Алая роза

– Просто миледи очень добра!

– Да… Она мне это тоже рассказала.

– Что именно?

– Что ты ее считаешь доброй, хотя это не так. Абсолютная доброта и благородство, – он перевел взгляд на портрет, под которым стоял, – это про иное…

– Кстати, а вы знаете, кто это? – поинтересовалась Жанна.

– Виконт Кристиан.

– Настоящий?

– Он самый.

Юная горничная, до этого не раз рассматривавшая молодого человека, изображенного на холсте, снова устремила на него глаза. Герою портрета было не более двадцати пяти на вид и его благородное открытое лицо с широкими бакенбардами и маленькими усами сейчас освещалось одинокой свечой, висевшей в углу. Художник идеально передал чувства в своей работе: дворянин, придерживавший шпагу на боку, казалось, готов сойти со стены и что-то сказать.

– А мне все-таки кажется, – внезапно выпалила Жанна, повернувшись к Эрику, – что доктор Мерьель совсем не плохой и не может навредить миледи.

С этими словами она подошла к дверям и вытянула шею, пытаясь прислушаться.

По губам графа Креднессена скользнула слабая улыбка:

– Это хорошо, что ты так веришь в людей. В твои годы это нормально. Я, к моему сожалению, этой чертой уже не обладаю.

– Там так тихо, – прошептала Жанна через пару мгновений, пытаясь подсмотреть в замочную скважину. – Скажите, граф, по-вашему миледи в очень плохом состоянии?

– Я – хороший фехтовальщик, а не плохой врач, – слегка огрызнулся он. – Но по моей оценке Кристина получила лишь царапину. Только потеряла много крови. Будем надеяться, что она отделается постельным режимом.

Тем временем, в абсолютной тишине Антуан Мерьель заканчивал перевязку своей пациентки. Не сказав ни слова и не задав ни единого вопроса, он осмотрел и обработал рану и уже начал собираться, когда Кристина нарушила обволакивающее обоих молчание.

– Это и все? – осведомилась она тихим слабым голосом.

– Все, что можно сделать на данном этапе, – спокойно ответил он. – Сейчас вам требуется сон. Завтра к вечеру я навещу вас.

– И вы ничего не спросите?

– Например, что? – приподнял черные брови Антуан. – Как вы упали и наткнулись на торчавшую острием вверх шпагу? Думаю, вы понимаете, что пытаться меня убедить в том, что это не след от ее лезвия, бесполезно. Хочется только верить, что это не тот джентльмен, который зло смотрел на меня при входе, на вас с оружием бросился. А то мне с таким супругом жить было бы страшно.

– Он не мой муж. И даже не любовник. Он просто хороший друг, который и притащил меня домой.

– В таком случае, это многое меняет и я буду за вас более спокоен. Рецепты выписывать не стану, – он усмехнулся в тонкие усы. – Хотя бы потому, что не имею на это документального права.

– Деньги на тумбочке.

– Спасибо, но здесь много, – ответил он, откладывая в сторону часть монет. – Лишнее мне не нужно. К тому же, сейчас я не должен брать за эту работу хоть что-то.

– Бросьте, доктор! – не выдержала Кристина. – Какая глупая гордость!

– Это все, что у меня еще осталось, мадемуазель!

– И в вашей ситуации такая выходка нелепа! – она повысила голос, насколько хватало сил. – Мне прекрасно известно, что у вас долгов больше, чем волос на голове… Я отлично знаю историю с вашим скандалом, и что в итоге вы остались без невесты, профессии и доброго имени. И даже за дом вам нечем теперь заплатить! Так что, берите деньги и я готова предложить вам сделку.

– Вы так хорошо осведомлены обо мне, в то время как я даже не знаю, кто вы.

– Леди Кристина де Бранже.

– Так вот, видите ли, миледи… Мы оба прекрасно понимаем, почему вы просили позвать именно меня…

– Потому что мне нужен тот, кто будет молчать, – кивнула она, – а не побежит докладывать увиденное на очередной съезд эскулапов. Поэтому я предлагаю вам хорошую сумму за то, что иногда вам придется оказывать мне услуги. А я, в свою очередь, также собираюсь умалчивать о том, что вы все же продолжаете практиковать медицину. Что скажете?

– Профессиональный опыт научил меня не сильно прислушиваться к людям, которые еле держатся, чтобы не потерять сознание, – сухо ответил Антуан. – Завтра я вас навещу…

– В этом нет никакой нужды.

– Ошибаетесь, миледи. И раз уж вы просили врача, будьте добры следовать его решениям. А теперь постарайтесь выспаться. Доброй ночи!

И он резко распахнул дверь, собираясь уходить. Жанна, которая прильнула к замочной скважине, пытаясь что-то рассмотреть, не удержала равновесие и упала на колени, уткнувшись в его ноги.

Повисла долгая пауза.

– Ну что вы, юная леди, – Антуан театрально посмотрел по сторонам. – не при посторонних же!

И, подняв сконфуженную девушку, вышел из комнаты.

– Не провожайте! – бросил он на ходу.

*******

Жанна хлопотала на кухне, когда вошел Герман.

– Поставь, пожалуйста, эту кастрюлю вот сюда, – оживилась она. – А то для меня она тяжела, боюсь уронить… Спасибо. Тебе что-то нужно?

Тот кивнул, взял пустую миску и развернулся на пятках, чтобы покинуть кухню

– Слушай, я все хотела спросить, ты давно служишь у миледи?

Герман показал ей пальцы.

– Стой, сейчас… – черные глаза девушки азартно заблестели. – Один, два, три… Три года?

Немой кивнул.

– Я почему-то думала, что больше… Она тебя тоже где-то с улицы взяла, как меня?

Герман отрицательно мотнул головой и приложил два пальца к запястью. Жанна уже знала: этот жест означал «миледи».

– Не миледи… – сказала она, интерпретируя для себя. – Не миледи? А кто?

Герман снова приложил пальцы к руке, затем провел под носом, а потом у себя над головой. Потом проделал это все снова.

– Миледи… усы… высокий… – пробормотала Жанна, силясь уловить смысл показанного. – А! Виконт Кристиан?

Немой довольно закивал.

– Да. Я уже о нем слышала.. Но мне неизвестно кто…

Мысль выразить девушка не успела, во входную дверь настойчиво позвонили.

– Может, вернулась Сара с рынка? Ах, да, ей это не нужно. Как думаешь, Герман, открывать? Да, ты прав, не было приказа, что никого нельзя впускать, вроде это мои прямые обязанности.

И, на ходу вытирая руки, она спешно вышла из кухни.

На пороге стоял доктор Антуан Мерьель.

– Ах… Это вы! – вырвалось у девушки.

– А это снова вы, – парировал он с усмешкой. – Ждали кого-то еще? Как леди Кристина? – поинтересовался он, входя.

– Она почти весь день спит.

– Жара не было?

– Я…Я не знаю, – смутилась Жанна, сопровождая его на второй этаж. – Миледи меня выставила, когда я спросила о ее самочувствии. Скажите, она сильно ранена?

– Это царапина. Главное, чтобы в лихорадку не перешло. Не беспокойтесь, я постараюсь это проконтролировать.

– А! – вырвалось у девушки, и он остановился, обернувшись:

– Продолжайте, мадемуазель. Вы явно хотите что-то спросить, но опасаетесь… Чего? Получить в лоб ланцетом? Я не воюю с женщинами. Даже с очень капризными, считающими, что они знают мои обязанности лучше меня.

Жанна изучила декоративное панно на стене, демонстрирующее натюрморт, и потеребила передник.

– Раньше я работала в трактире… – начала она неуверенно. – Однажды другой слуга не закрыл дверь на кухню и бездомная собака съела часть ужина. А наказана была я, потому что именно я обнаружила это. Вы не хотели идти со мной вчера, потому что…

– Не страдайте так, милая, вы аж позеленели от напряжения. Я не хотел идти, потому что у меня больше нет права на частную практику. Нет его, потому что в рецепте я написал не ту цифру, и моя пациентка скончалась. Врачебное сообщество вступилось за меня, отстояв право на ошибку и стечение обстоятельств, вкупе с преклонным возрастом почившей. Но я больше официально не врач – вот и всё. И никто здесь не виноват, кроме меня. Если вы думаете, что я занят тем, чтобы найти виновного, то его я каждый день вижу в зеркале, хоть и не знаю, как так вышло… В тот момент я планировал жениться и совершил непростительную для лекаря ошибку – позволил себе задуматься не о том, о чем должен был.

– Жаль, – вздохнула Жанна, – мне кажется, вы хороший доктор…

– Мог бы стать, – поправил ее Антуан приподняв указательный палец. – Успел представить один научный доклад на Британском Съезде, но теперь терпеливо ожидаю, когда меня выставят из дома за неуплату. Видите ли, мадемуазель, вы вполне хорошо чувствуете себя служанкой, а я бы мог служить кучером, но считайте, что для этого я слишком умный и важный индюк, и предпочту такой роли помойки парижских улиц, где мне дадут прозвище Академик. Прошу простить, меня ждет пациентка.

И с этими словами он толкнул двери в покои Кристины.

Та не спала и, услышав, что кто-то вошел, распахнула глаза.

– Вы?

– Здравствуйте, миледи, – невозмутимо приветствовал он. – Как вы себя чувствуете? Головная боль, жар? Покажите мне язык, пожалуйста.

– Да идите вы… – пробормотала она.

– Не могу, я с вами еще не закончил.

– Миледи, я буду нужна? – выросла из-за спины Антуана Жанна и по глазам госпожи поняла, что лучше удалиться.

– Вы подумали над тем, что я вчера говорила? – спросила Кристина после ее ухода.

– То есть, вы спрашиваете, согласен ли я молчать за монеты? Лучше бы вы попросили меня об этом просто так, обращаясь к моему достоинству… Хотя, впрочем, да, мое имя к этому не располагает. Голова не кружится? Жажда не мучает?

– Вы отклоняетесь от ответа.

– Это вы уходите от ответов на мои вопросы, – отозвался он, подготавливая медикаменты. – Повернитесь на бок и дайте мне сменить перевязку.

– Знаете, что, доктор!.. – выпалила рассерженная девушка, которую начала выводить из себя его холодная невозмутимость.

– Я не доктор.

– Если бы я так думала, вас бы здесь не было!

– В таком случае, из нас двоих я главнее, так? Тогда попрошу подчиняться… Сейчас будет больно…

Кристина шумно засопела и стиснула зубы, стараясь не вскрикнуть и не застонать. Когда с медицинскими манипуляциями было покончено, Антуан как бы между прочим взял с прикроватной тумбочки баночку с мазью, которую Кристина наносила на пятна, что были у неё на теле, и заметил:

– Это не поможет…

– Я и без вас вижу! – огрызнулась она, сверкнув глазами. – Это вас не касается! Мне не нужно общее медицинское заключение! Может, еще проверите, не беременна ли я?!

– Подозреваю, что нет, – он прошелся по спальне, убрав руки за спину. – Вы не думали, миледи, почему я не уехал из Парижа после скандала?

– Потому что вы – надменный страус! Тут даже воздух свело от вашей учености!

Под тонким усами Антуана скользнула еле уловимая улыбка, но быстро спряталась:

– Не поверите, но вы правы. Один из моих предков был советником Кольбера1, и важность у нас в крови. Я из упрямства не собираюсь покидать Париж, где проживало несколько поколений семьи Мерьель. Я – последний, так что ж… Пока решил не умирать, но бежать и нищенствовать тоже не стану. Подожду, пока меня выселят, а там… Как правильно выстрелить себе в голову я пока помню, хотя в силу профессии предпочту другие методы, менее кровавые.

– Я повторю, – сказала Кристина, – что предлагаю вам работать на меня. Кошелек на столе перед вами. Это не подаяние, а оплата вашего труда, если вас так задевает тот факт, что я готова купить и молчание тоже. И отвечу на ваши вопросы: я чувствую себя хорошо, меня беспокоит только слабость. У меня много дел, а я вынуждена валяться, так как встать не в силах.

– Я бы не советовал вам даже пытаться оказаться на ногах, так как вы рискуете рухнуть и при падении еще раз себя покалечить. Я навещу вас завтра.

– Не обязательно постоянно ко мне ходить!

Антуан шевельнул бровями:

– Видите ли, я делаю это не совсем ради вас… А ради юной особы, которая ужасно за вас беспокоится. Она чуть не выломала мне дверь в порыве энтузиазма. Это ее вы должны благодарить, что я пришел, а вовсе не тот факт, что я увидел деньги и прибежал.

Кристина промолчала, не глядя на него, затем негромко заметила:

– Вы ломаете мне сценарий, доктор Мерьель. Я планировала этот диалог по-другому.

– Если вас утешит, миледи, то вы меня тоже достаточно поразили. Что-нибудь еще? Отдыхайте.

И с этими словами он вышел из комнаты.

В коридоре, задержавшись возле портрета виконта Кристиана, Антуан несколько мгновений пристально смотрел на него, затем двинулся дальше.

– Успокою вашу тревогу, мадемуазель, – бросил он Жанне, стоявшей у лестницы. – Вашей госпоже ничего не грозит. Если она, конечно, не станет слишком легкомысленно к себе относиться.

На диване в гостиной сидел граф Креднессен, нервно поигрывая перчаткой. Несколько мгновений мужчины смотрели друг на друга, затем Антуан ушел, так и не произнеся ни слова, а Эрик скептически пожал плечами:

– Я бы на его месте так важно не вышагивал… Что он сказал?

– Что миледи в полном порядке, но ей необходим постельный режим, – ответила Жанна.

– Узнай, как она.

Девушка вернулась через минуту, передав ему просьбу подняться.

******

Кристина в положении полулежа расположилась на многочисленных подушках. В комнате пахло лекарствами и женскими духами. В слегка приоткрытое окно врывалась тонкая струйка послеобеденного ветерка, играя кружевом прикроватных занавесок.

– Проходите, Эрик, – девушка указала ему на стул и скривилась от боли, пытаясь сменить позу.

– Помочь? – забеспокоился он.

– Не надо, я в порядке. По крайней мере, могло быть гораздо хуже.

– Мне не нравится, что вы себя доверили этому докторишке.

– Понимаю, но я проиграла эту партию, – усмехнулась Кристина. – И назад мне хода нет, все фигуры двигаются по своим правилам… На самом деле, не беспокойтесь. Антуан Мерьель – действительно хороший врач и мог бы быть светилом своей науки. Давайте не будем обо мне, эта царапина того не стоит.

– Я чуть на месте не умер от страха в тот момент! – шевельнул бровями Эрик, продолжая стоять, и усмехнулся: – И где-то там пропала без вести моя шляпа…

– Есть какая-нибудь информация о том, что случилось? В моей голове какой-то туман, утопающий в обрывках воспоминаний.

Молодой человек оперся руками о спинку стула:

– Я знаю только то, что мы с вами любезно кинулись спасать шкуру Огюста Лефевра. Вот уж где пугающее совпадение! Он и сам опешил, узнав меня…

– Однако едва я получила рану, как нападавшие пустились в бега…

– Или они испугались появления второго Лефевра, который мог их затоптать, – усмехнулся Эрик, но тут же серьезно добавил: – Меня не удивляет, что кто-то подослал к Огюсту убийц. Больше тревожит факт, что наняли не пьяницу в кабаке, а людей со шпагами, учитывая, что наш барон довольно неплохо владеет оружием. Другой вопрос, что их трое, а он был один, и, если бы не мы с вами…

Он не договорил. Воцарилось молчание.

– Я понимаю, что не имею права на этот вопрос, – сказала Кристина, – и вы можете не отвечать, если сочтете нужным. В конце концов, вы ведь тоже не знаете моих причин мстить… Но все-таки, Эрик, в вашей неприязни к Огюсту Лефевру замешана женщина?

– Да, – неохотно ответил он. – Этой истории несколько лет, вы были слишком юны. Я не стану вдаваться в подробности, так как это не имеет смысла, но Огюст Лефевр обольстил девушку, в которую я был влюблен и на которой хотел жениться. Он это отлично знал, потому что тогда считался моим другом, – Эрик скептически усмехнулся в бородку. – Зато сейчас они не разлей вода с маркизом де Вильре. Огюст умеет выбирать себе друзей. В отличие от меня!

– Вы? – улыбнулась Кристина. – Вы умеете. Лучше них. Но не сразу.

– Кристиан был мне больше, чем друг. Спаситель. В его распоряжении были моя жизнь и честь, а он протянул мне руку помощи… Не будем о грустном, вернемся в настоящее. Меня в этой истории тревожит тот факт, что Жоффруа Лефевр, скорее всего, узнал вас. Не так уж и много в Париже нежных юношей с титулом виконта.

– И что же? Огюст сообщит, что мы пришли на помощь…

– Вот только вы же пообещали толстяку извести законного барона, а не спасать его…

– Одно другому не мешает, – хохотнула девушка и прибавила: – Навестите завтра Марко. Вдруг у него есть какие-то новости. Я еще несколько дней буду беспомощной, и это меня раздражает.

******

Опускающееся за горизонт солнце обливало Париж причудливыми пятнами, разрисовывая серые дома в многочисленные переливы красного и желтого. Аллеи парка Тюильри, в это время года утопающие в цветущей зелени, словно шахматное поле радовали глаз идеальной симметрией и ровными газонами. На востоке из-за густых деревьев торчали дворцовые башни, напоминая пики притаившихся в засаде солдат.

Людей в этот час практически не было. Только какой-то буржуа спешил по своим делам, да влюбленный, явно поджидая свою даму, нервно посматривал на часы, зажатые в кулаке. Однако, если бы кто мог прочитать его мысли, то понял бы, что причина беспокойства была отнюдь не в пылких чувствах.

– «Придет или нет? – вертелось в его голове, в то время как брови были сдвинуты в напряжении. – Если не придет, значит, все-таки плевать она на тебя хотела, Фредерик Мартен. Виконт, конечно, не ограничивал во времени, но, честно говоря, хотелось бы побыстрее со всем этим покончить. Диана очень привлекательна и иметь такую любовницу было бы замечательно, но ее папаша меня тревожит. Ничего хорошего от старых вояк ждать не стоит, как показывает мой опыт, и натолкнуться на господина Бельмонжо не хотелось бы ни в какой форме».

Сзади зашелестело платье, и он резко обернулся, мгновенно придав своему лицу восторженно страстное выражение.

– Мадемуазель, Боже! Вы все-таки пришли! – и он радостно схватил руки дамы, пытающейся спрятать лицо под кружевным капюшоном накидки.

– Я не хотела приходить, – пробормотала Диана. – Послушайте, капитан…

– Как вы прекрасны! – он с жаром покрыл поцелуями тонкую ткань ее перчаток и хотел встать на колени.

– Ах, нет! – девушка испуганно попятилась. – Прошу вас, капитан, давайте объяснимся.

– Бог мой, как я не подумал! – воскликнул он с отчаянием. – Конечно! Ваше сердце принадлежит другому мужчине! Кто он? Скажите же имя этого счастливца, которому вы скоро станете принадлежать, чтобы я умер от зависти!

Он удачно ударил в самое больное место Дианы, напомнив тем самым о том, что уже несколько дней от ее дорогого Венсана не было даже паршивой записки. Она сменилась в лице и проглотила ком в горле.

– Я не… Дело не в этом…

– Тогда дело во мне? – Мартен снова схватил ее руки и прижал к своим губам. – Скажите же, что мне сделать, чтобы растопить ваше сердце и стать любимым вами?

– Капитан… – бормотала Диана в волнении. – Ах, нет… Не вы виновны. Вы ищете встреч со мной, а я не знаю, что мне ответить на ваши чувства. Мой отец…

– Тиран, который против вашего счастья? Я украду вас у него! – выпалил он и мысленно отругал себя за необдуманную фразу, ведь он должен убедить Диану в серьезности своих намерений, а последнее, скорее, походило на попытку соблазнения.

– Он желает мне добра, капитан.

– Зовите меня Фредерик! – пылко попросил он. – Подарите мне радость услышать свое имя из ваших уст…

И он плюхнулся на колени.

Диана в страхе повертела головой по сторонам и глубоко вздохнула в отчаянии:

– Я прошу вас, капитан, не доставляйте мне страданий.

– Этот тон причиняет мне боль, прекрасная моя! – тот страстно целовал ее руки, удивительно достоверно изображая безумные чувства.

– Я обещала другому! – выпалила она, отстраняясь, и закрыла лицо ладонями.

– Давали клятвы… – в отчаянии произнес Мартен, медленно встав на ноги, и отвернулся. – Вот как! Давали клятвы… А он?! Любит ли он вас, ценит ли то, что вы храните ему верность?!

И снова, сам того не зная, нанес удар в открытую рану. Диана сникла, и в ее глазах засияли слезинки.

– Не ищите больше встречи со мной, – выдохнула она. – Так будет лучше для всех!

И с этими словами бросилась бежать по парковой аллее.

Фредерик Мартен, провожая ее взглядом, медленно поскреб седой висок и слегка оттянул шелковый платок, затянутый вокруг шеи.

– Я даже в свою страсть и сам почти поверил, – усмехнулся он. – Интересно, что бы сказал виконт, увидев эту сцену? Надеюсь, что дело сдвинулось в верном направлении.

И, убрав руки за спину, он медленно двинулся по полутемной дорожке, чрезвычайно довольный собой.

*******

Кристина решила встать с постели, не прибегая к помощи служанок, потому что знала, что те посмеют протестовать. Кое-как одевшись и пригладив руками волосы, она посмотрела на себя в зеркало и криво усмехнулась. Короткие каштановые волосы в отсуствии какой-либо прически выглядели еще более растрепанными и неаккуратно падали на лоб. Вид был бледный, губы сжаты в полоску. Хлопковое платье с коротким рукавом открывало шею и тонкие руки, на которых сейчас были особенно заметны несколько бесформенных светлых пятен с коричневыми краями.

Горько усмехнувшись, Кристина направилась к дверям, придерживаясь за стену.

– Миледи! Вы зачем встали! Разве уже можно?! – ахнула встретившаяся ей у лестницы Сара.

– Я в порядке…

– Я в этом не уверена, – служанка поставила поднос и подхватила ее, чтобы помочь сойти вниз. – Вы меня напугали!

– Я себя неплохо чувствую, я даже смогла одеться… Или, что точнее, натянуть платье поверх рубашки, потому что одеждой мой вид назвать сложно.

– Могли бы позвать меня! К чему так геройствовать? Вы очень бледная, миледи…

– Разумеется, – ворчливо ответила та, – ведь до румян я уже не дотянулась. Я должна ходить! В конце концов, у меня уже конечности отнимаются от пребывания в постели.

– А доктор Мерьель вам разрешал?

– Сара, хватит! – нахмурилась Кристина. – Тебе прекрасно известно, какой ад я пережила несколькими годами ранее! Какая-то рана в боку меня не сломает. Где Жанна? Странно, что она до сих пор не прибежала читать мне мораль

– Я отправила ее на рынок. Подать вам что-нибудь?

– Да, – Кристина медленно опустилась на диван. – Завари мне чай с ягодами и…

Она не договорила. Её фраза была прервана настойчивым дверным звонком.

– Вы кого-то ожидаете? – растерялась Сара.

– Полагаю, это Антуан Мерьель. Открывай.

На пороге стоял тучный господин с неровной бородкой и маленькими глазками, которые любопытно стреляли по сторонам.

– Добрый день, – сказал он. – А миледи я могу увидеть? Надеюсь, она уже в здравии?

Сара замешкалась лишь на мгновение, но, верная своим обязанностям, провела за собой визитера в гостиную и удалилась.

Увидев вошедшего Жоффруа Лефевра, Кристина опешила и встала с места.

В возникшей тишине оба пронзительно смотрели друг на друга. Одна – с изумлением и легким испугом, второй – с роковой улыбкой победителя.

– Здравствуйте, миледи, как ваше здоровье? – осведомился Лефевр после паузы. – Вы уж простите, что я явился без предупредительного письма…

Девушка молчала, силясь понять, как надлежит реагировать. Физическая слабость смешалась с чувством беспокойства и на ум не приходило никаких вариантов действия. Она даже не протянула гостю руку для поцелуя, но тот, кажется, холодным приемом ничуть не смутился.

Часы пропели хриплую мелодию. Кристина и Лефевр все также смотрели друг на друга.

– Только не говорите, что вы меня не узнали? – тряхнул кружевными манжетами последний. – Надеюсь, этот горе-эскулап не отшиб вам память?

В этот момент со стороны задней двери прозвучали шаги и мужской голос приветствовал Сару. Кристина напряглась так, что у неё побелели кончики пальцев, которыми она держалась за спинку дивана, а Лефевр нарочито торжественно воскликнул:

– Надо же! А вот и он!

Именно на эту фразу и натолкнулся Антуан Мерьель, едва появившись в гостиной, и остановился, пытаясь понять, как надлежит себя вести при столь двусмысленной сцене. Теперь уже трое людей, одним из которых была женщина, посматривали друг на друга с опасениями.

Молчание снова нарушил Жоффруа Лефевр.

– Признаться, миледи, это был так себе вариант: воспользоваться услугами этого горе-врачевателя. Он же никуда не годен! Ну хотя, – добавил он тут же насмешливо, – может, он годится на другие услуги, вы правы.

– Вы оскорбляете даму! – вспылил Антуан.

– Правда? И что же вы мне сделаете, доктор? Швырнете в меня ланцетом? Брызнете в лицо успокоительными каплями?

– Довольно! – не выдержала Кристина. – Прекратите этот балаган! Прошу вас, – повернулась она к Антуану, – уходите. Спасибо за все, доктор… Я пришлю к вам человека.

– Вы уверены? – он подозрительно посмотрел на Лефевра, который с праздным видом теребил пуговицы своего жилета.

– Да. Заранее благодарна.

Немного промешкавшись, Антуан удалился тем же способом, что и пришел, а Лефевр обернулся в сторону парадной двери и театрально пожал плечами:

– Кажется, я не тем способом сюда явился, да? Прошу простить.