Лилиан. Том первый

Первое, что она завтра сделает, это поговорит с ним, как только он придет к ней вечером. Ей придется причинить ему боль. Ему придется страдать из-за ее поступка и придется делить ее позор. Злые языки не дадут и ему покоя, но иного выхода нет. Ничего уже нельзя изменить. Лина легла спать, полная решимости завтра внести ясность в отношениях с Данилой. А с матерью она поговорит чуть позже…

На следующий день Лина поднялась позже обычного, но ее никто не беспокоил. У всех было полно дел перед свадьбой, осталось совсем немного времени, и у всех началась свадебная лихорадка. Даже прислуга суетилась больше обычного и с небывалым усердием.

Полностью нарушился заведенный порядок в доме. Завтраки, обеды, ужины – все было чисто условно. Каждый приступал к еде, когда было удобно. Теперь они с матерью почти не встречались за столом. Но именно сегодня, когда Лина спустилась в столовую, Анна Павловна восседала за столом, поглощая поздний завтрак и одновременно проверяя счета. Она приветливо взглянула на дочь. Чем ближе к свадьбе, тем любезнее становилась ее мать. А перед Данилой она просто-таки таяла от счастья.

– Доброе утро, моя дорогая, платье только что принесли, оно висит в гостиной! Можешь пойти после завтрака взглянуть. Слава Богу, у нас все готово! Тебе не о чем беспокоиться.

– Я не о чем и не беспокоюсь.

– Вот и хорошо, отдыхай последние деньки в родительском доме, скоро тебе самой обо всем заботиться придется. Хорошо, что Данила в тебе души не чает, будет тебе опорой и верным супругом.

– Да, Данила очень хороший человек, тут я с вами согласна.

– Он сегодня как всегда будет к ужину. Мне он хотел сообщить о часе венчания. У меня, к сожалению, есть срочные дела за городом. К ужину я не успею, приеду, скорее всего, глубоко за полночь, так что передашь о назначенном времени мне поутру.

– Да, я непременно все вам сообщу.

Вечером, как обычно, Лина ждала Данилу в беседке за накрытым к чаю столом.

Он пришел вовремя, с цветами и конфетами.

– Здравствуй, моя дорогая! Сегодня я принес тебе восточные сладости, прибыли товары из Турции.

– Да, я знаю.

– Ты была сегодня в торговых рядах?

– Нет, мне известно из другого источника, но это не столь важно. Мне необходимо с тобой серьезно поговорить, для нас это очень важно.

– Я готов тебя слушать. Что-нибудь произошло? Ты так побледнела.

– Мне придется сказать тебе нечто неприятное, и я очень волнуюсь.

– Господи, ты меня пугаешь, говори скорее, что случилось?

– Данила, дело в том, что я не могу выйти за тебя замуж!

Она выдохнула эти слова на одном дыхании и внимательно смотрела в глаза Даниле, готовая принять его следующий вопрос. Глаза его на мгновение расширились, а затем он откинулся на спинку скамейки и закрыл их.

Казалось, что он молчал целую вечность, и это было невыносимо. Он сидел, сраженный болью, и не в состоянии был говорить. Она смотрела на него с состраданием, ей хорошо было известно, что происходит в его душе. Кому как не ей понятны его переживания и боль. Лучше бы он кричал, упрекал, тогда бы она могла защищаться. Но он лишил ее этой возможности. Он заставил ее страдать вместе с ним. Вскоре он выпрямился, открыл глаза и с болью в голосе спросил:

– Почему?

– Потому что я люблю другого и не могу этому противостоять, ты ведь не хуже меня знаешь, что с этим нельзя справиться, и я не смогла справиться с собой.

– Я его знаю?

– Да, но это не имеет значения, ничего нельзя исправить.

– Он сделал тебе предложение?

– Да, он не отказывается от меня, он меня любит.

– Когда вы намерены обнародовать свои отношения?

– Это сложный вопрос, но все остальное тебя уже не касается, это уже придется решать мне.

– Нет, я имею право знать все. Я так много ждал, надеялся, и вдруг накануне свадьбы появляется некто, и вся моя жизнь от этого переворачивается. Я хочу знать, что это за человек, достоин ли он тебя, в чьих руках будет твоя судьба. Или ты думаешь, что я просто развернусь и уйду, демонстрируя оскорбленное самолюбие? Не отрицаю, мне невыносимо больно, но я даже сейчас в состоянии думать о тебе. Мне небезразлична твоя судьба. Ты это понимаешь? Моя любовь не может умереть в одно мгновенье! Я вопреки всему люблю тебя! И даже если у меня нет ни малейшей надежды быть любимым, то я все же надеюсь остаться твоим другом. Ведь я как никто другой знаю тебя, ведь мы вместе с детства. Чтобы ты ни сказала, я попытаюсь осмыслить и понять.

– Я не ожидала такого понимания, по крайней мере сразу. Ты имел полное право быть возмущенным и не считаться с моими доводами. Я очень благодарна тебе за чуткость.

– Я как-то говорил тебе, что я твой друг и ты можешь рассчитывать на меня.

– Но я сделала тебе больно, я обманула тебя и была не вправе рассчитывать на дружеское участие.

– Ответь мне, пожалуйста, кто он?

– Это Залим-Хан, капитан турецкого судна, вчера пришло от него известие, он не смог приехать за мной, его отец умирает.

– А когда он намерен приехать?

– Он приедет за мной весной в мае, и тогда я уеду с ним.

– До весны еще очень много времени, его пережить надо, многое может случиться. Я завтра же уеду в Москву, якобы для расширения дела, и свадьба будет отложена по моей вине. Я долго ждал, подожду еще. Я вернусь в июне, и если застану тебя дома, то мы с тобой сядем и подумаем, как быть дальше.

– Спасибо, Данила, ты так великодушен, но эта отсрочка ничего не меняет. Я все равно не смогу выйти за тебя замуж.

– Почему? Есть еще что-то, чего я не знаю?

– Да, есть очень серьезное препятствие, у меня в марте родится ребенок.

Данила побледнел и долго смотрел ей в глаза, словно пытался заглянуть в ее душу.

– Что будет с тобой до весны? Тебе нужна защита. Тебе трудно будет одной.

– Мне никто не сможет помочь, но это только моя вина. И что бы теперь со мной ни случилось, это будет заслуженным наказанием за мой проступок. Теперь я точно знаю, что за все надо платить, и мне невыносимо жаль, что и тебе придется невольно расплачиваться за мои вольности.

– Ты еще не вполне осознала, какому суду подвергнут тебя люди и что тебе придется выслушать от своей матери. У тебя слабое здоровье, и вся тяжесть последствий подорвет его окончательно и может повредить твоему ребенку. Ты сейчас слишком уязвима. Общество уничтожит тебя, и твоя матушка отнюдь не будет тебе защитой и опорой.

– Мне всего этого не избежать, у меня нет выхода из этого положения.

Данила смотрел на нее пристальнее обычного, он смотрел на нее совершенно иначе. В этом взгляде читалась такая нежность, что у Лины невольно навернулись слезы. А ей так хотелось быть сильной и стойкой и не показывать своей растерянности и отчаяния.

– Я могу предложить единственно приемлемый для тебя выход. Это спасет тебя от излишних переживаний и поможет спокойно произвести дитя на свет.

– Мне кажется, я пересмотрела все варианты, но ничего спасительного в них не нашла.

– Ты просто забыла посоветоваться со своим другом. Ты, моя дорогая, была так поглощена собой, что совсем забыла обо мне!

– О тебе? В каком качестве?

– В качестве твоего мужа для прикрытия. Мы не станем ничего менять, для тебя все складывается как нельзя удачно, но при моем участии. Понимаешь, о чем я говорю?

– Боюсь, что нет, у меня голова идет кругом, все так неожиданно.

– Все предельно просто. Мы с тобой женимся, а через некоторое время у нас родится ребенок, все закономерно. Твоя тайна не будет раскрыта. Как тебе мое предложение?

– Я не могу поверить в происходящее, скажи мне, что это не сон. Как ты можешь быть так великодушен?! Как ты можешь предлагать такую помощь той, что так обидела тебя?!

– Это не сон, и я могу это сделать для тебя, моя дорогая, потому что это и есть настоящая любовь, которая способна на пожертвования. Мне представился случай доказать это на деле, и я готов, более того, я считаю своим долгом позаботиться о тебе. Я всю сознательную жизнь об этом мечтал, так позволь мне это сделать для тебя, доставь мне радость быть тебе полезным.

Лина смотрела на него сквозь пелену слез, которые предательски катились из глаз. Ей так много хотелось ему сказать о своих чувствах, но слезы душили ее. Вместо слов она разразилась рыданиями. Данила подошел к ней и сел рядом. Он обнял ее за плечи и прижал к себе. Впервые за долгое время она почувствовала себя не одинокой и защищенной, и этому она обязана человеку, которого она предала. Воистину любовь творит чудеса.

– Успокойся, моя дорогая, все твои страхи теперь позади. Теперь тебе будет гораздо легче. После свадьбы все пойдет своим чередом, со стороны мы будем счастливой парой. Когда придет весна, тогда ты примешь нужное для тебя решение, я не стану тебе мешать. А пока от тебя требуется только спокойствие. Постарайся выглядеть счастливой на венчании. Для меня же этот день на самом деле будет счастливым, ничто не сможем отнять у меня этого состояния, понятного мне одному. Венчание назначено на двенадцать часов, передай это своей матушке. У тебя есть немного времени, чтобы привести мысли в порядок и подготовиться морально к предстоящим торжествам в нашу честь. Мужайся, моя дорогая. Не стану больше тебя задерживать, тебе надо отдохнуть. До свидания, дорогая.

Данила ушел, и только теперь она поняла, как устала. Бурные переживания и слезы совершенно опустошили ее. Но теперь у нее на душе гораздо спокойнее. Теперь она не одна, теперь у нее есть друг, который согласен разделить с ней ее тяготы.

Как она ему благодарна за его благородный порыв! Редкий человек мог бы поступить так самоотверженно. Данила по праву достоин лучшей доли. Как несправедлива к нему судьба, какой горькой доли она его удостоила. Что может быть мучительнее безответной любви? Только разлука влюбленных, лишенных надежды на встречу. Ее надежда на встречу с любимым очень призрачна. Слишком много преград на их пути.

У Залим-Хана тоже был очень тяжелый день. Свадебные торжества, тянувшиеся с самого утра, сильно утомили его. Если еще учесть то, что они ему совершенно безразличны.

Наступила вечерняя пора, и празднества завершились, он может, наконец, отправиться к себе, но это как раз самое неприятное для него событие. Ему предстоит принять в свои покои жену, нужно выполнить супружеский долг. В иной ситуации это было бы самым приятным моментом, но не теперь. Он обязан разделить ложе с незнакомой и нелюбимой женщиной. В довершение ко всему, она еще и далека от совершенства. Ее прелести не радуют глаз и не вызывают ни малейшего волнения. Ему удалось увидеть ее до свадьбы, за принятием ванны.

Это была коренастая, полноватая девица, кожа была слишком смуглой, она обладала внушительным носом с горбинкой и тонкими невыразительными губами. Увиденное повергло Залим-Хана в еще большее уныние. И именно эта женщина должна подарить ему наследника, а если это будет дочь… Ему даже не хотелось об этом думать.

Но у него есть долг. Он будет проводить с ней все ночи, пока она не зачнет, только после этого ее можно удалить на женскую половину. Только тогда он сможет освободить себя от супружеских обязанностей. Мысли постоянно переносили его в Измаил, к его любимой.

Он мучился от сознания, что ему пришлось самому толкнуть ее в объятия к другому мужчине. Эти мысли доставляли ему невыносимые страдания. Но образ Лили по-прежнему оставался чистым и еще более желанным после долгой разлуки. Нужно дождаться весны, и он немедленно отправится за ней. Его сердце подсказывает ему, что она его ждет. Но милая сердцу Лилиан далеко, а ему скоро приведут его жену. Залим-Хан нервно ходил по комнате, погруженный в свои мысли.

– Мой господин, ваша жена спрашивает позволения войти.

– Пусть войдет.

Хорошо, что он видел ее раньше, а то бы ему трудно было скрыть разочарование и раздражение. Дверь тихонько скрипнула, Залим-Хан обернулся. Перед ним стояла, низко опустив голову, его нареченная. Она была подготовлена к ночи: кроме белого шелкового халата, расшитого серебром, на ней ничего не было. Он подошел к ней и приподнял ее подбородок.

Ее черные глаза смотрели на него с выражением почтения и покорности. Покорности их женщин приучают с детства. Их также обучают искусству любви, чтобы угождать своему господину. Она в точности знает, что должно с ней произойти. Он развязал пояс ее халата и распахнул полы. Она стояла, не шелохнувшись, она тоже выполняла свой долг. Перед ним стояла обнаженная невеста, а он был совершенно не готов к проведению первой брачной ночи с ней. Ну, что ж, он господин, он будет повелевать.

– Сними с меня халат!

– Слушаюсь, мой господин.

Она развязала пояс и помогла ему снять халат. Зухра ничуть не смутилась, увидев перед собой обнаженного мужчину. Она прильнула к нему всем телом, и ее руки начали ласкать его.

Он закрыл глаза, и мысли тут же перенесли его в майскую лунную ночь… Он машинально взял женщину на руки и отнес в постель и растворился в призрачном мираже… с Лилиан…

Быстро пролетели последние дни перед свадьбой. Лина немного успокоилась и, насколько это можно, подготовилась к свадьбе. День выдался по-летнему знойный. В утренние часы уже чувствовалась жара. В десять часов матушка с Анютой принесли в ее комнату платье и стали помогать ей собираться. Анна Павловна излишне суетилась, то и дело всхлипывала и подносила платочек к глазам.

Белое платье из лионского шелка хорошо сидело на стройной фигуре. Жемчужное ожерелье отлично дополняло свадебное платье. Волосы длинными локонами спускались на плечи. Многослойная фата завершала наряд. Лина внимательно посмотрела на себя в зеркало. На нее смотрела маленькая девушка, похожая на белое облачко. Как долго она мечтала об этом дне, глядя на других невест, и вот он, этот день, настал, но разве об этом она мечтала…

– Девочка моя, ты выглядишь просто сказочно, я так счастлива и рада за тебя. Мне так жаль, что отец не поведет тебя к алтарю. Пойдем, дорогая, нам пора.

Они разместились в большой открытой карете и направились к церкви. Около церкви их ожидало множество приглашенных. Данила вышел им навстречу. Он был одет в черный фрак с белой розой на лацкане и выглядел очень привлекательно. Его глаза, устремленные на невесту, сияли от счастья. Поклонившись, он подал руку сначала Анне Павловне, а затем помог спуститься Лине. Она взяла его под руку, и они направились в церковь.

Церковь была в праздничном убранстве по случаю венчания. Молодые ступали по широкой ковровой дорожке, горело множество свечей, цветы благоухали в вазах, пахло ладаном. Лина, затаив дыхание, смотрела на иконостас, лики святых спокойно взирали на молодых. Ее спокойствие было нарушено, сейчас она осознала в полной мере всю тяжесть своего греха.

Они стоят перед лицом Господа и собираются принести слова, соединяющие их навечно во имя любви. Слезы раскаяния навернулись на глаза. Данила, словно читая ее мысли, пожал ей руку, призывая к спокойствию, и ей стало немного легче, она не одна в эту минуту.

«Господи прости меня грешную, не себя хороню я от людского суда, а дитя свое невинное». Она неистово молила о прощении и не замечала происходящего…

Слова священника вернули ее внимание к происходящему.

– Согласен ли ты, Данила, взять в жены эту женщину?

– Да!

– Согласна ли ты, Лина, взять в мужья этого мужчину?

– Да!

С венцами над головой, взявшись за руки, они пошли вокруг алтаря…

После венчания все расселись по экипажам и поехали в дом жениха, там под навесами были накрыты столы. Их встречали хлебом и солью, играл оркестр. Застолье было шумным и казалось Лине бесконечным. Она очень устала, сильно давил корсет, болела голова, нестерпимо хотелось спать. Во время очередного танца Данила привлек ее к себе и сказал, глядя ей в глаза:

– У меня для тебя сюрприз, дорогая! Я думаю, сейчас самое время нам уединиться и покинуть шумных гостей, им и без нас будет весело. Я купил для нас небольшой домик, где мы сможем спокойно жить вдали от любопытных глаз.

– Я так благодарна тебе, дорогой мой друг, у меня уже совсем нет сил, мне необходимо лечь, иначе я просто упаду.

– Карета давно нас ждет, я предупредил родню, мы уйдем без прощаний, так для тебя будет лучше, я вижу, что ты уже не в состоянии выдержать прощальных пожеланий наших многочисленных гостей.

Продолжая кружиться в танце, они незаметно покинули праздничное собрание. Через несколько минут они подъехали к небольшому двухэтажному дому с садом. Данила помог Лине сойти и провел в дом. В гостиной их встретил мажордом.

– Милости прошу, моя дорогая супруга! Арсений, позови горничную госпожи.

– Слушаюсь.

– Дорогая, на втором этаже две спальни и детская, ты немедленно пойдешь со своей горничной к себе и будешь отдыхать. На первом этаже столовая, кабинет, гостиная, кухня и комнаты для прислуги. За домом хороший сад. Я приказал построить беседку и повесить качели. Все выглядит, как у тебя в саду.

– Я бесконечно тебе благодарна. Ты так предусмотрительно избавил меня от каждодневных испытаний в общении с твоими родными, подарил мне покой, это как раз то, о чем я и не могла мечтать, спасибо тебе, у меня нет слов, чтобы выразить мое состояние и мою благодарность.

– Я думал о возможных трудностях и потому смог заранее убедить родных в том, что мне необходимо жить своим домом.

– Ты такой проницательный. Как это у тебя получается?

– Я научился смотреть на жизнь твоими глазами и потому могу предупредить твои желания. Я вижу сейчас твою улыбку, значит напряжение покинуло тебя в тот момент, когда ты переступила порог этого дома, а это для меня высшая награда. Мои заботы не были напрасными, значит я тебе нужен.

– Да, ты мне нужен, дорогой и бесценный мой друг.

Вошел Арсений с горничной. Это была молодая девушка лет восемнадцати. Она была стройна, симпатична и с красивыми добрыми глазами.

– Дорогая, это твоя горничная, ее зовут Натальей. Она проводит тебя в твою комнату и поможет тебе подготовиться ко сну, я зайду позже пожелать тебе спокойной ночи.

Комната, в которую Лина вошла с горничной, была просторной и отделана со вкусом. Стены были оклеены обоями бежевого цвета, мебель была добротная, резная, обтянутая цветным гобеленом в тон обоев. На большом окне, выходящем в сад, висели тяжелые портьеры из бархата. В левом углу комнаты стояла большая кровать, покрытая бежево-золотистым покрывалом, расшитым белыми цветами. Около кровати был туалетный столик, а над ним висело большое зеркало в резной раме. В противоположной стороне комнаты стоял большой платяной шкаф и рядом с ним маленький диванчик для отдыха и чтения. Пол был устлан большим белым ковром, на туалетном столике была большая фарфоровая ваза с белыми розами. Столик был уставлен всеми необходимыми принадлежностями для туалета.

Видно было, что каждая вещица была подобрана с любовью и вниманием. Комната ей очень понравилась, и на душе стало тепло от проявленной к ней заботы. Горничная Наташа была умелой и неболтливой. Все поручения она выполняла быстро и молча, видимо, она была проинструктирована. Данила предусмотрел все до последней мелочи, вероятно, что даже она сама не смогла бы так все устроить, если представилась бы такая возможность. По-видимому, он хороший хозяин и организатор, очень жаль, что труды его не будут вознаграждены по достоинству.

Переодетая горничной к ночи и причесанная, Лина присела на диван в ожидании визита Данилы. Долго ждать не пришлось. Данила вошел с большим подносом с чайными принадлежностями. Он предложил ей расположиться на постели и выпить чаю перед сном. Разливал чай он сам и очень умело. Лина с интересом рассматривала своего мужа. Впервые она видела его в домашней одежде. На нем были длинный шелковый халат бордового цвета, белая шелковая пижама и домашние туфли. Эта одежда делала его еще более мягким и добрым. На ней самой были роскошный бежевый пеньюар и шлепанцы с опушкой. Со стороны все выглядело счастливой семейной идиллией… Они молча пили чай, думая каждый о своем. Был как бы подведен итог их жизни, прожитой до этого знаменательного и значительного дня. Лина впервые за много месяцев чувствовала себя спокойной.

Все тревоги отступили на какое-то время. У нее есть теперь свой дом и есть друг, который о ней позаботится.

Лина в порыве благодарности встала и поцеловала Данилу в щеку. Он от неожиданности покраснел, затем обнял ее за плечи и прижал к своей груди. Она не оттолкнула его, они просто сидели обнявшись, молча наслаждаясь покоем ночи.

Затем Данила предложил ей подойти к раскрытому окну и полюбоваться ночным садом. Ветви деревьев, отягощенные урожаем, склонили свои ветви до самой земли и замерли в тишине ночной прохлады. Вдали мерцала в лучах лунного света белая беседка. Здесь ей предстоит жить до рождения своего ребенка, здесь она будет ждать известий от Залима. Теперь долгие месяцы этот дом и этот сад будут ее убежищем. Будут частью ее новой жизни, которая в один из дней снова изменится и она покинет этот дом, так необходимый ей теперь…

Осень была теплой и сухой. Они постоянно наносили визиты своим родственникам, бывая на обедах и ужинах. Данила казался счастливым, и его родственники смотрели на нее с обожанием. Все пришли в полный восторг, когда в один из визитов Данила сообщил, что они ждут прибавления семейства.

Анна Павловна была до слез тронута этой новостью и сразу принялась готовить приданое малышу, и непременно голубого цвета. Все единодушно решили, что это будет мальчик. Лина поддалась всеобщему ликованию и тоже надеялась, что у нее родится хорошенький мальчик.

Зимой Лина чувствовала себя неважно, болела спина и к вечеру сильно уставали ноги. Они больше никуда не выезжали, это было слишком утомительно. Теперь приезжали к ним справиться о ее здоровьем и побаловать ее чем-нибудь вкусным. Данила был занят торговлей и частыми разъездами по делам.

Лина часто оставалась одна наедине со своими воспоминаниями и мечтами. Она не раз пыталась представить себе встречу с Залимом весной. Она встретит его с сыном, это будет такой ошеломляющий сюрприз для него; эти мысли согревали и давали ей силы для ожидания.

Время незаметно шло и приближало их встречу, нужно было только ждать. Каждый раз, когда она думала о Залиме, мысли переносили ее в лунный рай среди белоснежных лилий, именно эта ночь ей была дорога и памятна. И она с большой надеждой ждала продолжения этой дивной встречи со своей любовью, пусть нелегкой, но зато такой романтичной. Ради того, чтобы вновь воссоединиться с любимым, она согласна вытерпеть все…

Зима прошла спокойно. Лина занималась приданым для ребенка. Наташа умела кроить и шить, и они вместе долгими зимними вечерами сидели за шитьем. Так и прошла зима в тихих домашних хлопотах.

Весна была ранняя. Уже в самом начале марта стояла теплая ясная погода. Лина очень сильно отекла и почти не выходила из дому. Приближение родов ее пугало, она боялась, что это может случиться в неурочный час и потому наотрез отказывалась даже от небольших прогулок с Наташей. Она сидела в своей комнате у открытого окна и подолгу наблюдала за оживающей природой. Весенние лучи и пение птиц радовали ее, прошла зима, а это значит, что осталось совсем немного времени до прихода корабля. Рождения малыша ожидали к концу марта, но уже в первых числах Данила отыскал опытную повитуху и договорился с ней о ежедневных посещениях ради спокойствия роженицы. Так что теперь Лина была под постоянным присмотром. С каждым приближающимся днем обстановка в доме становилась более напряженной. Лина с нетерпением и страхом прислушивалась к каждому движению малыша.

Долгожданный момент настал поздно вечером, 27 марта. Лина легла спать, но в одиннадцатом часу она ощутила необыкновенную тяжесть внизу живота и нехватку воздуха для дыхания. Дежурившая в доме повитуха, ощупав живот, с радостью сообщила, что это начало таинства рождения. И сразу все в доме пришло в движение. У каждого заранее были распределены обязанности.

Данила до последнего, пока шли приготовления, сидел рядом с Линой и держал ее за руку. Внешне она казалась спокойной, только глубоко дышала и сильно сжимала его руку. Но он заметил, что в ее взгляде затаился страх. Ему по-отечески было жаль это маленькое страдающее существо. Закончив приготовления, повитуха выпроводила Данилу из комнаты, пообещав ему, что все будет благополучно, надо только немного подождать. Данила спустился в гостиную и принялся мерить ее шагами, ему не сиделось на месте, движение успокаивало его. Скорбные мысли одолевали его. Как, вероятно, он бы радовался, если бы сейчас он ожидал рождения своего ребенка от Лины. Эта мысль доставляла ему почти физическую боль.

Роды протекали нормально, так считала акушерка. А Лине, напротив, казалось, что все не так, что время остановилось и что эти мучения, посланные ей за грехи, никогда не кончатся. Боль терзала ее с все нарастающей силой. Схватки были похожи на волны, накатывающиеся одна на другую, почти без перерыва. Глухие стоны невольно вырывались наружу. Маленькое существо, живущее в ней столько месяцев в мире и согласии, покидая ее, причиняет ей такие нестерпимые муки. Ей казалось, что она больше не выдержит и умрет, силы покидали ее.