Амбивалентность

Трекер затушил сигарету и кивнул собственным мыслям.

Он наверняка возненавидит себя за это решение, но другого принять не сможет.

***

Фарма занимала всё ещё работающий завод старого мира по производству лекарств и разрослась вокруг него до небольшого города. Добиться аудиенции у самой королевы Виктории оказалось непросто: Трекеру со Шкетом сначала пришлось ждать у ворот территории, потом вкратце изложить свою проблему дядьке с квадратной челюстью и видом донельзя официальным, после чего долго ждать в каких-то коридорах.

Пришли люди, представившиеся врачами, хотели забрать Шкета на осмотр, но Трекер его одного не отпустил, и ему разрешили сопровождать.

Их водили из кабинета в кабинет, брали у Шкета какие-то анализы, делали кардиограмму и исследования, назначения которых Трекер не понимал, а отвечать на его вопросы никто не собирался.

Потом им опять пришлось ждать – часа три, не меньше – уже аудиенции у главы гильдии. В её кабинет пригласили одного Трекера, велев Шкету ждать снаружи. Мальчишка схватил его за рукав у самой двери, тревожно заглянул в глаза.

– Давай, может, не будем? – произнёс он одними губами.

– Не ссы, приятель, всё порешаем.

Трекер ободряюще похлопал его по плечу, чувствуя, как у самого перед встречей с Шай по предплечьям побежали мурашки. «Словно крысы с тонущего корабля», – мысленно усмехнулся он и шагнул в белоснежную, ярко освещённую комнату, полную стекла и хрома, притворив за собой дверь, обтянутую мягкой светлой обивкой – наверняка для дополнительной шумоизоляции, так что подслушать у Шкета не выйдет (а он обязательно попытается, в этом Трекер был уверен).

– Так-так-так, – протянула Виктория.

Трекер рассчитывал увидеть её за рабочим столом, но она сидела на кожаном диванчике в углу, подобрав под себя длинные стройные ноги в телесных чулках. Одна рука с ухоженными окольцованными пальцами покоилась на его спинке, в другой она держала папку с результатами обследования Шкета. Заострившиеся тонкие черты, высокие скулы, горбатый нос, гладкие чёрные волосы до плеч и неизменная красная помада. Светлое платье-пиджак с глубоким декольте, в котором виден краешек кружевного белья на загорелой коже; под диван сброшены туфли на высоком каблуке – такие в дикополье только она, наверное, и носит.

– Вот так встреча! Или дикопольского скитальца уместней приветствовать так: вечер в хату?

Трекер хотел усмехнуться, но вышло так, словно при виде Шай с ним случился кратковременный паралич лицевого нерва.

– Главе Фармы уместнее именно так, да, – ответил он, справившись с лицом.

Шай проницательно прищурила тёмные кошачьи глаза:

– Остряк! Прям как по радио. Но по радио твой голос звучит уверенней. Волнуешься?

Протез лязгнул, конвульсивно сжавшись в кулак. Шай перевела взгляд с лица Трекера на его руку и обратно.

– Твои пальцы я не сохранила – не думала, что вернёшься.

Она встала с дивана и босиком подошла к Трекеру, окинула его любопытным взглядом.

– Но ты вон какую цацку себе заимел – попрактичнее пришитых на место обрубков. Знал, что так будет?

– Нет.

– Тогда почему выбрал остаться без пальцев вместо того, чтобы служить мне?

– Ты бы всё равно меня убила.

– Ты дурак? – искренне изумилась Шай, отошла к столу и присела на его край, раскрыв папку. – Фарма огромна, любого можно куда-то пристроить и поиметь с него больше толку, чем с мертвеца.

– Тогда чего же меня за ворота выкинула, а не отдала на опыты? – Трекер переборол внутреннее сопротивление и сделал пару шагов в сторону Шай – кабинет был слишком велик, чтобы разговаривать с ней от двери.

– Погоди, – Шай вздёрнула чёрную бровь, – ты серьёзно думаешь, что я отчаялась сломать тебя, всего лишь отрезав тебе четыре пальца? – Алые губы дрогнули в улыбке насмешливой и разочарованной. – Ты думаешь, я тебя выкинула, не найдя иного применения? Да ты и правда дурак, – и она углубилась в чтение документов, а Трекер остался стоять посреди кабинета, растерянно на неё таращась.

– Ты был смазливым юнцом, но таким стойким и непреклонным в своих убеждениях! – сказала Шай спустя пару минут, не отрывая взгляда от бумаг. – В критический момент ты ухватился не за жизнь, а за честь, и это заслуживает уважения. Поэтому я дала тебе то, чего ты хотел больше всего. Свободу. Этой штукой не все умеют распоряжаться, далеко не все. Большинство умудряется обернуть её себе же во вред, но тебе она пошла на пользу. С такими, как ты, можно иметь дело.

– Жаль, что с такими, как ты, это слишком опасно, – холодно ответил Трекер.

– Но ты всё равно пришёл. – Шай бросила на него ироничный взгляд поверх бумаг. – Уже догадываешься, что твой парнишка не жилец, или буду вынуждена тебя огорчить? Операция сложная и требуется незамедлительно.

– Вы можете её сделать?

– Безусловно. Вопрос в цене.

Она отложила документы и уставилась на Трекера, скрестив руки на груди. Повисло молчание.

– Я тебя слушаю, – бесстрастно сказал Трекер, с раздражением замечая, что нервничает гораздо больше, чем рассчитывал.

– Есть два варианта. – Шай подошла ближе. – Мы лечим парня, и он остаётся у нас. Навсегда. Я слышала его в твоём «Радиотрёпе» – из мальчика выйдет толк, если всерьёз заняться его обучением, а некоторым моим специалистам пора подумать о том, чтобы подготовить себе достойную смену.

– Я не оставлю его в вашем гадюшнике…

– Комфортабельном гадюшнике, прошу заметить.

– …среди извращенцев, социопатов и наркоманов…

– Которых ты просишь спасти его жизнь.

– Но не делать его одним из них! Одним из вас.

Горло перехватывало от внутреннего напряжения, оно требовало выхода, и Трекер чуть не сорвался на крик, но вовремя себя одёрнул. Шай меланхолично усмехнулась, и ему показалось, что она испытывает его, проверяет, чего он сто́ит и на что готов пойти. Насколько сильно получится его прогнуть, сколь много выйдет с него содрать и есть ли смысл иметь с ним дело. Трекер сделал медленный вдох, мысленно досчитал до десяти и спросил уже спокойно:

– А второй вариант?

Теперь его голос звучал точно как по радио, только не так весело. Судя по тому, как прищурилась Шай, она это оценила.

– Ты сам на нас поработаешь. Но не думай, не так, как я предлагала десять лет назад – для таких забав ты уже несвеж.

– Нужно… кого-то убить?

Пока Виктория тянула паузу, Трекер почувствовал, как в его груди растёт большой липкий ком, как он поднимается к горлу и перекрывает кислород. Ради спасения Шкета он смог бы нарушить клятву, данную себе же много лет назад. Но сможет ли вновь отнять жизнь? Ведь дело тут вовсе не в клятвах…

– Всего лишь отыскать.

Слова Виктории прозвучали как из-под воды, и Трекер осторожно вдохнул, боясь схватить воздух слишком заметно, как после удушья, но расслабляться было ещё рано.

– Один из моих ценных сотрудников захотел прогуляться и прихватил с собой важные данные о некоторых разработках. Без этих данных вся наша многолетняя работа насмарку.

– Я должен вернуть эти материалы?

– Ты должен вернуть человека. Живым. Материалы в его голове.

Кажется, всё не так и плохо…

– А что ваши безопасники?

– Потеряли след, едва выйдя за ворота. Они не слишком умны, но слишком заметны – на каждом наше клеймо, как и положено в гильдиях, если ты подзабыл. Далеко не все станут помогать боевикам Фармы по-хорошему, а искать след по-плохому выйдет слишком долго.

– Думаешь, я справлюсь лучше?

Виктория хмыкнула.

– Ты всеобщий любимец, ты постоянно в дороге и знаешь каждый закуток дикополья, с тобой будут болтать, тебе станут помогать, ну и сам ты не пальцем деланный и лично заинтересованный. А ещё у тебя хорошие связи – судя по твоей хитросработанной клешне и отсутствию проблем с топливом для твоей тачки.

Очередь хмыкнуть перешла к Трекеру.

– Мальчик может не дожить до твоего возвращения, – продолжила Шай, – поэтому его прооперируют сразу, как только ты отправишься в путь. Но если подведёшь нас – в силу вступит первый вариант: Шкет останется в Фарме. По рукам? – она протянула холёную ладонь. – Или ты отнимешь у пацана времечко себе на подумать?

Трекер молча сжал протянутую ладонь металлическими пальцами.

– Какой тонкий механизм, – заметила Шай, не отпуская его руки́ и глядя ему в глаза. – Как живой. Дорого тебе стоил?

– Как минимум – настоящих пальцев.

Глава 3

Артемия обхватила ладонями глубокую миску с наваристым супом, почувствовала, как к оледеневшим ладоням возвращается тепло.

– Пёсий холод по ночам, да, подруга? – подмигнула ей пышная немолодая раздатчица. – Не по сезону. Ты ешь-ешь, изнутри-то быстрее согреет!

Артемия в ответ улыбнулась. Ночи и впрямь стояли холодные, а сегодняшняя ещё и жгла ледяным ветром, поэтому Тэм быстро отказалась от мысли переночевать под открытым небом и остановилась в ночлежке.

– Рябинки тебе давай плесну? Наша, мы хорошо настаиваем – голова даже с перебору наутро не затрещит. Ну, плеснуть? Вмиг согреешься!

– Нет, спасибо, мне достаточно супа, – отказалась Тэм.

Она платила патронами, а их едва хватит на скромный ужин и ночлег. Судя по промелькнувшему в глазах раздатчицы сочувствию, та догадалась о причине отказа и уговаривать не стала.

– Ну-ка, это, двиньсь! – негрубо подпихнул Артемию в сторону невысокий неопрятно-бородатый дядька в заношенной камуфляжке, протискивая своё грузное тело поближе к ящику посланий для Трекера, возле которого сидела за стойкой Тэм. – Чё там, это, – обратился он к раздатчице, помахав сложенной запиской, – когда будет-то?

– Да теперь долго не покажется.

– Едрить-любить! – подосадовал дядька, раздумывая, опускать ли теперь свою бумажку в ящик.

– Утром же был. – Раздатчица упёрла руки в бока. – Ты где шарашился, дурик? Жди теперь, пока рак на горе пукнет… Но на колёсах ещё успеешь у Макара его перехватить, если напрямки погонишь, он ведь всё равно на эфир и ночёвку остановится. Только у Макара, гляди, сейчас банда Полосатого трётся, а на них Скальп ножи точит – как бы ты, такой красивый, под руку не попал…

– Да ну, я, это, туда и обратно. По дорогам не поеду, а у Макара Скальп стрелять не будет. Да вроде и не здесь он сейчас дела свои стряпает, Скальп-то.

– Ой, я б не обещала! Скальпу последнее время плевать на все договоры – вкрай оборзел. Надо будет – так и в ночлежке мокрую устроит. Допрыгается – свои же его и кончат, и проблем всем меньше.

– А Трек-то туда, это, на фига покатил? Вроде ж всегда по большой кривой банды облетал.

– Да за каким-то мужиком.

– Чё за мужик? Из местных?

– Не, залёток. Трек спросил, не мелькал ли рыжий дед в очках, а я и вспомнила, что мелькал – на той неделе.

– Во у тебя запоминающая способность! – ахнул дядька с таким выражением, словно сказал подавальщице цветистый комплимент.

Та, сдерживая польщённую улыбку, махнула на него полотенцем.

– Да ну, у меня перед глазами за ночь знаешь, сколько лиц проходит? К утру все в одну рожу сливаются, а тут – неделя! Но этот рыжий отпечатался, потому что – ну очки, это реликт, конечно. А ещё он салфетку у меня перед едой попросил и, вообрази, повязал её за ворот! – раздатчица прыснула, едва сдерживая хохот, а Артемию словно водой окатили. – Тряпочной салфетки у меня, понятно дело, нет, – продолжала женщина, – так я ему полотенечко чистое вынесла. Но ты где видел, чтобы кто-то салфетку себе слюнявчиком повязывал, а?

«Ох уж эти твои замашки старой интеллигенции, Гриша, так уже лет сто никто не делает!» – прозвучал в ушах мамин голос, и перед глазами мгновенно всплыла картина из детства: вся семья за столом, и папа – высокий, рыжий, в старомодных очках, прежде чем приступить к своему яйцу всмятку, обязательно повязывает вокруг шеи льняную салфетку, а мама неизменно подтрунивает над этой его причудой.

И что невероятней: то, что её отец, учёный-вирусолог, вечно витавший в каких-то своих облаках, умудрялся выживать в дикополье в течение пятнадцати лет, но не смог вернуться в Новый Вавилон, а теперь его зачем-то ищет Трекер? Или то, что в этом мире есть ещё один человек, рыжий и в очках, который повязывает себе салфетку перед едой?

– Как его зовут? – сипло спросила Артемия, но болтающая парочка её не услышала. – Простите! – прокашлялась она.

– А? – развернулась к ней подавальщица. – Рябинки надумала?

– Нет. Вы не знаете его имя?

– Чего-о?

– Имя. Как его зовут?

– Этого? – подавальщица кивнула на своего собеседника. – Тарасом зовут, а чё?

– Да нет, того, рыжего. Которого Трекер искал.

– А, того! Подруга, не знаю, не спрашивала, не моё это дело. А вот он меня странно звал, не как все мужики. Искоркой, вообрази!

Раздатчица рассмеялась и вновь повернулась к своему собеседнику, а Артемия осталась сидеть, ошеломлённая, уставившись в пустоту. Отец в детстве звал её именно так: Искоркой.

Выходит, это действительно он, он жив, и всё это время провёл в дикополье…

Тэм старалась в мельчайших подробностях припомнить, как отца изгнали. Его даже не арестовывали. Просто однажды вечером мама сказала, что ему придётся покинуть город, а утром он ушёл и больше не вернулся.

Тэм было одиннадцать, и она проплакала несколько месяцев. Привычный мир рухнул, лишившись главной своей опоры – её героя, её отца. Она даже не знала, за что его выгнали, и мать на эту тему говорить не хотела. «Просто твой отец – он такой человек… учёный, фанатик своего дела, которое в Новом Вавилоне уже никому не нужно. Это сложно. И ему было сложно, и с ним – непросто… Ты всё равно пока не поймёшь».

Тэм ждала его несколько лет, запрашивала списки подавших заявление на возвращение и надеялась увидеть в них имя отца, но тщетно. А потом мать узнала об этом и отругала её: «Не строй воздушных замков, Артемия, твой отец давно мёртв. Таким в дикополье не выжить, посмотри уже правде в лицо, иначе станешь, как он, и кончишь так же!».

Вот только как это сделать, если правды Артемия до сих пор не знала, а мать по-прежнему на все вопросы либо расстраивалась, замыкаясь в глухом молчании, либо злилась, обвиняя Артемию в схожести с отцом. Со временем Тэм и сама пришла к выводу, что отец погиб, ведь будь он жив, неужели не попытался бы вернуться к своей Искорке?

А сейчас, выходит, он всё-таки жив и совсем-совсем рядом… Его нужно найти! Обязательно, хотя бы для того, чтобы узнать, что же на самом деле с ним произошло. И уж конечно – уговорить подать запрос на возвращение в город вместе с ней. И тогда, если его удовлетворят, она вернёт себе не только дом и свою жизнь, но часть своей семьи.

Вот только как она собирается искать его одна, пешком, среди бескрайнего дикополья, в котором у неё нет ни друзей, ни даже приятелей? Она же не Трекер. Вот у него наверняка всё получится… Значит, ей нужно отыскать Трекера!

– Ну что, подруга, тебе комнату на ночь или койку? Есть места подешевше в общей женской спальне, если чё.

Подавальщица забрала у погрузившейся в раздумья Артемии пустую миску.

– А? Нет, спасибо, мне ничего не надо, я не останусь.

– Ну, я, это, покатил, попробую Трека нагнать. Бывай! – махнул подавальщице Тарас и пошагал к выходу.

– Ровной дороги! – откликнулась та и вновь переключилась на Артемию: – А ты, что ли, решила на улице жопу морозить? С ума сошла? Давай я тебе по дешёвке местечко устрою. А если с посудой мне поможешь, то и оставь при себе свои патроны.

– Просто мне… Мне тоже нужно найти Трекера. Это очень важно. Вы сказали, что его ещё можно догнать.

– Ну гони тогда, чего сидишь, мечтаешь? Или, погоди, ты ж пешая?

– Да.

– Ну не на своих же двоих его, колёсного, догнать можно! Тарас! – гаркнула она так, что зазвенели стаканы. – Тара-а-ас!!! Иди-к сюда!

Тарас остановился на самом пороге, развернулся и вразвалочку заковылял обратно.

– Чё?

– Подругу мою подхвати до Макара. Ей тоже к Трекеру.

Он окинул Артемию скептическим взглядом.

– Зачем ей?

– За надом! И срочно. А она пешкодральная.

– А мне за это чё?

– А тебе спину в дороге не продует, и хватит с тебя.

На том и уговорились. А при чём здесь спина Тараса, Тэм поняла только выйдя на улицу: он ездил на мотоцикле, и ей предстояло сидеть сзади, а Девайсу – бежать следом.

– Это, псина твоя не отстанет? – спросил Тарас, натягивая перчатки. – Я никого ждать не буду.

– Не отстанет.

Он сел на мотоцикл.

– Нажопником ездила?

– Чего?

– Ну, двойкой. Пассажиром. – Он закатил глаза.

– А, нет. Только водить чуть-чуть пробовала.

Тарас вздохнул.

– Ну ты, это, держись по-людски: ещё и коленками, иначе слетишь. На поворотах повторяй за мной, но, это, вполовину. Я наклонился влево – и ты вполовину. Уложила? Садись. Да куда ты меня хватаешь, – заёрзал, скидывая с себя её ладони, – вон там ручка, видишь? Ну вот же, ну! Всё ж для людей, чтоб рулить не мешали. И, это, коленками. Едрить-любить, они у тя острые! Весёлый будет хоровод…

Путешествие оказалось не из приятных и для Артемии: по кочкам и грязи, подпрыгивая на жёстком сиденье позади объёмного дядьки, от которого несло бензином, потом и немытыми волосами, а держаться надёжно получалось только прильнув к нему почти вплотную, но это хотя бы не пешком – тем она себя и утешала. Пешком нагнать Трекера она бы не смогла, а отыскать отца – и подавно.

Спустя часа три Тарас остановился посреди бескрайнего поля.

– Ты, это, сходи, если до ветру надо, – бросил он Тэм через плечо.

– Не надо.

– Ну тогда слезь, я схожу.

Развернувшись спиной к Тэм и мотоциклу, Тарас вжикнул молнией ширинки.

– Прямо здесь?! – возмутилась Тэм.

Ответом ей было громкое журчание.

– А куда я денусь – поле же кругом, – сказал Тарас, закончив.

– Хоть бы отошёл.

– Ну я же отвернулся! – искренне изумился он тому, что его очевидная деликатность в этом вопросе от Тэм ускользнула. – Удружила мне Марта с нажопником, ещё и бесплатным, – проворчал, усаживаясь в седло, – ишь, какая цаца!

Солнце всходило по-летнему рано, и потому до места они добрались уже засветло. Девайс, чуть отставший от мотоцикла под конец пути, нагнал их у территории ночлежки и теперь трусил следом.

– Опа-опа, здесь наш вояжёр! – обрадовался Тарас, выбирая, куда поудобней припарковать байк.

Машин у заведения Макара понаставили в несколько рядов: видимо, ночлежка и большой бар на первом её этаже пользовались популярностью. Пришлось объехать вокруг территории, чтобы найти местечко.

Знакомый Тарасу красный пикап Трекера втиснулся туда, куда гостям ставить свой транспорт обычно не разрешалось – на въезде в хозяйственный двор.

– И вся полосатая рать, судя по тачкам, тоже тут, – добавил Тарас уже не так бодро, приглядевшись к машинам, оставленным у главного входа в ночлежку. – У тя это, надолго с Треком базар? Мне только записку ему отдать, я тя ждать не буду, если чё.

– И не надо. Отдашь и езжай.

– Останешься? – удивился Тарас. – Тут, это, смотри – Полосатый со своими зуботычниками, небезопасно. Или у тебя в рюкзаке базука? – хохотнул он, припарковавшись, наконец, где-то с торца.

– Базуки нет, но я разберусь.

Они направились ко входу, Девайс послушно побрёл следом. Тарас глянул на Тэм совсем озадаченно.

– А, так ты, это… Из э-этих! – о чём-то догадался он.

– Из кого? – не поняла Тэм.

– Ну из этих… Ну, кто его по ночлежкам караулит и в дороге перехватить пытается. Вот только ты зря ехала – он не спит с фанатками, у него какой-то свой кодекс. Дурацкий, как по мне.

– Он мне по делу нужен. По важному.

– Ага, по влажному, – не поверил Тарас.

Они вошли в бар – переполненный, несмотря на раннее утро – и огляделись.

– А, вона! – Тарас указал Артемии направление. – У дальней стены, где проход на кухню. В джинсухе с засученными рукавами. Вишь? Тогда двигай, не стой на дороге.

В полумраке помещения Тэм выхватила взглядом мужчину, в одиночестве завтракающего за ближайшим к кухне столом. Крепкие плечи, тренированное тело, худое, дня три не бритое лицо и залёгшие под глазами тени; короткие тёмно-русые волосы, взлохмаченные надо лбом; глубокая сосредоточенная морщинка меж бровей и… четыре железных пальца на правой руке. Сперва Тэм приняла это за перчатку для драки, так нелепо соседствующую с наивными нитяными браслетиками на его запястье, но сделав пару шагов, поняла: это механический протез.

Кто-то окликнул Тараса по имени, и тот, замявшись, махнул Тэм – иди, мол, я сейчас – и свернул к позвавшему. Снаружи донёсся рёв моторов, и Трекер, подняв глаза на окна, встретился взглядом с Тэм. Она уже была в двух шагах от него и улыбнулась, собираясь поздороваться, как вдруг…

Пространство позади неё лопнуло, грохнуло водопадом битого стекла, разорвалось надсадными воплями. Рефлекторно обернувшись, она успела заметить взрывающиеся в окнах стёкла, падающих людей и разлетающиеся из них красные брызги. В ушах автоматной очередью стучал пульс, перекрывая остальные звуки, и она не сразу поняла, что это никакой не пульс: это и есть автоматная очередь.

Кто-то налетел на неё сзади, сшиб с ног и положил лицом в пол, подмяв под себя. Тэм дёрнулась, пытаясь вывернуться, но напавший уже не держал её. Он приподнялся над ней на одной руке, а второй – с железными пальцами – опрокинул ближайший стол, и тот рухнул прямо перед носом Тэм ненадёжным, но хоть каким-то заслоном от летящих пуль.

– Ползи к кухне, – крикнул Трекер в грохоте автоматных очередей, – там выход на хоздвор. Давай!

– Где моя собака?

– Что?

– Мой пёс! – Артемия огляделась, но Васьки, только что бывшего рядом, не увидела. – Девайс!

Она приподнялась на коленях, пытаясь выглянуть из-за стола. Металлическая рука схватила её за шиворот, но дёрнуть обратно не успела: ночлежка вся разом содрогнулась, в лицо Тэм ударило тугим горячим воздухом и колючей крошкой, а потом наступила непроницаемая тишина, и на миг – темень.

Когда темнота рассеялась, всё казалось размытым, двоящимся и кружилось вокруг Тэм с бешеной скоростью. Она полулежала, привалившись спиной к чему-то жёсткому, Трекер, похлопав её по щекам нежелезной рукой, что-то сказал, но она не услышала, а прочесть по губам не смогла, поэтому просто покачала головой. Тогда он приподнял её за руки и, взвалив себе на плечо, бросился в кухню, распахивая двери ногой. Вокруг Тэм замельтешили коридоры, а потом вдруг накрыло ослепительное небо.

Трекер пронёс её через хоздвор, опустил на песок в уголке за каким-то сараем и собрался уйти, но Тэм схватила его за запястье. Он вновь что-то ей сказал – кажется, «всё хорошо», но она опять не услышала – и переложил её руку на что-то холодное. Пальцы безошибочно узнали грубые заклёпки между ушей Девайса и знакомую вибрацию, рождающуюся в его голове от предупреждающего рыка. Тэм скосила глаза на пса – тот оказался невредим, потом перевела взгляд на Трекера, но увидела лишь его спину, быстро удаляющуюся в сторону так удачно припаркованного в неположенном месте красного пикапа, спустя несколько секунд скрывшегося в клубах дорожной пыли.

Прошло время, прежде чем к Тэм вернулся слух, а в глазах перестало всё плыть и двоиться. На хоздвор никто не выходил, изнутри и от главного входа не доносилось никаких звуков. Тэм поднялась на ноги, опираясь на Девайса, и медленно пошла к чёрному выходу. Путь назад – через два коридора и кухню – показался ей гораздо короче, чем тогда, когда её нёс Трекер. Кухня пустовала. В баре, прямо на стойке, сидел длинный худой мужик в хозяйском фартуке и с разрезанным до плеча окровавленным рукавом рубашки – по-видимому, сам Макар. Рядом с ним стоял треснувший стакан с крепкой выпивкой, а Макар сосредоточенно ковырял пинцетом в плече, выискивая то ли пулю, то ли осколок. На полу лежали тела, несколько перепачканных чужой кровью женщин – поварихи и подавальщицы – пытались помочь немногим ещё живым.

– Ты кто? – спросил Макар, бросив быстрый взгляд на Тэм.

Она, глянув на пол, увидела среди прочих распростёртое тело в заношенной камуфляжке. И узнала в нём Тараса.

– Я с ним.

Макар секунду помолчал, подцепляя что-то в своей ране, и о дно стакана звякнула вытащенная пуля.

– Значит, теперь одна, – мрачно, но без особых эмоций сказал он.

– Что здесь произошло?

Макар приложил к ране чистую салфетку и принялся бинтовать руку.

– Вам помочь?

В ответ он лишь слегка поморщился. А потом сказал:

– Бандитские разборки. В меню – автоматная очередь по окнам и гранатка на десерт. Не желаешь ли? Но если не ходишь под Полосатым или Скальпом – тебя не касается.

– Видимо, всё же коснулось.

Макар оторвался от своего занятия и посмотрел на Тэм.

– Езжай отсюда, – сказал он так, что она почувствовала себя школьницей, вмешавшейся в дела взрослых.

– Я… Мне нужен Трекер. Он был здесь, я видела, он поехал на север. Вы не знаете, куда?