Сделка

Заказывает два американо.

Через пару минут передо мной ставят две чашки еще дымящегося ароматного кофе. Вопреки пустому желудку, чувствую накатывающуюся тошноту.

– А можно просто воду?

Думала, что увижу раздражение на лице Алекса. Но он без кислой мины заказывает бутылку воды, а когда ее приносят, открывает и протягивает мне. Но продолжает раздражающе изучать теперь, как я пью.

– Не пролей. Второй раз своей одеждой делиться не стану, – говорит мягко. Совсем не Алекс Эдер.

Краснею и становлюсь как униформа стюардессы.

– Я не такая неуклюжая, как могло показаться, – спешу оправдаться.

Алекс говорит что-то на немецком, в ответ – несколько смешков. Если его менеджер в курсе той ночи, то это совсем никуда не годится. Мои секреты не такие важные и провокационные, как у Алекса, но это мои секреты.

– Ладно, к делу…

Отставляю воду. Тошнит и от нее.

На деревянном столике появляется кипа сцепленных бумаг. Крупными буквами напечатано «Contract». Нечто похожее я подписывала в модельном агентстве с рабскими условиями.

– Прочитай внимательно, – отпивает кофе и не стремится раскрыть суть дела.

Мои руки потряхивает, когда решаюсь взять в руки контракт. Пахнет краской, а листы теплые.

– Это договор между мной и тобой на предмет отношений. Я твой парень ровно на девять месяцев.

Давлюсь сначала глотком воздуха, затем собственной слюной. Из груди рвется истеричный смешок, а взглядом сканирую салон на наличие скрытых камер.

– Ну а ты – моя девушка, – продолжает деловым тоном. – Разумеется, все это фикция. Подробности изложены на страницах, которые держишь. Ты просилась под мою защиту, я тебе ее предоставляю. Если согласна по всем пунктам, подписывай.

Алекс протягивает мне именную золотую ручку со спокойным выражением лица.

Понимает, выбора у меня как бы нет. Я сама к нему пришла, чтобы он спас.

– А если найдется пункт, который мне не понравится? – пролистываю, не вчитываясь.

В глазах рябит и уже в который раз хочу прокричать, смеясь: «Это такая шутка?»

– Мой самолет не покинул взлетную полосу. У тебя есть несколько минут, чтобы исчезнуть. В прямом смысле этого слова, Марта, – серьезным тоном говорит, сведя брови вместе.

Для Алекса ссора с Омаром тоже несет последствия. Знаю.

Откидываюсь на удобное кресло. Таких нет даже в бизнес-классе.

Договор тяжелый. Над ним трудился не один юрист, и работа была выполнена за ночь. Жаль будет ребят, если я вдруг откажусь… Им же все равно заплатят?

Пробегаю глазами по первой странице. Шрифт мелкий. Текст на английском. Конечно же, мало что понимаю.

– А это что такое? – выпучив глаза, разворачиваю талмуд под названием «наша сделка» и тычу пальцем в один из пунктов, что удалось прочесть и перевести. Особых знаний и не нужно.

Алекс широко, но хищно улыбается. Я, в противоположность, ему хмурюсь.

Ерунда какая-то, ей-богу!

– Простая формальность…

Сдерживаюсь, чтобы не выкинуть какой-нибудь фарс. Я девушка горячая. Овен по гороскопу.

Пока обдумываю, гул самолетного двигателя стал громче.

Времени почти не осталось, когда Алекс вновь протягивает мне ручку. Столько риска, столько опасности.

У меня крутится множество вопросов: зачем это ему? Почему именно я и на эту роль? А если я влюблюсь? Где буду жить? Да и моя жизнь, получается, станет прописанным сценарием?

Жутко. Эта сделка хуже, чем с модельным агентством.

– Подписывай. Мы оба знаем, что у тебя нет выбора. Омар нанял людей, чтобы тебя нашли. Такие, как он, не прощают оскорблений. Особенно если их нанесли распутные женщины.

– Я не…

Хотя какая уже разница. Я в дерьме по самую макушку.

Уши закладывает от нарастающего шума.

Все, кроме меня, пристегнуты, одна я пробую справиться с ремнями бизнес-джета. В панике не попадаю в пазы.

Алекс не выдерживает. Он спокойно отстегивает сначала свой ремень и, встав, помогает справиться мне с моим ремнем. Не забывает прошептать на ухо: «Подпись, Марта. Иначе сделка отменяется. Один, два…».

Пахнет бензином.

Ставлю размашистую подпись. Только после этого Алекс возвращается на место.

– Могу хотя бы узнать, куда ты везешь меня?

– Мы летим домой, – переходим на повышенные тона.

Самолет готовится к взлету. А я не любитель летать. В горле ком от страха, и я то и дело прикрываю глаза, представляя землю и как ее трогаю.

– Домой? И где твой дом?

– Майами, Марта. И твой дом теперь тоже там.

Глава 6. Алекс

– Уф… Здесь душно, – пропускаю шантажистку вперед. И первое, что слышу, что ей здесь душно.

Здесь. В Майами, куда стремится попасть каждый второй житель планеты.

– Привыкнешь.

Пронзительный взгляд Марты влетает в меня, как острая стрела с каплей яда на наконечнике. Ей точно не нравится, когда ей делают замечания, критикуют, даже подшучивают.

Шантажистка перекидывает длинные темные волосы на одно плечо и с осторожностью спускается по трапу.

– Что дальше в твоем договоре? – она явно не может сидеть тихо и держать язык за зубами.

На ее месте другая бы сидела тихо и делала все, что ей говорят. Эта же… Пока она меня больше бесит. И сам себя тоже бешу. Надо было так вляпаться?!

А все почему? Голос у нее такой, что, послушав, все про себя рассказать хочешь.

Глаза – темные, печальные. И я был несколько пьян. Позволяю себе раз в год. Пару месяцев назад я был пьян не один, а с Мартой.

– Пункт сто три, – читает, когда мы сели в машину.

Ноги у нее длинные. Колени острые. Грудь едва вырисовывается. Талия худенькая, и не скажешь, что ужин на две персоны съела одна.

Совсем не в моем вкусе.

– Допустимая норма употребления алкогольных напитков, в скобках – только вино, не более ста миллилитров в день. За исключением будней. Это что значит? – смотрю вперед, но боковым зрением вижу, как Марта въелась в меня своим любопытным взглядом. Щеку печет.

– Это значит, что в субботу или в воскресенье ты можешь выпить один бокал вина.

– То есть настолько ты расписал мою жизнь на девять месяцев? – злится. Пальцами трет бумагу до скрипа.

Нутром чувствую, Марта позволяет этой злости проявиться процентов на десять, не больше.

– Не хочу разгребать последствия в виде выложенных в сеть непотребных фотографий. Твой имидж теперь связан с моим.

Девчонка вздыхает и шумно перелистывает страницу.

Тоже вздыхаю. Будет сложно.

– А как насчет пункта сто сорок один? Длина юбки… Что-то сложное на английском.

– Трусами будешь сверкать после пятнадцатого декабря.

Называю конечную дату действия нашего договора.

– Ничем я не сверкаю, – шепчет и смыкает губы.

Ага.

Сдерживаю улыбку. Та ночь показала другое.

Останавливаю машину у небольшого ресторанчика на бульваре Бискейн. Полет был долгим, а есть в воздухе не могу.

Обхожу машину и помогаю выбраться шантажистке. Она с недоверием смотрит на протянутую руку.

– Замерзла? – ладонь у Марты холодная.

– Нет… – качает головой и вырывает руку.

В ресторане выбираю дальний столик на солнце и натягиваю очки на глаза. Марта щурится. У девчонки из вещей только ее ужасная униформа проститутки и подписанный договор.

– Заказывай, – киваю на меню.

Жмется.

– У меня денег нет.

Закатываю глаза. Определенно бесит.

Пока делаю заказ за двоих, Марта исподтишка рассматривает меня. Неужели от нее зависит моя карьера? Неудавшаяся модель с худыми ногами и скверным характером?

Марта, как ее, Вавилова… Девчонка чувствует, что думаю о ней, и вскидывает взгляд. Останавливается и даже не моргает, не дышит. Напугана, если не в страхе. Неумело прячет его за безразличие и легкость к происходящему с ней.

Точно не в моем вкусе.

– Можно вопрос?

Марта ковыряет вилкой довольно вкусный омлет и не поднимает на меня свои черные магнетические глаза.

Заметил, что у девчонки длинные пальцы без единого кольца. На шее нет и тоненькой цепочки. Нет сережек.

– Почему именно такая помощь? Ну то есть вариантов же много было. Наверное…

– Сложно сделать что-то с человеком, когда он на виду.

– А я на виду? – усмехается. Улыбается, но грустно.

– Я на виду, Марта. Моя девушка, – руками указываю в ее сторону, – тоже.

– А Омар тебе ничего не сделает?

Ой, не поздно ли ты задумалась, шантажистка, блин?

Ухожу от ответа, отвернувшись. Опасность предоставляешь ты, Марта. Сама не понимает, что держит меня за мои карьерные яйца. Если узнает мой отец, у Вавиловой появится еще один враг.

– А если бы у меня был парень? – прищуривается и отодвигает от себя несъеденный завтрак. И где ж ее аппетит?

– В таком случае порви с ним.

– А если я его люблю?

Не только бесит, но и вконец раздражает.

– Что ж, значит, пункт пятьсот восемь ты не нарушишь.

Подзываю официантку и прошу ее принести булочку с корицей для шантажистки. Голодная ведь! По глазам вижу.

– Что это за пункт? Я остановилась на цифре сто восемьдесят.

Смотрит на принесенный десерт, и ее щеки вспыхивают. Вспоминает…

Я не отвечаю. Пусть прочтет в контракте.

Без лишних вопросов мы покидаем ресторан. Булочку нам завернули с собой. Открываю дверь перед Мартой и снова получаю осуждающий взгляд. Да что с ней не так? Хлопаю с яростью.

Довольно резко срываюсь с места и везу нас к высотке. Себастьян успел арендовать апартаменты для Марты этажом ниже моего. Моя задача – показать ей новый дом и, наконец, остаться одному. Последние дни выдались насыщенными на события.

Шантажистка входит неуверенно. Надеюсь, не услышу, что ей не нравится. Слишком светло или, наоборот, темно.

Следую за ней по пятам. Марта прижимает договор к груди и часто поглядывает на меня то ли со злостью, то ли с сомнением.

– А ты где живешь?

– Этажом выше.

Она задерживает на мне свой взгляд. Думает в своей голове что-то, решает. В какой-то момент путаюсь в ее глазах, как в нитях.

Дикая. Брошенная. Ее почему-то жаль.

– Спасибо, – произносит искренне. Тихо и с печалью. – Я правда буду соблюдать все пункты. Даже тот странный, где мне не разрешено носить одежду фиолетового цвета.

Ненавижу этот цвет.

Отвлекаюсь на сообщение в телефоне.

Серена. «Сегодня в 11. Сможешь?».

Кивнув, принимая странную благодарность, спешно иду к двери. Ребра распирает от предчувствия или какой-то недосказанности.

Останавливаюсь и оборачиваюсь, натыкаясь на Марту, которая без каблуков кажется не такой высокой, какой была. Худая, пиздец.

В глазах вижу то, что мне не нравится еще больше, чем сама Марта.

– Пункт пятьсот восемь. Договор прекращает свое действие, если один из нас влюбится в другого. За себя я уверен, Марта.

Телефон с сообщением от Серены прожигает джинсы.

Мое сердце занято. Занято давно и сделать с этим ничего не выходит. Пытался. Много-много раз. Проще вылечиться от неизлечимой болезни, чем разлюбить ее! Ту, что мне нельзя.

– Ты не в моем вкусе, Алекс, – говорит голосом, как в ту ночь. Некий флирт, который сейчас не к месту.

– Не булочка с корицей. Помню.

Мы вроде улыбаемся.

Жалею, что помог. Она бы ничего и никому не рассказала обо мне. Хоть и шантажистка, но чистая какая-то. Неподлая. Наивная.

И все же ни черта я ей не верю.

Глава 7. Марта

Итак, моя жизнь на девять месяцев расписана не просто по дням, а по минутам. Каждый шаг – продуманная стратегия для поддержания имиджа Алекса Эдера.

Ему, как выяснилось, нужна была девушка, чтобы выглядеть более презентабельно для зрителя и для спонсора соответственно. Не понимаю, как я могу быть связана с его имиджем, но все мои действия указаны в пунктах договора.

Мир больших денег…

Квартира у меня чудесная. Маленькая, уютная. По сравнению с той, что я снимала в Италии, настоящий дворец.

В гардеробе (а это целых три квадратных метра, а не крошечный шкаф) зеркало в полный рост и есть косметический столик. Внимание! Мне закупили люксовую косметику!

Короче, пока все классно.

Дохожу до пункта с поцелуями и беру в руки телефон. Новый. «Яблоко» последней модели в розовом чехле. Как бы… Окэй… Но розовый цвет не люблю.

«Мне обязательно тебя целовать?» – пишу, очевидно, с ошибками.

На тридцатой странице нашей сделки было что-то про репетитора по английскому.

«У тебя с этим какие-то проблемы?» – ответ приходит мгновенно. Думаю, написано без ошибок.

Алекс этажом выше. Его квартира точно отличается от моей, но все равно любопытно: какая она?

Оттого что звезда автоспорта находится от меня в каких-то метрах, и мне еще придется ее целовать, по телу проходит вибрация. Можно подумать, я ни разу не целовалась. Или не умею…

Собираюсь печатать свой ответ, но стук в дверь поднимает меня с удобного дивана. Он тоже почему-то розовый.

Гонщик стоит, покачиваясь с пятки на носок. Лохматый и небритый.

Если бы меня спросили, какой пункт я бы добавила в нашу сделку, я бы расписала то, как должен выглядеть мой «парень».

– Пройду? – вскинув брови, спрашивает.

Пропускаю Эдера, пялясь на его спину. При каждом шаге его лопатки двигаются.

Он в шортах с пальмами и светлой рубашке с короткими рукавами. На ногах флип-флопсы, но он не разувается.

Вообще, какой-то он заспанный.

– Алекс, это же моя квартира? – хлопаю дверью и иду по пятам. За ним тянется ароматный шлейф мужского одеколона.

– На девять месяцев.

– Значит, я могу кое-что изменить в ней? Или, скажем, ввести некие правила для гостей?

Крутой разворот, и Алекс вбивается своим серым взглядом в мои глаза. Меня словно к стене отшвыривает. Его белки покраснели, капилляры полопались.

Он либо не выспался, либо… Внутричерепное давление.

– Тонкий намек.

Парень садится на розовый диван и кладет нога на ногу. Взгляд скользит по мне без всякого интереса. На мне короткие шорты и белый топ бельевого типа.

И я босиком, когда он пусть и в открытой, но все же уличной обуви. Полы же чистые! Были.

– Переступая порог моего дома, я прошу тебя разуваться, – убираю руки за спину и скрещиваю их.

В духоте стою и жду реакции на мою просьбу. Это ли не было смело?

– Что-то еще? – прищуривается.

На колени мои смотрит, ползет выше до глаз и вскидывает одну бровь, на которую свисает отросшая челка. От южноамериканского солнца волосы Алекса выгорели. Выглядит сейчас как звезда «Спасателей Малибу».

– Да.

Смешок. Высокомерный какой-то этот Эдер.

– Я не буду с тобой целоваться, если ты будешь небритым.

– Почему?

Странный вопрос. Обиженным он не выглядит, а вот я застигнутой врасплох – да. Алексу идет легкая щетина на самом деле.

– Она колючая. А у меня чувствительная кожа.

Краснею. Разговор выходит интимным, а мы фиктивные парень и девушка. И тем не менее я думаю о том, как он целуется. Неважно, побреется или нет, я уже чувствую на себе следы его одеколона. Подбородок чешется, его как натерла щетина Алекса.

– Встречное условие.

– У меня щетины на лице нет! – повышаю голос.

Немыслимо. Меня окатили кипятком, а потом ушатом ледяной воды от «встречного предложения».

Алекс улыбается. У глаз скапливаются морщинки, губы растягиваются, и я вижу белоснежные ровные зубы. Алекс Эдер улыбается редко. Об этом даже в прессе писали.

– Никакой помады на губах, Марта. Они все противные на вкус, – с улыбкой отвечает.

Заламываю пальцы от такого проникновенного взгляда. Алекс смотрит и жжет: шея, ключица, губы.

Да, я отчетливо вижу перед собой этот самый поцелуй. Чувствую его. Эдер точно целуется умело, мастерски. И губы у него такие мужские, на которые смотришь и хочешь поцеловать.

– Ты явно целовался не с теми девушками.

Вместо того чтобы ответить мне, Алекс встает и уходит в коридор. Снимает шлепки, а я уже было подумала, что ляпнула что-то и гонщик ушел.

– Спасибо, – тихо говорю.

– Перед гонками буду бриться.

– Почему перед гонками?

Он отходит к окну, откуда открывается панорамный вид на набережную. Сколько же стоит аренда этой квартиры?

Настроение Алекса меняется по щелчку пальцев.

– Почитай сценарий. Мы целуемся только после них в случае моей победы.

Сценарий, точно.

Там и сцены ревности, и ссора в ресторане, и загадочное путешествие, мой день рождения, где Алекс дарит мне кольцо, похожее на помолвочное, и… В красках описанное расставание. Это будет пятнадцатого декабря, в финальный день гонки. Конец сезона, конец наших отношений.

– Не мало ли? – пробую звучать уверенно. В конце концов, мы что-то типа партнеров.

– В самый раз. Я бы и эти отменил. Менеджер настоял.

Из вредности хочу накраситься помадой.

Это ужасное чувство, когда я в своей голове представила поцелуй, а Алекс, будь его воля, отказался бы от него.

Без любого блеска для губ я кажусь бледной. Цвет губ сливается с цветом кожи, но…

– Без помады, значит, без помады, – подхожу к окну и встаю рядом с Эдером.

Может, я напрасно злюсь. За все два дня Алекс не сделал мне ничего плохого. Наоборот, дал защиту, дом, еду. Когда я привыкла от мужчин получать только оскорбления и пощечины.

Отец, двоюродный старший брат, первый парень. В своей жизни я ни разу не слышала фразы «я тебя люблю». Или «ты мне нравишься». Поэтому я и в любовь-то не верю. Что мне какие-то поцелуи?…

– Голодная? Уже одиннадцать утра.

Поворачиваем головы одновременно с Алексом. Мы смотрим друг на друга. На моих губах нет помады, но Алекс небритый. Сглатываю, снова представляя, каково это, когда его губы касаются моих.

В животе появляется жар.

– У меня же нет денег.

– Уф, Марта. Угощаю. Все девять месяцев буду угощать, – ухмыляется, вновь поменяв настроение.

Он сам как гоночный болид. То сбрасывает скорость, то набирает. И все это происходит за считанные секунды.

Вдруг становится спокойно. В этот самый момент я поняла, что доверяю Алексу Эдеру.

Глава 8. Марта

Мельбурн, Австралия

– Что мне отвечать, если меня спросят про гонки? Я же ничего не знаю, кроме того, что у твоей машины четыре колеса, – сбивчиво говорю.

Волнуюсь не описать как. Это мой первый выход в паддок.

Я – Марта Вавилова, вчерашняя неудавшаяся модель, выхожу из пятизвездочного отеля под руку с Алексом Эдером.

Ослепительные вспышки фотокамер. Нас преследуют репортеры, пока мы не оказываемся в салоне новенького, сверкающего «Мерседеса».

– Говори, что ты под впечатлением, – Алекс машет толпе через чуть опущенный стеклоподъемник. Эдер спокоен.

Машина маленькая. Мы с Алексом сидим слишком близко друг к другу. Ему все равно, что наши бедра не могут отлепиться, для меня же это еще один фактор, из-за которого дергаюсь.

– А… Если ты выиграешь гонку?

Поворачиваю голову.

Шум толпы прорывается в закрытый салон и давит на барабанные перепонки.

– Если для тебя это важно, то сегодня мы можем не целоваться, – непринужденно хмыкает.

К слову, Эдер побрился.

Прижимаю крошечный клатч к животу и медленно, сложив губы трубочкой, выдыхаю воздух. Брюки из синтетической ткани и топ-лиф прилипает, как вторая кожа. Вся одежда люксовая, дорогая.

– Да. Тем более я накрасила губы.

Алекс поворачивает ко мне голову и, нахмурившись, впивается взглядом в накрашенные губы. Я сразу же их поджимаю и чувствую себя школьницей рядом с поп-звездой. Странно, и… Возбужденно.

Усмехается, будто в голове у него пронеслись мысли, которыми он никогда не поделится. Но мне… Интересно узнать о них.

Весь вчерашний вечер и половину ночи смотрела видео с гонок. Подписалась на девушек гонщиков и изучала их профили.

Могла бы позвонить Тане и узнать, что же она испытывала в день, когда вышла в паддок под руку с Майком. Но пока не могу по условиям контракта.

Профиль в моих соцсетях закрыт в отличие от профиля Алекса. А в самолете мы сделали первый снимок, где видны мои ноги, руки и немного лица. Я сидела у Эдера на коленях. После этого пряталась минут пятнадцать в туалете, чтобы «смыть» с себя краску.

Последняя мысль перед тем, как уснула, была: во что я ввязалась?

– Если ничего не получится? Нас раскроют или мы где-то проколемся? – спрашиваю, когда наш «Мерседес» паркуется недалеко от входа.

Через окно вижу окружающих нас людей с кепками, плакатами и фотками в руках.

Алекс не спешит. Я тем более.

– Знаешь, о чем я думаю, когда надеваю шлем и сажусь в кокпит?

– … Знаю.

– Точно. В таком случае, представь, что выбора у тебя нет. А будь выбор у меня, – замолкает. Смотрит в глаза, потом на губы. Стилист накрасил их в розовый. – Я бы тебя убил тем вечером.

Не дожидаясь моего ответа, Алекс выходит под возгласы толпы. Это было жестко и несколько обидно.

Он вице-чемпион и имеет огромную базу фанатов, которые путешествует за ним по всему миру. Алекс скромно улыбается, раздает автографы, фотографируется.

Наблюдаю за ним через окна, пока Эдер не обходит машину, чтобы открыть дверь мне и подать руку.

Отсчет начался, и я уверена, еще не раз буду испытывать то, что испытываю сейчас.

Рука Алекса теплая, большая. Уверенно кладу в нее свою ладонь и чувствую, как он вытягивает меня из машины. Да так, что я почти падаю на него.

Губы близко, дыхание касается щеки. Талия горит от прикосновений.

Нас фотографируют, и Алекс это понимает. Улыбается, и… Целует меня в шею. Шепчет: «Прости».

Тело парализовано, беспомощно смотрю в глаза своему парню.

– У нас предусмотрены санкции за нарушение пунктов договора? – говорю под проникновенный, любопытный взгляд.

Время идет. Мы все еще в какой-то непозволительной близости.

Его кадык дергается, когда Алекс открывает рот, чтобы сказать.

Толпа ревет. Откуда-то доносится музыка из громкоговорителя.

Мои ладошки потеют. Но здесь погода такая: очень душно, жарко и сильно печет солнце. Над Австралией, я читала, озоновая дыра такого масштаба, что людям советуют не находиться на открытом солнце в часы пик. А сейчас он и есть.

– Алекс, время, – прерывает координатор команды «Серебряных стрел». Женщине лет сорок пять. Она в темной форме и с папкой в руках.

На талии чувствую прохладу, когда Алекс отходит. Но он снова протягивает мне руку. Момент, который прописан в договоре: в обществе мы обязаны держаться за руки.

Беру его руку и чувствую, как он сжимает мою. Потом чуть наклоняется.

– Помни, что ты моя девушка.

Фиктивная. Это договариваю мысленно, и вдруг становится неприятно от самой себя.

– Ты модель.

Неудавшаяся. Вновь добавляю.

– Представь, что этот мир покорился тебе. Улыбайся, будь уверенной в себе. Именно такие люди и достигают успеха.

Каждое слово отзывается в сердце. Еще ни от кого я не слышала такую поддержку. Не хочу и думать, что Алекс делает это больше для себя. Если я провалюсь, на его имидже будет черное пятно.

Ну а меня увезут в пустыню, чтобы убить.

– И… Ты красивая, Марта.

А эти слова заставляют меня покраснеть. Хорошо, что можно свалить на солнечные ожоги. Застываю на мгновение и, отрывая через силу свой взгляд от Алекса, улыбаясь толпе. Второй рукой нащупываю солнечные очки, свисающие с шеи, и цепляю их на глаза.

Ух, кажется, песок австралийской пустыни попал под веки.

Эдер прошел курсы каких-то коучей? Иначе я не могу объяснить, почему начала чувствовать себя и красивей, и уверенней. Будто для него.

Алекс улыбается еще своей фирменной, но очень редкой улыбкой, и мой пульс ускоряется, подскакивает с нуля до трехсот километров в час, отдаваясь дрожью в коленях.

– Эй, – зову с легкой хрипотцой, – я желаю тебе победы.

Мы оба знаем, что это значит. Поцелуй. Первый, настоящий.

Представляю его в деталях. И что же творится у меня в голове!

Алекс сдержанно кивает и уходит куда-то, куда мне, очевидно, нельзя. Мы прошли около километра, держась за руки и идя нога в ногу. На нас не смотрел и не фотографировал только ленивый.

Осматриваюсь вокруг и вижу несколько зданий с фирменными логотипами команд. Знаю, что наш – серая эмблема «Мерседес».

Что ж, я уверенная, красивая, и не дура. Поэтому иду к пластиковым дверям, где меня чуть не сбивает напарник Алекса – Майк Марино.

– Ciao, Таня внутри, – говорит быстро и еще быстрее убегает. Оборачивается в последний момент и хмурится. Думаю, Майк еще не в курсе, что я девушка Алекса. Единственная, представленная официально, за всю его карьеру.

Здесь много людей, которые меня не замечают. Ну, почти. Один из ребят вручает мне наушники и словами «Добро пожаловать» испаряется.

Таню нахожу в комнате, где идет трансляция. До гонки есть время, но предгоночные интервью и прочее никто не отменял. Я это выяснила за просмотром вечерних видео.