ЦитаДаль

– Не беспокойтесь, всё будет, всё будет… горячая ванна, костюм…

– А-а-а… да-да, конечно…

Мысленно проклинаю себя, какого чёрта я двух слов связать не могу, он про меня читал, он меня искал в безднах, перед которыми сами бездны бледнеют – а я двух слов сказать не могу…

…только сейчас понимаю, насколько всё это неудобно, футуристические одеяния, которые когда-то мне казались верхом совершенства, по крайней мере, на картинках в книгах… Растерянно оглядываюсь, надо поприветствовать всех и каждого, кто с жадным интересом разглядывает меня…

– …дамы и господа, – начинает он, а ведь я даже до сих пор не знаю его имени, – позвольте представить вам наше Будущее…

Замираю под громом аплодисментов…

…смотрю на изудорованные остатки тел, все еще не могу понять, где я нахожусь – это не может быть живой человеческий мир, это бездна, бездна бездн, только там на заснеженных обломках лежат искорёженные тела…

– Это… это…

– Не беспокойтесь, это для вас, исключительно для вас!

– То есть…

– …ну вы хотите существовать? – он начинает сердиться, – вы хотите, чтобы вас воплотили в жизнь?

– Да, но…

– …вы думаете, это так просто? Вы думаете, все вот так просто сию минуту согласятся, чтобы вы были?

Снова смотрю на простреленные сердца – у людей есть сердца – на искореженные тела, которые сбрасывают в грузовики, кого-то тащат в железные клетки, кто-то упирается, кого-то бьют, резко, наотмашь…

– Пойдемте, пойдемте же… – он ведет меня на балкон, откуда виден огромный город, будто срисованный с картин, на которых изображали меня когда-то. Он говорит что-то – быстро, отрывисто, рьяно – будущее, будущее, во имя будущего, будущее, будущее, будущее…

Мне вспоминается бездна бездн, – вернее, она сама вырывается из меня, я толкаю своего спасителя в спину – что есть силы, он беспомощно переворачивается через перила, отчаянно взмахивает рукасми, хватается за пустоту, падает с головокружительной высоты, обгоняя собственный крик…

Толпа расступается, разметается, как осколки взрыва, люди оторопело смотрят на меня, – понимаю, что мой час настал. Я цитирую себя – страницу за страницей, это всё, что я могу…

Недовольный рокот волнами по морю людей, – ропот, переходящий в возмущенные крики. Я еще не понимаю, что происходит, я понимаю слишком поздно, когда смотрю на свое мраморное изваяние, которое возвышается на площади вдалеке, потом смотрю на себя, понимаю – я же совсем не такое, я же совсем не похоже, только кого это волнует – они смотрят не на меня…

На меня смотрят только люди в форме, стоящие, вернее, стоявшие вокруг моего спасителя, – они уже целятся в меня, что тут целиться, я здесь, в двух шагах, два выстрела туда, где должно быть сердце, еще три выстрела. Насмешливо улыбаюсь, прохожу мимо них, сквозь них – когда меня пытаютсчя схватить. На будущее невозможно надеть наручники, будущее невозможно посадить за решетку, будущее невозможно убить – по крайней мере, пистолетными выстрелами будущее не убивают.

Ухожу, скрываюсь по переулкам, по плакатам, по газетным статьям, по книгам, по мраморным изваяниям на площадях. Осторожно пытаюсь восстановить самоё себя, – по фразам, по словам, по тончайшим смыслам, по легким штрихам…

…это всегда бывает больно, когда убивают кого-то, в чьем сознании я нахожусь – мне кажется, что умираю я само, потом еще долго не могу вытрясти из памяти это жуткое ощущение. В меня целятся – я по-прежнему говорю «в меня», хотя я-то останусь в отличие от того, кто сейчас упадёт под пулями…

…мир замирает.

Еще не верю себе, когда опускают винтовки, еще не верю себе, когда буквально растворяюсь в сознании тех, кто только что целился в меня, еще не верю, что получилось…

– …и что… и что вы наделали?

Я не могу понять, почему он говорит со мной, он же мёртвый, он должен быть мёртвый – тут же понимаю, что теперь это не имеет значения – теперь, на выжженных руинах того, что когда-то было городом, – я поднимаю безвольные руки и головы безжизненных тел, растираю чьи-то обугленные виски, как будто могу оживить – хотя уже понимаю, что чуда не произойдет…

– И чего вы добились? – снова с презрением спрашивает он.

– Я должно было быть совсем не таким…

– …вы пытались воплотить себя, и шаг за шагом все меньше становились похожим на себя того, которым должны были быть изначально?

– Это всё вы… вы…

– При чём здесь я, меня нет уже десять лет…

Как играть в дракона

– …бросайте кубик.

– Шесть.

– Что же… – ключ падает на стол, – ступайте.

– …ну что… вы убили дракона?

– Нет…

– А что такое?

– Вы понимаете, я увидел склон горы, на котором возвышался город, и я пошел по склону выше и выше, и увидел, что иду по огромной шее дракона… Это получается, что город вырастал из его спины, это получается, что если я убью дракона, город тоже погибнет…

– Значит… вы проиграли…

Жду, что будет дальше.

Он смотрит на меня.

– Бросайте кубик.

Точечки на гранях вращаются быстро-быстро.

– Два.

Новый ключ падает на стол.

– …ну и что же?

Чувствую, что краснею до кончиков ушей. Что я не смогу рассказать про Хелен, про наш странный роман, про ничего не значащие слова, которые для нас значили все, и даже больше. Хелен, которая боялась, что именно этой ночью дракон придет за ней, – а с последним лучом солна я увидел, как Хелен выпускает перепончатые крылья и выпархивает в окно…

Отрицательно мотаю головой.

– …бросайте кубик.

Вертятся грани…

…пять.

– Пожалуйста, – на стол падает ключ от реальности.

– …нет?

– Нет.

– И что на этот раз?

– Ну, вы и миры мне подсовываете, там, где вообще нет никаких драконов…

Улыбается одними губами:

– Не я подсовываю…

Пауза.

– Будете играть?

– Да… да.

– Бросаю кубик.

– Три.

Падает на стол ключ.

– …что же на этот раз?

– Ничего не получилось.

– В этом мире не было дракона?

– Нет… в этом мире не было меня.

Бросаю кубик.

– Шесть.

– Уже было.

Снова бросаю.

– Один.

Ключ падает на стол.

– …ну вы и дали мне задачку…

Повторяю – задачки даю не я.

– Ну, не знаю кто… Это я должен уничтожить вымирающий вид, котоый никому не угродает?

– Через двадцать лет этот вид перестанет быть вымирающим и уничтожит человечество.

– Да? Вот черт… А ещё можно?

– Конечно… бросайте…

– Семь.

– Что, простите?

– Семь.

– Этого… этого не может быть…

– Тем не менее…

– У меня и ключа такого… а нет, стойте, есть, вот он…

Ключ падает на стол.

– …и как?

– Да ну вас… то есть, не вас, всё равно да ну…

– А что такое?

– А то… посмотрел бы я, как вы убьете того, кто стал вашим благодетелем…

– Вот как…

– …кареты из чистого золота, мраморные дворцы…

– Ну-ну…

– Черт, ненавижу себя…

– Вы всегда можете взять реванш…

– Давайте…

Бешено вращается летящий кубик.

– Четыре.

– Пожалуйста.

Падает ключ.

– …и что же…

…не договарвиает, я обдаю его пламенем, я взлетаю над башней, устремляюсь к городу, – освобожденный из грани кубика, где был заточён миллионы вечностей…

– …очнулись?

– Что… что я… сделал?

Он молчит.

– А город…

– …разрушен.

– Черт… Здесь вообще можно выиграть?

– Не знаю, не знаю… вам покажется, что вы выиграли, а окажется, что вы в этой игре всег лишь кубик, или ключ…

– Дайте… дайте мне шанс…

– Бросайте кубик…

– Ноль. Сейчас скажете, что у вас нет ключа, или что вы сами ключ?

– Нет, на этот раз я кубик. А ключ вот.

Вооружаюсь огнем и мечом, открываю грань кубика, вертится в голове только одно – огнем и мечом, огнем и мечом…

– …вы победили?

– Да… всех… всех…

Пытаюсь прикинуть, сколько было драконов – несть им числа, целые города, государства, миры, которые я сжигал, расправив над ними стальные крылья…