По всем вопросам обращайтесь в дракона!

Ворота распахнулись передо мной сами собой – спасибо значку-пропуску, выданному вчера кастеляном! По его словам, значок «откроет те двери, которые следует». Я так поняла, что речь идет о разных уровнях доступа. У студентов и преподавателей были похожие значки, чуть отличающиеся узором-орнаментом.

Я стремительно рванула в открывшийся проем – и тут же почувствовала резкое движение воздуха слева от себя. А обернувшись, узрела греющею душу картину: Викаса от ворот буквально отшвырнуло. Обожаю магию! Обожаю эту академию!

– Я буду ждать тебя! – горестно возопил недожених, даже не пытаясь подняться с брусчатки.

М-да. Проблема. Надо будет постараться набиться к кому-нибудь в компанию, когда буду выходить. Мало ли – вдруг этот маньяк и в самом деле собирается тут караулить? С него станется.

Впрочем, сейчас, пожалуй, пора вытряхивать его из головы. Эта проблема будет ждать меня вечером, а теперь меня ждет первый рабочий день. Вступительные экзамены начнутся только через пару дней, так что у меня есть время, чтобы спокойно и неторопливо вникнуть в дела, попивая кофе. Надо, кстати, разведать все-таки, где добывают кофе в ректорской приемной. С коллегами заодно познакомлюсь. Может, и подружусь с кем-нибудь из преподавателей.

Надо будет еще осмотреться на территории академии – здесь красиво, да и сориентироваться не помешает. Наверняка иногда мне придется бегать в учебные корпуса по поручениям. И стоит сразу разведать, где обедают сотрудники…

За всеми этими приятными мыслями я почти забыла о своих страхах и беспокойстве – и даже не заметила, как дошла до административного корпуса. Редкие встречные студенты и преподаватели не обращали на меня внимания – каждый направлялся куда-то по своим делам. Разницы между первыми и вторыми, к слову, было не так уж и много – в магическом мире даже люди живут немало и долго выглядят молодыми, а уж по представителям магических рас чаще всего и вовсе не угадаешь – восемнадцать там лет или все восемьдесят.

Кабинет ректора располагался на третьем этаже, и лифтов здесь предусмотрено не было. Видимо, чтобы добрались только те, кому действительно очень надо. Впрочем, насколько я заметила, это не очень-то помогает.

Дверь приемной тоже распахнулась передо мной сама. Отличные все же штуки – эти значки! Главное, не забывать цеплять его каждое утро на одежду.

Войдя в пустую приемную, первым делом я осмотрелась – уже хозяйским взглядом.

И обомлела. Потому что мой рабочий стол, еще вчера девственно-пустой, был завален бумагами настолько, что столешницы попросту не было видно. Кажется, сюда переехала вся макулатура из ректорского кабинета, причем заново тщательно перемешанная. И, по-моему, гора бумаг даже стала больше!

Ага…

Ну что ж, пожалуй, этого следовало ожидать. В конце концов, разбираться с документацией – моя прямая обязанность. Осталось получить инструкции.

Я подошла к двери, ведущей в ректорский кабинет. Эта, разумеется, распахиваться передо мной не спешила. Начальства, наверное, еще нет на месте… однако на робкий стук последовал немедленный ответ.

– Войдите!

Значит, шеф у меня пташка ранняя. Будем иметь в виду.

– Доброе утро, лорд ректор! – войдя, я вежливо улыбнулась.

– Доброе, – начальство едва кивнуло.

На этот раз ректорский стол оказался пуст. Если, конечно, сравнивать со вчерашним. Сейчас на нем стояли только чернильница и пресс-папье, да лежало какое-то одинокое письмо, которое дорогое начальство как раз читало.

– Для меня будут какие-то поручения на сегодня?

– Пока только текучка… вам повезло, там совсем немного. Пока.

Немного? Ну ладно. Я исполнительно кивнула, всем своим видом демонстрируя готовность немедленно приступить к работе.

– Я бы хотела ознакомиться с должностной инструкцией.

– Инструкцией? – кажется, лорд ректор на мгновение задумался. – Инструктирую: ваше место в приемной. Никого не пускать. И сделайте что-нибудь с бумагами.

– Что-нибудь? – кажется, у меня слегка вытянулось лицо.

– Половину бумаг можно смело перенаправлять в кадровый отдел, учебную часть, бухгалтерию и так далее. Все, что требует моего срочного внимания, – мне на стол. В порядке важности. Счета, накладные и прочие финансовые документы – сверить во избежание злоупотреблений и ошибок и завизировать. Печать у вас есть. Все, что требует моей подписи – мне на стол с пометкой. Докладные записки, прошения, жалобы, обращения и прочий мусор тщательно изучить. Мусор – в корзину, важное – мне, особые шедевры можете оставить для потомков. Крумгильда вот их коллекционировала. Словом, разберетесь. Вы же профессионал!

– А… с чем сверить?

– Разберетесь!

Я нервно сглотнула. В голове упорно крутилось филатовское «Там на месте разберемся, кто куды и что к чему…»

– А… не пускать совсем никого?

– Только по вызову и по вопросам жизни и смерти! Имейте в виду – они все будут уверять, что у них вопросы жизни и смерти. С половиной вы разберетесь сами, по второй половине перенаправляйте в кадровый отдел, учебную часть, бухгалтерию… словом, разберетесь!

То есть секретарь ректора – это такой гибрид Золушки и Цербера. Всего-то нужно разобрать мешок проса и мака и сожрать всякого, кто попытается прорваться куда не следует. И нет, я не стану спрашивать, чем же будет заниматься тем временем само дорогое начальство!

– А…

– Разберетесь! Да, и приготовьте мне кофе.

– А где…

– Кто из нас чей секретарь, в конце концов?!

Последнюю реплику дорогое начальство произнесло с таким нажимом, что стало кристально ясно: вряд ли стоит испытывать его терпение дальше.

– Сию минуту! – мелко кивая, я попятилась на выход. Что это я, в самом деле? Разберемся же!

…Знакомиться с коллегами, неторопливо попивая кофе? Кажется, мне придется пересмотреть планы на день…

*

С кофе оказалось проще всего: за одной из деревянных панелей в приемной обнаружился не только умывальник с фонтанчиком (надеюсь, питьевым!), но и греющая плитка, и кое-какая посуда, и несколько стеклянных банок с кофе, чаем, сахаром и какими-то травами. Так что дорогое начальство получило свой кофе уже через полчаса – большая часть которых ушла на обыск приемной.

А ведь где-то лорд ректор взял ту чашку чая, которую я у него отжала для дроу-матери, ой, то есть леди Тайше! То есть, скорее всего, вполне мог бы обойтись и теперь без моей помощи. Проверяет?

– Недурно, – изрек этот драконище, пригубив напиток и немного посмаковав. – Но в это время суток я предпочитаю кофе без сахара. И лучше со сливками! Надеюсь, вы записываете?

– Безусловно, – я кивнула с каменным лицом, напомнив себе всегда таскать с собой блокнот и карандаш. И представив свою первую запись: «Найти и подоить корову». А где еще я ему возьму свежие сливки?!

Может, в моем новом хозяйстве и морозильный ларь где-то найдется? Надо поискать.

Но для начала – разобрать все же этот горный кряж на столе!

Учебные планы оказались адской головоломкой. Все дело в сложной структуре обучения. СМАМ – единственная на весь континент магакадемия, где учатся представители практически всех существующих рас. И дело тут не в чьем-либо расизме, а в особенностях магии и связанных с ними сложностях организации учебного процесса. В СМАМ из-за этого есть общефакультетские занятия для каждой из специальностей и отдельные – для представителей разных народов.

Скажем, целитель-эльф способен сращивать раны и стимулировать регенерацию организма, наги незаменимы в анестезии, а человеческие маги – в диагностике. Все целители посещают лекции и семинары по анатомии и физиологии разных рас, хирургии, общей теории целительского дела, первой помощи и так далее. При этом, скажем, студент-эльф ходит еще и на отдельные занятия только для эльфов-целителей. И дополнительно – на занятия для всех эльфов независимо от специальности, где занимается развитием личного резерва и учится контролю своей магии. То же самое – с драконами и всеми прочими. В результате у каждого из студентов – индивидуальное расписание, и составить их без накладок – та еще игра в пятнашки. К счастью, в задачи личного секретаря ректора это не входит, этим занимаются деканаты факультетов. Мне нужно было только сверить все и подать на подпись ректору. Или достаточно будет моей печати? Вроде бы она у меня есть. Кто бы еще знал, где именно она у меня есть!

Но прекраснее всего оказались докладные записки, жалобы и прошения. Местами это напоминало настоящие производственные драмы!

Так, например, я узнала, что в корпусе артефакторики в соседних кабинетах вынуждены вести практикумы гном и эльфийка. Гномы традиционно считаются лучшими артефакторами и магмеханиками, а вот эльфийка-артефактор – это довольно необычно. А еще представители этих народов традиционно же недолюбливают друг друга.

«Глубокоуважаемый и почтеннейший лорд ректор! Спешу довести до вашего сведения информацию о нарушениях трудового распорядка и учебного процесса, требующих вашего неотложного внимания и вмешательства.

Прежде всего, вопреки учебному расписанию, а также вашему личному распоряжению, глубоконеуважаемый мэтр Драбур продолжает задерживать студентов на своих практикумах, что приводит к опозданиям на последующие занятия.

Накануне студенты второго курса после его занятия явились в мою лабораторию наэлектризованными. Буквально. Каждый из них при прикосновении испускал электрический разряд. В результате оказались необратимо повреждены несколько почти созревших хрустальных шаров для корпуса предсказателей, а также моя прическа. Считаю, что к подобным последствиям привело преступное нарушение техники безопасности. Прошу принять меры к вразумлению вышеуказанного преподавателя, а также вычесть из его заработной платы средства, необходимые мне на восстановление прически…»

«…Лорд ректор, эта остроухая дура (зачеркнуто) преподаватель по работе с минералами мэстрис Саннилиаль Талиэль сама виновата. Нечего было запускать ко мне в мастерскую гремлина! И где только добыла? Кстати, гремлин мне сорвал испытания нового летательного аппарата, сожрал два килограмма болтов и гаек и привел в негодность почти работавшую модель вечного двигателя. Найдите на эту бабу (зачеркнуто) управу, в конце концов! P. S. А волосы дыбом ей даже идут!»

«Глубокоуважаемый лорд ректор, вынуждена обратиться к вам снова. Это переходит всякие границы! Сегодня глубоконеуважаемый мэтр Драбур запустил свою модель летательного аппарата в мою лабораторию. Неуправляемую модель, прошу заметить! Произведенные разрушения не поддаются описанию. Загублены месяцы моей работы! Студенты вынуждены заниматься в невыносимых условиях! Также прошу выделить средства на ремонт и восстановление помещения. P. S. А гремлины – у него в голове!»

«Лорд ректор, эта остр… (зачеркнуто) ду.. (зачеркнуто) мэстрис Саннилиаль Талиэль продолжает демонстрировать полную профнепригодность и некомпетентность. Кто вообще пустил эльфийку в артефакторы?! Она устроила ремонт в своей лаборатории прямо во время моего занятия, не потрудившись даже активировать звукоизолирующие артефакты. Наверняка просто не справилась с ними! Также она уничтожила экспериментальную модель летательного аппарата, над которой мы с группой студентов работали целый семестр и с трудом восстановили после атаки гремлина. Прошу незамедлительно принять меры. Лучше всего найти нормального преподавателя!»

Кажется, я догадываюсь, что именно коллекционировала моя предшественница. Даже захотелось собрать собственную коллекцию.

Интересно, почему этих двоих просто не развели по разным песочницам? Надо будет посмотреть на план корпуса артефакторики. Вдруг найдется подходящее помещение. Если лаборатория Талиэль в самом деле требует серьезного ремонта, будет только логично перенести ее куда-нибудь подальше.

Осталось понять, требует ли эта, похоже, вечная история личного вмешательства такого занятого ректора. Может, справлюсь как-нибудь сама?..

Глава шестая. Кто на новенькую

Илль

Когда в глазах начало резать, будто в них песка насыпали, а аккуратные стопки перестали помещаться на столе, стало ясно, что пора немного отвлечься. То есть – временно сменить вид деятельности. Мой шеф, кстати, похоже, делал это регулярно. Во всяком случае за утро он несколько раз пулей вылетал из своего кабинета и молча уносился куда-то с крайне озабоченным видом, а потом возвращался. Грешным делом у меня даже мелькала мысль, что, может, с кофе что-то пошло не так… но, думается, в этом случае на меня смотрели бы еще более неласково. Может, он таким способом спортивную форму поддерживает? Мне бы тоже не помешало!

Со старческим кряхтением я поднялась из-за стола и потянулась. Надо все-таки хорошенько осмотреть свое рабочее место. В ящики стола я уже заглядывала и нашла там печать, запас чистых бланков, несколько блокнотов и папок и прочую канцелярию. А вот большинство панелей на стенах остались неизученными – судя по всему, отодвигается не только та, что скрывает «кухонный» уголок.

Собственно, из мебели в приемной помимо моего стола стояли только небольшой диванчик с красной обивкой и пара мягких стульев для посетителей. Никаких шкафов и полок я не обнаружила. Но где-то же должны храниться рабочие папки, подшивки документов и прочая макулатура! Значит, будем ощупывать стены.

Панели и впрямь оказались раздвижными со всех сторон. За одной из них обнаружилась дверь в небольшой, но вполне комфортабельный санузел. Прекрасно! За второй нашлось множество ящичков, подписанных гномьими рунами. Я выдвинула один из них – пустой. Зато размер как раз под стандартный документ. Может, это для сортировки? Но почему они пустые? На пробу я подергала еще пару таких же – тоже пустых. А потом выдвинула самый большой…

И это оказалось ошибкой! Потому что оттуда мне в лицо буквально выстрелило лавиной бумаг – ничуть не меньшей, чем уже высилась на моем столе. Я ошеломленно отшатнулась. Эт-то еще что… и как они вообще там помещались?!

Я наугад подобрала пару бумаг. Какие-то накладные, счета-фактуры… о, а вот еще одна докладная записка уже знакомым почерком мэтра Драбура. Мэстрис Талиэль при встрече уронила перед ним горючий камень. Мэтр Драбур лишился бороды и каких-то своих разработок.

Похоже, в целом бумаги примерно того же содержания, что и прочие. Может, это архив? Да нет, даты свежие… Пожалуй, стоит пока сгрести все это в единую кучку – все равно потом разбираться.

За следующей панелью оказалась кладовка. Или свалка. То есть там, конечно, все было аккуратно разложено по полочкам, но вот сами предметы, расставленные на них, изумляли. Меньше всего я бы ожидала увидеть в приемной ректора, например, пушистые женские тапочки с помпонами! У моей предшественницы ноги мерзли? Или уставали? От чего – от сидения за рабочим столом?

А что здесь делает масляная лампа, будто из сказки про Аладдина, разве что маленькая – с ладонь? Я покрутила лампу в руках. Красивая штучка, но, в самом деле, зачем она здесь? Усмехнувшись, потерла ее…

И тут же выронила.

Потому что из лампы тотчас вырвался фиолетовый дымок, который становился все плотнее и гуще, пока в нем не сформировались очертания самого настоящего джинна! То есть мускулистого лысого дядьки в шароварах, будто сотканного из сиреневого дыма.

Только очень маленького – тоже с ладонь.

– Ты еще кто? – неожиданно густым басом вопросил меня мини-джинн, сложив руки на груди.

Я икнула.

– Иллиана Вернес, новый секретарь ректора Тариуса, – представилась я на автомате. Хорошо хоть, не земное имя выдала от неожиданности!

– И чего тебе надо, Иллиана Вернес, новый секретарь ректора Тариуса? – еще более мрачно поинтересовался этот фиолетовый.

Какой-то мне невежливый джинн попался! Да еще и мелкоформатный. Нет бы, как положено, спросить «Чего изволите?»

– Э-э… – глубокомысленно протянула я. – Простите… а вы джинн?

– Нет, говорящий зеленый пони с радугой в глазах и пламенным сердцем! – фыркнул мой собеседник. – Джиннов не видела, что ли?

– То есть… вы исполняете желания?

Джинн тотчас поскучнел.

– Сугубо в рамках трудового договора. Исполнение желаний, загаданных в личных интересах, оплачивается по отдельному тарифу с вычетом из зарплаты сотрудника, оные желания загадавшего. В случае нецелевой эксплуатации штатного джинна-курьера я имею право жаловаться лично ректору.

Я вытаращила глаза.

– Вы… курьер? – хммм… а ведь курьер – это просто замечательно! То есть мне все-таки не придется самой бегать по всей территории академии с утра до ночи! Может быть… – Вы можете, например, отнести завизированные документы в учебную часть?

– Я тебе что – почтовый ящик? – скривился джинн.

– Но…

– Вон – ящики у тебя, – фиолетовый ткнул крохотной мускулистой ручонкой в направлении панели с выдвижными ящиками. – Откуда ты взялась, такая темная? Самый большой – для входящих бумаг, остальные – для исходящих. Отправляют в учебную часть, отдел кадров, во все деканаты и так далее.

– Ага… – это, значит, меня свежими входящими чуть-чуть не завалило. – А как я узнаю, который куда?

– Там написано!

– По-гномьи!

– Я тебе еще и переводчиком должен работать?!

Мда… похоже, с этим сотрудником каши не сваришь. Но контакт-то как-то налаживать надо! Раз уж нам все равно работать вместе.

– Многоуважаемый джинн, – начала я. – А можно узнать ваше имя?

Коротышка смерил меня долгим взглядом, а потом вдруг усмехнулся.

– Ты смотри – вежливая! Молодец. С джиннами обычно не церемонятся. И наши имена никого не интересуют. Всем сразу подавай счет в банке и влюбленного лорда ректора. Желания загадывать не будешь?

Я мотнула головой.

– Исключительно в рамках трудового договора!

– Молодец, – хмыкнул джинн. – И правильно. Все равно я приворотов не делаю. Малик я. Можешь меня так и звать. И завязывай выкать, у джиннов это не принято. Я единственный и неповторимый!

Я улыбнулась. Есть контакт!

– Как скажешь, Малик. Так чем ты занимаешься, если все документы отправляются через ящики?

Малик пожал плечами.

– Часто надо передать что-то кому-нибудь из преподавателей. Или вызвать студента на ковер. Или срочно добыть какую-то информацию…

– О! Информацию! – я потерла руки и, оценив настороженный взгляд мелкого джинна, тут же добавила. – Исключительно для служебного пользования!

В конце концов, раз начальство страшно занято, а должностной инструкции нет, мне в самом деле срочно нужно очень много информации. Например, кто есть кто и где здесь что. Наверняка личный джинн-курьер куда эффективнее метода научного тыка!

*

В конечном счете мой первый рабочий день прошел на удивление продуктивно. Малик провел для меня экскурсию по приемной и окрестностям, рассказал кое-что о преподавателях и даже немного помог с сортировкой документации, так что к вечеру ее гора изрядно поредела. Джинн все время бурчал, что я использую его в личных целях, но, по-моему, и сам был рад хоть такому развлечению. Скучно ему, наверное, целыми днями в лампе сидеть.

Как ни странно, знание делопроизводства, принесенное из другого мира, немало мне пригодилось. Главное – понимать принцип, а точные формулировки и принятые правила оформления можно подсмотреть и в старых бумагах, которых тоже нашлось немало.

Наверняка и стенография пригодится – а что пишу я русской скорописью, никого волновать не должно, я-то свои записи всегда пойму.

Над моим столом обнаружился колокольчик – никакой веревки к нему привязано не было, но звонить он начинал, когда шеф хотел вызвать меня к себе. Правда, сегодня он вызывал меня снова всего раз – чтобы еще раз сварить кофе. Посетителей тоже, на мое счастье, было немного. До начала учебного года в академии оставались некоторые студенты, и у них даже были какие-то факультативные занятия, но вечный аврал ожидался все-таки начиная со вступительных экзаменов.

Собственно, посетительница была только одна – какая-то девица, судя по роскошному платью в пол и высокомерно вздернутому носу – скорее всего, драконица. Ну или подражательница. Она, правда, уверяла, что приходится ректору невестой, но, поскольку меня ни о каких невестах не предупреждали, а назвать внятную и серьезную цель визита она не смогла, девицу я все-таки выставила. Малик при этом хихикал, сидя на моем столе, и, по-моему, мечтал о поп-корне. Если, конечно, джинны едят поп-корн.

Сама я за весь рабочий день о еде так и не вспомнила – слишком была взвинчена, опасаясь где-нибудь напортачить.

И, конечно, в этот день мне не удалось ни на шаг приблизиться к своей собственной цели – информации о драконах. Что ж, я и не рассчитывала, что сходу смогу приступить к своей познавательной деятельности.

Может, в первый рабочий день стоило бы и задержаться – хотя бы закончить с бумагами. Но к этому моменту я наконец осознала, что всерьез проголодалась, а искать столовую уже поздно. Да и Лелька с Умой будут беспокоиться.

– Малик, – обратилась я к джинну, продолжающему витать под потолком, – а с территории академии есть другие выходы, кроме главного?

Наверняка ведь продукты в столовую, да и ингредиенты для лабораторий, завозят не через главный вход! Значит, должны быть и какие-то служебные.

– Есть, конечно, – он слегка удивился. – Но в город ближе всего выходить через главный. Можно еще пройти через полигоны… только оттуда крюк огромный выйдет. Или через парковую зону…

– Отлично!

Пятнадцать минут спустя, попрощавшись с шефом, едва кивнувшим мне, и Маликом, со вздохом втянувшимся обратно в свою лампу, я уже шагала быстрым шагом к парковой зоне. Ну и пусть придется сделать крюк! Подумаешь. Зато есть шансы не столкнуться с Викасом, если он и правда поджидает у выхода. А в этом я почему-то и не сомневалась. И меньше всего на свете мне хотелось бы сейчас видеть бывшего жениха. Как этот маньяк вообще выследил, где я теперь живу, интересно?

На территории академии располагалось множество небольших скверов с фонтанами и целый парк, в глубине которого было даже небольшое озерцо. Наверняка в хорошую погоду многие студенты предпочитают зубрить конспекты, расположившись на свежем воздухе на скамейках, а то и просто на траве. И отдыхают вечерами здесь же. Но сейчас здесь было пустынно и тихо.

Смеркаться еще не начинало, и страшно мне не было. Все-таки здесь закрытая и защищенная академия, в которую не проникнет никто снаружи…

Как оказалось, в закрытой академии тоже есть чего опасаться. Не маньяков, конечно…

Существо, которое вышло из кустов, выглядело так, что я понятия не имею, как не поседела на месте. И даже не сразу осознала, что уже несколько секунд, буквально остолбенев, визжу на грани ультразвука. Честное слово, я и не подозревала, что я так умею!

Существо было ростом примерно с пони, но походило, пожалуй, скорее на собаку со слегка сплюснутой мордой – только больную одновременно всеми существующими болезнями, включая бешенство. И, может быть, некоторыми несуществующими тоже. Оно было лысым, криволапым, со светлой, до отвращения похожей на человеческую, кожей, покрытой бородавками, язвами, зеленоватыми шелушащимися пятнами и струпьями. Из морды кое-где торчали редкие пегие волоски. Широкая, как лягушачья, пасть щерилась треугольными зубами – выглядело это так, как будто их там как минимум три ряда. Носа как такового у «собачки» не было, только ноздри, а маленькие гноящиеся глаза смотрели мутно и безумно. Когда я завизжала, из этих глаз хлынули то ли слезы, то ли гной. Одновременно пасть раскрылась, капая вязкой слюной и демонстрируя, что зубы даже крупнее и острее, чем мне показалось на первый взгляд.

Только в этот момент я наконец отмерла. И одновременно захлопнула рот. А когда милейшая зверушка сделала шаг ко мне, я ломанулась в противоположную сторону – и на одном адреналине почти взлетела на дерево.

И нет, я не знаю, как мне удалось это сделать в узкой юбке. О юбке я вспомнила уже сидя на ветке в одной туфле и страстно обнимая ствол.

А заодно обнаружила, что кисти моих рук превратились в чешуйчатые лапы с длиннющими когтями. И на древесной коре они оставили длинные царапины. Интересно, могла бы я этаким маникюром отмахаться от того монстра? Нет, даже пробовать не хочу!

А вдруг эта штука умеет лазать по деревьям?!

Я осторожно попыталась посмотреть вниз – и ничего не разглядела. Зато откуда-то оттуда послышался вдруг протяжный всхлип – а затем и вовсе рыдания.

О боже! Это существо кого-то поймало?!

Я попыталась извернуться на ветке – так, чтобы не упасть, но все-таки понять, что происходит под деревом.

…Вот зря я это сделала. Ни зубастого монстра, ни его жертву разглядеть так и не удалось. Зато прямо подо мной веткой ниже восседала горгулья. Обычная такая каменная горгулья, очень похожая на тех, что украшали фасад административного корпуса и парадный вход в академию. Только эта была почему-то живой, несмотря на свой вполне каменный вид. Она с интересом смотрела на меня, почесывая себя задней лапой за ухом.