Ночные тени: Королева ночи

– Не сейчас, – я устало выдавила из себя слова, разворачиваясь в сторону своих покоев.

– Нет, нам нужно поговорить именно сейчас, – Данияр крепко схватил меня за руку, разворачивая, но, встретившись со мной взглядом, поспешил убрать руку.

– Что изменится после нашего разговора, Хранитель короны?

Я с вызовом уставилась на него, понимая, что мой выпад обязательно сработает.

Так и было. Данияр поморщился и расправил плечи. Я видела изумление в его глазах, внутреннюю борьбу и, кажется, уязвлённость.

А после, его растерянность сменилась гневом.

– Ты знаешь, что я не могу быть Хранителем короны, когда ты в опасности.

– В опасности? – я усмехнулась. – Ты сам в опасности, Данияр. Ты не можешь быть рядом со мной, когда я…

Я осеклась, понимая, что чуть не выдала свою тайну.

– Когда ты что? – его голос стал мягче, но в глазах читалось неприкрытое беспокойство.

– Ничего, – я отвернулась, пытаясь скрыть своё волнение. – Просто оставь меня в покое.

– Не могу, – он сделал шаг ко мне, но я отступила. – Ты не понимаешь, что происходит.

– О, я прекрасно понимаю, – я развернулась к нему, чувствуя, как внутри закипает раздражение. – Ты не хочешь быть рядом со мной, потому что я…

Я снова замолчала, не в силах произнести это вслух.

– Потому что ты что? – Данияр сделал ещё один шаг, сокращая расстояние между нами.

– Потому что я… – я сглотнула, чувствуя, как горло сдавливает невидимая рука. – Потому что я та, кто я есть.

– И кто же ты? – его голос стал почти нежным, но в глазах читалась сталь.

– Та, кого ты боишься, – я отвернулась, не в силах больше смотреть ему в глаза. – Та, кто приносит тебе только боль.

– Это неправда, – он схватил меня за плечи, разворачивая к себе. – Это неправда, и ты это знаешь.

– Отпусти меня, – я попыталась вырваться, но его хватка была железной.

Боги, что же я наделала.

– Более не задерживаю ВАС, – холодно процедил он сквозь зубы. – Проводите Королеву в её покои.

Я хотела броситься к нему и попросить прощения за свои слова, которые я сказала из-за досады, но Данияр развернулся и ушёл прежде, чем я решилась это сделать. Прикусив нижнюю губу, я понурила взгляд и медленно пошла в сторону своих покоев.

– Он остынет, – постарался успокоить меня Николай, но я лишь кивнула и не стала продолжать разговор.

Да, я поговорю с ним тогда, когда мы оба будем к этому готовы, а сейчас мне нужно было решить другие свои проблемы, которые гложили меня не меньше, чем ссора с Данияром.

В своих покоях я сразу направилась к окну, вглядываясь в свинцовое небо. Шрам на руке всё ещё пульсировал, отдаваясь тупой болью. Я осторожно подняла рукав платья, рассматривая золотистые узоры, которые постепенно проявлялись на коже. Они были такими же, как у Мораны – знак древней силы, которую я всё больше чувствовала внутри себя.

– Ваше Высочество?

Я обернулась на голос своей служанки.

– Да, Лина?

– К вам пришёл лекарь Егорий. Говорит, что беспокоится о вашем здоровье.

– Проведи его, – я устало опустилась в кресло.

Через минуту в комнату вошёл Егорий, держа в руках небольшой саквояж с лекарствами.

– Ваше Высочество, я заметил, что вы сегодня не в лучшем состоянии. Позвольте осмотреть вас?

– Что-то серьёзное? – я постаралась скрыть своё раздражение.

– Пока не знаю, – он достал неизвестные мне склюяночи и подошёл ближе. – Позвольте?

Я кивнула, позволяя ему прослушать моё сердце. Егорий внимательно слушал, нахмурив брови.

– Что-то не так? – спросила я, чувствуя, как тревога нарастает внутри.

– У вас учащённое сердцебиение и повышенное давление. Возможно, это просто стресс от сегодняшнего собрания.

– Возможно, – я слабо улыбнулась. – И что вы посоветуете?

– Отдохнуть и принять успокаивающий отвар. Я приготовил его для вас.

Он достал небольшой флакончик и налил содержимое в чашку.

– Выпей…те, – он запнулся, заметив моё выражение лица.

– Хорошо, – я взяла чашку и сделала глоток. Отвар был горьким, но я заставила себя выпить всё до дна.

– Это поможет вам успокоиться и снять боль, – заверил Егорий.

– Благодарю, – я слабо улыбнулась. – Можете идти.

Когда он ушёл, я снова подошла к окну. Мысли о предстоящей свадьбе, о Тане, о Данияре и о растущей во мне силе кружились в голове, не давая покоя.

«Что же будет дальше?» – подумала я, глядя на тяжёлые тучи, которые, казалось, вот-вот разразятся грозой.

*****

Дождавшись возвращения Павла, я смогла с ним обсудить прошедший Совет и уговорила его сопроводить меня к месту распространения скверны рядом с городом. Наш разговор был таким же напряжённым, как и весь этот день, но одно меня смогло порадовать – он не стал слишком долго спорить, когда я наотрез отказалась оставаться в замке. Мне хотелось помочь, самой разобраться с этой напастью.

И вот уже через час, в сопровождении группы жнецов, мы направлялись к месту. Я была рада вновь оседлать свою Искру, которая за долгое время в стойле успела заскучать. Она нетерпеливо рыла копытами промёрзшую землю, требуя пустить её в резвый галоп. Похлопав её по крепкому крупу и угостив яблоками, я всё же дала ей возможность вдоволь насладиться свободой, позволяя чуть быстрее проехаться по улицам снежного города.

– Конюхи хорошо о ней заботятся, – сказал Николай, поравнявшись со мной, когда мы пересекли главные ворота города и свернули на просёлочную дорогу, ведущую к маленькому берёзовому полесью.

Я улыбнулась, немного ослабив поводья своей лошади.

– Мне иногда кажется, что она стала их любимицей.

– Это точно. Всё время вижу, что маленькие служки заплетают её гриву в косы, – усмехнулся он немного неловко. Видно было по его неровной складке между бровей, что он хотел поговорить со мной не о лошадях. Мой верный стражник суетливо обернулся, проверяя, чтобы нас не подслушивали, и продолжил:

– Случилось что-то серьёзное?

– А должно было?

Налетел порыв ветра, и я моментально продрогла до костей, плотнее кутаясь в свою тёплую накидку, отороченную чёрным мехом. Ледяной воздух стал пощипывать лицо, а дыхание участилось, скрывая моё волнение.

Николай раздумывал, уставившись немигающим взглядом вперёд на дорогу.

– Мы знаем его много лет и…

– Думаю, что этот разговор не стоит начинать, – осекла его я. – Мы оба понимаем, что он ни к чему не приведёт.

Николай тяжело выдохнул.

– Я хотел сказать не это. Всем нам тяжело, но ему особенно, потому что…

– Ваше Величество, мы приехали, – окликнул меня один из жнецов, что ехал впереди.

Мы немного проехали вглубь полесья и спешились в том месте, где деревья, исковерканные и иссушенные, уже сильно клонились к земле. Скверна поразила местную природу, поглотив её своей чёрной жижей. Снег смешался с чёрными лужами и превратился в вонючее месиво. Деревья покрылись чёрной коркой, и кое-где с них почти полностью сошла кора. Запах стоял невыносимый: сладкое тление и жгучая сера. Я ещё никогда не видела такого большого количества мёртвой земли по ту сторону Пустоши.

Привязав свою кобылу к одинокой берёзе, до которой ещё не добралась чёрная жижа, я прикрыла лицо ладонью, с трудом справляясь с рвотными позывами. Четверо жнецов в сопровождении Павла обступили границу скверны и стали втыкать в холодную землю колья.

– Всё хуже, чем я думал, – задумчиво бросил Павел, осматриваясь. – Здесь печатями уже не справиться.

– Насколько быстро она сможет добраться до города?

– Такое количество… За несколько недель.

Я нахмурилась, вглядываясь в чёрную жижу, которая словно живая пульсировала у корней деревьев.

– Нужно ускорить эвакуацию жителей.

– Уже отдал приказ, – Павел кивнул. – Но это не решит проблему.

– Что же тогда может? – я обернулась к нему, чувствуя, как холод пробирает до костей.

– Только полное уничтожение заражённой территории, – ответил он, не отрывая взгляда от скверны. – Но это будет означать потерю ещё одного участка плодородной земли.

– Лучше так, чем потерять весь город, – я сжала кулаки. – Начинайте подготовку. Я поговорю с Советом о выделении дополнительных средств.

Павел кивнул, но его лицо оставалось напряжённым.

– Ваше Величество, это может быть опасно.

– Я знаю, – я отвернулась, стараясь скрыть тревогу в глазах. – Но мы не можем позволить скверне распространиться дальше.

В этот момент ветер вновь налетел на нас, принося с собой запах смерти и разложения, заставляя всех присутствующих невольно отступить на шаг от границы чёрной жижи.

Я резко отвернулась, прекрасно понимая, что жнецы могли расценить это как слабость, но ничего не могла с собой поделать. Глубокий вдох. Выдох, чтобы успокоить свой страх.

Скверна уже очень много столетий терзала земли Нави. За время, проведённое по ту сторону стены, что разделяла два мира, я слышала много историй о том, как она появилась, но уверена была только в одном – в её распространении виноваты жители Яви. После войны между Чернобогом и Белобогом, Яви отгородились стеной и для своего процветания убивали тёмные земли Нави, пользуясь силой пленённой богини Мораны. Светоч – сила, которую они обрели, оберегала их от мороков и чуди плотным куполом из чар. Эти чары требовали своей страшной платы.

Раньше я верила в то, что Светоч бережёт нас от смерти и ужасов Пустоши, но, живя здесь, всё больше понимала, как сильно я заблуждалась. И от этого становилось тошно.

Я была потомком Мораны. В моих жилах текла её кровь и кровь самого Чернобога, но перед скверной я была по-прежнему бессильной.

Жнецы, собравшиеся рядом со скверной, переглядывались между собой, ожидая дальнейших указаний, а Николай, скрестив руки на груди, озадаченно покачивал головой, всем видом показывая, что слова Павла его сильно встревожили.

Ни я, ни Павел не знали, что делать.

За годы, когда Павел был городовым, он смог преуспеть в борьбе с этой страшной напастью, но даже сейчас он был растерян.

Он был жнецом, который готовился к тому, чтобы посвятить свою жизнь служению Чернобогу, взамен получив от него силу теней, но судьба распорядилась иначе: Павел стал самым молодым городовым Заречного.

Среди своих товарищей он был отступником, но его по-прежнему уважали за то, что даже не став настоящим жнецом, он всё равно делал всё возможное, чтобы служить своему богу и миру Нави. И печати Павла тому доказательство.

Скверна несла с собой смерть. А если жнецы могли пользоваться ею, с благословения бога, то и ограничить тоже могли. Место, где земля умирала, обносили кольями, на которых выжигали руны Чернобога. Чернота не исчезала, но надолго останавливала свой путь, словно замирая. В то место, где оставляли печать, людям запрещалось заходить, чтобы те случайно не смогли сбить колья или зайти на мёртвую землю. А живность… Она и вовсе обходила это место стороной, чувствуя смерть.

Но в этом месте скверны было слишком много. Слишком глубоко она пустила свои корни в землю.

– Совсем не оставила жизни в этом месте, – тихо пробубнил один из жнецов, заставляя меня оставить свои раздумья.

Я ошеломлённо распахнула глаза. Как же я сразу не догадалась.

– Дайте мне пройти.

Растолкав мужчин, я опустилась на колени рядом с самой чёрной кромкой, мысленно отругав себя за то, что я вновь не предала значения таким очевидным вещам.

Штаны тут же пропитались талым снегом, который неприятно пощипывал кожу. В нос проник с новой силой невыносимый запах гниения, заставляя меня сморщиться.

– Позволь мне попробовать, – пробормотала себе под нос, нерешительно осматривая мёртвую землю.

Скинув с себя плащ, я закатала рукава до самых локтей и, под удивлённые взгляды своих людей, медленно опустила пальцы в вонючую жижу, которая обожгла мою кожу холодом.

Поначалу ничего не происходило, словно это была не скверна, которая разом заражала людей и медленно превращала их в чудовищ, а обычная слякоть, но спустя несколько мгновений она ожила.

Скверна потянулась ко мне, захватывая своей чернотой мои руки. Она медленно ползла всё выше и выше, окрашивая мою кожу в мертвенный серый оттенок.

– Что вы делаете? – воскликнул Павел, бросаясь ко мне.

– Не смей прикасаться! Всё хорошо.

Мой десница рухнул на колени рядом и обеспокоенно уставился на меня.

Я постаралась успокоить его, улыбнувшись, но моя улыбка получилась такой же неуверенной.

Кончики пальцев покалывало, словно тысяча маленьких иголочек впивались в кожу. Это ощущение взывало к жару, который разгорался у меня в животе. Ещё немного, и золотые нити завились на моём теле.

Позади меня кто-то громко охнул, но я не повернулась, полностью отдавая себя в распоряжение силы – силы Мораны, данной мне по крови. Она бурлила во мне, требуя выхода из тела. Взывала к каждой частичке. И я отдалась ей полностью.

Холод, что до этого доставлял мне много неудобства, полностью отступил. Я его не чувствовала, как и неприятного движения скверны по моей руке. Она остановилась и под натиском жизненной силы начала тлеть, покрываясь сухой коркой. Корка трескалась, поднимая тонкие нити серого пепла, быстро покрывая землю вокруг меня.

Сосущее чувство внутри живота становилось всё невыносимее, принося с собой холодный озноб и слабость.

Облизнув сухие губы, я напряглась ещё сильнее, но моих сил было недостаточно. Мой взор туманился, и всё сложнее становилось сделать вздох.

– Хватит, – мягко сказал Павел, но в его голосе слышалась тревога.

Моя сила клокотала во мне, обжигая каждую часть тела. Я сияла, полностью отдавшись в её распоряжение. А потом липкое чувство страха накрыло меня с головой.

Скверна перестала тлеть. С противным чавканьем она замерла и с большей силой вновь направилась ко мне.

– Вот пекло! – выругался Николай, подбегая ко мне. Схватив меня за плечи, он рывком потянул меня на себя, чтобы вырвать меня из её лап, но я даже не дёрнулась. Чёрная жижа почти добралась до меня, вбирая в себя всё больше и больше моей силы. Я задыхалась, в безумном страхе стараясь вырвать свою руку из земли.

Перед глазами всё сильнее разрасталась тьма, и в конечном итоге она поглотила меня всю.

«Аврора!»

Прогремел голос Данияра на задворках моего сознания, но ответить я уже не могла.

*******

Спустя несколько дней я смогла встать с кровати, всё ещё чувствуя сильную слабость. Скверна забрала слишком много, почти превратив меня в трухлявую старуху, и если бы не Николай, который смог вырвать меня из её оков, могло случиться непоправимое.

Я чувствовала себя опустошённой, потому что ещё ни разу сила не подводила меня настолько. Меня старались не беспокоить, но я знала, что мой поступок с жаром обсуждал весь Совет. И не только он. Несмотря на то, что Николай спас меня, Данияр был неумолим в своём гневе и сделал всё возможное, чтобы наказать бедного жнеца за то, что он вообще позволил мне это сделать. Досталось и Павлу, но тот стоически выдержал все нападки.

Но Данияр ко мне так и не пришёл. Мне было страшно. Когда я окрепла достаточно, чтобы выйти из своих покоев, я уже точно знала, как мне поступить, чтобы всё это прекратить. Мои видения, скверна, жар моего обета – всё это было напоминанием о том, чего я боялась. Пора было столкнуться с этим лицом к лицу.

– Ты вновь пришла ко мне, маленькая мара, – её голос был холодным и скрипучим, таким же противным, как в дни нашей первой встречи.

Стрига сидела ко мне спиной на своём маленьком стульчике возле пылающего очага. Сгорбленная, в рваных одеждах, она штопала очередную прореху в своём чёрном плаще. В её ветхой хижине всё так же пахло гнилью и пылью. Лучи полуденного солнца с большим трудом пробивались сквозь грязные окна, совсем не освещая её лачугу, а по углам в тени прятались её лихоманки.

– Пришла задать вопросы, – пройдя вглубь хижины, я по-хозяйски отодвинула ветхий табурет возле заваленного сухими травами стола и села.

Старуха хмыкнула, не обращая на меня должного внимания.

– Плата… Нужна плата… – шипели Лихоманки. Но в этот раз ведунья не стала затыкать им рты.

– Какую плату вы хотите?

– Кровь… Кровь…

Стрига, не поднимая головы от своего монотонного занятия, скрипуче захихикала, и мой кривой шрам на ладони заныл. Делать было нечего. Обмануть старую колдушку было себе дороже, да и ответы, которые я так сильно ждала, стоили нескольких капель моей крови.

Услышав возню позади, я тревожно обернулась. Одна из лихоманок почти бесшумно выплыла из тенистого угла. Сотканная из тумана и теней, она медленно приближалась ко мне. Волосы у неё были растрёпаны и струились всклокоченными прядями до самого нагого живота. Вместо глаз – две тёмных, бездонных тени.

Осторожно опустившись на колени, она словно маленький ребёнок приникла к моим ногам, нежно поглаживая меня по бедру, совсем рядом с ножнами, где я хранила подаренные мне кинжалы.

– Больно не будет, – мурлыкала она сладким голосом, вытаскивая чёрный кинжал.

Опьянённая её медовыми речами, я не заметила, как протянула ей правую руку и с трепетом ожидала, когда она осуществит задуманное. Но Лихоманка не торопилась. Она игралась со мной, как кошка с мышкой.

Игриво проведя своим когтистым пальцем по острию, она тихо засмеялась, и в ту же секунду жгучая боль пронзила моё запястье. Густая красная кровь большими каплями собралась возле открытой раны и потекла по руке. Лихоманка отшвырнула кинжал и жадно приникла губами к запястью. Она пила мою кровь всё сильнее и сильнее, пока моя голова не закружилась.

Я попыталась отстраниться, но её туманные руки держали меня крепко. В глазах начало темнеть, а в ушах нарастал противный звон.

– Достаточно, – хрипло произнесла Стрига, не оборачиваясь. – Отпусти её, Ная.

Лихоманка неохотно отпустила мою руку, оставив после себя лишь влажную дорожку на коже. Её туманное тело растворилось в воздухе, а я тяжело опустилась на табурет, чувствуя, как слабость накатывает волнами.

Стрига наконец-то повернулась ко мне, и её беззубый рот растянулся в жуткой улыбке.

– Теперь ты можешь задавать свои вопросы, – прокаркала она, вновь возвращаясь к своему занятию. – Но помни: ответы могут тебе не понравиться.

Стрига сухими руками откинула свой плащ и повернулась ко мне. Её лицо украшали многочисленные язвы и струпья от старых ран. Серая кожа стала ещё противнее, а под сшитыми веками виднелись кусочки засохшего гноя. Она кивком указала на мою руку.

– Обряды на крови страшные и самые верные. От них не убежать совсем. Не скрыться, маленькая мара. Мало, мало времени у тебя осталось.

– Так это из-за обета меня продолжают мучать кошмары, а сила перестала слушаться?

Сердце пустилось в пляс. Сосущее чувство страха вернулось ко мне, свернувшись тяжёлым клубком внизу живота. Сколько? Сколько мне осталось?

– Глупая, – резко рявкнула Стрига, заставляя меня вздрогнуть, – Чтобы начать, нужно закончить. Закончи путь, чтобы начать новый.

Смутные обрывки памяти суетливо собирались в общую картину, которую я забыла. Нечёткие образы становились всё яснее и яснее. Вот я на полу, в этой самой хижине. Вот кости, разбросанные по грязному полу, и слова Стриги. Её пророчество: «Закончить ты сможешь не в этом мире. Держись своей пары, он отведёт тебя туда, где всё закончится и начнётся вновь».

Но разве у меня не получилось? Разве Данияр не отвёл меня к концу этого пути? Ничего не понимала, и от этого запуталась окончательно.

Столько вопросов разом возникли у меня в голове, на каждый из которых мне не терпелось получить ответ. Вытрясти из Стриги всё. Что мне нужно делать? Что ещё я должна отдать, чтобы жить спокойно?

– Смерть от избранной девы, – с трудом выдавила я сухими губами.

Стрига криво улыбнулась.

– Красный бутыль, маленькая мара.

Стрига оценивающе смотрела на меня, если можно было называть её язвенные глазницы видящими глазами.

Красный бутыль с ядом, что дала мне Стрига в прошлую встречу, всегда был при мне. Хотя я и не понимала, зачем он был мне нужен, но исправно клала его в потайной карман своей юбки. Вот и сейчас его приятная тяжесть успокаивала меня.

Я потянулась к карману в складках своего плаща, и Стрига одобрительно кивнула.

– Носи с собой. Понадобится. А теперь иди. Утомила ты меня.

Она махнула сухой рукой и вновь отвернулась от меня, оставив в полном замешательстве.

– Но ты не дала мне ответов!

– Ещё как дала, маленькая мара. Твой милый умрёт, хоть на этой дороге, хоть на той. Его нити уже почти закончились, и ты это знаешь. А это, – она пренебрежительно мотнула головой в сторону моей руки, – за слова должно уплачивать. Либо узел развяжешь хитро, ступая по нужной дороге, либо подохнешь бесславно. Ступай прочь, пока не зажарила тебя в своём котле.

Я молча поднялась, чувствуя, как кровь всё ещё струится по запястью. Её слова эхом отдавались в голове. «Его нити уже почти закончились». Данияр… Неужели его время действительно на исходе?

Лихоманки вновь зашептали что-то на своём языке, провожая меня к выходу. Их туманные фигуры колыхались в полумраке хижины, словно насмехаясь над моими страданиями.

Выйдя наружу, я глубоко вдохнула свежий воздух. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в багряные тона. Впереди меня ждали новые испытания, и я должна была найти ответы, пока не стало слишком поздно.

******

Дни тянулись так медленно. Протяни руку и ухватишься за один из них, и он в благодарность останется с тобой подольше. И это была самая страшная пытка для меня.

Слова Стриги глубоко засели в моих мыслях. Я всё больше и больше окуналась в пучину отчаяния и страха. Что мне теперь делать? Как отвести злой рок от Данияра? Что мне нужно сделать, чтобы вернуться к началу и всё закончить?

Одно я знала точно: если не смогу исполнить свой обет, все попытки будут тщетными. Но я не могла просто вернуться за стены крепости в Яви. Как только моя нога переступит каменный порог, сёстры Ордена вонзят серп мне в сердце. А в Нави никто не позволит настолько безрассудно поступить и уехать обратно.

После долгих дней и не менее мрачных ночей отчаяния я смогла найти единственный выход спасти Данияра, себя и Нави.

– Неожиданная встреча.

Я сильнее стиснула кулаки, высоко подняв свой подбородок.

Царевич Стоум при виде меня даже не встал со своего кресла, расслабленно скрестив лодыжки. Он был в свободной рубашке и брюках, совсем не ожидая моего прихода. Наша последняя встреча была ещё в Вечном, когда я приказала его схватить. За это время он немного осунулся. Теперь его лицо украшала густая бородка, волосы немного отросли, но вот глаза по-прежнему смотрели на меня оценивающе и хитро.

– С тобой хорошо обращаются?

Стоум хмыкнул и сцепил руки в замок на своих коленях. Он показательно осмотрел свои покои, которые чем-то напоминали мою келью в Ордене – никаких особых украшений, зеркал, которые он мог бы разбить и использовать как оружие, никакой лишней мебели кроме кровати, стола и нескольких кресел возле камина, а потом вновь перевёл на меня взгляд своих изумрудных глаз.

– Не стоит любезностей. Я слышал, как ты поступила со своими сёстрами, так что ближе к делу.

Его язвительные слова укололи меня слишком больно, и я вздрогнула. Он всегда умел бить словами сильнее, чем любым оружием.

– Если бы я хотела тебя казнить, то давно это сделала. У меня было достаточно времени. Я пришла не за этим.

Чёрный кот, который до этого мирно спал на его кровати, свернувшись клубком, навострил уши, потом встал со своего места и сладко потянулся.

– Твой новый друг?

Стоум лениво повернулся к коту и подозвал его к себе. Тот грациозно спрыгнул с кровати и проследовал к своему хозяину.

– С некоторых пор. Одна из служанок привела его ко мне, чтобы скрасить моё одиночество.

Я криво улыбнулась, узнавая пронзительный взгляд кота, который не отрывал от меня своих жёлтых глаз.

– Так и чем же я обязан?

Усевшись на кресло напротив него, я молчала. Сложно было начинать разговор, но я была уверена, что убегать от своей судьбы уже не было никакого смысла. Нельзя спасти каждого, но можно сделать так, чтобы и спасать больше никого не пришлось.

Переведя взгляд на кота, я сглотнула, собираясь с последними силами. Пусть мой поступок окажется глупым, но он будет только моим, и ответственность я понесу в одиночестве.

– Тебе пора вернуться домой, – бровь Стоума удивлённо задралась, но он не стал меня перебивать, – но вернёшься ты не один, а со мной.

Лицо царевича вытянулось в немом изумлении, но он быстро взял себя в руки, выпрямляясь в кресле. Он тянул со своим ответом, прекрасно понимая, что теперь я в его власти.

Вновь приняв расслабленную позу, Стоум ухмыльнулся.

– И ты решила, что после всего я брошусь к тебе и обрадуюсь твоему решению? Как самонадеянно, Аврора.

– Мы оба понимаем, что это будет выгодно для всех.