Цикл. Проект Морфей. Книга 1. Посланник богов. Эпизод 2

Поступив в распоряжение управляющего, Аяса, весь оставшийся день, даже забыв о своей хромоте, металась по зданию, помогая тому, с размещением «живого товара».

Сперва, они распределили в левом крыле фейров, разместив в первой клетке-загоне, пятерых подростков, от десяти до тринадцати лет и так как, особых указаний не поступало, то и присматривающую за ними, чуть более взрослую фейру, лет этак пятнадцати, Аяса, разместила вместе с ними. Сюда же она поместила, еще одного, более взрослого фейра, наверное, одного возраста с присматривающей за подростками фейрой, так как он выглядел больным, и эта фейра могла присмотреть за парнем. В соседнею клетку, «заселили», четверых фейров мужчин, а вот пятерых фейр-женщин, менеджер распорядился поместить в клетку с противоположной стороны

Немного постояв у клетки-загона, Аяса, немного подумав, привела к подросткам фейру из народа крол, которая, насколько она знала, и раньше следила за их здоровьем, шепнув крол, что будет, приводить ее ночевать к подросткам, чтобы она могла следить за их здоровьем.

Мейров же и людей разместили в правом крыле здания, «поселив» брата и сестру Дугамал в одной камере, но, зато, всего с двумя кроватями, за счет чего камера казалась более просторной. Оставшиеся две камеры, на шесть людей каждая, с двухярусными кроватями, заняли мейры и люди, одну, пять мейр и человеческая женщина, а вторую, двое мейров и человеческий мужчина с подростком, также мужского пола.

После расселения всех рабов, управляющий отвел ее в крайнюю комнату, правого крыла, частично отведенную под складское помещение для припасов. В камере-складе в углу валялся лежак, на который Аяса и опустилась, прикрывшись, валявшейся тут же, грязной тряпкой.

На следующий день, в ее новое «жилище» притащили кровать, поставив ее у стенки, отделяющей «комнату» от туалета, в результате чего, кровать частично перегораживала выход, оставляя проход чуть более хекона, для здорового человека, это не составляло проблем, но с ее покалеченной ногой, проползать по такому узкому проходу было затруднительно и она, постоянно ударялась больной ногой о спинку кровати. Просить кого-либо о помощи Аяса побоялась и попыталась сама передвинуть кровать к другой стенке, но, не рассчитав усилий, слишком облокотилась на поврежденную ногу и взвыв от резкой боли, рухнула на пол.

Ей повезло, что заняться «перестановкой мебели», она решилась ближе к ночи, уже выполнив всю повседневную работу и ее помощь, больше никому не понадобились. Аяса с трудом залезла на кровать, стараясь не тревожить ноющую, слегка опухшую ногу и полежав так около ханда, ожидая пока боль, хоть немного стихнет, сделала на ногу тугую повязку и надеясь, что может к утру боль пройдет, задремала.

Глава 4.

Работорговец, в столице был только один, и естественно, он был имперцем, некий Енин, и на вряд ли, он был однофамильцем работорговца купившего мужа Хейки Дугамал. Павел был более чем уверен, что это, именно тот человек, который ему и нужен, так что, он сразу же через линк нашел нужную информацию, выяснив, что торговое представительство «Торговый Дом Енин», располагалось в «нижнем городе», на перекрестке «Мясничной» улицы и «Южного» проезда.

В этом же одноэтажном здании, было отделение по торговле княжескими рабами, а вернее, отдельный кабинет, где, раньше, даже был свой менеджер, но, поскольку княжеский «живой товар» тут бывал редко, то эту должность упразднили, передав эти обязанности помощнику имперца.

Как узнал Павел, крупные преступления случались редко и за них обычно сразу казнили, так что, княжеские рабы, в основном, должники и мелкие преступники, задерживались здесь ненадолго, не более чем на пару дней, пока не выкупались родственниками, а в отсутствии же «спроса», они быстро перепродавались имперцу.

Когда карета, направляясь в «нижний город» вкатила на мост, через «Черную» речку, Павел, слегка повернувшись к Лирайн озвучил некоторые изменения в первоначальном плане, – ну, вот, и посмотрим на сколько ты взрослая, теперь ты моя рабыня, но не простая, а привилегированная, поскольку моя дочь, так что, если для остальных я хозяин или просто барон, то ты, можешь обращаться ко мне господин.

Как скажите господин, – согласно кивнув, ответила Лирайн, на что Павел лишь махнул рукой, размышляя как представиться работорговцу.

Барон Бай-Рон, – недолго думая, огласил Павел результат своих размышлений, даже не обратив внимания, на брошенный на него, Лейлиан, несколько ошеломленный взгляд и нервно вздрогнувшего Жатона.

Занятый своими мыслями, Павел не обращал внимания на окружающих, раздумывая, что даже если, кто-то из его компаньонов и ошибется, то при такой схожести фамилии и титула, никто не предаст этому особого значения, тем более, что свои настоящую фамилию, он светить не собирался, благо у личного браслета была функция «на предъявителя», позволяющая посредникам, заключать сделки, без указания, своих полных данных, чем Павел и решил воспользоваться.

Стоило только коляске остановиться у главного входа работоргового дома, как Жатон, спрыгнув с козл, подскочил к дверям, придержал перед Павлом распахнутую дверцу, замерев рядом, наблюдая за поднявшимися с кресел девушками.

Лейлиан, быстро спустившись из экипажа, как и следует послушной рабыне, замерла рядом с Жатоном, а вот следовавшая следом Лирайн, как, казалось бы, по привычке, но, как в последствии понял Павел, уже играя свою роль, остановилась, с недоумением сверля Жатона взглядом.

– Сама вылезешь, знай свое место рабыня, – громко рявкнул Жатон, за что, сразу и поплатился.

Девушка покраснела и резко откинув руку, влепила Жатону пощечину, громко, с гневом воскликнув, – не забывай кто перед тобой, или тебе напомнить из какой помойки мой господин тебя вытащил.

– Прошу прощенья госпожа Лирайн, виноват, – явно, одобрительно ухмыльнувшись, громко рявкнул Жатон извиняясь.

Поначалу, Павел, конечно, удивился такому поведению своей «младшей», но по ухмылке кучера-охранника понял, что тот, одобряет поведение его жены и только подумал, – когда эти двое успели сговориться.

Спрыгнув на мостовую и бросив взгляд на «магазинчик» работорговца, Павел понял, что весь этот «спектакль», был разыгран, для стоящего у распахнутого окна, пожилого мейра из ищеек, наблюдавшего из здания за подъехавшими клиентами.

Войдя в здание, они сразу попали в холл, в котором, за стойкой, с правой стороны от входа, уже стоял, тот же пожилой мейр, что выглядывал ранее из окна.

Окинувший клиентов скучающим взглядом, мейр, зевнув, равнодушно поинтересовался, – что желаете, господа?

– Барон Бай-Рон, – представился Павел и окинув, мейра, презрительным взглядом, с сарказмом добавил, – меня интересуют рабы, или у вас, имеется и другой товар?

– Княжеских рабов в наличии нет, есть только имперские, но по ним нужно проконсультироваться у господина Енина, – сообщил, вздрогнувший при представлении Павла мейр и направившись к проему, между стойкой и стеной, явно намереваясь покинуть свое место и так и не представившись, добавил, – сейчас я его приглашу.

– Можете не торопиться, я, сперва, хотел бы оценить качество товара, стоит ли он, вообще моего времени, – жестом придержал менеджера Павел, спросив, – у вас же имеются фейры, я бы хотел, на них взглянуть.

– Как пожелаете, господин Бай-Рон, – пожав плечами, согласился мейр, и ткнув рукой в противоположную от входа стену, сказал, – налево по коридору.

Выйдя из-за стойки и быстро обогнав клиентов, менеджер махнул рукой, в нужном направлении, скрывшись за дверью рядом с аркой в стене, отделяющей от холла еще один коридор, скорее всего, ведущий на задний двор.

Нужный же им коридор, в который они свернули, был плохо освещен, но еще хуже было с освещением, в камерах, больше похожих на загоны для животных, по три с каждой стороны коридора. Толстые решетки отгораживали коридор от «загонов», с разбросанными по полу какими-то тряпками, с сидящими или лежащими на них, худыми телами, с покрытой колтунами шерстью.

Чарек сидел в кресле с бокалом вина, медленно цедя напиток, сквозь сжатые зубу, предаваясь печальным размышлениям и виной всему, была его страсть, с к этой белесой бестии, графини Хейки Дугамал. Сперва, он хотел просто овладеть этой хвостатой сучкой, затем, овладеть и после, подарит наследному принцу, известному своей жестокостью, чтобы время с ним, она вспоминала, как самое счастливое, в ее никчемной жизни.

Теперь же он проклинал тот миг, когда впервые увидел, эту проклятую «серебряную волчицу», страсть к которой, уже стоила ему приличного состояния, и было неизвестно, во сколько, это все ему еще обойдется. Сколько ему стоил только подкуп приближенных к императорскому дому людей, чтобы те убедили принца, что слишком доброжелательное отношение к фейрам, графа Дугамал и его друга графа Калинум, представляет угрозу для безопасности империи, а император, уже слишком стар и не понимает всей ситуации.

Реально же, эти два старых придурка, естественно, даже в мыслях не могли угрожать безопасности империи, но, они мешали ему устраивать вылазки за рабами в «Южные Земли», а самое главное, именно наследник старого графа Дугамал, стоял на пути к осуществлению его главного желания, являясь мужем, той самой «серебряной волчицы».

Казалось бы, все шло, как и было задумано, император, при помощи подкупленных людей, скоропостижно скончался, на трон взошел его сын, положивший конец старому графу Дугамал, а его сын, мешавший, Чареку в осуществлении его планов, стал пленником. Но, его жене, желанной Чареком «серебряной волчице», удалось скрыться, к счастью, ему удалось перекупить ее мужа, молодого графа Дугамал, думая, что эта волчица, сама придет к нему, но, этого не случилось.

Затем, как он тогда считал, ему опять повезло, верный информатор сообщил о кузине графини, направляющейся морем в портовый город «Южных Земель» Тергенрос, и он, недолго думая нанял пиратов из морского народа, напрочь забыв о диких нравах, этих «животных». Он выплатил этим нелюдям огромные деньги, и они выполнили свою работу, но значительно подпортив при этом товар. Следуя своим животным инстинктам, они попытались развлечься с пленницей, но, так как она сопротивлялась, ее сильно избили, буквально, не оставив, на некогда прекрасном теле, целого места.

Сломанная челюсть и ребра, переломы и вывихи рук и ног, вот что получил Чарек за свои деньги, он даже уже было решил, вообще отдать эту калеку пиратам, но как оказалось, эти скоты порядочно наследили и весь королевский флот Эгильтона, рыскал по «Южному» морю, в поисках своей графини Кериш. А попади эти морские разбойники, в руки королевского флота, с этой проклятой графиней на борту, то вполне могли выдать его участие в этом «предприятии», что могло сделать его врагом, одного из знатных кланов королевства Эгильтон.

Ранее, такой исход, всей этой авантюры, не очень бы его беспокоил, но до него дошли слухи, от преданных ему людей, что новый император, начал подозревать, что смерть его отца имела не совсем естественные причины, также начав сомневаться, что действия правителей Дугамал и Калинум, действительно вредили империи. Все это, могло плохо кончиться для Чарека, ведь если новый император узнает, что он приложил руку к смерти его отца, то он станет не нужным свидетелем и его, могут просто устранить, во избежание возможной утечки, порочащих новоявленного императора сведений.

Хорошо все обдумав, Чарек решил перебраться в княжество Икения, где у него имелось представительство по торговле рабами, где можно было не только отсидеться, но и избавиться от рабов, после чего, лесными дорогами добраться до западной окраины королевства Эгильтон, вдоль которой, по реке «Лесная» перебраться в кантон Фонир, где у него, тоже имелись связи.

Что же касательно графини Кериш, то, получив свой «испорченный товар», Чарек, проклиная все на свете, даже задумывался, вообще избавиться от этой мейры, но ему было жалко уже потраченных на нее денег, и он был вынужден, еще выложить круглую сумму лекарю, за лечение, этой «проклятой графини».

Возможно, целитель бы, справился с поставленной задачей лучше, но не будучи уверенным, что от этой рабыни вообще будет прок, он пожалел денег, обратившись к более дешевому лекарю, что и сказалось на результате. Кости срослись недостаточно ровно, мейра стала прилично хромать, отсутствовала часть зубов, да и рот полностью не закрывался и из него, постоянно текли слюни. В итоге, хоть графиня и была, ранее, действительно, очень похожа на свою кузину, то теперь, в ее нынешнем состоянии, ничего кроме отвращения, она у него не вызывала.

Понимая, что в таком виде, эта рабыня не имеет ценности, но и сожалея о потраченных на нее деньгах, Чарек забрал ее с собой в столицу княжества, в надежде, продать ее хотя бы как служанку, что, хоть и было сомнительно, но все же возможно.

В дверь легонько стукнули и в кабинет вошел Джандер Анк, доложив о посетителе представившимся как барон Бай-Рон, изъявившим желание, осмотреть фейров. Немного вздрогнув, при оглашении слугой родового имени клиента, что было не удивительно, так как, мало кто в империи не испытывал трепета, перед потомками уничтоженного в древности имперцами города-магов, Рон.

По традиции семьи Енин, на личных слугах, применяли «проклятье суккуба», что, хоть и сводило их через пару десятков лет с ума, но, зато гарантировало их преданность надежнее рабского ошейника. Чарека же, судьба этого мейра вообще не интересовала, так как он, был всего лишь «побочным результатом».

Его интересовала жена этого мейра, демон-суккуб, которую он и приказал выкрасть из их родного города Фаноры, этот же идиот, ее супруг, приперся за ней к Чареку, в столицу Империи, Элру, за что и поплатился, став первым «кандидатом» на испытание зелья «проклятья суккуба», изготовленного из крови его же жены. На самой демонессе Чарек тоже применил это зелье, но для нее оно оказалось слишком мощным и в течении года, она умерла, ее же муж, оказался более стойкий и уже около десятка лет, служил личным слугой Чарека.

Кивнув слуге, которого он называл просто Джан, так как, не видел необходимости обращаться к нему по-другому, Чарек направился было к дверям, но, замедлившись на полпути, брезгливо поморщился, подумав, что у него нет желания, терпеть потом, подле себя Джана, воняющего этими животными.

– Возьми ключи от клеток и приведи эту уродину, пускай она займется этими животными, – распорядился Чарек и только после этого, вышел из кабинета, сразу направившись к загонам с рабами.

Клиентами, как оказалось, было двое людей, из человеческого народа, в сопровождении двух рабынь, человеческой женщины и мейры-котей, очень симпатичной, что в совокупности с ее молодостью, поднимало цену этой рабыни до баснословных величин, что говорило о состоятельности клиента.

При виде имперского офицера, воздушного флота, Чарек вздрогнул и замер, покрывшись холодным потом, решив поначалу, что это, по его душу, но, рассмотрев его наплечную эмблему, понял, что это был наемник из Вероссы.

Когда же к нему подошел Джан, и указав на второго мужчину сообщил, что именно тот представился бароном Бай-Рон, Чарек облегченно вздохнул, вспомнив, что магами города Рон, по большей своей части, были мейры, человек, конечно, тоже мог быть их далеким потомком, но, вряд ли, он взял бы себе на службу имперца.

Около пары сотен лет назад, в соседнем королевстве демоном, недалеко от имперской границы был город Рон известный своими магами, не уступавшим по силе имперским, а в чем-то даже превосходили, обладая секретами древних богов, что и сыграло в судьбе этого города свою зловещую роль.

Во время очередной стычки между Экрилгоном и Империей, Рон был захвачен имперцами, но из-за невозможности его удержать, город был полностью уничтожен вместе со всем населением. И с тех пор, ходили слухи, что некоторые жители смогли спастись и выжить, и люто ненавидели всех имперцев, поклявшись отомстить им за смерть своих близких.

Так что, хоть компания несколько и странная для княжества, но, Чарек привык относиться ко всем клиентам одинаково, особенно, если с них можно было получить деньги, особенно хорошие деньги. Глубоко вздохнув, он попытался успокоиться, но, все никак не мог унять предательскую дрожь в коленях, поначалу, объясняя это присутствием наемника, принятого им за имперского офицера, пока не встретился взглядом с сопровождающей клиента, молоденькой мейрой-котей.

Холодный, смотрящий сквозь него равнодушный взгляд, словно он был насекомым, а не человеком, вызывал у него желание обладать этой мейрой, одновременно вызывая чувство опасности, заставившее его внутренне содрогнуться и вспомнить все, что он знал о магах города Рон, а именно, что их, всегда сопровождали наемные убийцы, как раз вот такие «чудовища» как эта котей.

– Хозяин, эта зверюшка, похожа на мою старую служанку Фейли, можно ее купить? – громко воскликнула рабыня-котей, ткнув рукой в стоящую у решетки фейру, сразу же приведя Чарека в чувства, забыв о страхе и заставив, мысли в его голове, зашевелиться с удвоенной силой, в надежде продать клиентам, хоть парочку фейров.

Тех, из этих животных, что относились к «хищникам», содержать было проблематично, поскольку в их рацион, требовалось, не менее двух раз в неделю, включать мясо, причем, не маленький кусочек или обрезь, а приличный ломоть отборной филейки, в противном же случае, они начинали болеть, быстро чахли, и умирали.

По мнению Чарека, такое питание этих животных было несколько расточительно, и он хотел, побыстрее от них избавиться, пока нехватка мяса в их рационе, не привела к более серьезным болезням и смертям, а следовательно, и лишним тратам на их содержание.

В первой, клетке-загоне находилось с десяток молодых фейров обоих полов, возможно даже детей, Павел не мог даже приблизительно определить их возраст, но его взгляд остановился на подошедшей при их приближении, к решетке, фейре, похоже, так же, как и его Фейли, из народа длинноухих лисей, и что-то в ней, показалось Павлу знакомым.

– Хозяин, эта зверюшка похожа на мою старую служанку Фейли, можно ее купить? – громко, чуть ли не криком, воскликнула Лирайн, отвлекая Павла, от разглядывания застывшей с другой стороны решетки фейры.

От такого громкого вопля, он сперва даже хотел возмутиться, что эта «ненормальная» орет ему под ухо, и с чего это, называет фейру зверюшкой, но невольно повернувшись в другую сторону, чтобы не оглохнуть, увидел направляющихся к ним, немного полноватого, с небольшим пузиком мужчину, в сопровождении, уже виденного при входе в здание, мейра из ищеек и хромающую, следом за ними «серебряную волчицу», в рабском ошейнике.

– Да быть не может, чтобы мне, сразу так повезло, нарваться на такое сокровище, – промелькнула в голове Павла мысль, пока его взгляд не остановился на лице мейры.

Глова девушки была повернута немного в сторону, скрывая, искаженную левую половину лица, хотя, и правая сторона лица мейры, была изрядно изуродована, но, эти огромные глаза, аккуратный носик и волчьи ушки, делали ее практически копией графини Хейки Дугамал, если бы не……

Приоткрытый на половину рот, перекошенная, явно неправильно сросшаяся нижняя челюсть и тонкой струйкой стекающая слюна, все это, лишь отдаленно напоминали прекрасное лицо, знакомой ему «серебряной волчицы», породив в голове Павла, целую череду мыслей, – Неужели это действительно кузина, Хейки, но, откуда она тут взялась, и кто сотворил такое с ее лицом и главное зачем?

– Фу, какая она страшная, – фыркнула Лирайн, указав пальцем на мейру, и тут же, нахмурив лобик, задумчиво спросила, – господин, она хромает, а если ей сломать вторую ногу, она перестанет хромать?

– Не знаю Лирайн и знать не хочу, твои игрушки, обычно, слишком громко кричат, – как бы между прочим, заметил Павел, давая ей понять, что поддерживает ее игру и переведя взгляд на торговца, сообщил тому цель своего визита, – мне нужны рабы, но взглянув на ваш товар, я несколько разочарован его качеством, честно говоря, он оставляет желать лучшего.

– Мне нужны рабы, но взглянув на ваш товар, я несколько разочарован его качеством, честно говоря, он оставляет желать лучшего, – поморщившись, произнес посетитель, продолжая разглядывать рабов в загоне и, хотя Чарек и был согласен с клиентом, но все же, критическая оценка о его товар этим человеком, несколько задели Чарека. Он, конечно, понимал, что клиент прав, но это, его все же взбесило, даже насторожившая его, произнесенная ранее клиентом фраза, – «твои игрушки, обычно, слишком громко кричат», – сразу была забыта, вытесненная, заполнившим разум раздражением.

– Если господин Бай-Рон, настолько разбирается в данном вопросе, то может желает продать эту строптивую рабыню? – указав на молоденькую мейру-котей, ехидно поинтересовался Чарек, пытаясь, в отместку, уязвить того.

Я, что, похож на нищеброда торгующего своим имуществом? – с легкой угрозой в голосе, поинтересовался тот, тут же, отвесив рабыне-котей подзатыльник, добавив, – тем более, что это капризное дитя, моя дочь.

– Но, она же в ошейнике, – удивленно воскликнул Чарек.

– И, что? – поморщившись, уточнил клиент, тут же категорически с презрением заявив, – животное, должно носить ошейник, независимо от ее родителей и титула.

То, что у клиента ребенок от рабыни, в этом нет ничего удивительного, и скорее всего, именно от этой рабыни клиент и получил титул барона, что тоже не удивляло, такое весьма часто случалось. Но, несмотря на кажущуюся обыденность, что-то в этой «семейке» было неправильное, взгляд этого человека давил, вызывая чувство смертельной опасности, что порождало в нем желание, немедленно выгнать этих людей и бежать из этого города.

Такое же чувство надвигающейся беды, заставило его покинуть Империю, вдруг сообразил Чарек, буквально чувствуя, как его начинает трясти и холодный пот скатывается по его спине и только резкий рык клиента, вернул его в реальность.

– Лирайн, успокойся и убери дагер, не хватало еще и тут, после твоих игр кровь затирать.

Переведя взгляд на рабыню клиента, Чарек заметил обиженное выражение на ее лице, отдававшее такой детской невинностью, что это умиляло, если бы не холодный безжалостный взгляд, взиравший на «уродину», как на добычу, от чего в его голове сразу всплыла фраза посетителя, – «твои игрушки, обычно, слишком громко кричат».

От этих, простых с виду слов, Чарек почувствовал шевеление волос на голове и понял, что с этой компанией было не так, оба мужчины смотрели на окружающих, холодным равнодушным взглядом, как смотрит крестьянин на домашнюю скотину, забивая ее для пропитания, но страшнее всех, был взгляд этого маленького монстра, взгляд убийцы, убивающего для наслаждения.

– И, что? – поморщившись, уточнил Павел, и поняв, что ответа не последует, утверждающе с презрением процедил, – животное, должно носить ошейник, независимо от ее родителей и титула.

– Прошу прощения, господин Бай-Рон, за мое невежество, – судорожно сглотнув, под взглядом Павла, извинился торговец, и как бы пытаясь оправдаться, перед клиентами за «качество товара», кивнув на серой и фейру, пояснил, – эта, стала жертвой развлечений морского народа, а эти животные, еще не обучены и не умеют за собой следить.

– По-моему, девчонка уже заигралась, вжившись в роль кровожадной стервы и откуда она только такую идею подхватила, узнаю, что эту идею ей кто-то из моих подсказал, выпорю, – подумал Павел, заметив, как Лирайн, зажав в руке недавно купленный ей для защиты дагер, со зловещей ухмылкой подкрадывается, к бледной от страха, внимательно следящей за ее действиями «серебряной волчице».

– Лирайн, успокойся и убери дагер, не хватало еще и тут, после твоих игр кровь затирать, – рявкнул Павел, от чего, торговец вздрогнул, а бледная, и без этого перепуганная мейра, ойкнув и только чудом не грохнувшись в обморок, отступила назад.

– Эта калека понравилась моей дочурке, – задумчиво произнес Павел, и потрепав Лирайн по голове, не глядя на торговца, поинтересовался, – сколько вы за нее хотите?

– Пятнадцать крит, господин барон, – услышал Павел и с недоумением взглянув на работорговца, рассмеялся.

– А вы, однако, шутник, господин Енин, – перестав смеяться, холодно произнес Павел, – или вы хотите сказать, что ей меньше четырнадцати лет? Или она в идеальном состоянии?

– А какая разница, в каком она возрасте и состоянии, – прищурившись, с подозрением в голосе, поинтересовался продавец.

– В том, что я ее беру не для себя, а для дочки и не собираюсь переплачивать за то, чем не собираюсь сам пользоваться, ответил Павел, играя выбранную роль, надеясь, что его слова прозвучали убедительно и для отвода от себя подозрений, отвернувшись от «серебряной волчицы», ткнул в клетку с фейрами.

– Эй, ты, подойди, сюда, – указал Павел, на стоящую с обратной стороны решетки фейру, многозначительно взглянув на торговца.