Воля тьмы

– И что я должна буду сделать? – спросила Лира, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

– Ничего особенного, – ответил Каин, его голос, казалось, был полон очарования и соблазна. – Ты просто должна будешь забыть о своих глупых принципах, о своей борьбе за свободу. Ты должна будешь перестать верить в эту ненужную наивность и понимать, что мир устроен совсем не так. Ты должна будешь помогать мне управлять этим миром, помогать мне вершить судьбы.

– И предать своих друзей? – спросила Лира, и в ее голосе прозвучала нотка гнева.

Каин улыбнулся, и эта улыбка была ледяной и жестокой.

– Твои друзья – слабые, глупые люди, – сказал он. – Они ничего не стоят. Они не смогут тебе помочь, не смогут выжить здесь. Они только помешают тебе. Они обречены на провал. А ты можешь быть спасена, Лира. Ты можешь быть по-настоящему счастлива.

– Я никогда не предам своих друзей, – твердо ответила Лира, глядя Каину прямо в глаза. – Я лучше умру, чем предам свои убеждения. Я лучше умру, чем стану такой, как ты.

Каин вздохнул, но в этом вздохе читались не досада, а, скорее, восхищение.

– Ты упряма, – сказал он. – И это восхищает меня. Жаль, конечно, что ты не хочешь принять мою помощь. Но я не стану тебя принуждать. Я знаю, что тебе придется нелегко, но я не буду мешать тебе выбирать. Ты будешь делать все, что посчитаешь нужным.

Он развернулся и направился к двери.

– Но помни, Лира, – сказал он, остановившись в дверях и повернувшись к ней, – ты будешь жалеть об этом решении. Ты будешь страдать, ты будешь мучиться, ты будешь видеть смерть своих друзей. И когда тебе станет совсем плохо, когда ты будешь готова отдать все, чтобы избавиться от мучений, ты поймешь, что я был прав. Ты поймешь, что только я могу тебе помочь. Только я могу спасти тебя от этого безумия. А сейчас… спокойной ночи, Лира.”

Он вышел, оставив Лиру в полной тишине, где каждый шорох и звук начинали казаться ей предвестниками беды. Ей было страшно. Она понимала, что Каин – могущественный противник, и что он способен на все. Она боялась за себя, за своих друзей, за то, что их план может провалиться.

Через несколько дней, когда надежды уже почти не осталось, Мария снова заговорила о своих страхах. Она казалась сломленной, поникшей, словно увядший цветок.

– Каин – слишком силен, – прошептала она Лире в саду, пряча глаза. – Мы никогда не сможем его победить. Наша борьба – это всего лишь безумная попытка, обреченная на провал. Мы не можем это делать. Мы только погубим себя, навлекём беду на головы тех, кто нам дорог. Может быть, стоит просто смириться? Может быть, стоит просто… принять свою судьбу?

Лира, выслушав ее, поняла, что теряет союзника. Но она не могла позволить себе сдаться, даже если на кону стояла ее собственная жизнь.

В один из солнечных дней, когда Мария казалась готовой к отчаянию, когда надежда вот-вот должна была погаснуть, к ним подошел старый садовник. Он молчал, глядя на розы, и словно пытаясь что-то сказать, но слова не находились. Он остановился около них, и на его морщинистом, покрытом сеткой морщин лице читалась печаль.

– Я знаю, что вы ищете, – сказал он, и его хриплый голос показался им в этот момент лучом надежды, словно глас с небес. – Я знаю о тайных проходах.

Лира и Мария замерли. Они удивленно переглянулись.

– Как? – спросила Лира, не в силах скрыть свое изумление.

– Неважно, – ответил старик. – Важно другое. Я могу вам помочь. Но я не стану помогать тем, кто боится, кто не верит в себя. Я помогу только тем, кто готов бороться до конца, кто готов пожертвовать всем ради свободы. Я помогу только тем, в ком горит огонь, не дающий покоя.

Лира и Мария обменялись многозначительными взглядами.

– Мы готовы, – твердо сказала Лира, глядя старику в глаза. – Мы готовы сделать все, что потребуется.

Старик кивнул, и в этот момент Лира поняла, что он им верит, что он готов помочь им, несмотря на все опасности.

– Хорошо, – произнес старик, сжимая в руках секатор, – когда будете готовы бежать, вы найдете меня. Я всегда буду здесь, в Розовом Саду.

Он развернулся и, не сказав больше ни слова, ушел, оставив Лиру и ее подругу в состоянии смешанных чувств – радости и страха, надежды и сомнений. В паутине лжи Каина пробивался тонкий, серебряный луч надежды, но путь к свободе, как они теперь знали, был тернист и полон опасностей.

Глава 5

Час настал. Ночь, словно хищная птица, расправила свои угольно-черные крылья над замком Каина, поглотив в непроглядном мраке Розовый Сад. Только самые стойкие звёзды, словно крошечные бриллианты, мерцали в вышине, не смея освещать грехи, творящиеся под сенью замковых стен. Лира, закутанная в старый, грубый плащ, выцветший от времени и пропитанный запахом уличной пыли, чувствовала, как колючая ткань царапает её кожу, напоминая о прошлом, от которого она отчаянно пыталась убежать. Внутри, однако, царил настоящий ураган. Дыхание сбивалось, словно она бежала марафон, а сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот вырвется из груди и умчится прочь. Она крепко сжимала в правой руке небольшой кухонный нож, ставший единственным оружием в её арсенале. Лезвие, заточенное до бритвенной остроты, отражало тусклый свет звезд, словно насмешливо шептало: “Жизнь или смерть?” Память услужливо подкинула образ старого, ворчливого повара, строго предупреждающего молодого помощника: “Смотри, чтобы этот нож не пропал! Он режет, как демон! Не шути с ним!”. Ирония судьбы: нож, предназначенный для разделки мяса, должен был проложить ей путь к свободе.

Рядом с ней, словно испуганный оленёнок, сжалась Мария, кутаясь в свой тонкий шелковый платок. Её лицо, бледное в полумраке, казалось почти прозрачным, словно вырезанным из лунного камня. Она шептала беззвучные молитвы, словно взывая к богам, которые давно забыли об этом проклятом месте. Слезы, словно бусины, скатывались по её щекам, оставляя влажные дорожки.

Горация не было.

– Он опаздывает, – прошептала Мария, нервно оглядываясь по сторонам, словно ожидая, что из-за каждой куста роз выскочит демон. Её голос дрожал, как тонкая струна, готовая оборваться в любой момент. – Может быть… что-то случилось? Может быть, его схватили? Или… он передумал?

– Надеюсь, что нет, – ответила Лира, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, хотя внутри всё сжималось от тревоги. – Он говорил, что это рискованно, что ему потребуется время, чтобы убедить слуг, чтобы отвлечь внимание стражников. Он должен появиться. Он обещал. – В глубине души, однако, закрадывалось сомнение, словно ядовитый сорняк, пускающий корни в её сердце. “А что, если…?”

Наконец, словно ответ на её тревоги, из-за густой завесы роз, словно призрак из старинной легенды, возникла высокая фигура садовника. Он шёл бесшумно, как тень, словно сливаясь с окружающей темнотой. Его лицо было скрыто глубоко надвинутой на лоб широкополой шляпой, скрывающей его истинные намерения. В левой руке он держал старый фонарь, отбрасывающий слабый, мерцающий свет, выхватывает из мрака лишь фрагменты его морщинистого лица, похожего на высохшее русло реки. Правая рука, как заметила Лира, была спрятана под широким рукавом плаща, и это вызывало у неё неясное беспокойство.

– Простите за задержку, – прошептал садовник, оглядываясь по сторонам, словно боялся подслушивающих ушей. Его голос звучал хрипло, словно от долгого молчания. – Всё готово. Коридор чист. Идём. Каждая минута на счету. Скоро стража поменяется, и все наши труды пойдут насмарку.

Лира кивнула, подавляя растущую тревогу. У неё не было времени на сомнения. Сейчас или никогда.

– А где Гораций? – спросила она, не сводя глаз с садовника.

Старик нахмурился, его лицо стало еще более мрачным. – Горация я не видел. Он не пришёл. Но у нас нет времени его ждать. Идём.

Лира почувствовала, как по спине пробегает холодок. Что-то было не так. Она чувствовала это каждой клеточкой своего тела. Но нужно было двигаться дальше. Времени на раздумья не было.

Садовник, не говоря больше ни слова, развернулся и повёл их к старому, заброшенному фонтану, увитому плющом и мхом, словно зелёной паутиной, скрывающей его тайны. Он, приложив немало усилий, отодвинул тяжелую, каменную плиту, открывая темную, зловещую пасть прохода в подземелье. Воздух оттуда, казалось, был пропитан холодом, сыростью и запахом тлена.

– Будьте осторожны, – прошептал садовник, освещая фонарем узкий, извилистый ход, уходящий вглубь земли. Его голос звучал предостерегающе. – Там внизу темно, сыро и скользко. Говорят, что там небезопасно. Ходят слухи, что прежний хозяин замка, безумный старик, устраивал там страшные вещи… Там можно встретить всякое.

Лира, собрав всю свою волю в кулак, переступила каменный порог и шагнула в густую, непроглядную темноту, словно прыгая в бездонную пропасть. За ней, дрожа всем телом и бормоча молитвы, последовала Мария. Садовник, тяжело вздохнув, словно прощаясь, закрыл за ними каменную плиту, отрезая их от внешнего мира и бросая в пасть каменного лабиринта, полного тайн и опасностей.

Тоннели оказались узкими и извилистыми, словно кишки огромного, неведомого чудовища. Воздух, казалось, с каждым шагом становился всё более тяжелым и спертым, с отчетливым запахом плесени, гнили и сырой земли. Капли воды, словно хрустальные слёзы, капали с низкого потолка, создавая жуткое эхо, усиливающее чувство клаустрофобии и безысходности. Сердце Лиры бешено колотилось в груди, словно пойманная в клетку птица, отчаянно пытающаяся вырваться на свободу.

Лира шла впереди, стараясь унять дрожь в коленях и освещая путь слабым лучом фонаря. Её воображение, разыгравшееся в темноте, рисовало жуткие картины: зловещие тени, скрывающиеся за поворотами, призрачные фигуры, шепчущие неразборчивые слова, и скользких тварей, поджидающих в тёмных углах.

– Вы уверены, что мы правильно идём? – спросила Мария, с трудом переводя дыхание. Она шла сзади, цепляясь за плащ Лиры, словно утопающий за соломинку. Её голос звучал приглушенно и испуганно. – Здесь так темно и жутко… Мне кажется, мы ходим по кругу.

– Мы должны доверять плану, – ответила Лира, стараясь, чтобы голос звучал как можно более уверенно, хотя внутри всё сжималось от страха. Она чувствовала ответственность за Марию. – Гораций говорил, что в этих тоннелях полно ловушек. Что старый хозяин, говорят, был помешан на защите своих сокровищ. Но если мы будем внимательны и осторожны, мы сможем их обойти. Он говорил, что нужно… вот, тут должен быть поворот… налево. Да, точно.

Они продолжали свой путь, ступая осторожно и внимательно осматривая каждый участок пути. Несколько раз им пришлось испытать на себе правдивость слов Горация: они избежали падающих камней, перепрыгнули через замаскированные ямы, наполненные ледяной водой, и обошли хитроумные механизмы, о которых упоминалось в старинной книге. Знания, которые Гораций собирал всю свою жизнь, теперь служили им проводниками во тьме, позволяя обходить расставленные ловушки.

Наконец, после нескольких часов, проведённых в этом подземном кошмаре, они вышли к большому, заброшенному залу. Стены его были исписаны странными, непонятными символами, словно письменами давно забытого языка. На полу валялись обломки статуй, разбитая мебель и сломанные предметы, покрытые толстым слоем пыли. В воздухе витал запах запустения и тлена. Зал освещался лишь несколькими тусклыми факелами, висящими на стенах и отбрасывающими причудливые, танцующие тени, превратившие знакомые очертания в пугающих монстров.

– Здесь… здесь должен быть какой-то рычаг, или скрытый механизм, – задыхаясь, проговорила Лира, оглядываясь по сторонам. – Что-то, что откроет нам путь дальше. Гораций говорил, что это должно быть… за одной из картин…

Они принялись тщательно осматривать зал, ощупывая каждый квадратный сантиметр стен, исследуя картины, висевшие на них. Лира помнила слова Горация, словно молитву: “Ищите скрытый символ, ищите знак, который откроет дверь.”

И вот, наконец, Мария, проявляя необычайную внимательность, заметила что-то странное за большой, выцветшей картиной, изображавшей пейзаж. Присмотревшись, она обнаружила небольшую, едва заметную кнопку, скрытую в резной раме.

– Лира, я кажется, нашла! – прошептала Мария, дрожащими пальцами нажимая на кнопку.

Тишина зала взорвалась резким скрежетом. Часть стены, находившаяся за картиной, медленно отошла в сторону, открывая узкий, темный проход.

Лира облегченно вздохнула. “Всё получилось! Мы сделали это!” – подумала она, не подозревая, какая страшная цена ждёт их впереди.

И тут, словно из самой преисподней, из густой тьмы, заполонившей проход, выскочили вооружённые стражники, одетые в чёрные доспехи, их лица скрыты за глухими шлемами, словно масками смерти. В их руках, зловеще поблескивая в свете факелов, были зажаты острые мечи, готовые разорвать любого, кто встанет на их пути. А впереди, словно предводитель этого адского войска, с самодовольной ухмылкой на лице стоял… Гораций.

– Сюрприз, девочки, – произнес Гораций, его голос звучал холодно, расчетливо и чуждо, словно он обращался к незнакомцам. В его глазах, казалось, не осталось ничего человеческого. – Вы и вправду думали, что сможете меня обмануть? Вы правда верили, что я помогу вам сбежать? Как наивно! Я был верен Каину, и им же остаюсь. А ваш план… он был известен ему с самого начала. Все благодаря мне.

Лира почувствовала, как её словно окатили ледяной водой. Предательство! Она не могла поверить в это. Гораций, их друг, их наставник, человек, которому они безоговорочно доверяли, оказался предателем. Но почему? Что им двигало?

– Зачем? – прошептала Лира, не отводя глаз от Горация. Боль, разочарование и гнев смешались в её душе в один клубок. – Зачем ты это сделал, Гораций? Как ты мог так поступить с нами?

– Затем, Лира, что я устал. Устал от борьбы, устал от надежды, устал от этой бессмысленной, утопической веры в свободу, – ответил Гораций, пожимая плечами. Его лицо выражало лишь холодный расчёт и циничное презрение. – Я хочу жить. Жить в комфорте, в безопасности, в окружении книг. А Каин предложил мне это. Он пообещал сохранить мою жизнь, предоставить доступ к своей библиотеке и освободить от всяких забот. Всего лишь за вашу свободу. Не такая уж и высокая цена, не находите?

Мария, услышав его слова, зарыдала в голос. – Как ты мог… – сквозь слёзы шептала она. – Как ты мог так поступить с нами? Мы же верили тебе! Мы считали тебя своим другом! Это подло.

– Дружба… Вера… Глупости, достойные лишь юных дур, – пренебрежительно бросил Гораций. – Что вы мне могли предложить? Ничего. А Каин…

Лира понимала, что дальнейшие разговоры бессмысленны. Нужно действовать. Каждая секунда, проведённая здесь, приближала их к неминуемой гибели.

– Беги, Мария! – закричала Лира, бросаясь на стражников и надеясь выиграть хоть немного времени. – Беги! Не думай обо мне! Спасай себя!

Мария, словно очнувшись от кошмара, послушно кивнула и, не оглядываясь, бросилась в тёмный проход.

Лира, вооружённая лишь кухонным ножом, яростно атаковала стражников, стараясь держаться как можно дольше. Она двигалась быстро и ловко, уклоняясь от ударов мечей, нанося короткие и точные удары. Но силы были неравны. Стражники, закованные в броню, были профессиональными воинами, а Лира – всего лишь уличной девчонкой, отчаянно сражающейся за свою жизнь.

Вскоре она почувствовала острую боль в левом плече. Один из стражников задел её мечом, и из раны хлынула кровь. Нож, выскользнув из ослабевшей руки, с глухим стуком упал на каменный пол.

– Всё кончено, Лира, – услышала она голос Горация, стоящего неподалёку. – Сопротивление бесполезно. Прими свою судьбу.

В этот момент, словно ангел-хранитель, появившийся из ниоткуда, в зал ворвался садовник. С диким криком, полным ярости и отчаяния, он бросился на стражников, отвлекая их внимание от Лиры.

– Бегите! – крикнул он, отбиваясь от мечей с помощью садового инструмента. – Бегите! Не думайте обо мне! У вас есть шанс вырваться! Бегите! Бегите, пока есть время!

Лира, воспользовавшись замешательством, подняла с пола нож и, не раздумывая, бросилась в тёмный проход, куда скрылась Мария. Она слышала, как за её спиной разгорелась ожесточённая схватка, слышала крики, звон стали и предсмертный хрип. Она знала, что садовник, скорее всего, погибнет, защищая её и Марию. Но она ничего не могла сделать. Она должна была бежать. Должна была выжить.

Выбежав из прохода, она увидела Марию, стоявшую в небольшом зале, оглядывающуюся по сторонам.

– Что ты стоишь? – закричала Лира, подталкивая её вперёд. – Мы должны бежать! Скоро они будут здесь!

Они побежали дальше по узким, извилистым тоннелям, спотыкаясь и падая, стараясь не отстать друг от друга. Преследователи не отставали, их тяжелые шаги отдавались эхом в тишине, словно приближающаяся смерть.

Наконец, они выбежали в большой, заброшенный зал, стены которого были испещрены странными, непонятными символами, словно письменами давно забытого языка. В центре зала стоял старый, каменный саркофаг, покрытый толстым слоем пыли и мха. Казалось, здесь когда-то хоронили королей.

– Мы… мы загнали себя в тупик, – задыхаясь, прошептала Мария, оглядываясь по сторонам. – Выхода нет. Они нас поймают.

В этот момент, словно материализовавшийся из воздуха, из самой глубины темноты, вышел человек. Он был одет в лохмотья, его лицо было грязным и заросшим, а длинные, спутанные волосы падали на плечи. Его глаза, запавшие и безумные, светились в темноте, словно у дикого зверя.

– Кто вы? – спросила Лира, инстинктивно сжимая в руке нож, готовясь к нападению.

– Неважно, кто я, – ответил незнакомец, его голос звучал хрипло и странно, словно он давно не разговаривал с людьми. – Важно то, что я знаю, кто вы. И что вы делаете здесь, внизу. Вы – беглецы. Вы пытаетесь обмануть Каина.

Лира и Мария переглянулись, не зная, что ответить.

– Вы хотите нам помочь? – с осторожностью спросила Лира, не доверяя незнакомцу.

– Помочь? – усмехнулся незнакомец, и эта усмешка показалась Лире еще более зловещей, чем гнев самого Каина. – Я никому не помогаю. Я просто живу здесь. Внизу. Вдали от света, вдали от людей. Я живу в этом лабиринте, как крыса. Но я ненавижу Каина. Я ненавижу его власть, его жестокость, его ложь. И я рад видеть, как кто-то пытается ему противостоять. Хотя бы попытаться.

Лира молчала, пытаясь понять, что движет этим странным человеком, живущим в подземельях замка. Могла ли она ему доверять? Или он – лишь ещё одна марионетка в руках Каина?

– Хорошо, – наконец сказала Лира, принимая непростое решение. – Мы принимаем вашу помощь. Что нам делать? Куда нам идти?

Незнакомец медленно, словно обдумывая каждое слово, обвел их безумным взглядом и зловеще усмехнулся.

– Теперь, девчонки, вы будете играть по моим правилам, – прошептал он. И если вы хотите выбраться отсюда живыми, вам придется довериться мне. Я покажу вам дорогу.

Глава 6

Комната, куда Тень (как Лира про себя окрестила своего нового проводника – имя он упорно отказывался называть, словно оно было проклятием) привёл их, мало напоминала жилое помещение. Скорее – склеп, убежище безумца или логово хищного зверя. Воздух здесь был ещё более спертым и тяжелым, чем в запутанных коридорах, словно его веками никто не проветривал. Запах плесени, сырой земли, гниющих кореньев и чего-то неуловимо жуткого, похожего на запах старой крови и отчаяния, бил в нос, вызывая тошноту и заставляя невольно сморщиться. Стены были выложены из грубого, необработанного камня, покрытого липким, склизким мхом и хаотично исписанного непонятными символами, похожими на древние руны, алхимические знаки или просто бессвязные каракули, начертанные чьей-то дрожащей рукой, потерявшей рассудок. Пол был усыпан костями мелких животных, обглоданными дочиста, и какими-то обрывками ткани, похожими на лохмотья старой, когда-то дорогой одежды. Всё здесь дышало запустением и забвением.

Единственным источником света служили три оплывшие свечи, грубо воткнутые в пустые глазницы черепов, расставленных по углам комнаты. Их пламя трепетало, словно испуганные огоньки, отбрасывая на стены причудливые, танцующие тени, превращая и без того зловещее место в настоящий театр абсурда, где каждый предмет казался живым, одушевленным и готовым в любую секунду наброситься на непрошеных гостей.

Тень же, казалось, чувствовал себя здесь вполне комфортно. Он двигался уверенно и свободно, словно был частью этого мрачного пейзажа. Он не выказывал ни малейшего признака отвращения или брезгливости. Сел на грубый каменный выступ, служивший ему подобием кровати, и жестом, больше похожим на гримасу, пригласил Лиру и Марию присесть рядом.

– Добро пожаловать в мой скромный дом, – произнёс он, и его хриплый, скрипучий голос, казалось, был соткан из шороха крыльев летучих мышей и шепота ветра, гуляющего по заброшенным тоннелям. Его слова эхом отразились от каменных стен, усиливая ощущение нереальности происходящего. – Здесь, конечно, не так уютно и роскошно, как в верхних покоях замка, зато здесь, я вас уверяю, совершенно безопасно. Каин сюда не заглядывает. Брезгует. Ему противно спускаться в эти низины. Считает это ниже своего достоинства. Здесь, как он выражается, кишат крысы и тени.

Лира, настороженно оглядываясь по сторонам, не решалась присесть. Она чувствовала себя здесь чужой и неуютно, словно дикий зверь, загнанный в клетку. Её интуиция, обостренная жизнью на улицах, кричала об опасности. Она чувствовала, что Тень что-то скрывает, что он не тот, за кого себя выдаёт, что за его безумным взглядом и странными манерами скрывается что-то ещё более темное и пугающее.

Мария же, совершенно обессилевшая, измученная дорогой и потрясенная предательством Горация, казалось, была совершенно безразлична к окружающей обстановке. Она сидела на краю каменного выступа, опустив голову и закрыв лицо руками, словно пытаясь спрятаться от всего мира. Её плечи беззвучно вздрагивали от рыданий.

– Кто вы? – спросила Лира, стараясь, чтобы голос звучал как можно более уверенно, хотя внутри всё дрожало. Она не сводила глаз с Тени, пытаясь разглядеть в его лице хоть какую-то искренность. – Зачем вы нам помогаете? Что вам от нас нужно?

Тень усмехнулся, и его лицо, и без того изуродованное шрамами и глубокими морщинами, стало ещё более зловещим. В свете свечей его глаза казались чёрными, бездонными провалами, полными безумия и ненависти.

– Вопросы, вопросы… Всегда одни и те же вопросы, – пробормотал он, покачав головой. – Что ж, я отвечу на них. Насколько это возможно. Меня зовут… неважно. Имя давно потеряло для меня всякий смысл. Оно ничего не значит. Важно лишь то, кто я есть. А я… я – один из тех, кого Каин сломал, выжал досуха и выбросил, как сломанную игрушку. Я – его жертва. Я – его проклятие.

Он замолчал, словно резко выдохнул, словно погрузившись в болезненные, мучительные воспоминания, от которых ему хотелось избавиться, но которые преследовали его, словно кошмар. Лира почувствовала, что ему очень трудно говорить об этом, что каждое слово причиняет ему невыносимую боль.

– Когда-то, давным-давно, я был другим человеком, – продолжил Тень, его голос стал тише и хриплым, словно он обращался к самому себе. – У меня было имя, семья, друзья… Я был счастлив. Но потом появился Каин. Он предложил мне… неважно, что именно. Важно то, что я согласился. Я заключил с ним сделку. И он забрал у меня всё. Сначала – мою семью. Потом – моё имя. Потом – мой разум. Он превратил меня в тень, в пустое место, в тень самого себя. Потом – выкинул сюда, на самое дно, на верную смерть.

Он замолчал, глядя в одну точку. Словно переживая тот момент заново.

Лира и Мария молчали, потрясенные услышанным. Они не могли даже представить, какую боль он пережил, какие мучения ему пришлось вынести.

– И зачем вы нам тогда помогаете? Если вы и сами жертва… – спросила Мария, подавленным голосом.

Тень поднял голову и посмотрел на них своими безумными глазами. В них горел огонь, и этот огонь был отнюдь не доброты.

– Потому что я ненавижу Каина, – прошипел он, словно змея. – Я ненавижу его всем сердцем, всей душой. Я хочу видеть его страдания. Я хочу видеть, как он мучается. Я хочу, чтобы он заплатил за всё, что сделал со мной и с другими. И если вы можете помочь мне в этом, то я готов рискнуть. Я готов отдать вам всё, что у меня есть. Даже свою жизнь.

Он встал с каменного выступа и направился к выходу из комнаты.

– Пойдемте, – сказал он. – Я покажу вам то, что вы должны увидеть. Я покажу вам правду о Каине. И тогда вы сами решите, стоит ли бороться дальше.

Лира и Мария, не говоря ни слова, последовали за Тенью.

Он повёл их по узким, извилистым коридорам, освещая путь своим фонарём. Чем дальше они шли, тем хуже становилось вокруг. Запах становился всё более удушающим, тени – всё более густыми, а звуки – всё более жуткими. Вскоре они начали слышать стоны, вопли и нечленораздельные крики, доносящиеся из-за стен.