Суворов – от победы к победе

16 или 17 февраля Суворов ночью атаковал местечко Рахов. Передовая колонна тихо приблизилась к городку и сорвала польский пикет. Поляки, не успев даже выскочить из домов, запирались в них и сдавались после незначительного сопротивления. Русские солдаты разбрелись по улицам, и Суворов случайно остался один. Заметив в корчме польских драгун, он подъехал к ним и начал уговаривать их сдаться. Через некоторое время офицер вышел из дома, за ним показались драгуны с лошадьми на поводу. Они уже готовы были побросать оружие, как вдруг на улице показались казаки, которые, не заметив Суворова, открыли по ним стрельбу. Конфедераты, отстреливаясь, снова заперлись, при этом ни один из них не выстрелил в Суворова. Суворов снова вступил в переговоры, но на этот раз поляки оказались неуступчивее. Только после того, как он пригрозил зажечь корчму, они сложили оружие. Драгунов оказалось 50 человек – половина всех захваченных пленных. В этом деле отличились именно суздальцы. «Пехота поступала с великою субординациею, и я с нею помирился», —доносил Суворов Вейнмарну.

Следует добавить, что в этом деле казаками командовали пехотные офицеры, и Суворов впоследствии часто поступал таким же образом и всегда с хорошим результатом.

После Рахова состоялось еще несколько стычек с конфедератами, но пленные и обоз настолько обременяли Суворова, что «было уже не до атаки, а только бы пленных с рук сжить в Люблин».

Возвратясь в Люблин, Суворов узнал о наступлении Дюмурье, а вскоре получил предписание от Салдерна идти на Краков, возле которого сосредоточились главные силы конфедератов. Ему приходилось действовать совместно с Древицем. Предвидя это, Суворов еще ранее писал Вейнмарну: «Все сии движения выйдут пустыми, если он [Древиц] в точной моей команде состоять не будет. Два хозяина в одном доме быть не могут… Сие я доношу, как честный человек, в противном случае я от ответственности свободен». Вейнмарн пытался создать своему любимцу особое положение при Суворове, нечто вроде советника («для пользы службы»), но Александр Васильевич настоял на полном подчинении себе Древица.

В начале мая Суворов выступил в поход на Краков, приказав Древицу соединиться с ним в районе Ланцкороны. Весь путь был проделан очень быстро. Дюмурье узнал о том, что Суворов уже в Кракове вечером 9 мая, за ужином. Дюмурье приказал конфедератам сосредотачиваться у Тынецкого монастыря, неподалеку от Ланцкороны, и сам немедленно помчался туда. На всем пути он встречал спокойно спящих конфедератов, лошади были расседланы. Никто не ожидал нападения.

Тынецкий монастырь занимал польский гарнизон. Монастырь был хорошо укреплен: с одной стороны его прикрывала Висла, с трех других – стены со рвом и волчьи ямы. Уроки Дюмурье пошли на пользу конфедератам. Суворовские войска дважды брали восточный редут и оба раза были выбиты оттуда пехотой, сформированной из австрийских дезертиров. В бесплодных атаках прошло два часа, в течение которых Дюмурье стянул к Тынцу войска и вынудил Суворова отойти к Ланцкороне под огнем выстроившихся на высотах конфедератов.

На подходе к Ланцкороне к Суворову, имевшему 1600 человек, присоединился 2-тысячный корпус Древица. Получив подкрепление, Суворов сразу же двинулся на конфедератов. В свою очередь Дюмурье, стянувший к Тынцу около 4 тысяч кавалеристов и 200 французских егерей, требовал к себе К. Пулавского, но тот спокойно отвечал, что не желает подчиняться иностранцу и будет вести войну самостоятельно.

Дюмурье расположил войска на высотах, покрытых на скатах кустарником. Левым флангом конфедераты упирались в Ланцкорону, центр и правый фланг прикрывались рощами, в которых засели егеря. Дюмурье спокойно ожидал появления русских, имея превосходство в силах и выгодную позицию.

Суворов прибыл на поле боя вместе с авангардом и сразу дал приказ казакам атаковать центр до подхода главных сил. Видя, как казаки с гиканьем понеслись на высоты, Дюмурье решил, что русский военачальник сошел с ума, и запретил своим егерям стрелять до тех пор, пока казаки не поднимутся на гребни высот, чтобы Суворов не отложил безрассудную атаку.

Последующие события развивались столь стремительно, что Дюмурье так и не сообразил, где он допустил ошибку. Беспрепятственно обогнув рощи, казаки на высотах мигом сомкнулись в лаву и обрушились на центр и правый фланг конфедератов. Поляки сразу обратились в бегство. Сапега, командующий центром, пытался с саблей в руке остановить бегущих, и был убит ими. Командира правого фланга Оржевского зарубили казаки. Гусарский резерв Шюца тоже бежал.

Подоспевшая русская пехота выбила из рощ французских егерей и расположилась на высотах. Контратака кавалеристов Миончинского была ею отбита, после чего бегство стало повальным. Только небольшие отряды Дюмурье и Валевского сохранили присутствие духа и отступили в порядке.

Все сражение продолжалось не более получаса. 500 конфедератов остались лежать на поле боя; потери русских были ничтожны.

Дюмурье через несколько недель после разгрома навсегда уехал во Францию. «Мурье, – доносил Суворов, – управясь делом и, не дождавшись еще карьерной атаки, откланялся по-французскому и сделал антрешат в Белу, на границу». Похода на Москву не получилось. Позже Дюмурье неуважительно отзывался о действиях Суворова в этом сражении, уверяя, что они неминуемо должны были привести русских к поражению, если бы поляки не бежали позорно после первых же выстрелов. Александр Васильевич держался иного мнения: считал, что поражение поляков «произошло от хитрых маневров французскою запутанностью, которою мы воспользовались; они хороши для красоты в реляциях». Дюмурье забыл одну очень важную вещь: даже если бы поляки не побежали от казаков, он все равно смог бы одержать победу только в том случае, если бы Суворов дал себя разбить. Главную ошибку в этом сражении допустил, все же, Дюмурье, не дав стрелять егерям – ядру своей армии. Суворов же немедленно воспользовался этой ошибкой, не слишком заботясь о соответствии своих действий понятиям французского командующего о принципах военного искусства. Поступи Дюмурье иначе, Суворов выбрал бы другое решение. «Неприятелю времени давать не должно, пользоваться сколько можно его наименьшею ошибкой и брать его всегда смело с слабейшей стороны; но надлежит, чтобы войска предводителя своего разумели» – таковы были его «правила», опровергнуть которые не смог ни один из его многочисленных противников.

Польские же офицеры уверяли, что Суворов и понятия не имеет о военном искусстве, и с комической серьезностью приводили примеры суворовской неуклюжести. Бывало, займешь позицию, говорили они, ждешь русских с фронта, а он бросается на нас либо с тылу, либо во фланг. Мы разбегались более от страха и внезапности, нежели от поражения, с гордым видом заявляли они, – им казалось, что Суворов поступал так из презрения к их войскам. С этого времени о Суворове и начала распространяться слава, как о «диком» полководце, обязанном своим успехам лишь невероятному «военному счастью».

Лавры победы вместе с Суворовым разделял Древиц, и надо сказать, что Суворов, не колеблясь, воздал ему должное, отметив, что «полковник Древиц на сражении под Ланцкороной все дело сделал; он атаковал с искусством, мужеством и храбростью и весьма заслуживает императорской отличной милости и награждения». Справедливость, считал Александр Васильевич, необходимо входит в число добродетелей генерала. Так, когда К. Пулавский, зажатый между войсками Суворова и русскими крепостями, сумел ловким фланговым маневром прорваться к венгерской границе, избежав участи армии Дюмурье, Суворов с похвалой отозвался о его действиях и в знак уважения послал ему изящную фарфоровую табакерку.

На 17-е сутки после выступления Суворова из Люблина от грозного нашествия Дюмурье не осталось и следа. За это время Суворов прошел 700 верст, почти ежедневно имея стычки и сражения с неприятелем. Но он отводил от себя похвалы:

– Это еще ничего, римляне двигались шибче, прочтите Цезаря.

По возвращении в Люблин Суворов получил при указе императрицы от 19 августа знаки ордена св. Георгия Победоносца III класса.

В Польше наступило нечто вроде прежнего затишья, но ненадолго. Великий гетман литовский Огинский, до сих пор скрытно мирволивший конфедератам, теперь открыто перешел на их сторону. Огинский был честолюбец, помышляющий даже о польской короне. Прежде он долго колебался, не решаясь ни поддержать конфедератов, ни воевать с ними. Во время успехов Дюмурье он не примкнул к нему и стал загадкой для всех. По-видимому, он рассчитывал на помощь из Курляндии и на всеобщее восстание в Литве, явно переоценивая популярность своего имени.

Прорвавшийся в Литву отряд Коссаковского принес Огинскому ложное известие о низложении короля. Гетман решил, что его час настал. Его собственное войско насчитывало около 4 тысяч человек. Вместе с Коссаковским Огинский в ночь на 30 августа внезапно напал на отряд Албычева, которому было поручено наблюдать за гетманом. Албычев был убит, большая часть его отряда попала в плен. Манифест Огинского о присоединении к конфедератам вызвал у них ликование, особенно бурное после недавней катастрофы. К нему отовсюду начали стягиваться мелкие отряды. Огинский выступил из Несвижа, гоня перед собой слабый отряд полковника Диринга.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

«В 1622 году, при жизни Михаила Федоровича, выехали из Швеции Наум и Сувор и по их челобитной приняты в Российское подданство. Именуемые честные мужи разделились на разные поколения и по Сувору стали называться Суворовы…» (из прошения А. В. Суворова, поданного в 1786 году в Московское депутатское собрание о включение его с семьей в дворянскую родословную книгу Московской губернии). «Родословный сборник русских дворянских фамилий» отодвигает дату приезда предков Суворовых в Россию еще на сто лет назад – к началу XVI века.

2

Volume (фр.) – том.

3

Вобан Себастьян Ле Претр де (1633—1707) – французский военный инженер, маршал Франции (1703). Изложил научные основы фортификации, построил и укрепил 300 крепостей.

4

Полководцы Александра Македонского, поделившие после смерти царя его империю.

5

Год рождения Александра Васильевича точно не установлен. На его гробнице в Александро-Невской лавре значился 1729 год. Существует ряд свидетельств и в пользу 1730 года, в том числе указание вдовы полководца и данные служебного формуляра А.В. Суворова, составленного в конце 1763 года. Больше всего путаницы внес в этот вопрос сам Александр Васильевич: в разное время жизни он указывал и 1729, и 1730, и даже 1727 годы! Большинство дореволюционных биографов считают более вероятным 1729 год, послереволюционные сошлись на 1730-м. Точно так же не известно и место рождения А.В. Суворова. Помимо наиболее вероятного – московского дома – указывали и на другие усадьбы Суворовых в Московской и проч. губерниях.

6

Перечисленные эпизоды относятся соответственно к жизни Александра Македонского, Ганнибала, Цезаря, Конде, Карла XII.

7

Монтекукколи Раймунд (1609—1680) – граф, имперский князь и герцог, австрийский фельдмаршал, военный теоретик. Одержал ряд побед над шведами и турками.

8

Ласси Петр Петрович (1678—1751), русский генерал-фельдмаршал (1736). Ирландец, на русской службе с 1700. Участник Северной войны, Прутского похода, русско-турецкой войны 1735—1739 и русско-шведской войны 1741—1743, в которых одержал ряд побед. С 1744 – генерал-губернатор и командующий войсками в Лифляндии.

9

Точно, будто, словно.

10

Евгений Савойский (1663—1736), австрийский генералиссимус (1697). Прославился победами над французами и турками.

11

Аретино Пьетро (1492—1556), итальянский писатель Возрождения, признанный законодатель художественного вкуса. С его мнением по вопросам искусства и политики считались короли и папы.

12

Мальборо Джон Черчил (1650—1722) – английский генерал-фельцейхместер (1702). Во время войны за Испанское наследство (1701—1714) главнокомандующий английскими войсками на континенте. Одержал ряд побед. В 1711 обвинен в растрате казенных средств и отстранен от командования.

13

Равенство (фр.).

14

Разорение Пфальца французскими войсками в 1674 году. По приказу военного министра Лувуа маршал Тюренн срыл 16 деревень, сжег 11 и 5 разрушил более, чем наполовину.

15

Т. Варрон и Э. Павел – римские консулы, поочередно через день командовавшие римской армией при Каннах. Сражение было дано в день, когда легионами командовал Т. Варрон.

16

В 371 г. до н. э. фиванские войска (7,5 тыс. чел.) под руководством Эпаминонда одержали победу над спартанцами (11 тыс. чел.) благодаря сосредоточению на левом фланге фиванской когорты 50 дополнительных шеренг за счет ослабления остальной линии.

17

Плутонг – соответствующее взводу низшее подразделение в строю и боевом порядке европейской пехоты в XVIII в.

18

Зейдлиц Фридрих Вильгельм фон (1721—1773) – командующий прусской кавалерией в Семилетней войне, один из лучших кавалерийских командиров эпохи.

19

Осмотр местности и расположения войск противника.

20

В военном деле – осмотр позиций противника в районе предстоящих боевых действий лично командиром (командующим).

21

В сражении под Йеной (1806) Наполеон наголову разгромил прусскую армию герцога Брауншвейгского, что позволило французам занять почти всю Пруссию.

22

"Не прелюбодействуй".

23

Возраст иллюзий проходит (фр.).

24

Перевод с французского.

25

Право любого депутата сейма наложить запрет на его решения.

26

Название поляков по имени Пястов – 1-й династии польских князей (ок. 960—1025) и королей (1025—1079, с перерывами, 1295—1370). Основателем ее считался легендарный крестьянин-колесник Пяст.

27

Жолкевский Станислав (1547 или 1550—1630) – великий коронный гетман, польский канцлер с 1618. Участник войн Речи Посполитой с Россией, Швецией, Турцией.

Ходкевич Ян Кароль (1560—1621) – польский гетман и великий гетман литовский. Участник тех же войн.

28

В католической и англиканской церквях – архиепископ, глава национальной церкви (от лат. primas – первенствующий).

29

Казимир Пулавский – один из наиболее способных офицеров Барской конфедерации. Впоследствии герой войны за независимость США, где до сих пор польская колония (ок. 6 млн) отмечает день его рождения.