Полная версия
«Должна ли я предупредить настоятельницу?» – думала она, возвращаясь к себе. «Но у меня нет доказательств, кроме смутных намёков и собственной тревоги. Как уберечь монастырь от беды, если никто не верит, что беда вообще возможна?»
Вечером тень опустилась на монастырский сад раньше обычного; тяжёлые тучи медленно заволакивали небо, грозя дождём. Сестра Елена на минуту отлучилась из трапезной, чтобы вынести остатки хлеба в небольшую кладовку возле кухни. Там было темно и пахло сухими травами. Когда она подняла руку, чтобы зажечь масляный фонарь, почувствовала чьё-то движение за спиной. Резко обернувшись, сдавленно вскрикнула – перед ней стоял Малек.
– Прости, не хотел пугать, – тихо сказал он. – Я искал сестру, которая здесь дежурит…
Узкое пространство кладовой будто сдавило их обоих, а тёмные углы ещё сильнее притупляли чувство реальности. Елена прижала руку к груди, пытаясь унять прерывистое дыхание. Малек шагнул ближе, и его тень слилась с её тенью на каменной стене.
– Я… уже ухожу, – прошептала она, не смея смотреть ему в глаза.
Он же медлил, словно давая понять, что не собирается быстро отпускать её. Его присутствие обжигало сильнее, чем зной солнечного дня в библиотеке. Елена чувствовала, как в ней бурлят страх и желание, словно две враждующие стихии.
– Сестра Елена, – негромко произнёс он, наклонившись чуть ближе. – Ты ведь и сама осознаешь, что есть нечто большее, чем строгие обеты. Порой искушение – лишь путь к более искреннему пониманию себя. Разве душа не должна гореть, чтобы достичь света?
Она застыла, сердце стучало так громко, что в ушах стоял гул. Что-то внутри неё протестовало против столь кощунственных речей, но другая часть, сокровенная и слабая, жаждала услышать от него продолжения. Вдруг порыв ветра толкнул приоткрытую дверь, и кладовую озарил внезапный отблеск фонаря из коридора.
– Я… не знаю, о чём ты, – выдавила она, опустив взгляд, и выскользнула в коридор прежде, чем он успел сказать что-то ещё.
Оставшись один, Малек провёл ладонью по холодному камню, и уголки его губ тронула бледная усмешка. Как легко люди впадают в самообман, когда их внутренние желания бьются о преграды, воздвигнутые религией и обществом.
«Её сомнения уже созрели, – подумал он, – и осталось лишь дождаться, когда она сама снимет с себя маску благочестия. Какое прекрасное зрелище ждёт меня в этом скромном монастыре!»
Тяжёлые тучи за окном сомкнулись над вечерним небом, и первые капли дождя зашуршали по листьям. Мрак сгущался в покоях обители, и лишь монастырские свечи отгоняли тьму длинными пляшущими тенями на стенах. Среди этих колеблющихся огней, как в причудливом театре теней, каждый играл свою роль:
Сестра Елена, взволнованно взирающая в собственное сердце, разрываясь между верой и неведомым желанием.
Сестра София, которая остро чувствовала угрозу, но ещё не знала, как её остановить.
Мать Агата, погружённая в делах обители и видящая в Малеках лишь добродетельного помощника.
И сам Малек, холодно взирающий на будущие жертвы: он был и режиссёром, и актёром, и хищником, и искушающим демоном в одной облике.
Так тонкие трещины продолжали пролегать по фундаменту монастырской святости. И никто, кроме, возможно, сестры Софии, не понимал, что семена греха уже пустили корни в стенах обители. Скоро эти стены – когда-то крепкие и непоколебимые – могут оказаться беззащитными перед силой, что таится за улыбающимся ликом молодого наставника.
Детство. Флешбэк. Вкус греха
Вино в монастыре пахло чем-то запретным. Оно стояло в подвале, на полках из тёмного дуба, в тяжёлых бутылках, запечатанных воском. Малеку было семь, и он не понимал, почему взрослые, произнося слово «вино», говорили об этом либо с благоговением, либо с осуждением, как о чём-то слишком сильном для обычного человека.
Он знал лишь одно: он хотел попробовать.
Монастырь был его домом с рождения. Он рос среди каменных стен, среди молитв, запаха воска и ладанного дыма. Никто не называл его проклятым, но на него смотрели иначе. Сёстры говорили о нём полушёпотом, а монахи, когда думали, что он не слышит, обсуждали его мать.
«Сын богини… сын ведьмы… не человек, но и не демон…»
Он не знал, что именно он такое, но это не имело значения. Мир, каким он его знал, был строг, сух и полон запретов.
Однажды ночью, пробравшись в погреб, Малек откупорил одну из бутылок. Он не испытывал страха – только любопытство. Красная жидкость переливалась в слабом свете лампы, будто живая, будто тёплая. Он сделал глоток.
Вино оказалось не таким, как он представлял. Сладкое, терпкое, тяжёлое. Оно текло по горлу, оставляя во рту привкус запретного удовольствия. Малек замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Что должно было произойти? Будет ли он наказан? Будет ли его судить Бог?
Но ничего не случилось.
Вместо этого он ощутил странное спокойствие. Вино грело его изнутри, точно он выпил что-то родное. Оно словно отзывалось на его мысли, обволакивая разум. Он сделал ещё один глоток. И ещё.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
