Братья Лэнгстром. Падение Эрин

Хлебопечки – как отношения. Не знаю, зачем кому-то отказываться от свободы, от всего разнообразия вкусов, чтобы быть лишь с одной девушкой. Мало того, обойдется это намного дороже любой хлебопечки – помнить все важные даты, навещать ее семью, выслушивать занудные истории о том, что подружка А сказала подружке Б. И все эти усилия даже не гарантируют, что у вас будет секс. Я наблюдаю, как через это проходят мои друзья, один за другим: сначала их ждут потрясающие несколько недель, затем – месяцы унылого дерьма вроде походов на рынок или игр в «Экивоки»[2], а секс становится немного скучнее и все реже с каждой неделей.

Все мои приятели выказывают беспокойство, когда это случается с одним из них, как будто такой исход стал какой-то гребаной неожиданностью. И тогда они все хвалят меня за умение избегать обязательств, что тоже довольно глупо. Отношений необычайно легко избегать, если понимать всего пару простых вещей: не нужно приглашать на свидание девушку, которая не собирается с вами спать, и не нужно спать с теми девушками, которые будут ждать, что на следующий день вы им позвоните. Вот и все.

Все знают, что я живу по этим правилам, поэтому просьба моего брата держаться подальше от Эрин Дойл, лучшей подруги его невесты, вызывает у меня откровенный смех. На самом деле, Уилл даже озвучивает это как условие, на котором он согласится помочь мне устроиться на работу в его прежнюю туристическую компанию.

– Эрин?– усмехаюсь я.– Ты действительно думаешь, что меня нужно предупреждать, чтобы я держался подальше от Эрин?

Именно таких девушек, как Эрин, я избегаю – тех, которые хотят сначала шесть месяцев держаться за ручки, а после одного свидания оформляют подписку на журнал для невест. Мы с ней виделись всего пару раз, но я уже понял, что это за девушка.

– Сделай одолжение нам обоим, – говорит Уилл, – и перестань притворяться, будто она тебя не привлекает.

– Да ни за какие блага мира я бы не стал с ней встречаться! – При одной только мысли об этом у меня возникает чувство, словно мне нечем дышать. – Будь она даже единственной женщиной на планете.

Разумеется, это было до того, как я устроился в эту турфирму. Когда я захожу в офис в первый рабочий день, меня там ждет Эрин собственной персоной, и я застываю на месте. Она изменилась – Уилл мог хотя бы упомянуть, насколько привлекательной она стала! А еще, оказывается, я и забыл, какие у нее губы (сам не знаю как), но это не имеет значения. Эрин ласково улыбается мне, и я сразу понимаю, что она все та же девушка, которая хочет отношений, как в пятидесятых: с браслетамибутоньерками, предложением руки и сердца и целомудрием.

Я уже скопил почти достаточно, чтобы уехать из этого места, и не позволю ни одной девушке – пусть даже с такой внешностью – помешать моим планам.

Широко улыбаясь, Эрин усаживается на стойку для регистрации и начинает болтать ногами (которые теперь выглядят намного длиннее и стройнее). Наверное, раньше мне не доводилось видеть ее в шортах.

– Привет, мой коллега на лето! Хочешь, я тебе здесь все покажу?

Я качаю головой:

– Я здесь уже бывал. Где Майк?

Ее улыбка чуть увядает. Я знаю, что веду себя грубо, но рядом с ней почему-то ничего не могу с собой поделать.

– Он в кабинете, составляет расписание на следующую неделю. Мне кажется, он предполагал, что сегодня ты можешь просто познакомиться с тем, как тут все устроено. Хочешь, я его позову?

– Я уже большой мальчик, сам справлюсь, – бросаю я, проходя мимо нее.

Протиснувшись между рядами велосипедов, я нахожу кабинет Майка. Я с ним неплохо знаком, поскольку Уилл проработал здесь почти два года, прежде чем переехать в Сиэтл. Майк удивленно поднимает бровь.

– Не ожидал тебя здесь увидеть. Я думал, Эрин устроит тебе экскурсию.

– Она предлагала, но я здесь и так неплохо ориентируюсь. Хочешь, чтобы я начал над чем-то работать?..

– То есть я дал тебе шанс пообщаться с одной из самых симпатичных девчонок, которые когда-либо переступали порог этого офиса, а вместо этого ты хочешь поработать? Я-то думал, что помогу тебе с ней сблизиться…

– Мне не хочется проводить с ней больше времени, чем это необходимо.

– Черт, – вздыхает Майк. – Она тебя бросила или вроде того? И теперь это будет проблемой все лето?

Не могу поверить, что он сразу решил, что это она бросила меня! Очевидно, Майк недостаточно хорошо меня знает.

– Мы не встречались, она просто меня раздражает.

У него, как и у Уилла, мои слова вызывают недоумение, и от этого Эрин нравится мне еще меньше.

Глава 5

Эрин

Оливия не перестает хохотать.

– Говорят, у тебя появился новый сосед? – произносит она, а затем снова заливается смехом.

– Мне стоило догадаться, что тебя эта ситуация чрезвычайно развеселит.

– Хочешь знать, что бы сделала я, если бы Уилл пригласил кого-нибудь к нам пожить, не спросив моего мнения на этот счет?

Честно говоря, не особо. Ее подход к решению проблем, как правило, включает в себя те или иные объекты, которые мне следует засунуть в задницу своему обидчику, а всякий раз, когда Роб меня чем-то расстраивает, Оливия советует его «отпустить».

– Ты просто так говоришь, но мы обе знаем, что ты бы ему ничего не сделала, – отвечаю я. – Ты не способна злиться на Уилла дольше двух секунд.

– Ладно, может, ты и права. Но, черт побери, я бы ни за что не смирилась. Я думала, ты ненавидишь Брендана.

– Я его не ненавижу, – возражаю я. Ну хорошо, на самом деле я его и впрямь ненавижу, но я уже достаточно взрослая, чтобы в этом не сознаваться. – Просто я не хочу, чтобы он курил всякую дрянь в доме и устраивал тройнички в моем джакузи.

Ее голос становится мягче:

– Он очень изменился, Эрин. Отношения с той девушкой в Италии всерьез его потрепали. Думаю, тебе можно не беспокоиться о таких вещах.

Мою грудь пронзает острая боль при одном упоминании об этом. Я всегда испытывала необъяснимую горечь по отношению к Габи – той девушке, с которой он встречался в Италии. Хотя после стольких лет у меня уже не должно быть подобных реакций.

– Мне казалось, Брендан вообще не хотел серьезных отношений, – бормочу я.

– Похоже, она была исключением… Во всяком случае, это определенно его изменило.

Какая-то часть меня радуется, что кто-то разбил ему сердце. Он заслужил это после всего, что натворил. Но мне лишь хотелось знать, что такого было в той девушке, чего не было у меня.

* * *

Тем вечером я встречаю Роба на открытии бара, которое финансировала его инвестиционная группа. Я попрежнему злюсь, что он пригласил Брендана к нам погостить и к тому же забыл мне сказать, что его командировка в Амстердам продлится месяц вместо недели. Однако все мое раздражение улетучивается, как только я захожу в бар и его лицо светлеет при моем появлении. У моей семьи отношение ко мне колеблется где-то между возмущением и осуждением: они либо просят меня все исправить, либо огорчаются, когда я не оправдываю их надежд. Но вот Роб… он стал единственным человеком, который просто хочет, чтобы я была рядом, и, судя по всему, гордится тем, что я с ним.

– Спасибо, что пришла, – говорит он, быстро чмокнув меня в губы. – Ты знаешь, как я ненавижу эти мероприятия.

Не думаю, что он так уж сильно их ненавидит, учитывая, что присутствие на них едва ли обязательно, а Роб посещает их все. Однако я улыбаюсь и на мгновение прижимаюсь к нему. Он заказывает мне джин с тоником, а затем ведет меня через зал, обмениваясь рукопожатиями с другими инвесторами. Они, как и всегда, спрашивают о свадьбе, а потом, как и всегда, отпускают какую-нибудь шутку о том, что Робу стоит поторопиться и поскорее меня захомутать, – за время нашей долгой помолвки эта шутка успела стать немного неловкой. Иногда они пытаются вспомнить, кем я работаю, но все их догадки далеки от истины, а когда я им напоминаю, их глаза стекленеют. Я не виню их за это, ведь мне нравится то, чем я занимаюсь, но отдел маркетинга в вузе – не самая прибыльная или интересная работа.

Когда мы завершаем этот обход и допиваем свои напитки, Роб сжимает мою ладонь.

– Ты готова? – спрашивает он, изогнув бровь.

Я киваю и следую за ним к выходу, надеясь, что его желание побыстрее уйти означает, что через пятнадцать минут мы будем срывать друг с друга одежду – хотя, если честно, у нас не такие отношения, которые подразумевают срывание одежды…

Но едва мы достигаем выхода, в бар заходит один из его коллег, и Роб замирает.

– Эрин, ты ведь помнишь Брэда? – спрашивает он. Тот обнимает меня, а затем хлопает Роба по плечу.

– Ну и сумасшедший тогда выдался вечерок, да? Сколько вы еще там пробыли?

– Недолго.

Вероятно, в любой другой ситуации я бы уже отключилась от этого разговора, вот только что-то в поведении Роба заставляет меня насторожиться. Его поза выглядит почти естественной, и голос звучит примерно так же, как и всегда, – но всетаки не совсем.

– Кристина была пьяна в стельку, – продолжает Брэд. – Кто-нибудь отвез ее домой?

Занавес.

Кристина? Та самая Кристина, которая постоянно к нему клеится? Которая на прошлогоднем корпоративе расстегнула пуговицу у себя на блузке и спросила моего парня, не хочет ли он сменить обстановку? Но меня беспокоило даже не то, что сказала она, а то, чего не сказал Роб. Он не сказал «нет» и не сказал, что помолвлен.

Он ответил: «Уверен, этот вид великолепен».

В тот вечер по дороге домой мы поссорились из-за этого эпизода, и подозреваю, сейчас нас ждет новая ссора.

Как только мы выходим наружу, я быстрым шагом направляюсь к машине, пытаясь взять себя в руки, прежде чем начать расспросы, но мое сердце так колотится в груди, что ни на какой самоконтроль я сейчас не способна.

– Эрин, – произносит Роб у меня за спиной. Я разворачиваюсь к нему.

– Когда? – Мой голос звучит жестко. – Когда же состоялся этот волшебный вечер с Кристиной?

– Тот ужин с клиентами во вторник, – со стоном отвечает Роб. – Дорогая, она же директор по слияниям и поглощениям, это не было свиданием.

У меня голова идет кругом… В тот вечер он планировал уйти пораньше. Я приготовила для него тушеные ребрышки с пюре и искренне ему сочувствовала, когда он сообщил, что застрял с клиентами.

– Так, значит, это из-за Кристины я потратила два часа, чтобы приготовить ужин, на который ты даже не удосужился прийти, – заключаю я.

– Конечно нет! – Роб не кричит, но всетаки повышает голос, что с ним бывает нечасто. – Там было человек десять, в основном клиенты, и при всем желании я бы никак не смог улизнуть.

У меня вырывается горький смешок:

– Совсем как прошлой зимой, когда она с тобой флиртовала, но при всем желании ты не смог ей сказать, что помолвлен.

Он прикрывает глаза:

– Ей и так известно, что я помолвлен! Мы это уже обсуждали: когда она выпьет, то несет всякую чушь, которой на самом деле не думает. Ты хоть представляешь, как всем было бы неловко, если бы я делал из мухи слона всякий раз, когда она произносит что-то неуместное?

Эту же отговорку он использовал в прошлый раз, и тогда я в конце концов ответила, что все понимаю. Но на этот раз он знал о моем отношении к данному вопросу – и всетаки пошел с ней на ужин!

– Нет, зато я представляю, что ты меня продинамил и сидел в ресторане с женщиной, из-за которой у нас уже была одна серьезная ссора! А потом почему-то забыл упомянуть, что был с ней.

Он вздыхает, как будто наш разговор его утомил.

– Я не всегда могу решать, когда и с кем ужинать, – возражает Роб, – но мне очень хорошо за это платят. Так устроен бизнес: если тебе нравятся плюсы, иногда приходится мириться и с минусами.

Дорога домой проходит в молчании. Я знаю, что в его словах есть смысл, но все равно злюсь; причем я так редко бываю зла на Роба, что ни он, ни я не можем решить, как себя дальше вести. По мнению Оливии, наши редкие споры – дурной знак. Она считает это показателем того, что мы не погружаемся друг в друга, не исследуем глубину… Возможно, она права, однако же меня это устраивает: в глубине моей души таится немало темноты, гораздо больше, чем смог бы понять Роб с его сказочным детством и идеальными родителями. Мне нравится, что при взгляде на меня Роб видит девушку, которой я могла бы быть, а не ту, кем я на самом деле являюсь.

– Я не хочу с тобой ссориться, – со вздохом сообщает он, когда мы заходим в дом. – В кои-то веки у нас появилась возможность побыть наедине. Прошу, давай забудем об этом?

Он меня обнимает, и я прижимаюсь щекой к его груди, хотя в данный момент от нее пахнет лишь крахмалом рубашки. Его руки скользят от моей талии к ягодицам.

– Пойдем в спальню.

Я соглашаюсь, отчасти потому, что ненавижу быть в ссоре с ним, но главная причина заключается в том, что за последний месяц у нас был секс всего раз. Не исключено, что мое плохое настроение объясняется в том числе этим. Я прошу его подождать две минуты и принимаю самый быстрый в мире душ – к тому времени, как я заканчиваю, вода так и не успевает до конца согреться. Я не заморачиваюсь с нижним бельем – Роб все равно на такое не обращает внимания.

Однако, вернувшись в спальню, я обнаруживаю, что свет выключен, а Роб уже в постели и громко храпит. Меня охватывает разочарование, но его быстро сменяет смирение, пока я укладываюсь подле него. Это не его вина, сегодня он едва ли спал больше четырех часов, да и весь этот месяц был для него напряженным.

Засыпая, я продолжаю думать о сексе, а после он мне снится, что вполне понятно в такой ситуации.

Но вот что непонятно – так это то, что сон мой о Брендане.

Глава 6

Эрин

Среда, последний день Роба в Штатах, наступает слишком быстро. В том, что ему необходимо уехать, нет ничего особенного, и поэтому мне трудно для себя объяснить то чувство обреченности, которое у меня возникает всякий раз, когда я об этом думаю.

Он звонит после обеда. Это само по себе необычно, ведь Роб никогда не звонит, пока я на работе. Но больше всего меня настораживает его голос – безэмоциональный, без намека на извинение, – когда он сообщает, что, возможно, пробудет на работе допоздна.

– Роб… – Я вздыхаю. – Я целый месяц тебя не увижу, мне кажется, на этот раз ты мог бы сказать своему начальнику «нет».

– А я думал, что на этот раз ты могла бы сказать своему брату «нет», но, очевидно, вместо этого решила отдать ему все свои деньги, – упрекает он в ответ.

Вот черт…

– Шон тебе звонил?

– Звонил, – отвечает Роб с горьким смешком. – Хотел поблагодарить меня, что я так «круто» воспринял новость о том, что ты решила оплатить его обучение.

– Я хотела тебе рассказать, – неуверенно отвечаю я. – Просто тебя так часто не было рядом в последнее время…

– Тебе не кажется, что нужно было сначала обсудить это со мной? Эрин, я думал, мы команда.

Что ж, мне нечего сказать в свое оправдание. Мне следовало обсудить это с ним, и есть лишь одна причина, по которой я этого не сделала: просто знала, что оплачу обучение Шона независимо от того, согласится Роб или нет.

– Шон собирался работать в баре, а ведь он только что закончил реабилитацию! Это бы ничем хорошим не кончилось.

– Дело не в этом,– резко обрывает Роб.– Мы должны обсуждать такие вещи! Мы всетаки помолвлены. Или ты забыла?

Мои глаза удивленно распахиваются от откровенной злобы в его голосе. Дело тут не только в деньгах…

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я хочу сказать, что мы помолвлены уже восемнадцать месяцев, а ты не продвинулась ни на шаг в выборе даты и всего остального. Ты все уверяешь, что просто слишком занята, но такие поступки заставляют меня задуматься, действительно ли дело именно в этом.

После этого он говорит, что его ждет совещание, и вешает трубку, а я так и остаюсь сидеть, спрятав лицо в ладонях. Я понятия не имела, что он так сильно расстраивался из-за моего долгого планирования свадьбы. И я даже не могу ему объяснить, почему до сих пор не осилила эту задачу… Просто я предпочла бы, чтобы Роб знал обо мне и моей семье далеко не все.

Я готовлю ужин, но к тому времени, как Роб возвращается домой, тот успевает остыть. Я все еще зла на него, однако мой повод для злости столь незначителен по сравнению с его, что я заталкиваю свои чувства поглубже.

– Если хочешь есть, ужин на плите, – тихо произношу я. – Его нужно только разогреть.

– Я встретился с Бренданом и перекусил в баре, – отвечает он, бросая на стул свой пиджак.

Я еле удерживаюсь от желания закатить глаза и вместо этого их прикрываю. То, что он сегодня опоздал, само по себе плохо, а опоздание из-за общения с Бренданом плохо вдвойне.

– Дай угадаю, он в сотый раз советовал тебе меня бросить?

– Нет, – Роб вздыхает. – Он посоветовал мне обозначить, что меня беспокоит, прежде чем мы с тобой откровенно поговорим, потому что ты человек, который готов решить любую проблему. Однако из этого ничего не выйдет, если ты не будешь знать, в чем, собственно, проблема состоит.

У меня отвисает челюсть:

– Неужто Земля остановилась? Брендан действительно сделал мне комплимент?

– Не совсем, – посмеивается Роб. – Он добавил, что таких людей терпеть не может. Но в любом случае он сказал это с добрыми намерениями.

Я скрещиваю руки на груди:

– Будут ли еще какие-то мудрые советы от парня, у которого никогда не было отношений?

– Да. Он сказал, что мне нужно пойти домой и заняться сексом.

А вот это уже больше похоже на Брендана. Роб наклоняется вперед, упираясь локтями в колени:

– Послушай, Эрин, я не в восторге от всей этой ситуации, но сейчас я не хочу с тобой ссориться. Так что, может, отложим все это на время, чтобы я мог провести последние часы со своей прекрасной невестой?

Я соглашаюсь, чувствуя облегчение, и Роб бросает свой галстук сверху на пиджак.

– Тогда мне кажется, что на тебе слишком много одежды.

– Но на мне лишь майка и шорты…

Он ухмыляется:

– Как я и сказал: слишком много одежды.

Мы заходим в спальню. Не припомню, чтобы мы когда-нибудь занимались сексом где-то еще. Харпер называет это скучным, но есть вещи и похуже, чем немного предсказуемый парень. Роб снимает рубашку, брюки падают вслед за ней, и он залезает в постель, притягивая меня к себе.

– Не могу поверить, что мне придется обходиться без этого целый месяц, – бормочет он в мои губы.

Я согласно киваю, хотя с тех пор, как он начал работать над этим слиянием, мы спали всего несколько раз, так что не уверена, что месяц разлуки покажется таким уж непривычным.

Он переворачивает меня на спину, и я пытаюсь сосредоточиться на его лице. «Сегодня я не буду думать о Брендане! Не буду…»

– Господи, – со стоном выдыхает Роб, прижимаясь к моему животу. Он уже твердый. – У нас так долго этого не было. Все закончится, не успев начаться.

Я говорю себе, что не возражаю, но на мгновение мои мысли все же возвращаются к Брендану, а также к воображаемому сексуальному коллеге Харпер, который должен был работать с ней на фабрике. Наверняка порой у них тоже все заканчивается, так и не начавшись.

Глава 7

Брендан Четыре года назад

На второй неделе работы в турфирме я сижу на полу и чиню порванную велосипедную цепь, когда ко мне подходит Эрин. Я прилагаю массу усилий, чтобы ее избегать, поэтому, когда она сама меня находит, это реально раздражает. Вначале я вижу только ее голые ноги, такие длинные, уже с легким загаром, хотя лето еще толком не началось. Ее волосы распущены, и она без макияжа; в этих ненакрашенных полных губах есть нечто такое, на что хочется смотреть и смотреть, и это желание меня беспокоит.

– Ну что? – недовольно спрашиваю я.

– Тебе не обязательно быть козлом. Ты даже не знаешь, что я собираюсь спросить.

– Не знаю, но уверен, что меня это выбесит.

На мгновение на ее лице читается обида, и я испытываю укол вины, но это быстро проходит. Так будет лучше – если мы сразу проясним, что я не хочу с ней общаться. Ее присутствие стабильно раздражает, как камешек в ботинке или зудящее место, до которого я не могу дотянуться.

На мгновение она прикрывает глаза, а затем продолжает прохладным тоном:

– ЭйДжей заболел. Ты можешь провести еще одну экскурсию сегодня днем?

– Конечно. – Я снова обращаю свое внимание к велику.

– Ну вот. Неужели это было так тяжело?

Да, в некотором роде было. Этого краткого обмена репликами хватило, чтобы испортить мне день.

* * *

Я звоню Уиллу, но трубку берет Оливия и спрашивает, хорошо ли я веду себя с Эрин. Я уверяю ее, что хорошо, хотя это не так, а когда трубку берет Уилл, то встречает меня совершенно другим вопросом:

– Ты ведь не лезешь к Эрин, правда?

– Не беспокойся, – я закатываю глаза, – она меня до смерти раздражает.

– Эрин? – переспрашивает он с удивленным смешком. – Чем же это?

Я напряженно размышляю… Не уверен, в чем именно причина. В ней раздражает абсолютно все: каждый божий день, когда я прихожу на работу и встречаю ее, моя злость растет, как столбик термометра в жаркий день.

– Просто раздражает, и все.

– Назови хоть одну вещь, которая в ней раздражает. Вперед!

– Вся эта выпечка – она каждый день приносит в офис какую-нибудь свежеиспеченную фигню.

– Ого, да она просто сущий кошмар, – со смехом отвечает Уилл.

Я сжимаю пальцами переносицу. Он просто не понимает! Не представляет, каково это, когда она крутится рядом изо дня в день.

– Еще она отвратительно жизнерадостная – с утра до вечера ходит с этой чертовой широченной улыбкой.

– Просто ужас, – сухо произносит мой брат. – Даже не знаю, как ты ее выносишь.

Я и сам не уверен… Но с каждым днем она досаждает мне все сильнее.

Глава 8

Эрин

Под конец первой недели нашей разлуки Роб звонит, когда я еще на работе. В Амстердаме уже два часа ночи; при этом он только вернулся к себе в номер, что в этой командировке уже вошло у него в привычку. Из-за восьмичасовой разницы поддерживать связь оказывается непросто: все время кто-то из нас либо только встает, либо ложится спать, либо на работе.

К тому же мне тяжело оттого, что он, судя по всему, наслаждается своей жизнью, а вот я – нет. Причем нельзя сказать, что сейчас моя жизнь существенно поменялась – еще до его отъезда я месяцами возвращалась в пустой дом после работы… Просто, пока Роб был здесь, одиночество казалось лишь временным. Но не теперь. Все выходные мне совершенно не с кем поговорить, а все будни я провожу на работе, которая меня угнетает.

Сегодня он рассказывает мне о том, как они с коллегами ходили ужинать на бывшую пиратскую радиостанцию, а затем подробно расписывает последовавший за этим поход по барам.

Я знаю, что не должна ему завидовать, однако я проработала девять часов и мои планы на сегодня включают лишь вечер с мистером Тибблзом, потом Роба, а после, возможно, тарелку восхитительных хлопьев на ужин. Роб не виноват, что я несчастлива, но все же этого понимания недостаточно, чтобы задавить пузырек обиды в моей груди, который раздувается всякий раз, когда он рассказывает мне очередную историю о роскошных ужинах и бурном веселье, которыми он наслаждается без меня.

Я издаю подходящие случаю звуки, чтобы обозначить интерес к блюдам, которые ему подавали, к барам, которые он посетил, и к выпивке, которую он попробовал. Когда в разговоре наступает пауза, Роб спрашивает, удалось ли мне посмотреть места для бракосочетания, и я придумываю слабые отговорки, в которые не верим ни он, ни я.

– Я хотела… Просто в последние дни было столько дел…

– Ладно, – в его голосе больше нет прежней нежности. – Что ж, мне, наверное, пора спать. Люблю тебя.

Я начинаю говорить, что тоже его люблю и мне жаль, что я так мало сделала для подготовки к свадьбе, но он уже повесил трубку.

Этим вечером я отправляюсь домой, желая чего-то, но понятия не имею, чего именно. Я ложусь спать с мыслью о том, как мне ненавистна перспектива просыпаться в холодной постели без того, кто сможет меня согреть… Когда же моя жизнь стала настолько пустой, что теперь мое главное желание – просыпаться рядом с кем-то теплым?

В субботу утром, пока я пытаюсь совладать с садовым инвентарем, с которым совершенно не умею работать, на задний двор вальяжно выходит Брендан. В последние дни я замечала косвенные признаки его присутствия, но предпочла бы, чтобы он не показывался хотя бы сейчас. Еще никогда меня так не раздражала странная приверженность Роба к уходу за двором без посторонней помощи, а Брендан наверняка только усугубит мое нерадужное настроение.

Я старательно игнорирую то, как свободно держатся шорты цвета хаки на его бедрах, и изо всех сил пытаюсь не обращать внимания на слегка облегающую футболку, которая подчеркивает груду мускулов.