Подземелье

– Решение за тобой.

Артем хотел рассмеяться, но лишь махнул рукой.

– Ты прав, если за ней охотится Шейх, для нее нет места безопаснее Подземелья. Так что именем Короля приказываю тебе выполнять. И как можно скорее.

– Слушаюсь, ваше величество.

Чеко встал и сделал глубокий поклон. Артем кисло улыбнулся и швырнул в него папкой, но промахнулся. Чеко вышел из кабинета, а Артем откинулся на спинку стула. Он прикрыл глаза. Из-за резкого пробуждения ощущение ее присутствия еще не совсем покинуло его. Он попытался воскресить в памяти увиденный сон. Одной рукой он открыл ящик стола и, вытащив оттуда альбом и карандаши, принялся рисовать.

***

Кристина быстро стучала по клавиатуре, набирая текст курсовой для подруги. Та сидела напротив с таким же ноутбуком, но вместо работы, подперев щеку ладонью, глядела перед собой.

– Как ты умудряешься все успевать? – спросила Оля.

Кристина не отрывала взгляда от экрана ноутбука.

– Ты смеешься? Я вообще ничего не успеваю.

– Угу…

Кристина не ответила и сосредоточилась на тексте. Она знала, что Оля бессовестно пользуется ею, но все равно хотела помочь. Других подруг у нее не было, а с Олей она дружила еще со школы. И хотя Кристина удивилась, увидев ее в списке зачисленных в лингвистический университет, да еще и на ту же кафедру испанистики, куда она поступила сама, все же обрадовалась этому. Отношения со сверстниками у нее как-то не клеились, а Оля ко всем находила подход.

Кристина взглянула на время и сохранила файл.

–Почти готово, тебе нужно совсем немного дописать, – сказала она. – Я бы помогла, но у меня смена через сорок минут, а потом сразу домой, на случай если папа вернется.

Оля как будто хотела что-то сказать, но вовремя осеклась и кивнула.

– Что? – нахмурилась Кристина.

– Ничего, просто… Крис, ты же знаешь, он не вернется.

– Он может приехать в любой момент. Просто у него непредсказуемая работа…

– Ага, и чем конкретно он занимается?

Кристина промолчала. Оля смотрела на нее с жалостью, отчего внутри нарастало раздражение.

– Перестань.

– Что перестать?

– Не смотри на меня так, будто я какая-то… несчастная….

Оля вздохнула и скрестила руки на груди.

– На правду не обижаются, Крис. А кто тебе еще правду скажет, если не я? Ты просто не хочешь признавать, что ему на тебя…

– Оля!

– … наплевать!

Кристина встала, сердито протянула ей флэшку с курсовой, запихнула ноутбук в рюкзак и, бросив резкое «увидимся завтра», вышла из аудитории.

Оля что-то крикнула ей вслед, но Кристина была уже далеко.

«Абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети».

Равнодушный голос, в сотый раз твердивший одно и то же, довел Кристину до отчаяния. Уставшая после ночной смены, она должна бы наплевать на все и постараться хоть немного поспать, но слова Оли ее сильно задели. Кристина злилась, но понимала, что действительно ничего не знала об отце: не знала пользуется ли он еще этим номером, в каком городе находится, когда вернется и вернется ли.

Так было всегда. С раннего детства Кристина переходила от одной соседки к другой, месяцами ожидая его возвращения. Когда она немного подросла, он просто оставлял ее одну в квартире и исчезал, не сообщая, когда вернется. Чем старше она становилась, тем реже они виделись, и Кристина свыклась с одиночеством.

Мама умерла во время родов. Кристина никогда ее не видела, но порой ей казалось, что она помнит материнские объятия и поцелуи. Она понимала, что придумала эти воспоминания и ругала себя за них. Единственным родным человеком, человеком, чьей любви и похвалы ей так не хватало, был отец. Всем хочется родительского тепла, не важно в четыре года, двадцать четыре или пятьдесят. Особенно, если родитель только один. Особенно, если его толком нет.

Она заснула на диване, так и не сняв жарко облепившие ноги колготки и неудобный пиджак. Ее смена в гостинице заканчивалась под утро, оставляя только пару часов на сон. Кристина еще сжимала в руке мобильный, так и застыв с пальцем на экране. Когда спустя час комнату залил солнечный свет, и телефон вдруг зазвонил у нее в руке, Кристина подпрыгнула от волнительного предчувствия.

– Папа, папа, – кричала она в трубку. – Папа, это ты?

Она еще некоторое время прижимала к уху не перестававший звенеть телефон, пока наконец не помрачнела от разочарования и осознания собственной глупости.

Отключив будильник, она с досадой швырнула телефон на диван и направилась в душ. В голове звучали слова Оли: «Ему на тебя наплевать». Горячие капли стекали по ее волосам и, остывая, ударялись об эмаль ванны. Да, ему на нее наплевать. Что бы она ни делала, как бы ни старалась, она ему не нужна. Единственная дочь, но нелюбимая.

Кристина всегда чувствовала, что отец не любит ее. Не могла не чувствовать, хоть и старательно делала вид, что все хорошо. И в те короткие моменты, когда они виделись, ей никогда не хватало смелости спросить почему.

Но как же ей хотелось, чтобы он ее любил. Ради этого она стала идеальной дочерью: отличницей примерного поведения со стопкой похвальных грамот. Она никогда не попадала в передряги, даже в том возрасте, когда ее сверстники сводили родителей с ума. Она была послушной и удобной. Единственная одевалась в университет согласно дресс-коду, невзирая на погоду и дискомфорт. И все ради крошечной улыбки или одного секундного, долесекундного теплого взгляда.

Выйдя из душа, Кристина посмотрела на помятый костюм, который бросила прямо на полу в ванной. В шкафу висел почти такой же, в котором она и собиралась выйти из дома, но злость на отца и больше всего на саму себя заставили ее выдвинуть ящики комода и впервые за много лет осмелиться нарушить правила.

Она надела юбку и футболку, почти с блаженством ощущая, как невесомый сквозняк обдувает ее ноги, в кои-то веки не заключенные в капроновые тиски. Она вышла из дома и шла, не торопясь, свободно оглядываясь по сторонам и с удивлением замечая, как с приходом лета расцвел ее район. Ветер скользил по ее лицу, обдавая ноздри ароматом цветущей сирени. Кристина достала из сумки наушники, которыми почти не пользовалась с тех пор, как Оля подарила их ей на день рождения. Она включила музыку на телефоне, но один из наушников не работал – должно быть, разрядился. Кристина остановилась, положила наушник в кейс и снова достала. Она заметила, что на доселе пустынной улице появился еще один человек. Поняв по длинной широкой тени, что за ней следует мужчина, Кристина не оглядываясь пошла вперед. Незнакомым мужчинам она не доверяла и предпочитала держаться от них подальше.

Она вынула наушники из ушей, чтобы прислушаться к его шагам. Чем быстрее шла Кристина, тем сильнее ускорялся и мужчина. Только невероятное самообладание останавливало ее от того, чтобы броситься бежать.

«Он всего лишь идет в ту же сторону. В конце концов, там остановка», – думала она.

Дойдя, Кристина заметила, что на остановке не было ни души. Это показалось ей странным, ведь обычно она полнилась людьми, торопившимися по делам в час пик. Кристина огляделась и увидела на другой стороне улицы полицейский автомобиль. Это немного успокоило ее, и, присев на скамейку, она бросила быстрый взгляд на экран телефона – восемь двадцать пять. Автобус приедет через пять минут.

Незнакомец подошел и сел рядом.

– Напугал тебя? – спросил он.

Кристина вздрогнула.

– Нет…

Боковым зрением она попыталась разглядеть собеседника. Лысый, с грубой щетиной на щеках и огромной бородавкой над левой бровью. Он смотрел на нее в упор с каким-то мерзким блеском в глазах и не просто пугал, а приводил в ужас.

У остановки затормозил автомобиль с тонированными окнами. По спине побежал холодок. Кристина встала, но незнакомец схватил ее за руку.

Кристина оцепенела от неожиданности и страха. Ее взгляд упал на покрытую широкими синими жилами руку, крепко вцепившеюся в ее запястье.

– Ч-что вам нужно?

– Прокатись-ка с нами.

Из машины вышел еще один мужчина. Кристина начала вырываться, но ее держали слишком крепко. Вдвоем они попытались усадить ее на заднее сиденье.

– Не надо, – страх сковал Кристине язык, и каждое слово давалось с трудом. – Пожалуйста… не надо…

Они почти затолкнули ее внутрь, когда послышался выстрел. Хватка лысого ослабла, а сам он, держась за плечо, повалился к ногам Кристины.

Второй незнакомец выругался матом и толкнул Кристину, заставляя сесть. Она уперлась о крышу автомобиля, сопротивляясь изо всех сил.

Снова раздался выстрел. Кристина увидела, как в дверце появилась дыра. Незнакомец все еще толкал ее, но кто-то нанес ему удар по голове, и он всем весом придавил Кристину. Она закричала, освободилась и отскочила от машины.

Перед ней возник третий мужчина с пистолетом в руках. Он был гораздо моложе и выглядел иначе. В его взгляде промелькнуло беспокойство.

– Ты в порядке? – спросил он с легким иностранным акцентом.

Кристина сделала шаг назад. Вспомнив о полицейском автомобиле, она резко повернула голову, но той и след простыл. Лысый зашевелился и приподнялся. Незнакомец с пистолетом тут же прицелился в него. Лысый зашипел, с трудом погрузил сообщника на пассажирское сидение, сел в машину и резко уехал. Кристина осталась наедине со своим спасителем.

Он опустил пистолет и с довольной улыбкой посмотрел на нее. Кристина на всякий случай снова шагнула назад. Она была благодарна ему за помощь, но понимала, что в такой ситуации никому нельзя доверять. Тем более вооруженному иностранцу, который стрелял так, будто часто этим занимается.

– Спасибо… Я, пожалуй, пойду.

Парень улыбнулся.

– Тебя только что чуть не похитили! Давай провожу.

– Н-не стоит…

– Я настаиваю.

Кристина всеми силами пыталась не броситься бежать, но нервы были на пределе. Она собиралась медленно отойти, но первый же шаг перешел в бег.

Она бежала без оглядки, бежала так быстро, что не успела вовремя притормозить, когда ей навстречу выпрыгнул еще один человек – на этот раз совсем молодой белобрысый парень. Он закрутил ей руки и вколол что-то в плечо. Кристина почувствовала, как слабеют ноги и путается сознание. Она услышала звук подъезжающего автомобиля и голос, приказавший посадить ее в машину. По иностранному акценту она сразу узнала в нем парня с пистолетом, а потом провалилась в сон.

Глава 3

Чеко часто бросал взгляд на зеркало, разглядывая спящую на заднем сидении девушку. Что-то в ней не давало ему покоя, будоража старые воспоминания, вызывая тоску и чувство вины. Он не сразу понял, что она напомнила ему мать. Столько лет он пытался забыть обо всем, но какое-то неуловимое сходство сковырнуло ему душу. Ее большие испуганные глаза, растрепанные от ветра волосы, обнаженные стройные ноги… Все это притягивало, и Чеко мучился от незнакомого чувства: ему было одновременно стыдно, больно и любопытно.

До Подземелья доехали за час. Остановившись у избушки, Чеко вышел. По его расчетам, действие мидазолама должно было закончиться, но девушка лежала не шевелясь. Неужели притворяется? Зайдя одной ногой в салон, он подхватил ее под спину и вынес из машины. Ее рука повисла, выражение лица не менялось. Тело было таким обмякшим, что, казалось, она вот-вот выскользнет у него из рук. Чеко крепче сжал ее и застыл.

Конь вышел, зевая, и протянул руки.

– Давай отнесу. Куда ее?

Первым порывом было отказаться, и Чеко поморщился, не ожидая от себя такой глупости. Разве ему больше нечем заняться? Он осторожно передал девушку Коню.

– Отнеси в медпункт, пусть Мейза посмотрит. Странно, что еще не очнулась. И держи меня в курсе.

Конь кивнул и исчез в избушке, а Чеко отворил ворота гаража и снова сел за руль. Заехав, он нажал на кнопку лифта и опустил машину на минус первый этаж. Затем он подошел к правой стене и приложил ключ-карту. Он знал, что охрана не любит, когда в Подземелье заходили, минуя избушку, но слишком устал, чтобы соблюдать формальности. Чеко медленно пошел в сторону своей комнаты. После яркого солнечного света тусклое освещение коридоров раздражало и наводило тоску, но он давно привык и к чувству раздражения, и к чувству тоски. Чеко мечтал дойти до постели и забыться сном, но мысли безустанно крутились вокруг Шейха. Осознание того, что опоздай он на минуту, и Кристина Ларионова оказалась бы в руках врага, неприятно кольнуло и заставило остановиться. Чеко прислонился к холодной металлической стене и устало потер глаза. Он напряженно думал, строя в голове схемы, мысленно перебрасывая людей с одного объекта на другой, и каждый раз недовольно качал головой. Людей не хватало, но придется что-то придумать. Они должны следить за ее квартирой и местом работы. Шейх не оставит попыток найти дочь Ларионова, и другого шанса у них не будет. Чеко чувствовал – эта девушка станет ключом к завершению дела.

***

Артем несколько дней безуспешно изучал записи отца. Он перерыл все папки и открыл каждый файл на компьютере, но не находил ничего нового по делу Шейха. Одновременно он прослушивал записи разговоров отца со свидетелями.

– Расскажите, что произошло.

– Точно никто не узнает?

– Даю слово.

– Но вы записываете…

– Алина Дмитриевна, это нужно, чтобы ничего не упустить из вашего рассказа. Поверьте, запись никогда не попадет в чужие руки. Мы хотим наказать этих людей, но для этого вы должны рассказать все, как было.

Артем щелкнул мышкой, останавливая запись. Его подташнивало от бесконечного сидения за компьютером. Хотелось выйти на воздух, но он просто перевел дыхание и выпил воды. Стоило отвлечься от работы, и в голове снова появился образ девушки из его снов. Обычно днем он почти не вспоминал о ней, но впервые за пятнадцать лет произошел сбой: этой ночью она ему не приснилась. Ее отсутствие в его снах взволновало еще больше, чем неизменное присутствие. Проснувшись, он не мог сосредоточиться ни на чем, и даже скорбь об отце отошла на второй план. Артем весь день пытался заставить себя взяться за работу, борясь с желанием выпить снотворного и снова уснуть – вдруг в этот раз она появится?

Артем вздохнул и включил запись. Несколько раз он перематывал, вновь и вновь прослушивая слова отца: «Мы хотим наказать этих людей». Он настроился на работу и принялся слушать.

– Наша Юленька – девочка со сложным характером. Мать ее, Маша, толком не воспитывала. Родила и оставила на нас, когда мой Андрюша умер. Уехала в Москву, говорят, снова замуж вышла. Про дочку не вспоминала. А мы для Юленьки все делали, растили, баловали… И все-таки упустили. Она забеременела в шестнадцать лет. Так и не рассказала от кого. Мы и ругали, и кричали, и по-хорошему пытались, но она молчала. Дед от нервов загремел в больницу. Но куда деваться? Свыклись и стали ждать правнука. Но Юля сначала на аборт рвалась, а как сроки пропустила, решила, что в роддоме откажется от ребенка. Она у нас упрямая, если что-то в голову взбредет, то… Говорила, его в семью хорошую заберут и ему там лучше будет, чем с нами в нищете. Да еще вместо нашего районного в Московском сорок девятом рожать собралась, а ведь туда от нас три часа езды. Мы сначала решили, что на зло нам упирается, но уж больно странно она себя вела. И денег стало немерено: вся в обновках ходила и даже машину купила. Гуляла каждый день. Мы уверены были, что это отец ребенка объявился, да если б так… Мы уже потом обо всем догадались, что негодяи те в том роддоме связи имеют и деньги тоже они Юльке дали. А вышли они на нее через гинеколога в женской консультации, Власова. А кто ее с этим гинекологом свел, этого уж я не знаю.

– Что именно произошло в роддоме?

– Юля подписала отказ, и ребенка забрали медсестры. Мы с дедом подняли крик на всю больницу, требовали, чтоб вернули нам правнука. А они ни в какую. Сказали, что уже очередь на усыновление. А я им говорила, что мы ведь родня, у нас первоочередное право. Все без толку. А тут смотрю, какой-то мужик, ну вылитый уголовник, из сестринской выходит с младенцем на руках и быстро так к выходу идет. А медсестры как будто и не видят. Я ему: «Эй!», а он только быстрее пошел. Тут уж не знаю, что на меня нашло. Как кинулась ему в след. Дед тоже не растерялся. На медсестер насел, мол, что стоите, ребенка крадут. Мужик этот суету увидел и испугался. Всучил мне ребенка и убежал.

– Посмотрите на эти фотографии. Кто-нибудь из них похож на того мужчину?

Послышалось долгое молчание, прерываемое лишь шорохами.

– Очки-то я не взяла, – сказала наконец женщина. – Этот вроде похож. Помню, что лысый был.

– Что случилось дальше? Вам удалось забрать ребенка?

– Димку-то? А как же, мы его отбили и опеку оформили. А негодяи эти уже больше года не появлялись. Поначалу только все деньги от Юльки требовали. Я в милицию хотела пойти, но Юля не дала, сказала, только хуже сделаю. А потом пропала.

– Когда вы видели ее в последний раз?

– Димочке годик исполнился. Юля с нами отпраздновала, а потом уехала и все. На звонки не отвечает, сама не звонит. Я и в милицию ходила, только ничего они там не сделали. Даже заявление не приняли. Сказали, совершеннолетняя, мало ли куда уехала. А про негодяев этих побоялась заикнуться.

Артем остановил запись и выдвинул ящик стола. В желтой папке под названием «Юлия Синицына» лежал только один лист – список органов: сердце, печень, почки… Напротив каждого органа стояло несколько фамилий. Артем вздохнул, сделал на полях заметку: «Мертва. Сообщить Антоновой» и почувствовал нарастающую злость. Он убрал папку обратно в ящик.

У них ничего не было. Косвенные улики: рассказ одной старушки и пропавшая девушка, которая официально и пропавшей не считалась. Стал бы Шейх убивать отца из-за этих смешных доказательств? Должно быть, отец нашел что-то еще, но как обычно не посчитал нужным ставить его в известность. Он вообще никогда не доверял ему важную работу, предпочитая везде брать с собой Чеко.

Артем закрыл ящик и резко встал, наступив на валявшуюся на полу папку «Валерий Ларионов», которую прошлым вечером принес Чеко. Несколько листов выпали из нее и лежали в стороне. Нагнувшись, Артем поднял каждый и внимательно прочитал, прежде чем убрать в папку. До сих пор не верилось, что Шейх так серьезно охотился за каким-то мелким мошенником. Все собрав, Артем хотел уже подняться, но заметил фотографию, отлетевшую в дальний угол. Он потянулся к ней, перевернул и застыл.

***

Кристина думала, что спит в кладовке за стойкой отеля и не могла понять, почему сквозь закрытые веки проникает столько света. На краю сознания билась мысль, что нужно вставать и возвращаться на ресепшен: вдруг приедут заселяться. Кристина никогда не отлучалась больше чем на пять минут, и то, если терпеть было совсем невмоготу. Она пыталась заставить себя, но веки будто слиплись, и она вновь проваливалась в сон.

Иногда она слышала голоса, один из них с легким акцентом, и думала о заселявшихся в отель иностранцах. Постепенно ее мысли стали яснее, она вспомнила, что уже вернулась с ночной смены, а с утра собиралась в университет. Это осознание поразило ее и заставило открыть глаза.

Она лежала в просторной комнате, наполненной белым искусственным светом и напоминавшей больничную палату. Кроме головной боли Кристина чувствовала себя нормально и не могла припомнить, чтобы ее увозили на скорой. Зато сознание подсовывало другую машину, черную с тонированными окнами, и пугающего лысого мужчину с жилистыми руками.

От этих воспоминаний Кристина зажмурилась. Послышались шаги, и она застыла, притворяясь спящей. Рядом заговорили мужские голоса.

– Сколько вы ей вкололи?

– Сколько надо. Чеко сам нервничает, уже три раза сегодня спрашивал о ней. А Мейза говорит, у нее истощение и недосып, вот организм и восстанавливается.

Говорящие сделали еще несколько шагов, и Кристина почувствовала, как они загородили собой свет лампы.

– Красивая. На преступницу не похожа.

– Она так сиганула, когда нас увидела, еле поймали. И у банды Шейха буквально из рук вырвали. Они даже ментов подкупили, чтобы ее похитить.

Послышались быстрые шаги. Кристине показалось, что кто-то собирался пройти мимо, но резко притормозил у входа в комнату. Она почувствовала, что стоявшие над ней люди отступили.

– Что у вас за собрание? – сказал мужской голос с иностранным акцентом. Кристина сжалась, сразу поняв, кто говорил.

– Просто смотрим.

– Отведите ее в женский корпус и возвращайтесь на посты.

– Так она еще не очнулась.

Иностранец подошел, загородив собой свет лампы. Кристине стоило неимоверных усилий не задрожать.

– Подождем еще? – спросил один из мужчин.

Иностранец хмыкнул и наклонился ближе. Кристина старалась не шевелиться, но чувствовала, как подрагивают ее ресницы.

– Закапывайте, – сказал иностранец. – Она уже труп.

Кристина резко распахнула глаза и села на кровати. На нее смотрели два ошарашенных белобрысых парня, которые кроме длины волос практически не отличались друг от друга. Один из них был тем, кто напрыгнул на нее, когда она убегала от вооруженного иностранца. А рядом с ними ухмылялся он сам – смуглый, с коротко стриженными волосами, крепким телосложением и татуированными руками. Ее спаситель и по совместительству похититель.

– Вот и разбудили. Ведите ее в женский корпус, пусть выделят комнату.

Парни кивнули, а иностранец развернулся и пошел к выходу. Кристина дернулась и окликнула его прежде, чем успела подумать.

– Espera1.

Парень обернулся и удивленно взглянул на нее.

– Que quieren de mi2? – спросила она.

Кристина не сомневалась, что он понял ее. Она слишком много работала с иностранцами и почти безошибочно угадывала их родные языки по акценту. Он точно был родом из испаноязычной страны. Парень насмешливо улыбнулся, но ничего не ответил. Молча оглядел ее любопытным взглядом, а потом просто развернулся и вышел.

– Эээ… – сказал один из оставшихся ребят, – а по-русски ты говоришь?

Кристина повернулась к ним, понимая, что еле сдерживает дрожь.

– Кто вы? Что вам от меня надо?

– Извини, за объяснениями не к нам. Но закапывать тебя не будут, расслабься.

Оба парня усмехнулись, потом второй сказал:

– Ты голодна?

Кристина ошарашенно покачала головой.

– Точно? Ты почти сутки тут провалялась, может все-таки съешь что-нибудь?

– Сутки?

Кристина в ужасе уставилась на них. В голове стремительно проносились все дела, которые она должна была сделать вместо того, чтобы валяться без сознания в компании странных парней. Как же сессия? А Олина курсовая? А папа? Вдруг папа вернулся, а она…

Кристина резко отбросила одеяло и встала с кровати. Одежда на ней была та же, но кто-то снял с нее обувь. Один из парней подошел к низенькой тумбочке и, вытащив ее туфли, положил перед ней. Кристина молча обулась. Парни направились к двери, и она нетвердым шагом последовала за ними.

Они вышли в длинный коридор с серебристыми металлическими стенами. По обе стороны тянулось множество дверей, которые открывались специальными ключ-картами. Такие карты были у ее провожатых и у всех, кто попадался им на пути. Прикладывая их к дверям, они перемещались из коридоров в коридоры, которые, казалось, никогда не закончатся. Кристина не заметила ни одного окна, ни одной нормальной двери. Ничего, кроме металла и тусклых электрических ламп.

Проходившие мимо люди не обращали на нее внимания. Кристина же наоборот вглядывалась почти в каждое лицо. Она не ожидала увидеть такого разнообразия людей. Когда им навстречу шел пожилой азиат, она не слишком удивилась, но, когда за ним последовало несколько арабов, индусов и африканцев, немного оторопела. Со всех сторон доносилась иностранная речь, в которой Кристина узнала обрывки английского, что-то похожее на японский и еще несколько других языков.

Кристина старалась ничем не показать нарастающей паники. Где она? Почему вокруг столько иностранцев? Возможно ли, чтобы похитители вывезли ее из страны?

Она покосилась на своих сопровождающих, пытаясь понять, что им от нее нужно. Один из них приложил карту к очередной двери. Кристина ожидала снова увидеть длинный коридор, но вместо этого они вошли в большую круглую комнату, вдоль стен которой также располагались двери. В отличии от коридоров с их болезненно-тусклым светом, эта комната освещалась теплым свечением ламп и торшеров. Из мебели только несколько деревянных стеллажей, два стола и высокий обувной шкаф, полностью забитый одинаковыми тапками. На одном из столов стояла ваза с чуть увядшими гладиолусами, на полу – несколько пестрых ковров. Воздух пах кондиционером для белья и пряными специями. В центре на низеньких табуретках сидели женщины и что-то готовили на передвижной плите.

Полноватая индианка в изумрудном сари встала и передала по кругу корзинку с лепешками.

– Шанти! – позвал провожатый.

Индианка улыбнулась и помахала им.

– Что сегодня?