Владыка забвения: Железная Воля

Не думая о рисках, губы мальчика сами начали шептать заклинание на древнем языке, призывая примитивную форму энергии. Ту, что может лишь двигать телом по указке, ту, что не требует сознания и физических проявлений для перемещения.

Тело мальчика неожиданно содрогнулось, изогнувшись в неестественной позе, как если бы оно утратило гибкость живого существа. Он поднялся, двигаясь словно механическая кукла, почти не сгибая суставов. Его губы едва шевелились, изрекая приказы, повелевая духу следовать его воле, будто сама жизнь покидала тело.

Бесшумно, хоть и немного неуклюже, Нортон подобрался к мужчине со спины. Он наклонился так близко, что можно было ощутить тепло его дыхания. Лекарь услышал странный шепот, но не успел отреагировать – он был обречен. Не минуло и мгновения, как кухонный нож, который Нортон спрятал в спешке, вспорол воздух и вонзился в горло обидчика. Все было сделано четко, без лишних движений. С булькающим звуком лекарь вцепился в горло некроманта и придавил его собственным весом.

«Теперь пора изгнать эту дрянь из себя,» – подумал мальчик, и его тело застыло.

Он не мог вспомнить заклинание!

Разум мальчика постепенно ускользал, погружая его в туманную пелену, из которой он безуспешно пытался выбраться. Каждая попытка вернуть ясность сталкивалась с сопротивлением, и темнота окутывала его все сильнее.

Мари, в панике вскочив на ноги, с ужасом уставилась на брата. Он лежал под тяжестью истекающего кровью мужчины, а его глаза казались стеклянными, пустыми. Но самое страшное было то, что тело Норта, словно марионетка, продолжало двигаться – его руки и ноги дергались в странной, неестественной походке, как будто он шел куда-то. Девочке это напомнило куклу, которой она играла в детстве, но теперь это зрелище внушало лишь страх.

Маленькая демоница бросилась тормошить брата. Что же он наделал с собой?

– Норт! Приди в себя! Пожалуйста! – всхлипывая, она пыталась сделать хоть что-то.

И вот, тело мальчика вновь начало дрожать, а губы, почти беззвучно, складывали древние слова заклинания. Медленно, с огромным усилием, будто опасаясь совершить хотя бы малейшую ошибку, Нортон возвращал себе контроль. Там, за пеленой, его ждала свобода, новая жизнь, его сестренка – все, ради чего стоило бороться. Он не мог позволить себе умереть так глупо, не сейчас, когда на кону все, что он обещал защитить.

– Мари… – Норт начал вылезать из-под тела, чуть пошатываясь. Голова кружилась и раскалывалась. – Нам нужно бежать… Отец… – юный некромант упал лицом прямо в ветхий пол, не успев продолжить.

Из последних сил державшийся ребенок нуждался в отдыхе. Уже продержавшись слишком долго и используя магию в таком состоянии, бедолаге совсем поплохело.

Испуганная Мари разрыдалась еще сильнее, крепко прижимая брата к себе. Ей казалось, что она чуть не потеряла его, и если бы это действительно случилось… О! Лучше бы ей погибнуть вместе с ним, чем остаться одной в этом жестоком мире.

Просидев рядом с братом пару часов в растерзанной одежде, она успела обмотать голову мальчика лоскутами ткани и обработать алкоголем, который нашла в шкафчике толстяка. На ней самой были только мелкие царапины и синяки – следствие отчаянной борьбы с судьбой каждой демоницы. Благодаря тому, что девочка смогла растянуть время, ей повезло остаться нетронутой, но испуганной до чертиков. Этот мужчина надолго станет главным героем ее ночных кошмаров.

Марианна кипела от ярости. Все эти эмоции, накопившиеся и затаившиеся в груди, выплеснулись наружу, разбив несколько чашек о пол, словно это могло выпустить ту боль, что разрывала ее изнутри. И такой участи пожелал ей отец? Она не могла сдержать свои слезы, их было слишком много, они смешивались с чувством острого предательства. Но когда один из осколков чуть не задел спящего брата, она заставила себя остановиться.

Демонесса ощущала стыд, который невозможно было описать словами. Она не была тронута, но то, что произошло, оставило на ней след, словно грязь, от которой невозможно отмыться. Каждый раз, закрывая глаза, она видела его руки, приближающиеся к ней. Ее тело содрогалось от невидимых прикосновений.

Однако, как только глаза Нортона медленно распахнулись, Мари вырвало из мрачных размышлений, оставив тягостные мысли позади. Светила уже клонились к закату, и их мягкие, золотисто-оранжевые лучи смешивались, струились по их лицам, будто предлагая теплый лучик надежды.

– Как долго я был без сознания? – Подскочив, он обрек себя на новый приступ головной боли и головокружения. Мальчишка завыл и шлепнулся на пятую точку.

Вместо ответа ему на шею бросилась сестра, судорожно прижимая его к себе и ища поддержку у самого близкого члена семьи.

– Уже далеко за полдень… – тихо прошептала она, чуть ежась от сырости, в которой демоница провела достаточно времени.

– Нам нужно идти. Ты цела? – Юный некромант встрепенулся, в миг вспоминая произошедшее. Без боли было нельзя взглянуть на сестру: разорванная одежда, сверху найденная накидка, пропитанная кровью лекаря, которая прикрывала откровенные места, оставшиеся без одежды, исцарапанные и почти синие от синяков фарфоровые ножки. Было видно, насколько девушка боролась за свою жизнь.

– Да. Я так испугалась! – Мари ютилась в объятиях своего брата, приходя в себя. – Идем скорее.

Глава 5 «Темница»

Едва дети покинули хижину, как эльфы, оседлав лошадей, рванули по их следам. Собаки, сильные и выносливые, принялись вынюхивать каждый запах, зарываясь в сырую землю носами. Их шерсть слегка блестела от влаги, а дыхание было частым и напряженным. Лапы легко скользили по земле, точно настроенные на погоню, каждое их движение выдавало охотничий азарт и готовность настигнуть добычу.

Один из псов резко залаял, вскинув голову и насторожив уши, его взгляд немедленно обратился в сторону дома. Там, где в воздухе явственно витал запах крови и лежало бездыханное тело. Щелкнув челюстями, она напряглась, ожидая подтверждения от своих хозяев.

Всадники резко натянули поводья, когда собаки застыли. Один из мужчин быстро спрыгнул с лошади и подбежал к одной из собак трусцой, его сапоги глухо стучали по сырой почве. Собаки затаились, а мужчина, приблизившись, внимательно всматривался в ту сторону, куда указывали их острые, настороженные уши.

– Что там, Берта? – негромко поинтересовался один из темных эльфов, поглаживая собаку по голове. Пес тихо зарычал, его уши нервно подергивались, указывая в сторону хижины.

Эльф нахмурился, прислушиваясь к инстинктам животного, и затем громко позвал остальных:

– Эй, ребята! Идите сюда, – его голос прозвучал тверже, и он, крепче удерживая ошейник, осторожно двинулся вперед, стараясь не издавать лишних звуков. Дождавшись, пока остальные присоединились, эльф медленно, стараясь не поддаваться тревоге, толкнул дверь и вошел внутрь хижины.

Когда остальные приблизились, он молча кивнул в сторону двери. Эльф первым осторожно ступил в дом, слегка приподняв ладонь, чтобы приказать остальным следовать за ним. В полумраке хижины его взгляд тут же наткнулся на распростертое на полу тело. Лицо эльфа мгновенно побледнело, и он, не в силах отвести взгляд, машинально шепнул:

– О, черт…

Над телом уже летали мухи, а несколько слизняков с интересом изучали новую поверхность для жизни и пищи. Лужа крови на полу еще не успела высохнуть, делая деревянное покрытие еще более скользким и влажным.

– Тело еще не остыло. Скорее всего, прошло меньше часа, – заметил он, осматривая покойного.

– Думаешь, это сделали дети? – удивленно спросил старший эльф, зашедший следом. В его голосе не было страха или отвращения – он привык к подобным зрелищам за годы службы.

– Практически уверен, – ответил тот. Он достал платок и осторожно извлек нож из раны на шее толстяка. На рукояти столового ножа виднелась аристократическая гравировка. – Вряд ли кто-то из других аристократов смог бы убить отшельника таким ножом, – добавил он.

Мужчина передал нож, завернутый в платок, старшему товарищу. Тот аккуратно завернул его в кожаный лоскут, чтобы принести своему господину в качестве доказательства.

– Только дети могли забыть убрать улики, – заметил первый, пнув толстяка в бок и переворачивая его, чтобы рассмотреть лицо. Два застывших в безумии глаза с желто-бурыми пятнами смотрели в потолок. Из раны, нанесенной ножом, все еще вытекала кровь.

– Запиши все в деталях. Его нужно будет опознать, хотя вряд ли этот бедолага был семейным человеком, – велел старший эльф. – Если никто не объявится, оставим его тут.

Юный помощник нервно появился в проходе, с трудом удерживая блокнот в дрожащих руках. Пытаясь записывать все увиденное, он чувствовал, как к горлу подступает неприятная тошнота. Это был его первый рабочий день, и сцена перед ним была настолько отвратительной, что ему стало не по себе. Его длинные уши слегка опустились, словно отражая всю брезгливость.

– Следы борьбы, – добавил первый, поднимаясь. Его взгляд упал на пятно черной крови на стене. – Это кровь демона. Ее ни с чем не спутать.

Все знали, что кровь демона обладала особыми свойствами: едва покидая тело хозяина, она мгновенно чернела. Этот мрачный признак сопровождал демонов с момента их падения, навеки закрепляя за ними клеймо изгнанников и тех, кого отвергли Небеса.

– Будем ловить, как зверей. Приготовьте сети и выдвигаемся. С этим разберемся позже, – сказал старший эльф, бросая первую попавшуюся тряпку на лицо мертвого лекаря. Он махнул рукой товарищам и вышел. – Спускайте собак. Дети далеко не ушли.

– Скорее, иначе они нас нагонят! – Мари судорожно потянула брата за руку. Она то и дело оглядывалась назад, чувствуя приближение угрозы. Они ушли не так далеко, как планировали, и каждая секунда промедления становилась критичной. Нортон, несмотря на всю свою волю, еле передвигался. Его травмированное тело предавало его: шаткие шаги, ветка, заменяющая трость, и голова, плывущая в тумане. Каждое движение давалось с трудом, а внутри все кипело от ненависти к самому себе. Он проклинал свою слабость и страх, боясь, что подведет не только себя, но и свою сестру.

– Прости, Мари. Прости, – шептал Нортон, остановившись на миг, его дыхание было сбито, и он замер, поглощенный мыслями. Ему казалось, что у них нет шансов. – Мари, послушай… – голос демона стал приглушенным, – Иди дальше без меня. Так хотя бы ты спасешься…

Девочка покраснела от злости, ее лицо стало похоже на спелый помидор: щеки налились ярким румянцем, едва заметно надулись, носик вздернулся вверх, а тонкие брови стремительно сошлись к переносице, придавая ее виду негодующее выражение.

– Что ты такое говоришь, брат? Мы справимся! – Она продолжает тащить Норта с еще большим усердием, хотя и сама начинает понимать, что, возможно, все кончено. Где-то вдали, словно отголосок приближающейся беды, послышался лай собак.

Мальчик тяжело вздыхает. Глупо было надеяться, что так просто получится сбежать при живом отце. Он собирает последние силы в кулак и пытается ускориться, крепче сжимая изящную кисть своей сестры. Ее ладони очень отличались от грубых рук юного некроманта: не знающие боли и тяжелых тренировок, они напоминали бархатные ткани, из которых швеи шили самые очаровательные платья для девочки. Норт слегка улыбается. Это все, что у него осталось. Пусть лучше они погибнут вместе, чем поодиночке. Так же думала и Марианна.

Вскоре стук копыт и лай собак стали громче, с каждым шагом приближаясь к ним. Дети, едва волоча ноги по земле, начали осознавать, что больше некуда бежать. Силы на исходе, а преследователи уже дышали им в спину. Паника нарастала с каждой секундой, и вместе с ней приходило неизбежное осознание: это конец.

Лошади с эльфийскими всадниками быстро окружили их, и стоило детям остановиться, как злобные псы шагнули вперед. Их шерсть была грязной и липкой, с мокрых, скалящихся пастей капала густая слюна, смешанная с пеной. Желтые глаза, горящие в полумраке, были полны ненависти, а клыки острыми рядами торчали из пастей, готовые разорвать плоть.

Норт перегородил собой сестру, до последнего пытаясь ее защитить.

– Давай, Эльмо! – скомандовал старший из эльфов, и на головы детей упала сеть.

От такого унижения Нортон присел. Слуги не травили на них собак и не гнались за ними. Они не сочли этот тщательно спланированный побег особенным и выбрали самый простой способ поимки.

Юный демон внезапно ощутил всю бессмысленность своей жизни, как будто кто-то вырвал у него почву из-под ног. Его существование было ничуть не значимее, чем у этой безумной псины, которая была готова разорвать все на своем пути. Нет, его жизнь была хуже: даже эта злобная тварь могла вызвать больше уважения, чем он в глазах своего отца. Он просто сосуд, просто тело, а его сестра – всего лишь случайность.

– Я же говорил, что это будет проще простого. Куда бы они убежали на своих двоих? – Один из эльфов слез с лошади, пока другие затягивали сеть на случай, если дети решат снова побороться за свою свободу.

Мари опустошенно и устало сидела прямо на земле. Никто из них больше не сопротивлялся, смирившись со своей участью.

– Какие молодцы, меньше хлопот. Усекли, где ваше место? Ох уж эти избалованные детишки аристократов!

Мужчина с издевкой засмеялся, но резко замер, увидев испепеляющий взгляд мальчика. Такое ощущение, будто на него смотрело не дитя, а само исчадие Ада. Глаза Норта, красно-желтые, словно пламя, сияли в полумраке, создавая ощущение, будто в них клубится огонь. По спине эльфа пробежали мурашки, и он невольно вспомнил предсказание. Все в поместье шептались о нем и переглядывались, когда несчастный мальчик проходил мимо.

– Ладно, ребятишки, пора домой. – Первый эльф с осуждением посмотрел на старшего и, спрыгнув с лошади, распутал детей.

Несмотря на то, что они не пытались убежать, сорванцам все равно никто не доверял, даже когда их освободили из сетей. Каждого усадили на лошадей перед собой. Нортону связали руки, уделяя особое внимание пальцам, чтобы он не мог использовать магию.

– Смотри мне, только рот откроешь – поедешь с кляпом и в сетке. На всякий случай. – Усаживая ребенка перед собой, старший эльф перекрестился.

Марианна поехала с более приветливым эльфом. Он даже не стал связывать ее, настояв на том, что «леди» нуждается в особом отношении. К тому же девочка совсем не умела колдовать.

Путь назад оказался намного быстрее, чем когда дети шли пешком. Уставшие, они лишь обменивались печальными взглядами.

Разъяренный Энгель встретил детей в сопровождении своих слуг. На всеобщее удивление, вместе с ним стояли Долорес и Лоренс. Последний понуро и даже как-то виновато опустил голову.

– Мы привезли их, господин. Как вы и просили. А еще спешу доложить, – сказал старший эльф, доставая из кармана сверток кожи и бережно разворачивая его. – Эти двое сорванцов, предполагаю, Гемоку младший, убили невинного лекаря в лесу. Мы нашли следы демонической крови, а также ваш столовой нож в горле несчастного.

Нортон сейчас чувствовал себя хуже некуда. Ему хотелось провалиться сквозь землю, чтобы не видеть испепеляющего взгляда отца и матери, а также хотелось взорваться от несправедливости обвинения. Ведь он лишь защищал свою сестру!

Объясниться мальчику не дали.

– В темницу его. Свяжите руки и пальцы, чтобы не мог колдовать, да потуже! Когда наступит полночь, начнем обряд. Маги уже здесь, – скрипуче процедил хозяин поместья.

– А что делать с юной госпожой Марианной? – спросил эльф, крепко державший девочку.

– Заприте ее в комнате и охраняйте, чтобы не мешала нам.

Обряд. У Нортона кровь в жилах застыла, и он по очереди перевел испуганные глаза на отца, на мать, а затем на учителя, который все еще не смог поднять взгляд.

– Вас понял, господин, – сказал старший эльф, учтиво кланяясь. Он бесцеремонно схватил мальчишку за шкирку вместе со своим товарищем и потащил его за собой.

– Прости, мой мальчик… – услышал Норт, когда его тащили мимо Лоренса.

Казалось, что учитель вот-вот расплачется. Таким печальным ученик его еще никогда не видел.

– Учитель! – истошно закричал мальчик вслед, прежде чем он и эльфы свернули за угол.

Наставник напрягся, его руки заметно дрожали и он сделал шаг, пытаясь обернуться и броситься вслед за удаляющейся смолянистой макушкой.

– Сдвинешься с места – и ты труп, – проскрипел хозяин поместья.

Сзади подошел граф, положив руку на плечо учителю. Его пальцы, длинные и черные, как у ворона, впились в кожу добросердечного преподавателя, оставляя болезненные следы. Лоренс громко сглотнул и с ужасом оцепенел, глядя, как его лучшего ученика уводят прочь.

Частично Лоренс все еще надеялся, что пророчества о его мальчике окажутся правдой и что Норт когда-нибудь отомстит всем своим обидчикам, восстановив справедливость. Но наставник не видел в мальчике изверга, скорее, лишь ребенка, который нуждался в любви и понимании, как и любой другой.

– Папенька, что происходит? – Всхлипывая, Марианна бросилась к отцу, пытаясь добиться от него объяснений.

Энгель отмахнулся от дочери, буквально бросая ее в руки оставшихся эльфов.

– Маменька! – Девочка метнула на мать взгляд, полный надежды. – Образумь его! Норт ни в чем не виноват! Это я предложила ему сбежать!

Но мать осталась неприступной, ее лицо не выдавало ни малейших эмоций.

Эльф схватил кричащую и плачущую Мари и потащил ее в покои. Оставшись на страже, он еще долго слышал, как юная демонесса билась в истерике и что-то крушила в своей комнате.

– Давай, заваливай, дьявольское отродье! – Эльф швырнул юного демона на холодный пол темницы.

– Будь ты проклят! – с ненавистью выплюнул мальчик, когда лоб врезался в камень из-за связанных за спиной рук.

Эльфы даже не удосужились развязать его после долгой дороги хотя бы на короткое время. Пальцы Нортона заметно посинели, и он перестал их чувствовать, что причиняло огромный дискомфорт.

– Наконец-то господин избавится от тебя. Скорее бы, а то не дай Боже накличешь беду на нас, – проворчал старший эльф, скрестив руки на груди и глядя на ребенка, как на монстра.

– Я буду счастлив, если так и случится.

– Заткнись сейчас же! – рявкнул мужчина, впечатав тяжелый ботинок в решетку.

В этом поместье почти все смотрели на сына графа исподлобья. Каждый знал, какую участь он несет, и боялись того, что Нортон мог принести в этот мир. Несмотря на высокий статус, служанки кривили носы, охранники плевались, и сейчас, получив свободу действий, могли «позволить себе лишнего».

– Пошли. Нечего нам глазеть на него. А то меня сейчас стошнит, – обратился старший эльф к своему напарнику. – Встретимся на том свете, малыш. – Эти слова были адресованы Норту, после чего слуги удалились прочь.

Мальчик неуклюже сел, отползая на сено в углу тюремной камеры. Сырость пронизывала до костей, и, пытаясь согреться, он поджал ноги к груди.

Время в темнице тянулось неимоверно долго. Сидеть и ждать своего конца, будучи лишенным всего, было невыносимо. А еще его мучила первая пролитая кровь. Одно воспоминание о хлюпающих и булькающих звуках толстяка вызывало у мальчика приступы тошноты.

Несмотря на то, что убийство совершил дух по его приказу, Нортон все равно испытывал тяжесть вины, стыд, горечь, отвращение и злобу. Он не видел другого пути. У него просто не было иного выбора.

– Я теперь убийца.

Если бы он только смог взглянуть на свои ладони, наверняка бы обнаружил там следы чужой крови. Он знал это и лишь мог перекручивать этот ужасный момент в своей голове.

Вспоминая, как грузная туша прижала сестру к сырой постели, как девочка отчаянно боролась за свою жизнь, вспоминая ее изорванные одежды, испуганное лицо и синяки по телу, он убеждал себя:

– Это моя вина.

Если бы только он знал, что так все закончится. Может быть, тогда он прожил бы дольше и насладился последними годами жизни вместе с Марианной, учителем и дядей. Может, сестра получила бы шанс выйти замуж за более хорошего человека, и ее судьба не была бы такой печальной. Отец ведь теперь возненавидит ее!

Мальчик захныкал – то ли от боли в руках, то ли от осознания неизбежности, то ли от всего сразу. Ему хотелось выть и рвать все на своем пути. Он ведь вовсе не заслужил этого!

Время неизбежно шло, а юный демон все больше погружался в свои мысли. Там, в его голове, были счастливые Мари и Винсент – их двоюродный брат. Они втроем весело смеялись и играли в пятнашки, а с балкона за ними наблюдали счастливые мать и отец, любящие друг друга и своих детей. Там был любимый учитель Лоренс, который не смотрит на него, словно перед ним неизлечимо больной, и милые маленькие феи, которые не боятся его отца. Их поместье было наполнено жизнью и радостью.

В этих размышлениях маленький некромант не заметил, как заснул. Свернувшись калачиком на сене, со связанными онемевшими руками, в холоде и голоде он напоминал выброшенного котенка. Котенка, для которого ни у кого нет места дома.

Глава 6 «Обряд»

Пронзительный скрип ржавых петель, которые едва двигали решетчатые двери темницы, разбудил свернувшийся комочек на сене.

– Вставай. Твое время пришло. – Возник Энгель в проеме темницы, с чудаковатой свечой в руке. Черный воск медленно таял, стекая по выгравированным узорам на золотом канделябре.

Комочек в углу шевельнулся и медленно сел, смотря парой горящих глаз из темноты, словно кошка. Он тихо встал, стараясь не потревожить копошащихся крыс в другом углу темницы, и неспешно направился к взрослому.

– Молодец, Нортон. Я рад, что ты осознал всю ситуацию и решил послужить во благо, – его голос напоминает скрежет по стеклу. Рука демона мягко легла на черноволосую макушку юнца и погладила ее так, как сделал бы это самый нежный отец.

Норт ежился от чужих касаний, но не поднимал взгляда и не пытался убежать. Для него в этот миг и в этот час все было кончено.

Энгель безмолвно вытянул руку, и в его ладони сгустилась тьма, скручиваясь в длинный кинжал с зазубренным лезвием. Он медленно провел им по грубым веревкам, стягивающим запястья мальчишки. Нити с натугой поддались и разошлись, оставляя на коже багровые полосы. Освобожденные руки Нортона безвольно повисли, словно у безжизненной куклы.

– Следуй за мной, сын. – Впервые Энгель казался таким трепетным по отношению к своему чаду, впервые он назвал его сыном, и будь это в любой другой день, мальчик бы заплакал.

Темные каменные коридоры были заполнены плесенью и паутиной, висящей на потолке то тут, то там. Большинство свечей не горело, и в некоторых местах двое шли вслепую. В одном из углов мальчик заметил белую кучу чего-то, но времени рассматривать не было. Неужели кости?

Всем было давно известно, что самую грязную и бесчеловечную работу король отдавал демонической семье, последней в аристократии. Жители поместья порой замечали, как двое статных темных эльфов, служащих в качестве охраны, тащили незнакомых семье личностей. Как эти люди уезжали назад, никто не видел. Зато те, кто не спал по ночам, могли услышать поодинокие вскрики где-то под землей поместья, вероятнее всего в темнице.

Детей долго удивляло наличие темницы в графском особняке. Это не был дворец, и их семья не была настолько богатой и важной, чтобы быть ответственной за удержание преступников. Когда в детстве мальчик случайно забрел туда, его сильно отругали. Вот только что он там видел, напрочь забыл. Слуги рассказывали, что после этого еще совсем юный Гемоку разучился говорить. Никому, кроме Энгеля и его подчиненных, не позволялось спускаться в нижнюю часть поместья.

Мальчик шагал по каменной лестнице, следуя за отцом. Как только они вышли из подземелья, он зажмурил глаза, так как свет от свечей был слепящим после полной темноты.

Они остановились у купален.

– Почему мы здесь? – удивленно спросил мальчик, теребя края грязной одежды.

– По правилам перед обрядом тебе нужно принять ванну с вербеной. Это поможет раскрыть весь твой потенциал для переноса сил в другой сосуд.

– Вы будете сосудом?

– Да. Ты был рожден для этого. Теперь иди и очисти свое тело и дух. Для обряда необходимы чистота и сосредоточенность.

Мальчик покорно вошел в купальни, захлопнув за собой дверь онемевшими руками. Кровь медленно возвращалась в пальцы, вызывая неприятное покалывание тысячи крошечных иголок. Он опустился спиной на дверь и закрыл лицо руками, глядя сквозь пальцы. Усталость охватила его внезапно, как и желание спрятаться под одеялом и не выходить оттуда. Демону хотелось просто сбежать и не участвовать в планах отца. Однако, пришлось поддаться и погрузится в церемониальную ванну.