремела Аня, не давая тому придти в себя.

Голый живот и плечи мужика подпрыгнули, он дёрнулся и кинулся в комнату. Через распахнутую дверь я имела возможность наблюдать, как из маленького серванта полетели белые бумажки, книжки. Даже пара носков приземлилась на стёртый линолеум на полу. Где-то в закромах серванта мужик, наконец, нащупал документ и выудил его. Через мгновение он протягивал бордовую книжечку бывшей сожительнице. Машка схватила отвоёванный кровью паспорт и раскрыла его дабы проверить – её ли.

Совладав с собой, расцарапанный мужик схватился за дверную ручку и с криком: «Теперь пошли в жопу отсюда!», – захлопнул перед нашими носами дверь. Мы не стали больше досаждать ему. Цель была достигнута, миссия была выполнена. Жонглёрша поцеловала свой паспорт.

– Теперь можно билет покупать.

Аня погрозила пальцем ей.

– Смотри там! Не связывайся с кем попало. А то будет как с этим… – кивнула она подбородком в сторону двери.

– Так значит это неправда? Про то, что про тебя говорят, будто ты была проституткой? – спросила Аня, когда мы двинулись по коридору на улицу.

– Ну конечно же нет! Это он про меня сплетни распустил, теперь фиг отмоешься.

– Сплетни в маленьких населенных пунктах, как сибирская язва. Залечить, если и можно, то шрамы все равно останутся на всю жизнь, – глубокомысленно изрекла Аня.

***

– Прости меня, я не нарочно, – проканючила Машка, когда мы вышли из подъезда. Убедившись, что кровь перестала течь, я убрала с лица полотенце и с наслаждением вдохнула морозный воздух. Холод приятно скользнул по разгорячённым ноздрям.

– Бог простит, – милостиво изрекла я и кивнула на сторону Ани. – А ей спасибо скажи: если бы не она, то не знаю, как бы мы твоего любовника уломали паспорт отдать.

– Он давно уже мне не любовник.

– Да мне в общем-то пофиг, – поморщилась я. – Поехали по домам.

Но на моё предложение Анька вдруг возразила:

– На рентген тебе надо. Вдруг нос сломан.

Она набрала номер скорой помощи. Выслушав историю о том, что девушке, дескать, неудачно заехали по носу, диспетчер поинтересовался – есть ли кроме разбитого носа ещё какие-нибудь травмы. Аня посмотрела на меня и сказала, что нету. Тогда диспетчер посоветовал найти ближайший травмопункт и там сделать рентген. Подруга попрощалась с ним, открыла карту в телефоне и обнаружила медучреждение совсем рядом.

– Идёмте, тут близко, – сказала она, не отрывая глаз от телефона. Я вскинула глаза на общежитие и мне показалось, что трехэтажка насмешливо – грустно смотрит на нас разноцветными глазами и, если бы не холод, который сковал её, то она бы непременно кивнула Машке в знак благословения и прощания. Словно почувствовав это, Жонглёрша окинула дом взглядом и выругалась:

– Клоповник вонючий.

Свет в окнах мигнул, словно оскорбленная трехэтажка сморгнула слезы.

Я посмотрела на скомканное полотенце в своей руке, не зная куда девать. Машка вырвала его у меня и швырнула в мусорный бак у подъезда.