Альтернатива

Увидев моё разочарование, конструктор объяснил: «Управление кораблём осуществляет бортовой компьютер – андроид, искусственный интеллект. Это ваш незаменимый помощник, собеседник и защитник. Вы можете дать ему имя и выбрать голос, который вам нравится. Он будет выполнять своё предназначение».

Я дал ему имя – «Координатор».

Далее конструктора сменил инженер и приступил к демонстрации скафандра.

– Вы даже представить не можете, насколько могущественным станет человек в таком снаряжении, – сказал он, переходя к демонстрации удивительного защитного устройства для исследователя.

Скафандр оказался просто великолепным. Сделанный из многослойного материала, он был гибким и лёгким. Он облегал тело, словно вторая кожа. Внешний слой был чрезвычайно термостойким и защищал от высокого уровня радиации и внешних столкновений. Его материал мгновенно реагировал на удар, изменяя свою структуру и преобразуя энергию удара в электрический импульс для зарядки аккумулятора. В случае наличия кислорода в атмосфере найденной планеты, можно было дышать её воздухом. Однако в шлем были встроены не только простые фильтры, но и газоанализатор, который в случае опасности активировал ионообменный фильтр или переводил костюм в режим замкнутого цикла, включая подачу дыхательной смеси. Она хранилась в специальных устройствах при очень низкой температуре и по мере необходимости, после подогрева, поступала в шлем.

Экзоскелет, созданный из искусственных мышц, сплетённых из биокарбоволокон и вплетённых во второй слой материала, функционировал под управлением миниатюрного компьютера, который считывал электрические сигналы, исходящие от мышц человека.

Прозрачный лицевой шлем, изготовленный из непробиваемого стекла, служил экраном, на внутренней поверхности которого высвечивалась информация, предоставляемая компьютером. При необходимости шлем мог использоваться как осветитель. Слабый электрический ток вызывал свечение необычного материала, из которого была изготовлена наружная сторона шлема, превращая его в мощный прожектор. В комплект скафандра входили дозиметр, сканер, прибор ночного видения, внешние микрофоны и множество других устройств. Он, оснащённый разнообразным оборудованием, не только защищал космонавта от отрицательных условий внешней среды, но и выполнял функцию диагностической химической и биологической лаборатории.

Более всего меня поразило то, что облачение в скафандр подразумевало полное обнажение. Я испытал ужас, ощутив, как нечто влажное и липкое облепило меня изнутри скафандра. Однако инструктор успокоил меня, объяснив, что это биотик – искусственное живое существо, предназначенное для утилизации наших отходов, поскольку, вероятно, мы будем проводить значительную часть времени в скафандрах.

– Биотик, – сказал он, – будет контролировать и очищать кровь от токсинов, а при необходимости регенерировать повреждённые ткани тела.

После краткого ознакомления с этим грандиозным проектом наступили дни, исполненные утомительных практических занятий. Я с головой погрузился в работу, стремясь ускорить течение времени до старта. Я подгонял время, повторяя: «Скорее! Скорее!»

И вот, наконец, настал долгожданный и волнующий момент!

Мы с сопровождающими прибыли на космическую межорбитальную станцию, преодолев расстояние на борту межконтинентальной пассажирской ракеты. На платформе станции возвышались звездолеты, похожие на гигантские груши. Они были полностью готовы к межзвёздным перелётам и ожидали своего экипажа. Звездолёты находились чуть в стороне от нашей пассажирской ракеты, которая была пристыкована к станции. В темноте космоса, освещённые ярким солнечным светом, они ярко блестели своими серебристыми обводами.

После прощальных объятий и поцелуев сопровождающие в космических скафандрах остались у ракеты, а мы, восемь космических первопроходцев, направились к звездолётам, готовым к старту.

Входные люки открылись, и мы заняли свои места. На экране во всю стену штурманской рубки предстал голубой земной шар.

Через внешние микрофоны до меня донёсся хор голосов: «Ребята! Попутного солнечного ветра!»

Я отключил динамики и доложил о готовности к старту.

Метроном отсчитывал последние минуты моего пребывания на Земле. Я видел, как в немом кино толпа провожающих беззвучно двигалась, продолжая что-то кричать. Но ни один звук не доносился до меня. Это было последнее, что я видел.

Раздалась команда: «Старт!» Я нажал кнопку.

Дед закрыл глаза и отвернулся, чтобы скрыть слёзы.

Кто провожал его? Мать, отец, жена с детьми? Не знаю. Он не стал говорить, а я не решился спросить. Но с этого момента я окончательно поверил в его слова.

Дед поборол минутную слабость и сказал, будто ничего не произошло: «Я нажал кнопку. Ни толчка, ни вибрации. Мир вокруг меня не двигался ни вверх, ни в сторону, как это бывает при полёте самолёта или движении поезда. Он просто был за прозрачной стеной штурманской рубки, а в следующую секунду его там не стало».

Часть 2.

Космическая одиссея

В одно мгновение всё переменилось. Лица близких людей, сопровождавших меня, исчезли, и на их месте возникло космическое пространство, наполненное холодом, тишиной и светом далёких звёзд. Я испытал невероятное изумление, радость и восхищение, когда увидел их на экране. Мне не раз приходилось посещать планеты, вращающиеся вокруг Солнца, но это были иные чувства, потому что в этот момент я впервые оказался в реальном мире другой звезды.

На экране монитора медленно перемещались сверкающие точки – звезды – координатор вращал вихрелёт, в поисках планеты. Через несколько минут он «поймал» её автономной оптической системой навигации, и выпустил серию исследовательских спутников для сбора геофизической информации.

Через мгновение бледный лик планеты заслонил всё поле зрения. А на дисплее появилась информация, полученная исследовательскими зондами. Состав атмосферы: кислород – 23%, азот – 70%, углекислый газ – 0,5%. Температура воздуха варьируется от -30°C до -55°C. Техническая инфраструктура отсутствует.

В прошлом мне довелось побывать в местах, которые не отличались богатством природы. Например, на Земле я видел Антарктиду, а на Марсе – песчаные равнины, покрытые растениями, похожими на стрекоз. На тонких длинных ножках колыхались на ветру голубые, прозрачные листочки. Но до чего же на этой планете обездоленно выглядел окружающий ландшафт! Когда звездолет закончил полный оборот вокруг планеты, я убедился, что она полностью покрыта толстым слоем льда и снега. Лишь небольшая часть её поверхности свободна ото льда, и то это лишь вершины гор, иногда целые горные массивы, возвышающиеся над снежной поверхностью. Будучи первооткрывателем, я нарек её «Снежной королевой».

Вероятность обнаружения жизнеформ оказалась крайне малой. Однако планета пригодна для колонизации, и я принял решение идти на посадку. Я занял место в посадочном модуле. Корабль стремительно вошёл в атмосферу, и я невольно отпрянул, прикрыв глаза, когда перед моим взором на экране монитора пронеслись огненная буря и дым. Затем последовал мягкий толчок, и я оказался в царстве Зимы и Холода. Дрожа от волнения, я облачился в скафандр и вошёл в шлюзовую камеру. С металлическим звоном открылся люк, и меня окутали белые клубы морозного воздуха. Я долго стоял около корабля, медленно поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, внимательно рассматривая неведомый мне мир. Передо мной простиралась бескрайняя снежная равнина, лишь вдалеке возвышались на жалкую двухкилометровую высоту такие же заснеженные мёртвые вершины гор, утопленных во льду. В глубине души я всё ещё лелеял надежду обнаружить то, ради чего я прибыл сюда. Надежда поддерживалась наличием кислорода и относительно низкой температурой. Однако на Земле существует множество суровых мест, где тем не менее жизнь находит своё проявление. Но взору моему представал лишь однообразный арктический пейзаж, лишённый каких-либо признаков жизни. Ни следа, ни звука – лишь снег, снег до самых гор, которые едва виднелись на горизонте. С их безжизненных, обледенелых вершин веяло леденящим холодом. А над всем этим, словно в насмешку, висело бледно-жёлтое холодное солнце.

Я стоял в этом безмолвии, и мне не верилось, что где-то существует планета, покрытая зелёными лесами и синими морями.

– Возможно ли существование жизни в этом царстве вечной мерзлоты? – пронеслось в моём сознании, и я уже было намеревался вернуться на корабль. Но тут мой взор упал на тёмный продолговатый предмет, едва заметный под толщей снега и возвышающийся над ним в десяти метрах от меня. Я поспешил к нему, не осознавая, что меня ожидает.

Внезапно я почувствовал, как почва уходит из-под ног, и, не успев понять, что происходит, раскинул руки, пытаясь найти опору. Но было уже слишком поздно. Я скатывался в ледяную бездну, словно капля ртути, скользящая между двумя стёклами. Не было ни единого выступа, за который можно было бы ухватиться, а склон становился всё круче, и скорость моего падения увеличивалась.

В тот момент я ни о чём не думал. Мгновенно промелькнула мысль: «Кажется, друг, отлетался!»

Затем последовал недолгий полет, который поверг меня наземь и прижал к двум массивным глыбам.

– Благодарю создателя скафандра, – подумалось мне, – он с честью выдержал испытание. Я лежал неподвижно в кромешной тьме, пытаясь осознать, существую ли я.

Наконец, оправившись от потрясения, я поднялся на ноги и активировал нашлемный фонарь, дабы рассеять окружающий меня мрак. И тут не смог сдержать возгласа изумления. Передо мной раскинулись чертоги «Снежной королевы» – огромная подледная пещера. Лес колоссальных ледяных колонн поддерживал своды её зала. А из глубин пещеры доносились таинственные шумы и шорохи. Казалось, будто там, во тьме, одновременно взлетела стая летучих мышей. К тому же писк и шорох раздавались со всех сторон. Озадаченный и недоумевающий, я внимательно вслушивался и вглядывался в окружавший меня мрак, пытаясь определить источник непонятных звуков. Но кроме россыпей камней и сталактитов ничего не попадало в луч света моего фонаря. Я понял, что стал жертвой слухового обмана. Это слабые звуки падающих капель воды или осыпающихся мелких камней, усиленные стократно гулким подземным эхом, ввели меня в заблуждение. Успокоившись, я решил определить размеры подземного зала. Луч фонаря скользил по сталактитам из застывшей воды, зажигая в них голубоватые сияния. Но даже его сильный свет не позволил мне хотя бы приблизительно определить размеры пещеры. Он просто рассеивался в кромешной тьме, не достигая ни её противоположных стен, ни свода зала.

Я задумался: «Что предпринять? Подняться на поверхность и продолжить поиски других планет или исследовать эту загадочную пещеру?»

В общем-то, эта подледная полость заинтриговала меня своим существованием. Как она могла образоваться на промерзшей планете, где температура на поверхности достигает минус пятисот градусов Цельсия, а толщина льда в этом месте составляет не менее пяти-шести километров? И температура воздуха в ней оказалась как в теплице – плюс двадцать пять градусов.

– Возможно, в этом месте имеется источник тепла, или, быть может, неподалёку находится вулкан? – размышлял я. – Да, использовать такой подарок природы для будущей базы было бы весьма разумно, подумал я и решил обойти пещеру по периметру, чтобы собрать информацию.

Я продвигался крайне медленно, окружённый мраком, который едва рассеивался светом прожектора. Это искажало пропорции предметов и расстояние до них, создавая оптические иллюзии. Игра света и тени порождала странные видения. Я, то замирал в страхе на краю безобидной трещины, принимая её за бездонную пропасть, то искал обходной путь вокруг огромной скалы, пока не убеждался, что это небольшой камень, наполовину скрытый в тени.

Занятый преодолением нереальных препятствий, я не заметил, как упёрся в выступ скалы. Когда я обогнул его, луч прожектора осветил длинный пустой тоннель. Его чёрные, тщательно отполированные стены мрачно отражали падающий на них свет. Я пошёл по широкому коридору, который, казалось, не имел конца. До гладких стен можно было достать, одновременно вытянув руки в стороны. Звук шагов улетал в непроглядную тьму и через некоторое время возвращался эхом. От этого казалось, что я иду не один, и кто-то невидимый шагает за мной. Я замер, напряжённо вглядываясь в непроглядную тьму и вслушиваясь в тишину, пытаясь уловить подозрительные звуки. Но слышал лишь слабый монотонный шум, подобный тому, что издаёт морская раковина, поднесённая к уху. Прислушавшись, я различил то свист ветра, то шорох листьев, переходящий в гул морского прибоя, то детский плач. Звуки были едва различимы, буквально на грани слышимости. В иное время я бы не обратил на них внимания, но в этот момент все мои чувства были обострены до предела. Я осторожно направился в сторону источника непонятного шума, который по мере приближения становился всё отчётливее. Сомнений не было: я слышал эхо, возникшее в резонаторе, а проще говоря, недалеко находился вход в обширный зал. Готовый к самым неожиданным сюрпризам, я напряжённо вглядывался в мрак, слегка рассеиваемый светом. Воображение услужливо рисовало мне зловещую картину того, что могло скрываться в этом подземелье. Иллюзия света и тени создавала картину бесконечного тоннеля, но через несколько метров он заканчивался аркой входа, и я оказался перед внушительной лестницей, вырубленной ведущей вверх, во тьму.

Наличие ступеней означало присутствие людей или каких-то человекоподобных существ. Но как они могли оказаться под толщей льда, да ещё под землёй?

– Куда же ведёт эта лестница? – гадал я, медленно поднимаясь по ступеням.

Преодолев несколько пролётов, я увидел двустворчатую дверь высотой в два человеческих роста. Она была приоткрыта, и я осторожно потянул массивную дверь на себя. Она плавно и беззвучно приоткрылась, и я просунул голову в открывшийся вход. Узкий луч света не позволял охватить взглядом всё помещение целиком, а из разрозненных фрагментов не складывалась целостная картина увиденного. Я осторожно проник внутрь и попытался сориентироваться в кромешной тьме. Постепенно я начал различать внутреннее убранство помещения. Оно было просторным, круглым, с куполом. Не менее десятка проходов пересекались в нём, а в центре, подобно величественному айсбергу, возвышалась пирамида. Своим обликом сооружение напоминало египетские пирамиды-гробницы. Постепенно сужаясь, ступенями, оно уходило ввысь и на самой верхней площадке завершалось стволом гигантского древа, раскидистая крона которого служила сводом зала. Вероятно, это было культовое сооружение. У основания пирамиды в угрожающих позах застыли вырубленные в камне фигуры чудовищ, порождённых буйной фантазией неведомого скульптора. Чудовища были выполнены с удивительным реализмом. Игра света и тени дополняла искусство неведомого мастера, создавая иллюзию движения. Попадая в поток света, монстры угрожающе шевелились и сверкали злобным оскалом. Среди них, словно застывшие навечно в своём движении, находились карликовые фигуры гуманоидов. Их тела, лишённые покрова, представляли собой подобие металлических изваяний: их черепа, лишённые волос, и бочкообразные туловища отливали металлическим блеском. В руках они держали копья. Особенно поразительным было отсутствие лиц у этих существ. Точнее, их стилизованное выражение. Оно не было уродливым, но выглядело весьма необычно: совершенно круглое, с выступающим валиком лба, острыми, как у кошки, ушами, широким носом и полным отсутствием глаз и подбородка. Рот был узким и безгубым.

Я пребывал в глубоком раздумье, не зная, как реагировать на своё открытие. С одной стороны, я обнаружил внеземную цивилизацию, но с другой – она была погребена под километрами льда, подобно тому, как наша земная Атлантида скрыта под водами океана.

– Что ж, – решил я, – моя миссия завершена. Теперь это дело космических археологов.

Я обернулся, намереваясь возвратиться, и внезапно моё внимание привлекла неясная тень, промелькнувшая между чудовищами.

«Должно быть, это всего лишь игра света и тени», – подумал я, направляя луч света в ту сторону, и замер на месте. Только что стоявшие неподвижно изваяния, которые выглядели карикатурно похожими на людей, сомкнулись вокруг меня кольцом.

На мгновение дед замолчал, задумчиво провёл рукой по своей седой бороде, а затем продолжил: «Вот так, совершенно неожиданно, я столкнулся с обитателями Снежной королевы».

Когда на меня обрушилась лавина тёмных фигур, я не стал сопротивляться. Меня ловко спеленали, словно младенца, лишив возможности шевелиться. По безмолвному приказу меня подхватили и в абсолютной тишине, если не считать топота многочисленных ног, понесли по извилистым коридорам вглубь подземелья. Я не видел ничего, кроме мелькающих сводов над головой.

Внезапно несущие меня гуманоиды остановились. Молча, они освободили меня от пут и оставили одного. Помещение, в котором я оказался, было небольшим и имело низкий куполообразный свод. В центре потолка было отверстие размером с чайное блюдце, как я позже узнал, оно служило для вентиляции. Обстановка была спартанской: стол и два стула, вырубленные прямо в стене, лежанка с матрасом из грубой ткани и занавеска, закрывающая вход. Я решил не нарушать правила, установленные местными обитателями, и не стал проверять, есть ли стража за занавеской. Я терпеливо ждал продолжения.

Ожидание было недолгим. Занавесь колыхнулась, и в помещение вступил гуманоид, схожий с местными обитателями. Он не отреагировал на свет моего прожектора, направленный ему в лицо. В правой руке абориген держал посох, увенчанный кроной миниатюрного дерева, которое я успел заметить на вершине пирамиды. Его голова слегка покачивалась из стороны в сторону, и мне показалось, что он изучает меня. Однако, сколько я ни всматривался в его лицо, я не мог разглядеть даже намёка на глаза. Его покачивающаяся голова напомнила мне нечто. Я напряг память и вспомнил: дельфины, покачивая головой, ультразвуковым лучом обследуют пространство в поисках добычи.

Я осторожно, чтобы не напугать аборигена, активировал встроенное в мой скафандр оборудование для обнаружения ультразвука. В наушниках раздался частый писк. Меня облучал живой ультразвуковой сонар.

Абориген медленно поднял посох и так же медленно направил его в мою сторону. Я отпрянул. Гуманоид замер. Затем переложил посох в левую руку. Я невольно повернул голову влево.

Ответный бросок. Моя голова, словно локатор, повторила тот же манёвр.

Слышу шорох слева. Поворачиваюсь, и свет выхватывает ещё одну чёрную фигуру. Следить за двумя гуманоидами в разных концах комнаты с прожектором неудобно. Я выключаю его и переключаюсь на нашлемный светильник. Комната маленькая, и свет заливает её полностью, но гуманоиды никак на это не реагируют. Им свет не нужен. Они, как я догадался, продолжают эксперимент. Один стоит передо мной, покачивая посохом из стороны в сторону. А другой беззвучно направляется мне за спину.

Я тоже совершаю маневр. Отхожу в сторону, чтобы видеть обоих и прижимаюсь спиной к стене.

Оба аборигена озадачены. Они видят, мою реакцию, но не понимают, каким образом я ориентируюсь в полной темноте.

Я жду продолжения эксперимента, но гуманоид с посохом внезапно меняет тактику. Он указывает на скамью, расположенную у стены, явно выражая желание, чтобы я расположился на ней. Несколько озадаченный, я сажусь. Меня поражает логичность действий гуманоидов, и их достаточно выраженное разумное поведение.

Жрец, так я решил называть аборигена с посохом, как с символом власти, подошел ко мне и, открыв рот, издал серию свистящих щелчков.

Я поднялся и, похлопав себя по груди, провозгласил: «Я – человек! Пришёл оттуда!» – и для пущей убедительности указал рукой на потолок. Жрец тоже похлопал себя по груди и свистнул. Я быстро включил лингвиста, в электронную память которого была заложена программа к быстрому лингвистическому анализу, и взаимный процесс обучения начал набирать обороты. Я показывал рукой на окружающие предметы и называл их. Жрец в ответ щелкал и свистел или свистел и щелкал. Когда наглядные пособия кончились, помощник выбежал из комнаты и вернулся с мешком разнообразных предметов: копья, каменные ножи, деревянная лопата, посуда и т.д. Лингвист заглатывал уйму информации и на каждый предмет, повторно показываемый мне, отвечал свистом-щелчком, как заправский абориген, чем приводил гуманоидов в неописуемый восторг. Они притоптывали, приседали, разводя руки, и что-то восторженно свистели. Когда кончились и принесенные предметы, процесс обучения продолжился в тоннеле, по которому меня куда-то повели.

Сложную специфику речи гуманоидов, которая проявилась в построении фраз, словосочетаний, использовании специфических конструкций, лингвист преодолел быстро. Для лучшего восприятия устной речи он использовал короткие и несложные предложения, которые легче всего воспринимаются на слух. Через час обучения, я мог спокойно общаться через лингвиста с аборигенами.

Жрец подошел к выходу и, приподняв занавеску, сказал: «Тебя ждут».

Вслед за своим провожатым я вошел в зал и остановился в нерешительности, не зная, что делать дальше.

Вдоль стен небольшого зала расположились аборигены, и каждый из них, казалось, был поглощён происходящим. Одни стояли, тяжело опустив руки, другие присели на корточки, и все внимательно следили за каждым моим движением. Выше других, на особом месте, сидел, по-видимому, главный жрец племени или вождь. Минуту или больше мы изучали друг друга. Точнее сказать, они рассматривали меня как невиданного зверя.

Старец на мгновение умолк, приостановился и, приоткрыв дверь, изрёк: «Подышим свежим воздухом, а то здесь становится душно».

Я не стал прерывать его рассказ, но, похоже, дед позабыл о нём. Он задумчиво созерцал синие огоньки, мерцающие в печи, и, казалось, размышлял о чём-то своём.

– Налей-ка мне чаю, – вдруг попросил он, протягивая чашку, и добавил: – В горле пересохло.

Я поднялся и разлил по чашкам уже остывший чай. Одним глотком выпив холодный настой из смородиновых листьев, я прильнул к тёплой поверхности печи и впервые ощутил, насколько жарко в комнате.

Старец неторопливо допил чай маленькими глотками и произнёс: «А ведь там я не мог позволить себе даже глотка воды. Можно сказать, был на полном карантине».

Он немного помолчал, словно раздумывая, что сказать, и продолжил свои воспоминания.

– Айсы, так называли себя аборигены, были полновластными хозяевами этой ледяной планеты, которую я назвал – Снежная королева. Дословный перевод «Айс» с их языка – ледяные люди, или подледные люди.

– Но это невозможно! – воскликнул я. – Планета покрыта льдом!

Старик рассмеялся и сказал: «Для нас это, конечно, невероятное событие. Мы дети Солнца и не можем представить жизнь в других условиях. Но природа не рассуждает, хорошо это или плохо. Она бездумно перебирает варианты, отбрасывая ненужные».

– Но источник жизни – Солнце! – возразил я.

– А железобактерии? – парировал дед. – А множество других микроорганизмов, которые питаются минералами и другими химическими соединениями и не нуждаются в солнечном свете? Кроме того, есть другие источники энергии, которые природа может использовать в своих экспериментах.

– Какие?

А вот это и предстояло мне выяснить. – спокойно ответил дед и продолжил необычный рассказ.

Первым молчание нарушил Главный жрец: «Кто ты и откуда ты пришел к нам?»

– Я спустился к вам с высоты, – ответил я и для пущей убедительности указал рукой на свод пещеры.

Мой ответ видимо сильно озадачил слушателей. Несколько минут они сосредоточенно покачивали головами, а затем кто-то воскликнул: «Но там ничего нет! И ты …». Но его перебил властный голос Главного жреца: «Ты должен нам все рассказать!»

Я не стал углубляться в детали устройства мироздания и цели своего прибытия в их подземный мир. Я лишь изложил более или менее достоверную версию о своём долгом странствии среди звёзд и появлении в их мире через расщелину в толще льда.

На что Главный жрец многозначительно намекнул: «Полагаю, ты поведал не всё, что видел и знаешь, но и того, что ты рассказал, достаточно, чтобы внести смятение в нашу жизнь. Уведите его!»

После того как меня вновь водворили на прежнее место и поставили у входа вооружённую охрану из двух гуманоидов, я не стал предпринимать никаких противоправных действий, а предпочёл ожидать дальнейшего развития событий. Что могли сделать эти первобытные обитатели подледного мира со своими копьями с кремнёвыми наконечниками, если бы я попытался покинуть их владения?

Не знаю, что происходило на Совете, но, должно быть, я произвёл на них благоприятное впечатление, иначе они не согласились бы поведать мне историю происхождения своего мира. Примерно через восемь часов меня снова привели в зал заседания Совета, и Главный жрец обратился ко мне со следующими словами: «Мы выслушали тебя внимательно, но усомнились в твоём рассказе. На наш взгляд, мир устроен несколько иначе. Мы изложим свою точку зрения и приведём тебе доказательства нашей правоты. Ты сравнишь обе точки зрения и предложишь нам свои убедительные доказательства устройства мира. Согласен?»