Твой Бог

– Ну и что? Телефоны же существуют. Значит тебя воспитывал отец?

– Нет.

– А кто?

– Мать отца.

– Бабушка?

– Не дай бог ей такое сказать! – смеюсь, вспоминая Олю – Но номинально да. До двадцати лет я жил с ней, а потом стал жить отдельно.

– Расскажи про себя? – она еще раз жалобно шмыгнула носом, растирая рукавом ветровки слезы.

– Что тебе рассказать?

Я внимательно посмотрел на нее. Спокойный сосредоточенный взгляд. Почему мне с ней так комфортно? Уютно что ли. Она определенно другая, не осуждает, не кривит губы, не фыркает, не пытается казаться лучше, даже носом не крутит. Ревет себе спокойно, не боится показаться некрасивой, не манипулирует слезами. Хотя может это стресс выходит? Вон ее как раскукурузило, слезы градом.

– Ну не знаю, что тебе не жалко, то и расскажи. – она рвано вздохнула, пытаясь унять потоп – Я уже заметила, на самом деле ты не нарцисс, ты внутри хороший, хоть и холодный сверху. Ты как Кай из сказки про Снежную Королеву, тебя просто разморозить нужно.

– Отмороженный? – я хохотнул, глядя снизу на нее.

Клевая.

– Нет, я не в этом смысле – покраснела она.

– А как? Примороженный только на голову?

– Ну нет, просто сверху тебя как будто корка льда, но ее можно растопить и ты будешь совсем хороший.

– И как ты планируешь это сделать? – я заинтересованно посмотрел снизу вверх.

– Не знаю. Я не думала об этом. – искренне призналась она.

Подкупает. Девчонка не пытается забраться мне в трусы. Даже немного отстраняется. Обычная. Почему я с такими никогда не общался? Ах, да, я же привередливая сволочь. Вижу же, что я ей реально нравлюсь, но никаких поползновений, намеков, предложений. Просто стоит, разговаривает, улыбается. А ведь только что ревела. Не такая уж она и страшная, даже симпатичная с убранными волосами.

Мария

Мы идем в поселок.

Я старалась не думать о том, что нас там может ждать. Потемкин защитит, если до этого не бросил, то и сейчас не бросит. Оказалось, что не такой уж он и мудак. Ну по крайней мере в стрессовой ситуации всегда вылезают истинные качества, а мы сейчас же в ней? Да уж адреналина с лихвой. У меня так точно.

– Смотри, вон там живет одинокая бабулька – он показал мне на обшарпанный дом – остальные получше, значит денег побольше. Давай к ней зайдем.

– Откуда знаешь, что не дедулька? – тут же отозвалась я.

– Участок ухожен, а огород не копан. А дед и забор бы подлатал и огород бы вскопал, а участок был бы засран.

– Нифига ты Шерлок Холмс!

– Собаки нет, пошли.

Мы вошли в чужой двор, а затем и дом. Постучали, конечно, сначала, только никто не открыл. Хозяйка нашлась быстро. Она спала во дворе на старом диванчике.

– Бабуля, – потолкал он ее за плечо – бабуля, проснись.

– Никитка! – она открыла глаза и села – Никитка, ты живой! – и заплакала.

Мы переглянулись. Я пожала плечами.

– Бабуля, я не Никитка, мы попроситься на ночь хотели.

Она перестала плакать, потом достала очки, вытерла глаза и присмотревшись сообщила.

– Господи, как на внука моего Никитку похож. – потом посмотрела на меня, опять на него – Это вы? Про вас же вот в том часу сосед мой Сережка Сазонов спрашивал, сказал денег даст, если скажу ему, где вы.

– Бабушка – я сделала максимально жалостливое лицо – он нас убить хочет, а мы сбежали. Если вы ему расскажете, то наши смерти останутся на вашей совести. Приютите нас на ночь, а утром нас заберут. Мы вам помочь можем. Вот чем вам помочь? Денег тоже дать можем, только потом. Сейчас с собой нет.

– Не нужны мне ваши деньги – бабулька резко приняла деловой вид – а огород если бы вскопали, я бы согласилась.

– Мы вскопаем – отозвался Максим – только попить дайте.

Она посмотрела, на сосиски у меня в руках и кивнула.

– Он опять приедет, поэтому вскопаете, когда чуть стемнеет. Пошли в дом.

Она нас напоила, накормила супом и вручила две лопаты, которые мы честно приставили к стене дома.

– Пока не стемнело идите отдохните, устали, наверное. Вы не думайте, я вас этому ироду не отдам. Я сама внука воспитывала, не было у него родителей, а Никитка из-за него и погиб. Вез этого дурня в больницу, когда тот под наркотиками был в отключке. И вдруг пришел в себя и руль дернул. Никитка насмерть, а он только ногу сломал. Тогда его и посадили, а сейчас выпустили раньше за хорошее поведение.

– Ужас – только и смогла произнести я. – бабуль, а где у вас туалет?

– Как где? На улице.

– Можно посетить? – отозвался Максим

– Идите, только что ж вы вместе туда пойдете? Любовь любовью, а в туалет вместе ходить не надо, завалите еще.

– Не, бабуль, мы по назначению – улыбнулся Потемкин и маякнул, мол пошли выйдем.

– Как считаешь, не сдаст? – шепотом спросила я, когда мы вышли.

– Сдаст, – так же тихо отозвался он – что думаешь? Свалим к другим?

– А если другие тоже сдадут? Эта вроде не в восторге от этого Сазонова. Может не сдаст.

– Я ей не верю. Уверен, что сдаст. – задумчиво протянул он, поглаживая меня по руке – Вот вроде бы такая «божий одуванчик», и не подумаешь, но огород копать надо, только когда стемнеет, как будто ждет чего-то или кого-то. Не хочет ли она этим двух зайцев убить? И огород будет вскопан, и деньги на кармане за то, что нас сдаст. Остаемся. Здесь хоть фора есть, пока не вскопаем, сдавать не будет, может Серый к тому времени успеет нас найти. Давай так, даже при благоприятном исходе просто спать не будем, у меня есть складной нож, на крайний случай отобьюсь.

– У ТЦ что-то не отбился – перепугано напомнила я, представляя, как он этот нож будет пускать в дело.

– У ТЦ внезапно появилась ты, я не ожидал этого и потерял решающие секунды. – обиженно зашипел он.

– Ты чего, за меня испугался что ли?

– Маш, – он зло погонял воздух носом – вот не начинай, а? Я и сейчас физически сильнее их обоих, но что делать, когда есть кто-то еще, я не знал. Если тебе интересно, то мне никогда до этого не приходилось защищать человека. Точнее приходилось, но это были скорее показательные выступления, а с реальной угрозой для жизни – никогда.

– Может хрен с ним с огородом? – я откровенно начала паниковать.

Господи, какой же он сейчас идеальный. Красивый, сильный, умный. Все знает, все может решить. Рассуждает. Не теряет самообладания. Четко расставляет приоритеты. Пахнет просто офигенно, не в пример мне. Ему даже эта светлая щетина идет. Голос этот низкий еще. Блин. Тихо говорит так, что сознание плывет. Голова кружится только от того, что близко подходит, а он как назло липнет, будто места больше нет. Вот разве такие мужики бывают? А вот он. Стоит тут, передо мной. По руке гладит. Успокаивает. А до этого вообще на себе нес. Спасал. Хоть бы не влюбиться.

– Она по любому сдаст нас, но только после того как огород будет вскопан, раньше ей не выгодно. – он повернулся ко мне – Ты чего? У тебя зрачки огромные. Плохо?

– Будем делать все как ты скажешь. Пошли туалет посмотрим, – перевела я тему отворачиваясь – я реально туда хочу.

Он обалдело уставился на меня, но пошел.

– Думаешь это туалет? – Максим недоверчиво таращился на кособокое строение местами из насквозь прогнивших досок, которое страшно было трогать, не то, что заходить внутрь.

– Ты что уличных туалетов не видел?

– Таких нет. Он же сейчас рухнет. Глянь дыры какие.

– Так это вентиляция, все, я больше не могу терпеть, отойди подальше, здесь слышимость хорошая – и я смело зашла и сделала свои дела, стараясь не думать о том, что он сейчас все слышит в режиме онлайн.

Парень мялся в нерешительности.

– Иди-иди, посети – подбодрила я – видишь, я живая.

Он недоверчиво посмотрел на меня и аккуратно открыл дверь. Примерился ко входу и отклонившись на сорок пять градусов от оси вошел, пытаясь соответствовать наклону. Роста было ему многовато, пришлось еще и пригнуться. Я же постаралась не смеяться, потому что разворачивался он, учитывая серьезный наклон строения, чтоб закрыть дверь еще смешнее. Конструкция опасно затряслась.

Мы вернулись в дом, и он лег на диван. Я села рядом, нагло сдвинув его к спинке, итак, не помещающиеся длинные ноги в белоснежных носках. Да что за колдовство?! Они даже не пахнут!

– А хочешь, я тебе кое-что скажу? – хихикнула я.

– Ну?

– Ты знал, что туалет стоит над ямой глубиной пять метров и он под твоим весом может туда рухнуть из-за старости? Достать человека из такой трясины крайне сложно. Вот ты сколько весишь?

Судя по его взгляду, он это предполагал, но я фобию все же добавила.

– Сто два… Блядь. Теперь буду терпеть. – подтвердил он мою догадку.

– Ты вообще когда-нибудь в сельской местности был?

– Этот раз считать?

– Нет.

– Нет

– Нет?!

– Нет. – он так искренне улыбался, даже неловко стало.

– Обалдеть, ты офигенно справляешься, для новичка. А огород копал когда-нибудь?

– Нет. Где? На балконе?

– М-да, если ты еще и огород вскопаешь, – вслух подумала я – то в моих глазах вообще из разряда восемьдесят лэвэл, перейдешь на уровень «бог».

Надо было видеть его лицо. Очень хотелось спросить, о чем он сейчас думает, но не стала. Сделала вид, что все так и планировалось.

– Дети, пора… – отозвалась шуршащая на кухне бабуля.

Мы вышли снова на улицу. Нифига не стемнело. Я затравленно посмотрела на Максима. Он подмигнул и резво взял лопату. Медленно, даже немного лениво, разделся по пояс, обняв лопату ногой. Как шест. Твою ж маковку. Меня бросило в жар. Мурашки забегали слаженными табунами. Если бы было темно, клянусь все увидели бы как я начала искрить.

Татуировка у него просто крутая, от середины шеи до локтя по плечу, чуть заходя на спину. Рельеф божественный. От идеальной гладкой груди с нежными поджатыми коричневыми сосками глаз невозможно отвести. Если только на четко очерченные кубики пресса. Косые мышцы живота уходят в приспущенные штаны, туда же куда и светлая полоска волос от пупка. Можно не копать, уровень «бог» достигнут.

Мне на секунду показалось, что он красуется передо мной.

– Нравится? – насмешливо спросил он, двигая бровями.

– Ага! – обалдело ответила я, но чтоб не совсем уж выглядеть в его глазах нимфоманкой добавила – классная татуировка, где делал? Я тоже хочу.

– Гонишь? – тут же взвился Потемкин, растеряв весь игривый настрой – Ты девочка или кто? Не смей! У девочек не должно быть татуировок!

Я решила промолчать. С трудом оторвав от него взгляд вспомнила, что я вообще-то тоже копать должна.

Бабулька ловко отчертила лопатой, где копать. Спасибо хоть немного. Может не сильно устанет. И он начал. Быстро. Как машина.

Я же сначала пыталась воткнуть лопату в землю, когда же это мне удалось, пыталась ее оттуда достать и при этом вскопать хоть что-то. Пару раз мне даже это удалось. Комья земли летели как снаряды. Бабулька с Потемкиным ржали в голос и отбегали, летело почему-то в них. Отсмеявшись, она остановила это извращение, под предлогом, что я могу сломать лопату. А как я ее сломаю, если я даже ничего толком не выкопала?

Она позвала, меня в дом, и мы оставили красавчика докапывать в одиночестве. Бабушка включила газ, поставила греться воду в ведре и доверительно мне сообщила.

– Он сейчас вспотеет, а ты ему поможешь помыться.

– А у вас тут душа нет? – растерялась я.

– Только летний, но в нем сейчас еще холодно. Тут на кухне в тазу его и помоешь. Не мне же его мыть.

Действительно.

Мы снова вышли. Потемкин копал уже не так быстро, но не менее качественно. Оставалось им только любоваться и заранее жалеть. Потому что мышцы у него будут болеть дай боже. Наверное.

Под конец, бабушка ушла снимать ведро с огня и готовить кухню к помывке, а меня вдруг осенило, что сейчас Максим конкретно выдохся и хренушки он отобьется от мужиков. Но озвучить я это не успела, она вернулась.

– Да ты ж мой касатик, ты ж мой родной, вот хорошо! Посажу в этом году помидоры и огурцы. Пойдем в дом помоешься.

Он молча схватил кофту с футболкой, утирая свободной рукой пот и пошел в дом.

Она показала нам, где что и вышла. Потемкин разделся до трусов, а я замерла, рассматривая его без штанов. Зрелище реально шикарное. На какой-то момент, я вообще забыла, что я тут делаю.

– А дальше не покажу пока что, давай поливай меня – хохотнул он, замечая мой ошалелый взгляд.

– Макс, мне страшно – честно призналась я, поливая ему на спину воду. И по-хозяйски мыля ее. Он же концентрировался, чтоб вода не намочила трусы. Я вздохнула и повязала ему вокруг талии полотенце.

– Да, а по твоему взгляду не скажешь, что тебе страшно! Чего испугалась? Мужика в трусах не видела?

Я только сейчас осознала, что предо мной не обычный мужик, а Потемкин в одних трусах и я его мою. И меня это не особо трогает. Ну да, вру, трогает, конечно, еще как трогает, но как-то спокойно. Как будто это происходит каждый день. Умиротворенно как-то. Как будто он мой парень или муж. Очень странно.

– Нет. – я ускорилась, поливая его водой, грудь и голову он мыл сам – ты устал. Ты очень устал. И это меня пугает. Где твои часы? Нас по ним смогут обнаружить? Они же сели.

Он снял с пояса полотенце и стал вытираться, а я пока вытирала пол от воды.

– Давай конкретизируй, – послышалось из-под полотенца.

– Она сказала, что этот тип еще приедет, а ты уже устал. Сейчас устал, понимаешь? Она уже наверняка пошла нас сдавать, а мы даже не знаем, когда он приедет. Может уйдем?

– Не бойся, – Он нахмурился, медленно одеваясь. – не настолько я устал. У меня хорошая физическая подготовка.

Врет. Вижу, же врет. Через час вообще будет ватный, наверное. Хотя физическая подготовка идеальная, да. Но повторять опыт у ТЦ не хотелось.

И именно тогда, когда он начал обувать, кроссовки мы услышали, как подъехала машина.

Я физически почувствовала, как ледяные щупальца страха скользят по позвоночнику и наполняют мое тело ужасом. Я сжала руки, чтобы не было заметно как они дрожат. От страха немело тело, подгибались ноги и перехватило дыхание. Опять заикаться начну. Да капец.

Он тут же прижал меня к себе. Мое сердце тут же стало долбить так, что даже голова закружилась. Я уткнулась ему в грудь, вдыхая его обалденный запах. Стало чуть легче.

– Ч-ч-ч, не паникуй, – тихо произнес он в ухо – нам сейчас нужно аккуратно выйти из дома. Слышишь? Соберись. Не паникуй!

– С-сколько с-с-сейчас времени? – меня колотило нещадно.

Максим

У Машки натуральная паническая атака началась. Надо срочно собраться, а ее всю колошматит. Твою же мать.

– Семь или восемь вечера где-то, давай выходить, практически стемнело – я поволок ее к выходу из дома, благо входная дверь не на дорогу была, а вбок двора выходила. Сам двор не освещался и находился в тени.

Мы тихонько вышли и зашли за задний угол дома. С улицы слышны были голоса.

– Маш? – я поддал суровости голосу.

– Что? – вроде бы не паникует.

– Мы сейчас будем убегать. Ты как бегаешь?

– П-п-плохо, у меня по физре ч-ч-четыре с натяжкой и то з-за рефераты.

Я мысленно матерился семиэтажными матами. С ней на плече я далеко не убегу, да и усталость реально есть. Бабушка с типом зашли в дом. И в этот момент ко двору подъехала еще одна машина. Черный тонированный джип.

– Да неужели – выдохнул я. – Маш, план меняется, но бежать все равно придется.

– Максим, надо бежать в машину, это свои – выдала Машка одновременно со мной без запинки.

– Офигеть, ты Шерлок Холмс – повторил я ее слова. – бежим!

И мы мотанули к машине. Заскочили оба на заднее сидение рыбкой с криком «гони» и машина сорвалась, дверь уже закрывали на ходу. Я пристегнул Машку и полез вперед. С ней рядом сидеть было сложно. Колошматило не по-детски. Искрило, долбило, выбивало. Надо быть подальше.

За нами из дома выскочил тот урод, которому я нос разбил, второй в салоне ждал, и прыгнул в машину, которая с пробуксовкой сорвалась за нами с места.

– Ебать, че происходит?! – проорал Бабичев, вылетая на дорогу – они по нам шмалять не начнут?!

– А сам как думаешь? Им светит прилично лет за киднеппинг.

Но шмалять не начали. Я кидал взгляды назад, Машку трясло. Она ладонью рот закрыла и тихо скулила. Идиоты неслись за нами как привязанные.

По дороге позвонили всем и отцу, решившему не прерывать отдых из-за такого недоразумения, как кража единственного ребенка, пусть и взрослого, и ментам, которым он успел заявить и Оле, успокоить, правда оказалось, что она ничего не знала, а потому и не волновалась.

Типов задержали первые же постовые, эти придурки зачем-то продолжали ехать за нами до последнего. Тормознули естественно всех. Бабичев сбегал в придорожную заправку, удачно оказавшуюся поблизости, и купил нам сосиски и кофе. Перекусили, пока писались протоколы. Мы типов опознали, все подписали и нас отпустили, предупредив, что завтра вызовут в полицию по месту жительства.

– Хорошо, что завтра воскресенье – выдохнула успокоившаяся Маша по пути домой – офигеть денек выдался. Да?

– Завтра понедельник – обескуражил Бабичев.

– А ну да уже же за полночь – понимающе кивнула она

– О, ну тогда вторник, получается понедельник уже прошел.

– Нихрена мы в отрубе лежали – я повернулся к ней и увидел ее шокированный взгляд.

– Это как вообще? Нам что это такое укололи?

– Снотворное по ходу сильное, а что еще? – предположил я.

– Охереть, расскажите с самого начала – выдохнул Серый

– Да мы бы от такой дозы не проснулись, шутишь? – она начала осматривать свои вены. – у меня четыре дырки, а у тебя?

– У меня пять – я тоже закатал рукава.

– Да расскажите же вы! Что произошло то? – Бабичев уже орал, изнемогая от любопытства. – почему я резко срываюсь и еду в жесткие ебеня и вытаскиваю вас из глубинного ануса? Как вы тут вообще оказались?

– Надеюсь он колол разными шприцами, а не как в прошлый раз, одним и тем же. Ты ничем не болеешь? – она подалась вперед, насколько позволял ремень безопасности.

– Это уже не важно, – откровенно прихерел я – теперь можем спокойно трахаться без презерватива.

– Нам ехать еще почти два часа! – взорвался Бабичев – если вы мне сейчас ничего не расскажите, я вас, нахрен, тут высажу. Пешком придете. Навыки выживания у вас уже есть!

– Эко тебя задело – заржал я.

Ну рассказали ему, конечно, а то лопнет еще от любопытства. Или еще хуже… реально высадит.

Когда приехали, Маша уже спала, где она живет было неизвестно, и я решил ехать ко мне. Тем более свою квартиру она чем откроет? Родителей же нет и маленького рюкзака, который был с ней в ТЦ тоже, а у меня хоть и осталось все в моей машине на парковке, но у пацанов были дубликаты от квартиры. Что я и сделал, забрав ключи у лыбящегося во всю харю Серого.

– Неспокойной вам ночи – мурлыкнул он и уехал.

– Козел – отозвался я улыбаясь.

Мария

Меня разбудил Максим.

– Пойдем, сегодня переночуешь у меня – он аккуратно подтолкнул меня к подъезду, когда машина отъехала.

– Как у тебя? – тут же основательно проснулась я – Я не могу у тебя! Мне нужно к себе.

– Маш, ну не будь дурой, у тебя ключей от дома нет, а родители уехали на неделю, как ты войдешь? Ночь на дворе.

– Блин, я совершенно об этом забыла.

– Пошли, не дрейфь. Я тебя ебать не буду. Я блондинок не ебу.

Ничего себе заявление. – Мне откровенно стало обидно за блондинок. Что за дискриминация по цвет у волос.

– А ничего, что ты сам блондин?

– Так я себя тоже не ебу! – хохотнул он

С возвращением нас в обычную среду вернулся и обычный Потемкин. Наглый хам. Самовлюбленный нарцисс. Мудак.

Мы вошли в квартиру. Комната одна, но большая. В ней совершенно по-холостяцки. Шкаф, кровать, две тумбочки, письменный стол, стул, кресло, этажерка с книгами. Все.

– Подожди, тут может быть грязно – он расстелил кровать – а нет, все убрали. В душ пойдешь?

– Пойду – спокойно согласилась я. Ну что он мне сделает? Да ничего. Хотел бы уже сделал бы.

– Закинь сразу в стиралку и мои вещи, она с режимом сушки – и он стал раздеваться, не отрывая от меня взгляда.

– Слушай, дай мне футболку и полотенце, да я пойду – я старалась, чтоб мой голос не дрогнул – некогда мне твой стриптиз смотреть, спать пора.

Он хмыкнул и дал мне то, что я просила. Я тут же удалилась.

Помылась максимально быстро, как только смогла и вышла, он тут же зашел за мной, и я услышала шум воды.

– Маш! – донеслось через время из душа.

– Что? – я подошла к двери,

– Ты в стиралку вещи не закинула. Закинь пожалуйста.

– Она в ванной, ты выйдешь, и я войду.

– Да я уже все – он тут же вышел совершенно мокрый с одним полотенцем на бедрах.

Меня бросило в жар от его внезапной близости. Я схватила его вещи, свои вещи и юркнула обратно в ванную. Наклоняться без трусов в короткой футболке крайне некомфортно, пришлось присесть. Я старалась не думать о том, как я буду с ним спать на единственной кровати.

Когда я уже запустила стиральную машину и победно встала, почувствовала шевеление сзади и резко развернулась. Потемкин стоял рядом и смотрел на меня темными с огромными зрачками затуманенными глазами.

Твою мать. Он тут все время стоял? Как ему мокрому не холодно?

Он шумно выдохнул и наклонился к моей шее, проводя языком от основания до мочки уха. След от языка запылал огнем. Я судорожно вдохнула, ноги подкосились, и я бы упала, если бы он не придержал меня за талию.

Губы нашли мои губы, одна рука зарылась мне в волосы вынуждая максимально запрокинуть голову, а вторая гладила ягодицу, чуть прикрытую футболкой. Он целовал страстно и головокружительно. Пол плыл. Сознание искрило. Не хотелось бы вырубиться на самом интересном месте.

Умело работая языком, он выводил им замысловатые узоры, сменял зубами, слегка прикусывая нижнюю губу. Тело, которое и без того внутри загорелось огнем от его взгляда, казалось запылало еще сильнее. Электричество в нас гудело так, что мы могли питать им небольшую деревеньку. Тесла офигел бы.

Я гладила его спину, вонзала в нее короткие ногти, чувствуя, как огромная эрекция пытается пробить мой живот. Его напор меня просто сносил. Можно было сказать «нет», но мне и в голову такое не пришло.

Каждое движение Потемкина еще больше опаляло кожу, отдаваясь диким напряжением внизу живота. Я слышала его лихорадочное биение сердца. Мое не отставало. Когда он добрался до груди и сжал губами твердую горошину соска через ткань футболки, я не выдержала и вздрогнув издала сладостный стон.

– Не бойся, я не сделаю тебе больно – проговорил он не отрываясь.

От его хриплого голоса побежали мурашки. Такой сексуальный и бархатный тембр. Я поймала себя на мысли, что хочу его слышать. Еще. Сейчас. Часто.

Он прижал меня к стене, хрипло выдохнул и, сев передо мной на корточки, нырнул под подол уже немного влажной от его тела футболки.

Мои глаза округлились, когда до меня дошло, что именно он там собирается делать. Схватив меня за ягодицы обеими руками, он слегка развел ноги и глухо застонав, впился губами в мое лоно.

Господи, хорошо, что я сделала недавно депиляцию.

Что же он творит? Там же мокро!

Я чуть не завизжала от неожиданных ощущений, пытаясь тут же сдвинуть колени вместе, за что сразу же получила увесистый шлепок по заду. Одну ногу он закинул себе на плечо и мои руки интуитивно опустились на его голову. Внизу живота с неистовой силой усиливалось желание.

Потемкин вытворял что-то невообразимое там снизу, а я уже не могла сдерживать стоны. Он исследовал ртом каждый сантиметр моего лона и очень быстро добрался до чувствительной горошины, то зажимая ее губами, то надавливая языком. Я стонала в полную силу отдавшись процессу. Он продолжал дразнить меня, меняя губы на язык. И когда я уже была близка к развязке я почувствовала, как его красивые длинные пальцы раздвигают мои складочки и один из них проникает внутрь. Я не сдержалась и вскрикнула еще громче прикрывая рот рукой.

– Такая узкая горячая и нежная – отозвался он

Вдруг он вынырнул из-под футболки и жестко повернул меня к стене. Я разочарованно уперлась в светло-серый кафель обеими руками, а он сорвал с себя полотенце и стал медленно поглаживать свой огромный каменный член. Максим навалился на меня сзади полубоком, просовывая спереди руку между моих голых бедер. Я поежилась, пытаясь немного освободиться, но он не позволил. Создавалось ощущение, что я зажата между двух стен.

– Не бойся маленькая, мы только поиграем. – прошептал он мне в ухо и всосал мочку.

Максим ритмично начал двигать пальцем в моем лоне, смело добавляя второй, большим надавливая на клитор. Я ощутила приятную тяжесть в самом низу живота. От горячки все тело пылало огнем и требовало разрядки.

Прошла всего пара секунд, а я уже прогнулась в пояснице, подставляясь мужчине. Он снова глухо застонал. Одна его рука размеренно двигалась во мне, а другая интенсивно водила по набухшему члену.