Рожденная дважды

Наталья Гриднева

Рожденная дважды

Первый мой ангел

Бил её по ногам. С трудом я помогла ей подняться и довела до кровати. С того дня мама не вставала, а я, свернувшись калачиком, как котёнок, легла рядом с ней, хотя в доме было почти как на улице – очень холодно. Так мы и уснули.

Утром пришла бабушка. Она спросила: «Алексей приходил вчера?» – «Да», – ответила я. Бабушка принесла продукты, накормила меня и маму, и мы с ней привели дом в порядок, растопили печь.

На улице было солнечно, но морозно. Я смотрела на маму, и моё детское сердце разрывалось от боли. Я видела, что ей очень плохо, но она смотрела на меня и пыталась улыбнуться, говоря мне глазами, как сильно она меня любит.

Я всей душой ненавидела отца. Мне хотелось, чтобы он исчез навсегда.

Здравствуй, мой дорогой читатель!

Моя книга – это крик моей души. Я не нашла места, где могла бы выразить всё, что накопилось в моей израненной душе.

Итак, мы отправляемся в путешествие по моей планете Сатурн.

Идти наперекор – это мой путь. А вдруг получится? Надо рискнуть!

Да, это всё обо мне.

Я родилась в Краснодарском крае, в станице Кущёвской, так написано в моём свидетельстве о рождении. Мой день рождения – 14 февраля 1987 года. Это настоящий день моего рождения. А есть ещё один? – спросите вы.

Да, к счастью или несчастью, есть ещё один – паспортный, 11 августа 1987 года. Почему? Как? Я узнала об этом только после 15 лет… Но об этом позже.

Господа и дамы, я надеюсь, что кто-то в моей книге найдёт поддержку для своей израненной души и обретёт в себе силы жить!

В лютую зиму, когда температура опускалась до сорока градусов, меня, по словам моего деда по отцовской линии и бабушки по материнской, завернули в газету, чтобы я не замёрзла. Как рассказывала мне приёмная мать, то у меня должен был быть брат, но при родах он умер, а я выжила.

Я помню это смутно, как кадры из фильма. Зима или, возможно, конец зимы – начало весны, точно сказать не могу. Снега почти не было, только лёд и замёрзшие лужи во дворе.

Двор был без забора, а дом – обычный, покрашенный в голубой цвет. Отец никогда не занимался ремонтом и благоустройством двора – он пил. Это была его жизнь. После он устраивал скандалы и пропадал на несколько дней или даже недель. Мы отдыхали от него.

Через дорогу от нашего дома жили родители отца: дед и бабушка. Их звали Гриша и Маша если я ничего не путаю. Они не приходили к нам в гости, хотя были родственниками. Я не знаю, почему мы были врагами. Я лишь иногда приходила к ним.

У них был большой дом с тремя комнатами и большой огород. Я могла иногда зайти в гости, но чаще со мной общался дед, а не бабушка. Она меня как будто ненавидела. Я не помню, чтобы родители моего папы общались с моей мамой.

Однажды, в холодный вечер, всё началось…

Мне было холодно, мои ноги и руки замерзали. Я сбежала от отца, который снова был пьян. Он начал оскорблять меня и маму, а потом выпил ещё стакан водки и начал крушить всё вокруг. Он попытался схватить меня, но я увернулась и выбежала на улицу. Бабушки, матери моей мамы, не было дома. Я даже не помню, где она жила. Она куда-то часто уходила, а потом возвращалась.

Отец боялся бабушку, а теперь он был один против меня и мамы. Я спряталась в будке у собаки по кличке Жулька – это было единственное место, где я могла укрыться, когда отец дрался. Мне казалось, что собака поймёт меня и защитит.

Из дома доносились крики матери, плач и мольбы. Отец ругался. Я слышала звон посуды.

На мне были порванные колготки, которые были мне велики, и старая кофта. Я дрожала от холода. Мне было жаль маму. Я чувствовала её боль и одновременно злилась на отца. Я шептала: «Сволочь, не смей трогать маму! Ненавижу тебя!»

Но я ничего не могла сделать. Я хотела есть, но злость и обида заглушали голод.

Не знаю, сколько прошло времени, но всё стихло. Я увидела, как пьяный отец вышел из дома, упал на землю и снова поднялся. Как только он исчез из виду, я бросилась в дом.

Мама, мама, ты жива? – он ушёл.

Когда я вошла в дом, то увидела, что лицо мамы было в крови, а всё вокруг было в беспорядке. Мама не могла встать сама, её ноги были в синяках и отёках. Она не могла ходить. В помещении стоял резкий запах перегара!

Я не помню, чтобы мама вставала с кровати, ходила по дому или выходила на улицу. Она всегда была в доме, как будто прикованная к кровати. Это было странно и остаётся загадкой для меня до сих пор.

В доме всегда хозяйничала моя бабушка. Я очень любила её, но теперь жалею, что не помню её имени. Она была очень худой, с втянутыми щеками и длинными седыми волосами. Иногда я просила её распустить волосы, чтобы я могла их расчёсывать. Это успокаивало меня, а ей было приятно.

Я часто помогала бабушке. Она доставала откуда-то вязанку сушёного табака, и я помню, как она сидела под окном с самокруткой или папиросой «Беломор». Она часто курила.

Лицо бабушки было в морщинах и чёрных угрях, которые я любила выдавливать. Мне казалось, что так её лицо становится чище. Руки были худые и костлявые.

Я помогала делать самокрутки, чтобы ускорить процесс. Наверное, она продавала их. Она делала их много.

Мы также чистили горох и фасоль. Иногда бабушка брала меня с собой на поле, где она, возможно, работала. Я помню, как собирала головки подсолнуха и складывала их в холщовый мешок. Потом эти мешки забирали с поля и грузили на машину. Но и бабушке давали мешок подсолнуха с собой.

Когда мы приходили домой, то выбивали подсолнух из мешка палкой, а потом бабушка обжаривала семечки на чугунной сковороде. Потом мы снова складывали их в мешок и уносили, оставляя немного для себя.

Еды было мало: листовой чай и кусок хлеба, посыпанный сахаром. Для меня это было вкусно.

Но я обожала собирать грибы, которые росли после дождя в поле. Когда я пишу об этом, то чувствую запах, как после дождя. Кажется, они назывались полевые опята. Я собирала их много и приносила домой. Бабушка готовила из них жареную картошку или грибной суп. Это было очень вкусно. Это был настоящий пир.

Когда бабушка была дома, отец никогда не приходил. В доме всегда было чисто и была еда.

Помню, как я кормила маму с ложечки, когда бабушка варила суп. Мама почти ничего не ела.

В зимнее время я с удовольствием проводила время во дворе, занимаясь приготовлением снежных угощений. Я наливала молоко в снег и наслаждалась его вкусом. Однако спустя несколько дней я начинала чувствовать недомогание. Меня не отправляли в больницу, и я лечилась дома, как и прежде – лежа на печи, пила чай с мёдом и тёплое молоко. Кажется, в то время не было таблеток.

Мне очень нравилось, когда бабушка была рядом, особенно в зимнее время. Она занималась прядением, и это было поистине удивительное зрелище. Из пряжи получались чудесные вещи: тёплые носки, уютные свитера, тёплые шапки. Но всё это предназначалось для продажи, а мне доставались только носки и то, что нужно.

Однажды я спросила бабушку: «Почему мама не встаёт и не ходит?»

Она ответила: «Мама очень больна, детка. Пусть лежит, пока… Боженька знает, когда забрать её к себе!»

«Как это забрать?» – спросила я.

«Человек устроен так, понимаешь? Даже нерождённый младенец может быть забран Богом. А мать остаётся, но её жизнь превращается в страдание. Поэтому ей будет лучше с Богом. Только он знает, сколько ей осталось. А мы можем лишь стараться облегчить её страдания, заботясь о ней, понимаешь?»»

Бабушка, я тебя поняла! Но я не хочу, чтобы мама оставила нас. Как же мы с тобой будем без неё? Мы будем очень скучать.

Не тревожься, он и нас с тобой заберёт, когда придёт срок. Он даёт нам жизнь на земле, и он же её отнимает. Только он может решать, сколько нам жить. Мы должны принять это.

Бабушка, а как же мама будет там? Она ведь не может ходить, у неё болят ноги. Кто будет за ней ухаживать?

Понимаешь, Наташа, в этом мире самые больные становятся здоровыми, а мёртвые продолжают жить. Как это возможно?

Это мир, где существует только жизнь, но есть и другая реальность – мрачный и жестокий мир, куда Бог отправляет грешников, подобных твоему отцу, который злоупотребляет алкоголем и причиняет боль твоей матери и тебе. Его ждёт вечное наказание в аду!

А мама? Она всегда была добра и чиста душой, поэтому она обретёт покой в раю и будет жить в мире света.

Могу ли я навещать маму? Нет, это возможно только после того, как Господь призовёт тебя к себе. Тогда мама сама будет приходить к тебе, она всегда будет рядом.

Убийца

Бабушка всё время была рядом с мамой, часто просила меня выйти из дома, но я не понимала, зачем. Однако я послушно уходила играть с собакой.

Когда я возвращалась, мама всё ещё лежала в постели. После той ночи, когда отец устроил беспорядок, ей стало хуже.

«Если меня не будет рядом, Алексей придёт, и ты должна позвать на помощь», – говорила мне бабушка.

– А ты куда? – спросила я её.

– Я скоро вернусь, – ответила бабушка и поцеловала маму в лоб, крепко сжав её руку.

Мама молчала и всё время спала, мне даже казалось, что она почти не дышит. Я прислушивалась к её дыханию, её губы были сухими, я смачивала их водой, мне казалось, что так ей будет легче. Длинные чёрные волосы были спутаны, я взяла расчёску и аккуратно их расчесала, чтобы не сделать маме больно. На голове у мамы была запёкшаяся кровь, шишки. Я смочила полотенце тёплой водой, нагретой на печке, и попыталась отмыть мамины раны.

Мама часто пыталась пошевелить ногами или перевернуться, но при каждом движении она стонала. Я говорила ей на ухо: «Мамочка, потерпи, всё пройдёт. Он больше тебя не тронет, я не дам ему издеваться над тобой», но она стонала и лежала, не открывая глаз. Я смотрела на неё так, словно прощалась с ней, ещё тогда я не знала, что вижу свою маму в последний раз…

Для меня самым страшным временем был вечер. Ведь именно к вечеру мог прийти снова мой отец. Всё своё детство я помню его только раз, когда он был папой, он был один только раз на моей памяти трезвым, всё остальное время пил и издевался над мамой.

Вот и наступил тот вечер, последний, как выяснилось позже, когда я видела свою маму живой.

Увидев отца, который был сильно пьян и шёл по дороге в белой рубашке в мелкую полоску, местами испачканной грязью, я выбежала из дома и обежала его со стороны огорода. Там было небольшое окно в комнату, где оставалась моя мама.

Как только он вошёл в дом, я вспомнила слова бабушки и, не раздумывая, побежала к дедушке Грише и бабушке Маше. Я стучала в железные ворота и звала на помощь, надеясь, что меня услышат и помогут. Меня действительно услышали, потому что в доме загорелся свет, но ворота мне не открыли, как бы я ни умоляла.

Не дождавшись ответа, я снова побежала к своему дому, боясь, что отец может убить маму.

Когда я подбежала к дому, то услышала грохот посуды, крики и страшный голос отца, который с ненавистью унижал маму и, похоже, бил её. Крики матери были отчётливо слышны, и я посмотрела в надежде, что бабушка Маша или дедушка Гриша всё-таки придут на помощь, но их не было.

Я увидела, как через забор смотрит бабушка – мать отца, но она ничего не делала.

Детская обида и злость маленькой девочки кипели внутри меня. Я обежала дом со стороны огорода и осторожно заглянула в окно, боясь, что отец заметит меня. Но он был занят матерью, и то, что я увидела, повергло меня в ужас и вызвало ещё большую злость!

Он сидел рядом с матерью на кровати и давал ей пощёчины, одну за другой, словно играя с куклой… Потом он схватил её за красивые чёрные волосы и стащил на пол. Мама пыталась подняться и отползти от него, но он, словно хищник, глумился над своей жертвой.

Мои слёзы текли ручьём, я стучала в окно, уже не боясь, что он меня увидит. Моя душа уходила в неизвестность, а дрожь и озноб смешались в одно. Я не помню, сколько прошло времени, но, вероятно, была уже глубокая ночь.

Я не смогла сдержаться и, не думая о том, что может сделать отец, бросилась в дом. Вбежав внутрь, я закричала: «Не трогай мою маму!» – и набросилась на отца. Мама лежала на полу вся в синяках, её волосы были спутаны, как стог сена. Я с болью и жалостью смотрела на неё. Я колотила отца по груди, но он был словно железный. Он был очень пьян, и мне удалось его повалить, но ненадолго. Он поднялся и сказал: «Маленькая дрянь», – и направился ко мне. Я стояла, дрожа от страха, и смотрела на него со злостью.

Он подошёл ко мне и швырнул меня на кровать, как котёнка. Мы оказались в другой комнате, где стояла печь с поленьями. Я быстро схватила полено и, когда отец повернулся ко мне спиной, запрыгнула на него и ударила со всей силы. Удар, похоже, достиг цели.

Отец в гневе ударил меня. Я отлетела в сторону, как мячик, и упала в угол. Он остановился, повернулся к матери и сказал: «Мы с тобой ещё не закончили разговор!» Затем он взял со стола недопитую бутылку и направился к выходу.

Я подползла к маме, она была без сознания, но дышала. Всё её тело было покрыто синяками, а голова кровоточила. Я целовала её, говорила, как сильно люблю и как хочу убить отца. Я ненавидела его всем сердцем и душой, как самого злейшего врага.

Я пыталась помочь маме подняться на кровать, ей было очень больно, она стонала. Не знаю, откуда взялись силы, но я смогла уложить её. Я легла в другой комнате, где была печка, а мама осталась в соседней. Мы обе уснули, уставшие от борьбы с этим чудовищем!

Прощай мой ангел

Уже светало. Солнце медленно поднималось над горизонтом, а в доме было очень холодно. Запах борьбы не выветривался до самого утра.

Когда я проснулась, то увидела, что в доме стало тепло. Оказалось, что это бабушка растопила печь, принеся охапку дров из сеней. Она что-то делала во дворе.

Я подошла к окну, которое выходило во двор, и увидела, как бабушка кормит мою собаку и колет дрова. Моя радость маленькой девочки вернулась. Я побежала к маме в соседнюю комнату, чтобы сказать ей «доброе утро». Моё желание увидеть маму было сильнее, чем просто подойти к бабушке.

В то утро мне казалось, что я должна подойти к маме и поцеловать её. Мне очень хотелось поцеловать её. Наверное, моё подсознание уже знало, что произойдёт в моей жизни через несколько минут.

Мама лежала на спине. Её чёрные волосы были снова спутаны. Её лицо было бледным, а губы – очень сухими.

– Здравствуй, моя дорогая! – с нежностью произнесла я. – Доброе утро. Я прикоснулась губами к её щеке, но она не отреагировала, лишь её прекрасные глаза были устремлены в потолок. Она не повернула голову, её дыхание было прерывистым, но неглубоким.

Мама, мамочка! Бабушка пришла, она во дворе, я сейчас её позову. Но только я собралась от неё отойти, как мама, наверное, собрав последние свои силы, тёплой и нежной рукой сжала мою и, не отпуская её, глубоко вздохнула, как будто ей не хватало воздуха. И, испустив глубокий вздох, она перестала вообще дышать. Я, как ребёнок, не поняла, что мама испустила последний свой дух, но мой детский разум говорил: «Беги за помощью!» Я сразу побежала к бабушке, крича: «Бабушка, бабушка, там мама, она не дышит!»

Бабушка приказала мне оставаться во дворе, но я не могла просто стоять и ждать. Тихонько последовав за бабушкой, я приоткрыла дверь в комнату, где лежала неподвижная мама. Бабушка всё это время обтирала её тело мокрой тряпкой, переодевала в белое платье и расчёсывала волосы. Глаза мамы были закрыты, руки безвольно болтались, пока бабушка проводила процедуры.

Увидев, как бабушка заливается слезами и шепчет: «Спи, моя родная доченька, закончились твои страдания», я поняла, что мамы больше нет. Я знала, что бабушка вот-вот выйдет на улицу, и поспешила во двор, делая вид, что не подглядываю, а терпеливо жду. Она куда-то ушла, но строго-настрого запретила мне заходить в дом в её отсутствие. Не помню, сколько времени прошло, но, как мне показалось, совсем немного, когда она вернулась. Однако вскоре подъехали две машины, из одной вышли люди в форме – милиция. Они прошли в дом, за ними последовали ещё несколько мужчин, которые несли чёрный пустой ящик.

Ко мне подошла девушка, приехавшая на автомобиле с символикой милиции. Она взяла меня за руку и сказала: «Не бойся, пойдём со мной, нам нужно поговорить».

Она усадила меня в машину и начала задавать вопросы. Она спрашивала о том, как папа обращался с мамой, как часто он ее бил. Я отвечала ей, рассказывала, как отец бил маму, как часто он пил и поднимал на меня руку. Девушка записывала всё, что я говорила, а отца всё не было. Я не знала, где он.

Девушка обратилась к мужчине в форме, который сидел с нами: «Надо найти его срочно! Да найдём, куда он денется от нас! Наверное, спит пьяный дома». Я поняла, что они говорили о моём отце.

С тех пор я больше не видела своего отца. Он был для меня настоящим ужасом из детства.

Помню, как бабушка принесла мне сумку с моими вещами: колготками, кофтами, платьями и даже куклой. Она сказала мне, чтобы я не боялась. Я уже была готова, что меня куда-то увезут, но бабушка что-то сказала женщине в форме, и та кивнула. Затем она повернулась ко мне и сказала, чтобы я шла с бабушкой, а она меня подождёт.

Я не понимала, что происходит, куда мне нужно идти и почему меня будут ждать.

Прощание с ангелом

Бабушка крепко взяла меня за руку своей тёплой ладонью и повела к дому. Возле дома стояла машина, в кузов которой несколько мужчин загружали стулья. Мы остановились рядом с машиной и стали ждать.

Дверь дома открылась, и оттуда вышли люди. Они несли длинный чёрный ящик, который, как я позже узнала, был гробом. Они несли его очень осторожно, как будто это было что-то хрупкое. В гробу лежала моя мама. Она была бледной и не двигалась. Я позвала её, но она не ответила. Бабушка крепко обняла меня и сказала: «Детка, мама крепко спит и не слышит тебя. Не зови её».

Чёрный ящик погрузили в машину, и мы с бабушкой тоже сели в кузов. Мы сели на деревянные табуретки рядом с гробом, в котором лежала моя мама. Она была такой же красивой, как и раньше, но бледной, как спящая принцесса. Автомобиль тронулся, и мы отправились по просёлочной дороге к лесу, как выяснилось позднее, это было кладбище.

Машина остановилась, мы с бабушкой вышли и подошли к глубокой яме, которую уже подготовили заранее. Я помню, как гроб поставили рядом с ямой, и пожилой мужчина в чёрном одеянии с книгой в руках начал что-то читать и ходить вокруг гроба. Когда он закончил, я, бабушка и другие люди, которых я не знала, начали шептаться. Я не помню, кто ещё стоял у гроба, но отца на кладбище не было.

Я видела свою маму, она стояла чуть дальше на дороге, словно собиралась уйти. Она подняла руку и помахала мне. Я окликнула бабушку и сказала, что мама жива, показывая в сторону поля. Но бабушка не поверила мне и сказала, что мне показалось.

Люди подходили к маме по одному и касались её лба губами. Она не проявляла никаких эмоций.

Бабушка подвела меня к маме и сказала: «Поцелуй маму на прощание».

Мне было непонятно, зачем прощаться с мамой, ведь она же здесь, рядом. Но бабушка строго посмотрела на меня и велела поцеловать маму, а не говорить ерунду, иначе меня отправят в больницу. Мне пришлось подчиниться и поцеловать маму. Этот поцелуй запечатлелся в моей памяти, словно это произошло только вчера.

Я подняла глаза и посмотрела в сторону поля. Мама улыбнулась мне и помахала рукой. Она медленно уходила, пока не растворилась в воздухе, как дым. Мужчины накрыли маму чёрной крышкой, и она исчезла под ней. Они начали забивать гвозди в крышку, и я не смогла сдержать слёз. Я кричала: «Верните мне маму! Она жива! Как я буду без неё?!»

Бабушка крепко обняла меня и стала шептать, чтобы я успокоилась. Она говорила, что мама всегда будет рядом со мной, просто теперь она будет смотреть на меня с небес. Бабушка сказала, что маме хорошо на небесах, и её мучения закончились. «Ведь ты же хочешь, чтобы маме было хорошо, правда?»

«Конечно», – ответила я, утирая слёзы и отстраняясь от бабушки. В тот момент я поняла, что больше никогда не увижу свою маму.

Гроб медленно опускали в могилу, а затем все присутствующие начали бросать в неё горсти земли. Я тоже бросила свою горсть. Мужчины с лопатами закопали мою маму. На могилу положили цветы и венки. Отца всё ещё не было.

После этого мы с бабушкой уехали на той же машине домой. По дороге бабушка украдкой вытирала слёзы и мне, и себе. Она сказала, что мама сейчас идёт за руку с Богом, и подняла глаза к небу. Затем она посмотрела на меня и спросила: «Скажи, ты действительно видела маму на кладбище? Или ты обманываешь?»

«Нет, бабушка, клянусь тебе! Она стояла там, улыбалась и махала мне рукой, когда уходила».

«Хорошо, милая моя, только пообещай мне, что ты никому не расскажешь об этом!» Но почему? – спросила я. – Что в этом плохого? «Нет, Наташа, ничего плохого нет. Это очень хорошо, что ты видела маму живой и смогла с ней попрощаться. Просто есть злые люди, которые могут принять твоё видение за болезнь». Бабушка, скажи, а ты видела её? Она ведь смотрела на нас!

– Нет, я уже слишком стара, чтобы видеть такое. Неужели ты тоже видела что-то подобное в детстве?

– Да, я многое видела из мира, который находится за гранью.

– Загробного мира?

– Ладно, не будем об этом. Но ты сможешь увидеть её ещё раз!

– Да, ты можешь с ней разговаривать, она слышит. Но она не сможет постоянно являться тебе, но ты всегда будешь чувствовать её присутствие рядом.

– Я думаю, в жизни у тебя будет много видений, как когда-то было у меня…

Она улыбнулась и сказала:

– Только никому не рассказывай, хорошо?

– Хорошо, никому не расскажу.

Наша машина вернулась к дому.

Детский дом

Мы вышли из автомобиля возле дома, и я уже собиралась войти внутрь, но бабушка потянула меня к другой машине, в которой сидели люди в форме.

«Нет, Наташа, тебя ждут в той машине, помнишь?» – сказала она.

«Да», – ответила я.

Из автомобиля снова вышла молодая девушка. Бабушка отпустила мою руку, поцеловала меня и прижала к себе, не сдерживая слёз.

Я покорно села в автомобиль, двери захлопнулись, и машина тронулась с места. Моя бабушка осталась стоять и смотрела нам вслед.

Я спросила девушку в форме: «Почему бабушка не может поехать с нами?» «Не волнуйся, она обязательно приедет к тебе», – ответила она.

Я не помню, сколько времени заняла наша поездка, но мы приехали в другой город. Дома там были красивые, таких я ещё не видела.

Машина подъехала к серым воротам, водитель посигналил, и они открылись. Мы въехали во двор, вышли из машины и пошли к обшарпанному дому с окнами. На пороге нас встретила полная женщина в белом халате с ярко-красной помадой на губах. Девушка, которая меня привезла, попрощалась со мной, а полная женщина сжала мою руку и повела меня по лестнице.

«Откуда ты столько нахватала вшей? Ужас! Вся голова в них!» Меня завели в кабинет на одном из этажей. В помещении шёл разговор между сотрудниками. Затем меня снова куда-то повели. Там всё было покрыто белой плиткой, и было холодно.

Меня раздели до нижнего белья, и женщина достала ножницы. Она ругалась, как мне показалось, на меня и говорила: «Какой кошмар, откуда у тебя столько вшей? Вся голова – ужас!» Она сильно тянула мои длинные волосы и безжалостно их отрезала. Мне было больно, но я терпела..

После стрижки меня опрыскали каким-то сильно пахнущим средством, а затем, через некоторое время, помыли под душем. Тётка тёрла меня так, словно хотела содрать с меня кожу. Мне снова было больно, но я терпела. Она продолжала ругаться и говорила: «Откуда ты столько вшей нахватала! Ужас!» «Откуда вас таких привозят?!» «Всё», – сказала женщина, бросая мне яркий халат, который был не моим. Я не стала задавать вопросов и просто надела его. Злая женщина повела меня по длинному коридору, мимо множества комнат с белыми дверями. По коридору ходили дети разных возрастов: маленькие, постарше и даже мамы с детьми. Это было странно.

Правда, в комнате были и другие девочки. Они долго смотрели на меня, а потом одна, постарше, подошла и спросила: «Как тебя зовут?» Женщина привела меня в комнату с железными кроватями и сказала: «Теперь ты будешь жить здесь. Вот твоя кровать». Она спокойно развернулась и вышла из комнаты, оставив меня одну.