Амбивалентность

Вернувшийся к самопомощи Макар пожал здоровым плечом:

– На север.

Артемия немного подождала, но хозяин больше не обращал на неё внимания. Завязав бинт, он достал из-под стойки одну из уцелевших бутылок и щедро отпил прямо из горлышка. Тэм неуверенно подошла к Тарасу. Пуля угодила тому в голову, смерть наверняка оказалась быстрой. Возможно, он даже не понял, что случилось. Она достала из его кармана ключи от байка и вместе с Девайсом вышла из ночлежки.

Глава 4

Бензина в мотоциклетном баке оставалось мало. Тэм пересчитала в своём кармане патроны, заглянула в кофры мотоцикла: инструменты и ремкомплект для шин, насос, какие-то тряпки, смазка для цепи, провода для прикуривания, складной нож, запасные перчатки – совсем хорошие, но ей будут безнадёжно велики, верёвка, пакетик с гайками и винтиками разных мастей, кусок медной проволоки, вода, кулёк с сухариками и вяленым мясом. Что-то из этого добра пригодится ей самой, что-то пойдёт на обмен.

Когда она вернулась в ночлежку, Макар поднял на неё равнодушный взгляд.

– Вспомнила, что карманы у него не проверила?

Тэм на мгновение смешалась: дикопольская привычка без зазрения совести обирать трупы казалась ей варварской, хоть Тэм и знала местный закон: если трупом вдруг стал твой спутник или приятель, твоё право забрать его вещи. Присвоив мотоцикл Тараса, она не подумала поискать в его карманах, помимо ключей, ещё что-то ценное, и, пожалуй, зря.

– И ещё мне нужно заправить бак, – ответила, выкладывая на стойку перед Макаром перчатки и смазку для цепи. – Этого хватит?

Топливо, как и прочие необходимые вещи, продавалось в ночлежках – его через них сбывали энергетики.

Макар молча пошёл через кухню на хоздвор и спустя какое-то время вернулся с канистрой. Пока его не было, Тэм обыскала карманы Тараса, выудила из них ещё горсть патронов и несколько батареек. Она нашла и сложенную записку, которую он хотел передать Трекеру, замерла с нею в руке, но развернуть так и не решилась – сунула обратно ему в карман. Что бы он ни хотел передать в эфир – теперь уже не важно, его больше нет. Из-за этой самой записки.

Залив бак и вернув Макару канистру, Тэм вывезла мотоцикл на дорогу и села в седло, приноравливаясь. Тарас был не выше неё, и с его мотоцикла она могла нормально достать ногами до земли, что уже радовало.

Водила Тэм скверно – так, пару раз пробовала на лёгком мотоцикле у цеховиков. Этот байк казался ей слишком огромным, тяжёлым и неповоротливым, руки после пережитого дрожали, в голове шумело, зад и ноги ещё помнили ночную ухабистую поездку, к тому же она сутки не спала, отчего была в несколько заторможенном состоянии. С одной стороны, оно помогало сохранять самообладание после всей этой стрельбы, с другой – с такой реакцией и вниманием за руль лучше не садиться, особенно если водить не умеешь.

– Вась, беги следом, не суйся сбоку, не хватало ещё тебя переехать.

Пёс послушно отошёл назад и встал за мотоциклом.

– Ну ладно, – собралась с духом Тэм и завела мотор. – На север, значит…

Она не знала маршрут Трекера – лишь общее направление, и, отъехав от ночлежки, решила подыскать подходящее местечко, чтобы отдохнуть. Когда Трекер выйдет в эфир, Девайс попробует запеленговать его сигнал – теоретически, он это может, но на практике проверить пока не довелось.

Трекер стоит на месте во время эфира и несколько часов после – ему же тоже нужно спать. Вот тогда-то она и постарается его нагнать, уже зная его местоположение более-менее точно. Если, конечно, Девайс сработает как надо.

Через полчаса пути, в поле, довольно далеко от дороги, показались какие-то развалины. Тэм повернула к ним и остановила мотоцикл чуть поодаль. Развалины походили на остатки какой-то фермы старого мира, поросшие бурьяном.

– Вась, проверь, – шепнула, доставая из рюкзака охотничий нож.

Пёс бесшумно скользнул меж обвалившихся серых плит внутрь, Тэм встала у входа так, чтобы иметь хороший обзор и видеть мотоцикл, но её не смогли бы увидеть изнутри. Спустя пару минут Девайс вернулся и дважды махнул железным хвостом: опасности нет. Тэм прошла внутрь, на всякий случай держа наготове нож; обошла развалины, убедившись, что кроме мусора, сорняков и каменного крошева внутри ничего нет, и вернулась за мотоциклом – переставить его так, чтобы он не был виден с дороги.

Тэм оставила Девайса охранять, велев разбудить её к ночи, устроилась в уголке почище и, подложив под голову рюкзак, завернулась в потрёпанный кусок укрывного материала для растений – лёгкую, тонкую и очень тёплую ткань, гораздо более удобную для ночёвок на улице, чем спальник или плед, когда ты в дороге пешком, с одним лишь рюкзаком за плечами.

Этот отрез ей подарили колхозники, когда она от них уходила. Странный жест, слишком щедрый для этого мира. Но и она за проведённый у них год сделала немало хорошего, перечинила всю технику, какую могла, благодаря чему колхозники прилично сэкономили на услугах цеховиков. И пусть дружбы у Тэм ни с кем не сложилось, отношения с соседями установились доброжелательные, и она надеялась остаться у колхозников до момента, когда можно будет подать запрос на возвращение в Вавилон.

Планы разрушила аллергия на вездесущих в этой гильдии животных, к концу года достигшая таких чудовищных масштабов, что Тэм уже не могла работать, а того и гляди не смогла бы ни есть, ни дышать. И даже если бы сама она согласилась терпеть эту муку дальше, то вот колхозники кормить её даром всё равно бы не стали, поэтому пришлось уйти и от них.

Но от них – хотя бы с миром, а не так, как она до этого сбегала от цеховиков…

Ей приснился отец. Такой, каким она его знала в свои пять: весёлым, полным вдохновения, знающим ответы на все вопросы, умеющим решить любую проблему и любое, даже самое скучное или неприятное дело превратить в увлекательную игру. Тогда он ещё верил, что послужит Новому Вавилону (и новому миру) тем, кем стал в старом мире. Но у Нового Вавилона была иная программа.

Создавая счастливое и благополучное общество, город исключал из своих рядов не только потенциально опасных и нестабильных по результатам подробного тестирования граждан, но и физически дефектных. Носители любой хронической болезни в город не допускались. Если заболевали те, кто уже там живёт, их судьбу решал ИИ, соизмеряя их пользу для общества и затраты на лечение. Если перевешивала польза, человек оставался, а индивидуальные медикаменты для него заказывали Фарме – единственной из дикополья, с кем город готов был сотрудничать. Если затраты оказывались выше – человека выставляли за ворота, в качестве альтернативы предлагая легальную эвтаназию.

То же происходило и со стариками, но у них был ещё и третий путь: близкие могли полностью взять на себя заботу о немощных родственниках, тогда те оставались в Вавилоне, но снимались со всех городских довольствий и лишались предоставленных городом индивидуальных благ (жилья и содержания – раз уж они не могли больше работать).

Тщательно проверяли на наличие отклонений и супругов, прежде чем выдать им разрешение на беременность, и нерождённых детей – те из них, у кого выявлялись отклонения, не рождались. Большинство медицинских процедур также проводил ИИ, и необходимость во врачах-людях практически отпала.

Отец Тэм был преданным науке и своей профессии учёным-вирусологом, получившим образование ещё в старом мире. В Новом Вавилоне ему предложили стать акушером – пока ИИ не научится принимать роды.

Тэм иногда думала, что отец не совершал никаких проступков, за которые его могли выгнать, он просто стал не нужен городу. Он согласился на акушерство как на временную меру, в надежде, что однажды всё изменится, и он сможет вернуться к науке. Но время шло, а других вариантов не предвиделось, и отец всё глубже впадал в депрессию.

Вдруг он не выдержал, ушёл с парализующей его ум работы, а город открыл пред ним врата, без суда и следствия, потому что он отказался приносить пользу?

В Новом Вавилоне каждый должен приносить пользу обществу. Даже дети должны усердно учиться, чтобы потом – да, служить на благо общества. И беда в том, что отец хотел и мог приносить пользу гораздо большую, вернись он в науку, но в Новом Вавилоне вирусология стала ненужной.

Но неужели он готов был потерять и семью, лишь бы избавиться от ненавистной работы? Или же дело в депрессии? Может, изгнание стало альтернативой суицида?

Тэм сама работала техником в медсфере – обслуживала медаппараты – и знала, что депрессивные расстройства, как и психические отклонения, могут стать причиной изгнания. Но в таком случае требовалось официальное, пусть и несудебное, рассмотрение дела. Может, от неё, одиннадцатилетней, его замолчали?

Девайс разбудил Тэм незадолго до эфира Трекера. На улице уже стемнело, а в животе урчало, тут и пригодились запасы Тараса. Перекусив, Тэм собралась в путь, вывезла байк к дороге и мысленно скрестила пальцы, чтобы задуманное у неё получилось. Девайс включил радио.

– Запеленгуй сигнал, – сказала ему Тэм, – и, как только получится, веди меня к нему.

Пёс шевельнул хвостом: команду понял.

Через минуту в эфире раздался голос Трекера.

– Доброй ночи, ребята, ровных дорог, хорошей погоды, сытного ужина, крепких дверей, тёплых постелей и всего самого удачного из того, что вам сейчас нужно! С вами Трекер, в эфире «Радиотрёп».

Тэм показалось, что его голос звучит чуть более устало – или расстроенно? – а на этой паузе он как будто неслышно вздохнул.

– Знаю, знаю, сегодня по графику книжный день, и скрашивать вашу полночь должен малыш Шкет, но – вот такая непруха – вместо него с вами опять я. А Шкет передавал вам привет. У него возникли дела, и какое-то время он не сможет со мной ездить, но я надеюсь, что уже очень скоро он вернётся в эфир и почитает нам что-нибудь из Достоевского. Или Шекспира – как повезёт.

Трекер усмехнулся, но Тэм этот смешок показался вымученным.

– Сейчас же мы послушаем Элвиса, а после – опять меня: Шкет оставил потрёпанный томик стихов и просил почитать для вас Бродского…

Девайс приглушил радио на минимум и развернулся в сторону дороги, готовый вести Тэм по сигналу.

– Хороший мальчик! – обрадовалась она и завела байк.

Несколько раз за два часа эфира они останавливались. Девайс сначала смог установить лишь направление, ему требовалось время, чтобы вычислить более-менее точные координаты сигнала. Он пытался сделать это на ходу, но периодически сбивался или терял сигнал, тогда приходилось ждать несколько минут, пока он проведёт уточняющие расчёты. К концу эфира пёс чётко знал, куда бежать, и, чтобы нагнать Трекера, радио ему уже не требовалось. Оставалось надеяться, что Трекер не решит куда-то отъехать сразу после эфира и заночевать в другом месте. Путь предстоял неблизкий, но Тэм срезала дорогу там, где это было возможно. Не так лихо, конечно, как это делал Тарас, но всё же на рассвете они добрались до старого песчаного карьера, из которого ночью шёл сигнал. Озерцо в центре карьера отражало полупрозрачное светлеющее небо с редким пухом облаков. На верхней кромке, подобравшись почти вплотную к обрыву, росли сосны, цепляясь за край корявыми корнями, и восходящее солнце высвечивало их безукоризненно ровные стволы медью.

Тэм огляделась, но ни красного пикапа, ни Трекера не увидела. В груди тоскливо заныло: неужели он успел уехать? Тогда им придётся ждать ночи и повторить всё заново…

– Постой, – вслух сказала она, – из такой низины хорошего сигнала не будет даже при мощной антенне. Значит, – она подняла глаза на обрыв с соснами, – он остановился на возвышенности. И, возможно, до сих пор там. Вась, давай поищем, где можно взобраться наверх!

Срезая путь, они выехали не слишком удачно: теперь объезжать по дороге так, чтобы попасть наверх, оказалось далековато, и Тэм решила не тратить время, а продолжать двигаться напрямик.

Верхом на байке она это делать не решилась, потому что вряд ли бы справилась с управлением даже на самом пологом песчаном склоне, поэтому катила его в горку, увязая в рассыпчатом песке, и очень скоро взмокла, несмотря на утреннюю прохладу. Пришлось снять куртку, а рубашку повязать вокруг пояса, оставшись в майке. Выбившиеся из растрепавшихся кос пряди лезли в глаза и липли к мокрому лбу, в горле быстро пересохло, и язык стал неприятно шершавым.

Она выбрала наиболее пологий путь, но и он оказался непрост, а перед самым верхом песок осыпался, образовав высокую ступеньку, на которую закатить мотоцикл – она поняла это слишком поздно – не выйдет, а приподнять его на одно колесо и потом затащить наверх у неё вряд ли хватит сил, даже несмотря на то, что Девайс помогал, чем мог: подпирал лобастой башкой байк, не давая ему откатываться назад.

Запыхавшись, Тэм окинула взглядом последнее препятствие и сквозь зубы ругнулась. На резком вдохе дёрнула мотоцикл, закидывая переднее колесо наверх, но песок под ногами посыпался, потащился вниз и байк, едва не переехав вовремя увернувшегося пса. В последний момент правой ногой Тэм нащупала торчавший из песка камень и упёрлась в него, обретя хоть какую-то опору. С трудом сохранив равновесие и удержав байк, она поняла: придётся его бросить.

Оглянулась назад, прикидывая, насколько далеко он свалится, как вдруг что-то звякнуло, мотоцикл сделался в разы легче и словно сам полез наверх. Тэм поднажала, отчаянно меся ногами сыпучий песок, выбралась на твёрдую землю и рухнула рядом с мотоциклом. Над ней, с буксировочным тросом, пристёгнутым одним концом к вилке байка, стоял Трекер.

– Привет, – сказал он, – ты в норме?

В ответ Тэм только ресницами хлопнула. Вот вроде бы и надеялась его здесь найти, но всё равно вышло как-то неожиданно.

Трекер поставил мотоцикл на подножку и отстегнул трос.

– Воды хочешь?

– У меня есть, – кашлянула Тэм, поднимаясь с земли.

– Ладно, – кивнул Трекер и пошёл к своему пикапу, алевшему меж сосен.

– Постой! Я искала тебя.

Трекер обернулся, в его взгляде застыла настороженность.

– И вчера тоже?

– Да. Я слышала, ты ищешь рыжего мужчину, под шестьдесят, в очках, верно? Он ещё повязывает салфетку вокруг шеи во время еды.

Трекер не ответил, лишь слегка приподнял бровь, и Тэм продолжила:

– Ты знаешь его имя? Это Григорий Северский? Он, да? – Тэм с отчаянной надеждой уставилась на Трекера, но тот молчал. – Просто… Просто если это он – я тоже ищу его. Я здесь всего два года, половину этого срока прожила, не вылезая от колхозников, а зиму – на одном из хуторов, и дикополья почти не знаю. Я не смогу найти его без тебя.

– Я не беру попутчиков, – сказал он и направился к машине.

– Нет, пожалуйста, Трекер! – крикнула она ему в спину. – Мне говорили – да и я сама уже дважды убедилась – что ты всегда помогаешь, если это в твоих силах.

– Что ж, видимо – не всегда.

Она догнала его и схватила за локоть.

– Пожалуйста, это очень важно! Одна я его не найду.

– Ну меня же ты как-то нашла. Справишься.

Он лёгким движением высвободил свой локоть из её пальцев и бросил трос в кузов пикапа.

– Тебя нашла не я, а Девайс, – выпалила Артемия. – Запеленговал твой сигнал и вёл меня к тебе всю ночь. Неужели зря?

Кажется, Трекер удивился, но передумать это его не заставило.

– Я не беру попутчиков, – повторил он. – На двух колёсах ты ловчее, чем я на четырёх, да с таким агрегатом, – он кивнул на собаку, – уверен, обойдёшься без меня.

Он открыл дверцу пикапа.

– Ошибаешься, – упаднически сказала Тэм. – Я в прямом смысле второй день за рулём, да и бензин почти вышел… Что, оставишь меня здесь? Серьёзно?!

Трекер завёл мотор и поехал прочь, лавируя широкими просветами между сосен.

– Серьёзно?! – повторила Тэм, сорвавшись на фальцет. – Вот дерьмо! – всплеснула она руками в бессильной досаде, а потом в голову пришла мысль… – Вась, запрыгни ему в кузов и не давайся!

Пёс нагнал пикап и, сгрохотав железными лапами, приземлился в его открытый кузов. Машина остановилась. Трекер вышел и попытался прогнать Девайса, но тот не двигался с места и не позволял к себе подойти, грозно, предупредительно вибрируя функцией имитации рычания.

– Забери пса, или мне придётся увезти его с собой, – сказал Трекер, когда к ним подошла Тэм.

– Значит, всё же берёшь попутчиков? – подколола она.

– Действительно думаешь, что сможешь добиться помощи силой?

– Ты не оставляешь мне выбора. Я заплачу тебе – отдам мотоцикл.

– Слушай, сестричка, помощь – это всегда сотрудничество. И когда оно насильное – хорошего не выйдет.

Трекер подождал пару мгновений, надеясь, что она заберёт собаку, но Тэм лишь упрямо скрестила руки на груди.

– Ну, как знаешь, – сказал он и сел за руль.

Пикап газанул, Тэм бросилась к мотоциклу.

На двух колёсах действительно ловчее, чем на четырёх, тем более среди деревьев, но только в том случае, если ты умеешь водить. Артемия несколько раз чуть не врезалась в сосны, несколько раз чуть не упала из-за своих нелепых манёвров, но всё же вылетела под колёса пикапа, отрезая ему путь, до того, как тот успел выехать на дорогу. Трекер резко дал по тормозам, в кузове громыхнул завалившийся на бок Девайс.

– С ума сошла?!

Тэм, дыша так тяжело, словно не ехала на байке, а бежала с ним в руках, опёрлась ладонью о капот пикапа, не слезая с мотоцикла, и глянула на Трекера.

– Слушай, братишка, – в тон ему начала она, и голос против воли набирал обороты, но она его почти не слышала из-за зло грохочущего в ушах сердца, – два года назад я потеряла всё, абсолютно всё – и оказалась в дикополье. Я еле унесла ноги от цеховиков, а потом мне пришлось уйти и от колхозников. Я бы сдохла или как минимум свихнулась, но знаешь, кто меня спас? – Она перешла почти на крик. – Ты, колебать твою рать! Твой голос был со мной, когда у меня в очередной раз ничего не осталось, твои шутки помогали мне идти дальше и не сдаваться, твой «Радиотрёп» не дал мне пойти ко дну отчаяния, когда кончились силы выгребать из него, и знаешь, что? Я не верю, что сейчас ты этим же голосом скажешь мне проваливать и оставишь в совершенно безвыходном положении – одну, без бензина, без надежды, отказавшись сделать… Да что такого я прошу тебя сделать?! Ты же всё равно ищешь его, хоть со мной, хоть без меня! Если разрешишь мне присоединиться, от тебя же не убудет, а для меня это действительно очень важно!

Трекер слушал её тираду, положив локоть на опущенное стекло, и когда Тэм закончила, какое-то время молчал, глядя на неё, потом вышел из машины и наконец спросил:

– Зачем он тебе?

Говорить правду Тэм всё же остерегалась, поэтому заранее приготовила приближенную к этой правде легенду.

– Я очень близка с его дочерью. Когда ей было одиннадцать, он покинул Вавилон без суда – и ни разу не подавал прошение о возвращении. Я хочу узнать причину, по которой он оставил семью. Это важно для его дочери, а значит – и для меня. Она заслуживает знать правду. Она вообще думала, что её отец мёртв…

– Может, пусть и дальше так думает? Не всякая правда полезна, и не всем она нужна.

– Это не тебе решать.

– А кому? Тебе?

– Я не прощу себе, если не попытаюсь сделать это для неё. И она тоже мне не простит…

– Ну, ты попыталась, ничего не вышло. Твоя совесть чиста.

Тэм чуть не взорвалась: хотела выругаться, треснуть кулаком по капоту пикапа, но вдруг заметила, как Трекер на неё смотрит: проницательно, словно испытывает. И тогда она просто спросила:

– А твоя совесть останется чистой?

– Я тебе ничего не должен, – пожал он плечами.

– Но тебя это ничем и не затруднит. Клянусь, проблем я не доставлю!

– Да куда ещё больше-то! – фыркнул Трекер, пряча ухмылку.

Голос его словно стал легче, чем до этого, и прозвучал ровно так, как звучал по радио. У Тэм ёкнуло сердце: для неё только сейчас Трекер-голос-по-радио, которого она знала уже больше года, и который стал ей чуть ли не родным, соединился с Трекером-человеком, обрёл плоть и черты – пусть и не такие, как она представляла. Только сейчас он стал на самом деле настоящим, существующим в реальности, а не исключительно в её воображении.

И одновременно с тем, как Трекер-голос-по-радио обрёл воплощение, Трекер-человек перестал быть для неё просто незнакомцем, который может привести её к отцу. Вдруг стало мучительно стыдно и за своё поведение – наверно, можно же было сделать всё как-то иначе? – и за умышленную ложь. Тэм уже открыла рот, чтобы сказать… Что? Правду? Или извиниться? – Но Трекер её опередил.

– Слезай, закинем твой байк в кузов.

– Теперь это твой байк, – только и ответила она, но что-то в её лице заставило его улыбнуться.

Глава 5

Минут десять ехали молча. Трекер, якобы сосредоточенный на дороге, украдкой рассматривал попутчицу. Растрёпанные рыжие косы, перехваченные на концах кусочками бечёвки, тёмные брови, открытый взгляд и задорные бледные веснушки по всему лицу, даже на губах – наверняка улыбчивых, пусть и не сейчас. В руках – тряпичный рюкзак, какие выдают с набором выживальщика городским изгнанникам. Она явно нервничает: вон как в него вцепилась, да и дыхание всё ещё не выровнялось. Грудь, обтянутая спортивной майкой цвета хаки, вздымалась тяжелее, чем должна бы, кожа в глубоком вырезе, тоже усыпанная веснушками, лоснилась от пота.

Трекер вдруг понял, что смотрит на неё уже отнюдь не украдкой, и она это заметила. Стало неловко.

– «Радиотрёп» и правда тебе помог? – спросил он, вновь уставившись на пустую дорогу.

– Помог. Но не он.

Трекер бросил на неё беглый вопросительный взгляд – в глаза, и она улыбнулась в ответ то ли виновато, то ли смущённо.

– Он бы ничего не стоил, если бы музыку – и болтовню между ней – запускал ИИ, как на радио в Вавилоне. Всё дело в человеке по ту сторону радиоволны. Благодаря его голосу в эфире, одиночество становилось не столь концентрированным.

– Значит, всё затевалось не зря, – пробормотал себе под нос Трекер. – Как тебя называть, сестричка?

– Тэм. Меня зовут Артемия. А тебя?

– Все называют Трекером. Порой сокращают до Трека.

Он заметил лёгкую досаду на лице Тэм. Неужели она полагала, что он вот так запросто скажет ей своё настоящее имя, если его все знают не иначе как по кличке? И дело тут даже не в какой-то особой секретности, ему просто не нравится ни его настоящее имя, ни та жизнь, в которой он его носил.

– Зачем тебе Северский, тоже не скажешь? – спросила Тэм.

Трекер чуть нахмурился, не отрывая взгляда от дороги. Конечно, он ей не поверил. Точнее – сразу просёк, кому этот Северский приходится отцом и какую одиннадцатилетнюю девочку бросил, когда ушёл из Вавилона. И счёл, что у неё, повзрослевшей, к горе-папаше накопились не столько вопросы, сколько обиды – и их станет ещё больше, когда она узнает правду, а потому вряд ли станет мешать Трекеру выполнить условия сделки с Фармой. Особенно если учесть, что на кону…

– Помочь Шкету. Он болен, – ответил Трекер. Пусть всей правды открывать нельзя, но основной момент ей всё же знать стоит.

– Ох… – Тэм искренне расстроилась. – И серьёзно?

– Достаточно. Не болтай об этом, ладно?

– Конечно. Да мне и не с кем.

Оба замолчали. Трекер порылся в бардачке, на ощупь отыскав среди груды разномастных флешек подписанную «Linkin Park», и включил её, убавив звук до минимума.

– Как ты узнала, что Северский жив?

– Услышала разговор в ночлежке про то, что ты ищешь какого-то деда, и узнала его по описанию. Ты уже что-то выяснил?

– Только то, что он не сидит на месте и держится подальше от гильдий.

– То есть ты не знаешь, где его искать? – удивилась Тэм.

– Пока нет.

– Тогда куда же мы едем?

– Искать, – невозмутимо ответил Трекер, пока не собираясь делиться с новой знакомой тем, что уже успел узнать.

Северский покинул Фарму пешком – и никто не заметил, когда именно. Человек Шай, вводивший Трекера в курс дела, рассказал, что вирусолог работал в отдельном кабинете, страдал нарушением сна и мог засиживаться за своими формулами до утра, а потом спать до обеда, поэтому его отсутствие заметили день на второй, не раньше. Судя по тому, что он прихватил с собой изрядную порцию медикаментов – а это одна из самых дорогих и востребованных в дикополье валют – возвращаться он не собирался и путь держал не в Вавилон.

В ночлежке у Марты Трекер узнал, что беглец искал транспорт, но не машину и не байк, а квадроцикл. Такие игрушки пользовались популярностью у мелких банд, и Марта направила Северского к Макару, который мог свести его с Полосатым.

Макар, в свою очередь, сказал, что Северский сторговался с человеком Полосатого и уехал из ночлежки уже на квадроцикле – не самом вездеходном, но повездеходнее любого байка. У Макара же закупился припасами, хоть и так тащил чем-то доверху набитый рюкзак в половину своего роста. К квадроциклу пришлось прилаживать багажник. Уехал Северский на восток, но куда именно, никто не знал.