Новое чувство

– Знаешь, сейчас не время. Я буду занят ближайшие недели, не думаю, что получится вырваться. Приезжай ты, – Олеся тяжело вздыхает, и Матвей предвидит, что ближайшие минут пять будет слушать о значимости ее проекта.

– Ты ведь знаешь, я не могу мотаться туда-сюда. Это все-таки отразится на моем лице, ну, весь этот стресс от перелетов. А мне, между прочим, нужно быть свежей и отдохнувшей.

– Я тебя услышал, Лесь. Извини, мне пора бежать, спишемся, ладно?

Они прощаются довольно быстро, как раз к тому времени, как кофе начинает подниматься в турке. На этот раз Матвей успевает перелить содержимое и радуется своей маленькой победе.

***

Такие дни как этот, думает про себя Вера, бесконечно длинные. Кажется, что не существует ничего, кроме работы, кроме труда, которому нет конца и края. Ты просто бежишь с утра то в одном направлении, то в другом, пытаясь успеть вовремя по разным местам и каждая новая точка почему-то не оказывается конечной. Вот и сегодня один из таких дней. Ирина Эдуардовна звонит ей, когда Вера находится на полпути к дому, она вынуждена взять трубку.

– Вера, слава Богу!

– Здравствуйте, что-то случилось?

– У нас гости, будут с минуты на минуту, мне просто необходимо, чтобы кто-то подавал закуски. Сама-то я не могу. Не могли бы вы подъехать через полчаса? Я оплачу этот выход отдельно.

Девушка оглядывается по сторонам. Ее окружают только слабые огни фонарей и свет в окнах спальных районов. Ей придется начать день заново, но отказать она тоже не может, Ирина Эдуардовна тем временем ждет ее ответа.

– Да, я сейчас буду.

– Отлично.

Короткие гудки провожают Веру обратно к метро. Она обещает себе, что это просто такой день, не такая жизнь, но следующий телефонный разговор отрицает все ее заверения. Она звонит бабушке, чтобы предупредить ее об изменениях в расписании, но первое, что она слышит, крики.

– Верочка, ты где? – устало произносит женщина.

– Бабуль, меня Ирина Эдуардовна попросила подъехать помочь, я на полпути туда. Я буду сегодня позже, чем обычно. Ты не беспокойся только, ладно? Я отзвонюсь, как освобожусь.

– Ладно, ладно. У тебя голос такой уставший, справишься?

Вера тяжело вздыхает и натягивает улыбку, чтобы голос звучал бодрее.

– Бабуль, ну ты чего? Я в норме, ты как там сегодня? Как Ванюша?

– Ой, Ванюша… Он сегодня особенно буйный, – почти плача говорит женщина. – Не слушается, я тут с ним еле справляюсь. Милая, прости, ты там с утра до ночи на ногах, а я тебе такое говорю. Ты хоть кушала сегодня?

Девушка смотрит на наручные часы и мигом переходит на быстрый шаг. Опоздать к Ирине Эдуардовне все равно, что плюнуть ей в лицо. Она ненавидит опоздания.

– Кушала, конечно. Бабуль, я скоро буду, ты прости, я положу, ладно?

– Конечно. Береги себя.

– И ты себя. Целую.

***

Громкий смех, доносящийся из гостиной, служит звуковым сопровождением жизни, к которой Вера не имеет никакого отношения. Ее жизнь была всегда здесь, среди льющейся воды и стука грязных тарелок. Она сдувает с лица выбившуюся прядь волос и начинает усерднее начищать посуду, хотя усердие здесь было вовсе не причем. Это была злость.

– Маман заставила вернуться? – Кирилл ныряет всем телом в холодильник в поисках Бог знает чего.

– Ирина Эдуардовна попросила поработать вечером, – перефразирует Вера.

– А я что сказал? В любом случае, тут дурдом. Я сваливаю, а если маман спросит, ты меня не видела.

Девушка устало кивает, продолжая заниматься своими делами. Ирина Эдуардовна возвращается из гостиной с целым подносом закусок.

– Это на выброс, все равно вся зелень завяла. Неудивительно, в такой-то духоте. Господи, как жарко! – вздыхает женщина, отпивая шампанское из бокала. – Верочка, как закончите с этим, можете быть свободны. А завтра как обычно.

– Хорошо.

– Кирилла нигде не видно, – бормочет женщина и скрывается в гостиной.

Вера исподлобья глядит на поднос перед ней. Заваленное блюдо с разными угощениями словно нарочито дразнит ее. Она обманула бабушку, единственное, что она ела за весь день, это йогурт, который валялся в ее рюкзаке с самого утра. И хотя Вера прежде такого никогда не делала, она стягивает бумажную салфетку со стола и скидывает на нее парочку канапе, прежде чем отправить все остальное в мусорное ведро.

Закончив все свои дела, девушка бросает взгляд на идеально чистую кухню, а затем покидает квартиру Грачевых. Стянутые с подноса закуски лежат в кармане пальто. Вера съедает одну по дороге домой, а оставшиеся две бережет для бабушки и Ванюши. Может быть, что-то новенькое отвлечет брата, и он даст бабушке пару минут передышки. Оставаться с Ванюшей на весь день одной это сложная задача, и Вера знает, что ее день закончится лишь когда все лягут спать. Тогда она вздохнет, откроет старенький ноутбук и сядет писать. Сядет писать правду.

Глава 4

***

Матвей Мерцалов и инфляция любви

На прошедшем благотворительном вечере, организованным фондом «Сила» сердцеед Матвей Мерцалов появился в компании очаровательной возлюбленной. Но не той, о которой вы все подумали. Олеся Кравчук совсем недавно заявила о разрыве, и пока мы все надеялись на скорое воссоединение пары, Мерцалов решительно убедил нас в обратном. Актер провел вечер в обнимку с девушкой по имени Вера Боголюбова. Инсайдеры сообщают, что пара познакомилась совсем недавно, но решили не откладывать официальный выход в свет. Фанаты уже несколько недель замечают пару вместе, они проводят время вдвоем и, похоже, все, что нужно для любви – Вера.

Матвей дочитывает статью, которую ему с утра прислал Олег, и довольно ухмыляется. Пару колкостей, но никаких обвинений в неверности, самое то. Годится для того, чтобы увлечь публику на некоторое время. Но сколько могут продолжаться такие игры? Однажды у них с Олесей появятся дети и…

Мужчина задумался, каким бы он был отцом. Наверняка все поначалу думают, что будут успевать везде и всюду, поддерживать и понимать, быть рядом и терпеть все невзгоды ради своего ребенка. Его отец тоже был когда-то хорошим, водил его в цирк и в зоопарк, они вместе гуляли по парку и ели мороженое, а когда Матвей быстро все доедал, отец без сомнений вручал ему свое. Теперь по прошествии лет, Мерцалов понимает, что, потеряв связующее звено в их семье, маму, они раскололись, точно старые непрочные звенья некогда стальной цепи. Это она просила отца сводить его куда-нибудь и провести с ним время, она подталкивала его к сыну, готовила все заранее, чтобы ему оставалось лишь пойти с Матвеем и побыть с ним час или два. И хотя для мальчишки все скоро кончилось, он все равно был рад, что знал его таким.