Твой Бог

– Ну Ма-а-а-акс!

У меня все упало. Твою мать, на белобрысую стоит, а на эту падает. Да блядь как? Реально она ведьма что ли?

Я надеялся, что меня отпустит, но нет. Не отпустило, только хуже стало. Да что за херня со мной твориться? Как я мог влипнуть в такое дерьмо? Я хочу девчонку, которая вроде как не против, но конкретно меня не прям и хочет, не бегает за мной, как все. Она ломает все мои установки.

– Мои соболезнования брат – похлопал меня по плечу Юсупов, когда мы вышли – это, наверное, очень болезненно?

– Что? – прохрипел я внезапно севшим голосом

– Хотеть ту, которую нельзя хотеть. Ты же не вмазался?

– Иди на хуй – отозвался я.

Я ее просто хочу, потому что она мне сниться. Это пройдет. Либо я привыкну, либо сдохну.

Мария

Я была готова к чему угодно, даже к тому, что он меня ударит. Но никак не к тому, что он полезет целоваться.

До этого я в такие ситуации не попадала.

В кустах я лежала один единственный раз в жизни, когда в темноте сада на отдыхе с родителями воткнулась в торец двери сарая для садового инвентаря. У меня после этого синяк с шишкой со лба две недели сходили.

Какие выводы мы можем из этого сделать?

Первое, нужно подтянуть физо, я эту тушу даже сдвинуть не смогла, второе, целуется он умопомрачительно, это объясняет его популярность и третье, я вся в засосах, а завтра на пары.

– Э-э, Маша! Я думала вы в контрах. – тихонько заговорила Алена.

Мы сидели в парке перед ТЦ и ели мороженое. Я его прикладывала к горящим губам и принципиально кусала.

– Мы и есть в контрах. Это, видимо, была его месть.

– Да? – она вгрызлась в свой фисташковый рожок – Там все решили, что руки он тебе держал, чтобы ты его не раздела. Там такие комментарии были. Просто огонь. Но ты же понимаешь, что ты для него ничего не значишь? Ты же там себе ничего не надумала?

– Алена! Я похожа на дуру? – я повернулась к подруге – Меня больше волнует, то, что я вся в засосах, а завтра у него пары, если что. Он обязательно обратит на это внимание всех. Сволочь.

– Епрст, он же еще и препод у тебя. Ну придется замазать. Платочек повязать можно. А как он у тебя ведет, он же студент? Так разве можно?

– Когда ты безумно нравишься деканше, то можно многое – многозначительно прошамкала я с большим куском холодного мороженного.

– Думаешь он и деканшу «того»? Она же старая!

– Ну учитывая, как она перед ним стелется, и факт его преподавательства у нас… Я уже поверю во все что угодно.

– Фу блин, Маша, я бы на твоем месте срочно почистила зубы, еще неизвестно куда он перед тобой этот язык совал!

Твою налево. Мороженое потеряло свою привлекательность окончательно и бесповоротно.

Мария

Я шла размеренным шагом по ТЦ и разговаривала с мамой по телефону

– Да мам, все нормально, я буду ночевать у Алены. Выходной же. Завтра воскресенье.

– Дочь, мы с отцом завтра утром на неделю с Фоменковыми уезжаем в горы, там брать сеть не будет, я волнуюсь.

– Ого вы резкие. Так внезапно?

– Я еды уже тебе наготовила.

– В смысле наготовила? Я из дома час назад вышла, а сейчас десять утра. Когда ты готовила?

– Ну… – замялась мать – я полуфабрикатов купила, макароны сама сваришь, а борщ я уже варю.

– Боже мама, я что слон? Деньги на бургеры оставьте и яйца, я их жарить умею. И все – я не пропаду.

Впереди по курсу замаячила святая троица Потемкин-Бабичев-Юсупов. Что-то активно обсуждали возле выхода, я сделала вид, что засмотрелась на витрину и пошла обратно к другому входу.

Несмотря на колотящееся сердце, появился план выйти через спортивный зал, там бы я вынырнула на парковку для посетителей спортклуба, но у меня не было абонемента.

Встречаться с парнем ну никак не хотелось.

Как оказалось самое ужасное после поцелуев с Потемкиным было совершенно не то, как я появлюсь у него на парах, а он будет меня гнобить этими засосами, а то, что я скажу родителям.

Говорить правда ничего не пришлось, мама поинтересовалась есть ли у меня мальчик и получив отрицательный ответ тут же спросила про девочку. Что оказалось еще постыднее. После чего со мной провели профилактическую беседу о контрацепции, совершеннолетняя всё-таки и еще неделю, пока не сошли синяки смотрели укоризненными взглядами. Стыдно было до безумия. Особенно отец старался. Чувствовала себя падшей женщиной. Хотелось провалиться сквозь землю.

На учебу я синяки замазывала, но Потемкину решила больше не хамить, и по возможности с ним вообще не пересекаться. На парах он меня не трогал и показательно игнорировал. Спасибо хоть за это. Отомстил, так отомстил.

– Я пожарю еще котлет – отозвалась мама – хлеба хоть купишь сама?

– Да мама! Что ты из меня немощь какую-то делаешь? Не нужно котлет. Деньги на бургеры оставь и все.

– Бургеры вредно. Ты к Алене пойдешь когда? Домой заходить будешь за вещами?

– Нет мам, завтра уже приду.

Впереди молодой мужчина заходил в дверь с надписью «служебный выход». Я шмыгнула за ним. Если отругают, скажу, что заблудилась.

– Хорошо поешь у Алены, ходите как два привидения, я пока котлеты пожарю. Давай, чмоки.

– Угу – тихо отозвалась я и положила трубку.

Я оказалась в длиннющем извилистом коридоре, сплошь усеянным дверями складских помещений. Парень уже где-то топал за поворотом. Я тихонько пошла за ним, в надежде выйти на улицу.

Сердце бешено колотилось. Мне казалось, что меня сейчас обязательно схватят за руку и потащат в администрацию ТЦ выяснять, что я тут делала. Может я вор. Стыда не оберешься. Представила взгляд папы через решетку КПЗ, вряд ли он будет как в прошлый раз укоризненным.

Я старалась дышать потише и двигаться максимально бесшумно. От волнения скрутило живот. Вот этого мне еще не хватало. Улица определенно была где-то рядом, судя по звукам, впереди идущий вышел наружу. Я выдохнула и живот громогласно заурчал.

Завернув за поворот, я нашла дверь выхода, рядом с ней был не запертый идеально чистый служебный туалет, и я решила сначала ненадолго воспользоваться им. Ладно, вру, надолго. Как же правильно я сделала, кто бы знал.

Что можно увидеть, когда выходишь из служебного хода на задний двор ТЦ? Мусорные баки. Высокий металлический забор. Пустую парковку. Полное отсутствие людей. Да все что угодно, но, как минимум не то, что в трех метрах стоит Максим Потемкин, лицом ко мне, с тем самым парнем, что выходил передо мной и к ним идет еще один из стоящей позади машины.

– Оп-па – скривился Потемкин – ты за мной следишь?

Задний ход включать было откровенно стыдно, и я вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Дальше все произошло очень быстро. Парень, что шел к ним резко запрыгнул к Максиму на спину и стал душить его чем-то похожим на тонкий ремень помогая рукой. Тот, что стоял с ним рядом прыгнул на меня и тоже вцепился мне в горло.

«Нас же даже никто не спасет» мелькнула последняя мысль и все погасло.

– Коли давай – послышался, как будто издалека, мужской голос – она уже в себя приходит.

– У меня мало осталось, все на этого лося ушло. И то придется его получше связать. Пидор, нос мне сломал. – гнусаво отозвался другой.

– Коли, говорю, он ее знает, нам мокруха ни к чему. Ей много не надо, она килограмм пятьдесят весит, может пятьдесят пять, не то, что этот… – он брезгливо сплюнул – нам его папочка, по любому денег за нее накинет.

– Зная этого гондона, я не уверен, что он и сына выкупит. – послышались звуки набора лекарства в шприц. – Ниче же если я ее одним и тем же шприцом ширну, что и его? Я же иголку спиртом протер.

– Ебать ты конь, – хохотнул второй – еще врач.

Я уже пришла в себя, но глаза открывать боялась, только лежала и слушала. Судя по всему, Потемкину что-то вкололи, а теперь собираются и мне, еще и тем же шприцом!

Я заорала во всю мощь легких и попыталась оттолкнуть сидевшего рядом мужика. Только ничего не вышло, на меня навалился второй и мне в вену ввели какой-то препарат. Посадили в машину на заднее сидение, к спящему Потемкину и я почувствовала, как по руке течет из вены кровь и слипаются глаза. Теоретически можно было бы выскочить, но с моей стороны машина открывалась только снаружи. На переднее сиденье перелезть в голову не пришло. Да и не убежала бы я. Не успела бы.

Я старалась бороться со сном, оглядывалась. Только что нового можно увидеть, если мы все еще находились на заднем дворе ТЦ. После инцидента прошло не больше десяти минут. Я постаралась запомнить нападавших, хочу отметить, что Потемкин просто так им не дался, у одного было счесано пол рожи, как будто его по асфальту провезли, а у другого был сломан нос и наливались, расползаясь синяки под глазами. Сам виновник торжества со стертой ремнем шеей спит сидя, запрокинув голову назад.

– Максим, проснись – я попыталась растолкать парня, но он только упал на меня. Вот же блин, до этого хоть сидел.

И все померкло

Максим

– Ты нормально его связал? – я услышал на периферии голос этого урода, что душил меня. Теперь глотать больно. – А то еще проснется.

– Нормально я его связал. Он еще часа четыре в отключке будет, там доза убойная, на лося – отозвался второй – я и телку связал, хотя надо было выебать. Люблю блондинок.

– Некогда, блядь! Быстрее! Приедем выебешь, а там и я подсоблю.

– Не-не, я вдвоем не люблю, сначала я, потом ты.

– Блядь, зато я люблю, собирайся быстрее, нам через два часа нужно вернуться! Не хуй их тут одних оставлять

– Хули им будет? Они же без сознания.

– Шевели батонами, нам рисковать нельзя. Нас тут в округе все знают!

В голове шумело, тошнило и половина тела не слушалось. Онемело, наверное. Хоть бы не инсульт. Но я четко понимал, что у нас есть два часа, чтобы свалить.

Я, конечно, заметил белобрысую в ТЦ и как она резко остановилась, будто на стену напоролась, и как делала вид, что смотрит на витрину и как свалила. Это откровенно позабавило, но то, что она выйдет из служебного входа, это был реальный сюрприз.

Я знал, что нечто подобное может произойти, отец звонил и предупреждал, что ему угрожали. Был бы я один – отбился бы, да и парням гуданул бы. Потому так легко к этому мутному типу пошел, но то, что там окажется белобрысая, меня откровенно выбило. Растерялся как малолетка. В первые секунды, я подумал, что она с вместе с ними, но когда этот урод ее начал душить… У меня просто планка упала, до того, как самому потерять сознания ногой отшвырнул от девчонки мразину, кайфанул, когда он рожей по асфальту проехал, благо ноги длинные, дотянулся. Одновременно зарядил кулаком в напавшего на меня.

Это только в кино, душат по полчаса, а главный герой сопротивляется. В реальности прошло секунд тридцать-сорок, до того, как я его с себя успел содрать он надавил какую-то точку на шее, и я буквально на мгновенье улетел. Этим уродам хватило, чтоб меня связать и только потом по вене препарат пустит. Белобрысая все это время лежала в отключке, я даже переживать начал, чтоб кони не двинула.

Дожили, где я, а где переживания, но судя потому, что они собирались ее отыметь по приезду, она всё-таки жива и относительно здорова. Ну или здесь еще одна белобрысая девка есть.

Как только дверь захлопнулась я сразу открыл глаза, сел и осмотрелся. Мы с ней лежали на какой-то вонючей грязной кровати в дачном заброшенном домике.

Мелкая, монотонно посапывая, успела отлежала мне бочину. Надеюсь, все-же не инсульт. Сморю на нее и сердце набирает обороты, электричество из меня начинает бить, как из высоковольтного столба. Сука, район могу подпитать. Надо быть спокойнее, нейтральнее что ли. Пришлось ее толкать, в надежде разбудить. Насколько это возможно было сделать со связанными за спиной руками. Бесполезно.

Я аккуратно свесил ноги с кровати и во всю левую сторону тела впилось миллион иголок. Боль дикая, стараясь глубоко дышать и не стонать в процессе, начал шевелить затекшей ногой. Тошнило жутко и хотелось пить.

Суки. Мрази. Как я был на себя зол. Так лохануться. Растерялся блядь из-за девки. Что я их не видел? Сам ведь туда пришел, еще и мелкую подставил.

Она меня, конечно, бесила, но не настолько, чтоб свалить одному и оставить ее на растерзание ублюдкам. Реально же изнасилуют.

Я попрыгал по домику, в первую очередь, чтоб размяться, а во вторую, чтоб найти чем развязать руки. Взгляд упал на кусок ржавого полотна ножовки, валяющийся в углу и практически сливающийся с полом. Как я его умудрился заметить, просто удивительно.

Совершив чудеса эквилибристики, никак я еще под действием препарата, я смог разрезать путы на ногах. Тем же путем разрезал и на руках. Потерял почти час.

Белобрысая спит. Развязал и ее, когда вернулась чувствительность рук. Начал искать хоть что-то съестное или хотя бы воды, но ничего не нашел. Вышел на улицу. Поискал там. Мобильники у нас забрали, но на мне были часы, которые хрен пойми сколько не заряжал. Позвонил по ним Юсупову.

– Леха, я быстро. Я хуй пойми где. Телефона нет, бабок тоже, часы пока на мне. Бери ключи от моей хаты и дуй пробивай, где я и как мне отсюда свалить. Коробка от часов в нижнем ящике шкафа. Я не один. Со мной Маслова, но с нее толку мало, она в отключке. Часы сядут скоро, примерно через час явятся спершие нас уроды и поэтому я планирую на этом месте не задерживаться.

– Охуеть – только и отозвался он и отключился.

Пожрать ниче нет. Попить тоже. Даже туалета нет. Сделал свои грязные дела за углом. Была мысль ебануть это показательно у двери, но не рискнул.

Взвалил белобрысую на плечо и пошел быстрым шагом в сторону леса. Пиздец она легкая. Я так смогу ее долго тащить, неудобно просто.

Пить хотелось дико. Зашел в последний дом. Он единственный казался относительно жилым, остальные явно заброшки, даже тот, где были мы. Дверь была не заперта. Осторожно сгрузил мелкую на пол и пошел шарить, времени было в обрез, вряд ли они четко по часам вернуться, дай бог чтоб позже, но скорее всего раньше. В доме нашлась затхлая питьевая вода в бутылке, колодец и работающий холодильник. Пустой работающий холодильник. Блядь.

Правда при более тщательном осмотре в морозилке нашлась вмерзшая в лед просроченная пачка сосисок. Решил взять. Нашел отсыревшие спички и старый ржавый складной нож. Рассовал по карманам. Сосиски не влезали. Не нашел ничего умнее, как положить их сверху девчонки, все равно придерживаю рукой, пока тащу. Классная задница на ощупь, если че. Она завозилась на плече от холода. Я ускорился, до леса оказалось дальше, чем казалось.

Мария

Разум возвращается медленно, что-то жутко давит в живот и нестерпимо жжет ягодицу, я начинаю мычать и ворочаться.

– Да тихо ты, уроню. – слышу голос Потемкина.

Понимаю, что меня куда-то несут, перебросив через плечо и мои руки периодически касаются чьей-то крепкой попы. Я потрогала. Действительно крепкая.

– Еб! Ты че меня лапаешь! – возмутился он.

– Опусти пожалуйста – попросила я, поняв кто владелец этой крепкой задницы.

Он опустил. Голова стала кружиться еще сильнее.

– Давай, приходи в себя, только быстрее, мы едва в лес вошли, нам нужно дальше двигаться. – Отозвался присевший рядом парень.

– Почему я не чувствую половину попы? – удивилась в слух я, пытаясь ее потрогать.

– Онемела, наверное, я на ней сосиски размораживал – он постоянно оглядывался.

– Че? – только и смогла произнести я. – Какие сосиски?

– Эти – он мне кинул в руки пачку холодных сосисок. Я тут же приложила их ко лбу – пошли, надо двигаться.

И поднял меня на ноги. Голова снова закружилась, и я вцепилась в кофту парня. У него зажужжали часы.

– Говори – тут же отозвался он, придерживая меня от падения одной рукой.

– Ты в лесу…

– Я в курсе, конкретнее!

– Если будешь идти все время прямо, то выйдешь в какую-то деревню. Тут написано Зуевка, но ты этого не увидишь, потому что придешь сбоку. Там есть жилые дома, постарайся там, где-то зависнуть на ночь, Серый уже поехал тебя искать. Но по темноте хер найдет, вы в трехсот километрах от нас, в таких ебенях, пиздец, я в шоке, что спутник тебя вообще обнаружил. Слушай, а Маслова это та, которую ты тогда в ТЦ разложил?

Потемкин улыбнулся, замечая, как густо я покраснела. И прижал еще крепче, потому что я начала вырываться. Не хотела, чтоб он слышал, что мое сердце стало биться в чаще. Я же слышу, как у него ускорилось.

– Да именно она.

Максим взял меня за руку, сразу как я освободилась от его объятий и натурально паровозом потащил за собой, продолжая разговор уже на ходу.

– А как вы вместе-то оказались?

– Сам не знаю, случайно вышло. Блядь, Леха спасибо. Быстро ты до хаты добрался.

– Я в ней и был, просто пока Якушеву выпроводил, ну эту, рыжую, сисястую, ну Настю, понял? Пока коробку от часов нашел, пока пробил. У тебя заряда осталось минут на сорок. Может меньше. Там берет плохо. Твоему отцу, я уже сообщил, оказывается ему они уже звонили и фотку твою спящую присылали.

– Вот же суки.

– Короче, спутник показывает, что там есть дорога пешеходная через лес, идите по ней, быстрым шагом порядка часа ходьбы. Скоро темнеть станет, а лес есть лес, хер его знает, что там водится. Слушай, а ты не дорогой. Можно было бы и купить. Всего пять лямов.

– Охуеть не дорогой?! Ниче так, пять лямов баксов. Хотя да, могли бы и побольше попросить, даже как-то стремно.

– Пять. Миллионов. Рублей.

– Ебен Бобен, ну это уже зашквар! Представляю, как ржал отец! Он хоть денег им дал?

– Не, ментам с мальдив заяву накатал и все.

– Вот жмот!

Он остановился, чтобы продышаться. Потемкина просто колотило. Ему что обидно, что он такой дешевый оказался? Или то что отец денег не дал? А ну да, он же бог, а оценили, как смертного. Ну я хоть передохну, это он быстро идет, а я-то бегу.

– Не поверишь, в первый раз я рад, – отозвался Максим, как только мы снова двинулись в путь, вот зараза, мог бы и подольше пострадать – что ты был у меня на хате. Уберись только. Единственное я не понял, какого хера ты ко мне поперся, если я там мог в любой момент появиться. Якушеву слить хотел?

– Именно так, мой догадливый друг. Хотел, чтоб ты нас застукал и ее на хер послал. Она же тупая, как пробка, даже не доперла сразу, что я ее в твою квартиру притащил, но пришлось приходовать. Слушай, если у тебя есть часы, то ты и расплачиваться ими можешь, а там электричка ходит, раз в неделю останавливается.

– Я в жопе у черта, тут вряд ли есть терминалы, плюс часы сядут до того, как я дойду до поселка. Да и неделю ждать электричку я не планирую.

– Блядь, точно. Тупанул.

– Но ты пока не отключайся, вместе веселее, только делай поправку, что я не один.

– Ок, девушку твою, как зовут?

Максим притормозил и вопросительно кивнул головой и подняв брови?

– Маша – запыхано и зло напомнила я.

Он тут же локомотивом потащил меня дальше за собой.

Меня почему-то задело, что фамилию он мою знает, а имя вдруг забыл. Из часов послышался смех.

– Красава, даже познакомиться не удосужился, в твоем духе, узнаю!

– Иди в жопу – беззлобно отозвался Максим.

– Куда, бля, свернул? На развилке направо надо было.

– Ты сказал прямо.

– Возвращайся и не бухти. Вечно тебя налево тянет.

Мы все шли, шли и шли. Точнее он меня за собой тащил. Пить хотелось до умопомрачения. Я тихонько слизывала затхлую влагу с сосисок. Часы уже сели, и мы шли в полной тишине. Ну как шли, я бежала. В какой-то момент я не выдержала и вырвала руку.

– Давай передохнем? Я устала.

– Маш, нас ищут!

– Так ты знал мое имя?! – вдруг прищурилась я.

– Блядь, ты об этом сейчас думаешь?! – начал вдруг орать он – Не о том, чтобы спасти свою тупую белобрысую голову?! Не о том, что тебя собирались по приезду изнасиловать в два ствола эти уроды?! И даже не о том, что я тебя спас, утащив, между прочим на себе, из их хаты?!

– Я не тупая, понятно тебе! – ответ заорала я, но стыдно все-таки стало.

Он, молча в ярости схватил меня за руку и поволок дальше.

– Прекрати меня тащить! – прокричала я – мне больно.

– Заткнись – прошипел он мне в лицо, внезапно подскочив – прекрати меня взрывать. Я пытаюсь нас спасти. Заметь не только себя, что гораздо проще и легче, а еще и тебя! Можно быть немного благодарнее? А?

– Спасибо – тихо сказала я, ловя замешательство от его внезапной близости – но мне правда тяжело идти в твоем темпе, у меня уже в боку колет.

– Да еб же ж твою налево! – он взвалил меня снова на плечо и пошел еще быстрее.

– Максим, ну пожалуйста – канючила я, стараясь не реветь от стыда и накатившей обиды – давай просто передохнем, не трать силы. Вдруг они нас догонят, а ты устал.

– У нас нет времени – отозвался он.

Ничего не оставалось как упереться руками ему в спину и молчать. Реально спасает ведь. Меня спасает Максим Потемкин – самый красивый парень нашего универа. Офонареть!

Максим

Меня трясло от ярости. Готов был грохнуть эту дуру прям в этом же лесу. Да жалко себя стало. Столько времени на плече пер, чтоб грохнуть? И сейчас пру. Бесит!

– Максим, ты только не подумай ничего – тарахтит она из-за спины – я тебе очень благодарна, вот честно. Ты самый лучший, никто не сомневается. Просто у меня стресс и пить еще очень хочется.

– Заткнись – я опять приложил сосиски к ее заднице.

– Я уже отдохнула, можно я сама пойду? А то ты мне так седалищный нерв застудишь. Давай их съедим.

– Если нечего будет жрать, тогда и съедим, – зло отозвался я, не сбавляя темпа – а пока что мы размораживаем просроченные сосиски. Если хочешь сейчас срать в тридцать три струи, то пожалуйста, но я бы предпочел отложить это феерическое событие на крайний случай.

Я аккуратно опустил ее на землю.

– Там поселок – я кивнул ей вперед.

Странно, но злость прошла. Девчонка стала выглядеть еще жальче.

– Как думаешь, нас там уже искали? – затравленно отозвалась она, беря меня за руку.

– Думаю еще нет. Имеет смысл подождать здесь. – Я аккуратно освободился.

И вдруг она выдала то, чего я ожидать совсем не мог.

Она начала реветь.

Сначала совершенно спокойно переплела растрепанную косу, потом закрыла рот рукой и вот прям сразу в два ручья как лупанула!

– Ты че? – опешил я.

– Ты меня спасал-спасал, тащил-тащил, а они засаду устроят и нас найдут и тебя убьют, а меня изнасилуют, а потом тоже убьют. – послышалось из-за зажатого рукой рта.

– Ну хоть не изнасилуют – тихо отозвался я, смеясь, но она шутку не оценила и стала реветь еще сильнее, хотя куда уже.

– Я не хочу умирать, я не хочу умирать, я не хочу умирать, и ты не умирай, ты же не умрешь? – тарахтит она. Слезы уже начали падать на землю. – Я даже жажду потерплю, ты только пообещай, что не умрешь! И мне не дашь умереть! Нам нельзя умирать! Слышишь?

С женскими истериками я никогда не сталкивался и что в такой ситуации делать я не знал. Не нашел ничего умнее, как прижать к себе, чтоб успокоилась. И тут же ощутил, как электричество ползет по хребту, трещит своими щупальцами где-то в районе копчика, отстреливая в пах. Да что ж такое?!

– Э-э, харэ, – легонько похлопал ее по спине, игнорируя сигналы организма – если ты так будешь реветь, то умрешь от обезвоживания, раньше, чем нас спасут.

– А нас спасут? – она обхватила меня руками, и я почувствовал, как намокает моя одежда от ее слез.

Сердце тут же заработало с перебоями, как у инвалида-сердечника. Что же ты маленькая-то такая? Жалкая.

– Ну конечно спасут, что я зря тебя тащил? Ты сама слышала, нас уже ищут.

Ответом мне был только горестный всхлип. Я по-хозяйски погладил ее по волосам. Мягкие, вкусно пахнут, несмотря на то где мы с ней лежали, не очень длинные, но на кулак намотать хватит. Я даже проверил, намотав косу. Хватает. Боже, о чем я думаю?!

– А тебя родители не хватятся? – решил я ее отвлечь.

– Нет – замотала она головой, отстраняясь, – я сказала, что у подружки ночевать буду, а родители утром в горы уедут с друзьями на неделю.

– А парень? Он не будет ревновать, что ты со мной? – я аккуратно отлепил мокрую кофту с футболкой от тела. Да как она так много смогла нареветь-то?

– А у меня нет парня. Меня больше волнует, чтоб меня твои поклонницы не убили.

Я согласно хмыкнул, присаживаясь на корточки.

– А у вас нормально, да, с девушкой друга спать? – жалобно шмыгает.

– В смысле?

– Ну друг твой с твоей девушкой переспал же?

– Она не моя девушка, она шкурка – хохотнул я – у меня вообще нет девушки.

Она нахмурилась.

– Максим, а твоя мама не будет волноваться?

– Нет.

– Почему?

– Потому что мы с ней не общаемся.

– Почему?

Блядь, начинается. Я раздраженно вздохнул.

– Потому что, когда я был маленький родители, развелись и я остался с отцом. А она живет в другой стране – меня уже начал надоедать этот разговор. Отвлек на свою голову.