Сибирские нравы

– Да, нужно попробовать твоей водицы, – сказал он, ухмыляясь.

Он не знал Людиной «водицы» под шестьдесят градусов: она была искусная мастерица этого гремучего зелья! Самогон был настоян на кедровых орешках, темно-янтарного цвета, на вкус слегка сладковатый, пился легко, и градусов больших не ощущалось. Юра налил себе и Людмиле, она произнесла какой-то тост, и они дружно выпили еще и еще раз, хотя Люда не пила, а только прикладывалась к рюмке.

– А твоя самогонка ничего… – говорил он заплетающимся языком.

– Я бы вообще хотела спиртзавод открыть и производить вот такую нашу местную продукцию. Хотелось бы засунуть за пояс всех шотландцев с их виски – это же голимый вонючий самогон, даже толком не очищенный! – разошлась не на шутку Люда перед этим бывшим миллионером, как он ей успел признаться и себя обрисовать в недавнем разгульном прошлом.

– Ты права, но придет время, ты откроешь, что хочешь. Дай только срок переловить и прикончить наших врагов, уже их мало осталось: большую часть я уничтожил!

– А как ты их уничтожаешь? – спросила Люда, думая, что он несет бред, а она должна ведь как-то поддерживать разговор.

– Вот этими руками (и, он вытянул свои маленькие уродливые руки над столом) я уже уничтожил девять человек, – сказал он, уставившись на неё взглядом, не мигая. – Осталось три человека… самых крутых. Но я их найду!

– Прямо сам и убил? – вытаращила Люда в ужасе глаза. Может быть, этот удивленный возглас, а может быть, испуганные её глаза, вернули его на миг в реальность, и он, стараясь быть последовательным, ответил:

– Конечно, не сам!.. У меня есть ребята, которые это делают! – сказал он, быстро сориентировавшись.

То, что он переложил убийство на других, а себя так неумело экспромтом выгородил, еще больше убедило Людмилу в его участии, как главаря и заказчика. Все его предыдущие высказывания вдруг для Людмилы сложились в общую страшную картину.

Люда вмиг осознала, в какие когти она попала! Главное, не дать ему заметить, что она все поняла и его боится. Она, под звон коньячных рюмок, не восклицая больше над его подвигами, продолжала задавать ему обычные вопросы:

– А кем ты сейчас работаешь?

– Никем! Я недавно освободился, у меня даже паспорта нету, я его в морду начальнику паспортного стола бросил и сказал, что я не хочу быть гражданином России!

– И сколько ты сидел? – спросила Люда монотонно, чтобы не разбудить его от алкогольного синдрома, когда человек, не анализируя своего состояния, автоматически выдает всю свою подноготную.

– Семь лет. Как Путин пришел к власти, он сразу Веселовского запрятал за решетку, и нас, его единомышленников, повязал. Ты не представляешь, какими миллионами я ворочал. Да я мог весь Владивосток купить! – в пылу возбужденного воспоминания, он себя не контролировал, а крепкий самогон, от ко-

торого Люда не ожидала такого эффекта, делал свое дело.

Теперь Люда благодарила бога, что захватила с собой этот драгоценный напиток, который помог ей узнать этого страшного рецидивиста. Она знала об этой банде оголтелых убийц не понаслышке, а от знакомых и близких людей, работающих на месторождениях: рейдерские захваты крупных нефтяных и газовых месторождений наводили ужас в их крае. Они ни перед чем не останавливались; убийства неугодных соперников было обычным делом их злодеяний, высокий статус и публичное положение чиновников не было преградой для их устранения. В кровавых разборках за власть было совершено злодейское убийство мэра города Нефтеюганска Петухова Сергея Ивановича, и не только его… – Пошли танцевать, – предложил он.

– Да ну, даже музыки нет, – отказалась Люда, сидевшая столбняком от ужаса, с кем она познакомилась и куда попала.

– Мы сейчас сделаем музыку! – не отставал он, уже совершенно не владея собой.

– Перестань, уже поздно, соседи за стенкой могут вызвать милицию, – приструнила его Люда.

– Да, ты права, уже поздно танцевать, – согласился он.

По всей вероятности, его остановило слово «милиция» – так поняла Люда.

– Пойдем тогда в ванну купаться, – не унимался он в своем неадекватном состоянии.

– Я как приехала сюда, хорошо помылась и насиделась в ванне, – ответила Люда.

– Ты не хочешь мне спинку потереть? – сердито заорал он.

– Хорошо, пойдем помоемся, я тебе спинку потру, – согласилась Люда, стараясь угодить ему, и лишний раз не злить, а то вдруг и её прикончит.

Ванна совсем его разморила, и он лежал в ней совершенно без движения и, кажется, засыпал. У Люды мелькнула мысль оставить его и убежать. «Если сейчас собраться и уйти, это недолго… Но если он захлебнется, то милиция меня найдет, ведь хозяйка квартиры переписала мои паспортные данные. Найдут меня и затаскают по допросам, тогда прощай, Китай, а может быть, и свобода!» – это предположение остановило Люду. Юрия не было жаль при мысли о его «потопе», но было жаль губить себя из-за этого бандита.

Люда собрала себя в комок и решила до конца, пока не изменят силы, играть роль несведущей пустой бабенки. Она уговорила его выйти из ванны и с трудом довела до тахты. Он свалился на тахту, обнял Людины колени, прижался своей лысой головой к ним и захрапел, а Люду била мелкая нервная дрожь.

Она сидела, облокотившись на подушку, и думала, что же ей делать. «Он решил, что у меня есть деньги, раз я еду за границу. Он хочет меня обобрать, а потом может и прикончить; девять убил, там может быть и десять и одиннадцать, какая ему разница, Рубикон у него перейденен… – рассуждала она про себя – Значит, завтра нужно ловить удобный момент, чтобы вырваться из его когтей. А сейчас нужно обязательно заснуть, чтобы быть в хорошей физической форме и в здравом рассудке для завтрашнего ответственного дня!» Утром Люда услышала Юрин голос:

– А который вообще-то час?

Она оторвала голову от подушки, взглянула на него сквозь приоткрытые веки, вспомнила весь ужас о нем, и сонно, с хрипотцой в голосе, вымолвила:

– Как голова болит… вот я вчера напилась!

– Думаешь, у меня голова не болит? Вот я вчера наклюкался, даже не помню, как в постель попал. Ты мне скажи, что я вчера тебе говорил? – спросил он тут же, и пронзительный взгляд впился в Людины глаза. Она поняла, что вчера он себя неосторожно выдал и сейчас прощупывает: насколько? Но ведь она не шестнадцатилетняя девочка, чтобы себе во вред ему открыться. Теперь ей предстоит правдоподобно играть безмятежную недалекую провинциальную бабенку. От её актерского мастерства в данной ситуации зависит её жизнь!

– Похмелиться у нас что-нибудь осталось? – жалобно простонала она, как будто и не слышала его вопроса.

– Надо посмотреть, – сказал он и пошел на кухню. Было слышно, как он осматривал бутылки. Через минуту вернулся с безнадёжной миной и сказал:

– Хорошо мы вчера с тобой посидели! Так что я вчера говорил тебе? – снова спросил он.

– Танцевать хотел средь ночи, потом в ванную меня тянул, – ответила Люда.

– Я? В ванную тебя тянул? Да я терпеть не могу мыться! – удивленно воскликнул он.

– Ты заставлял меня лезть в ванну с тобой! Я тебе говорю, что я мылась, а ты заставлял меня тереть тебе спинку! – возмущенно произнесла Люда.

– И ты что? терла мне спину? – удивляется он.

– А что мне оставалось делать? – продолжала Люда с обидой в голосе.

– Да… это значит, я сильно напился, раз полез в ванну, – задумчиво произнес он, а Люда тем временем встала, накинула халат и молча пошла на кухню.

– Да у нас даже к чаю ничего нет, – крикнула она из кухни.

– Я сейчас в магазин схожу, куплю что-нибудь поесть, – сказал он в ответ, продолжая собирать по комнате свои разбросанные вещи и медленно одеваться. Люда мыла посуду и лихорадочно про себя рассуждала: «Что же? что же делать?» Юра, уже одетый, заглянул на кухню и спросил:

– Я куплю картошки, поджарим, а что выпить купить?

– Купи пивка мне, больше я ничего не хочу пить, и хлеба не забудь! – сказала она ему доверительно, как говорит жена родному мужу, посылая его в магазин.

А у самой все кипело, она специально не отходила от раковины, отвернувшись от него, гремела посудой, чтобы, не дай бог, он не заметил на её лице проблески догадки, её удручающего и трагического положения.

– Ты не видела ключей от квартиры? Куда я их дел? – услышала она из прихожей его вопрос.

– Да ты вроде в карман их положил, – ответила Люда, выглядывая из дверного проема кухни.

– Да, да, вот нашел, – обрадовался Юра, нащупав в кармане ключи.

Люда не переживала, что ключи он взял с собой, ведь дверь закрывалась изнутри на крепкую самодельную щеколду, которую никаким ключом не открыть. Он ушел, Люда оставила кухню и в спешном порядке стала собирать свои вещи. Её колотила лихорадочная дрожь от страха и быстрого решения, от которого зависела её безопасность: нужно было сконцентрироваться и не упустить никаких мелочей.

«Главное – это не запустить его в квартиру, пусть соседи даже обратят внимания на их скандал. Он рецидивист – это стопроцентно, а все преступники боятся обращать на себя внимание публики; они боятся огласки и свидетелей, поэтому Юра ломиться в дверь не будет», – рассуждала Люда, быстро кидая

свои разбросанные вещи в сумку.

Через полчаса раздался скрежет ключа в дверной скважине: Юрий все крутил и дергал дверь, но дверь не поддавалась. Тогда он позвонил Людмиле:

– Ты, что? Дверь изнутри закрыла что ли? – раздался его недовольный голос.

– Да, я закрылась на засов и тебя не пущу!

– Ты что, детка? Открой, – попросил он ласковым тоном, еще ничего не подозревая.

– Нет, я тебя боюсь! – сказала она откровенно.

– Ты меня не поняла! Я тебе что-то наговорил? – спросил он вежливо, еще на что-то надеясь.

– Да, я поняла, кто ты! Я сейчас милицию вызываю и тебя не хочу больше видеть, – ответила она смело.

– Тогда дай я зайду, возьму хоть свою папку, – попросил он её через дверь все так же, по телефону.

– Я тебе её отдам только через окно, – ответила она, догадываясь об его уловках.

Люда открыла окно и стала ждать, когда он выйдет из подъезда. Он не спеша вышел из подъезда, взглянул вверх на Люду, высунувшуюся из окна второго этажа, подошел к брошенной на землю своей кожаной папке и этими сдержанными движениями выдавал свою ужасную ярость, которую применить в данный момент не мог!

– Бери, бери свою деловую папку, в которой лежат кроссворды и старый журнал мод! – кричала Люда со второго этажа.

Она знала, что такие криминальные элементы, как Юрий, боятся посторонних людей, даже простых ротозеев, поэтому, высунувшись по пояс из окна, она старалась привлечь внимание своим базарным громким голосом. На Юрия это подействовало, он незамедлительно скрылся за первым углом, а у самой Люды нервно стучали зубы, как будто от мороза.

Она вернулась к своей сумке, которая была почти готова, и сразу же позвонила хозяйке квартиры (хорошо, что вчера, при уходе, та оставила свой номер телефона) и уведомила её, что срочно съезжает с квартиры. Хозяйка пришла буквально через пять минут: оказывается, она жила в этом же доме. Людмила ей правду не сказала, почему так быстро съезжает. «А зачем? ведь хозяйка ничем не сможет помочь, а действовать надо самой: поскорей выбираться отсюда и заметать свои следы», – только и было у неё в уме.

Вызвала такси и, распрощавшись с хозяйкой, вышла из квартиры: такси её уже ждало прямо у подъезда. Сказала таксисту ехать до первой гостиницы.

«Мне надо как можно скорей оказаться в безопасном месте и прийти в себя», – рассуждала Люда про себя.

Гостиница оказалась одной из самых дорогих: одноместный номер стоил две тысячи пятьсот рублей. Люде ничего не оставалась, как согласиться. «Одни сутки, только одни сутки, а завтра найду что нибудь дешевле», – надеялась она. Номер был на высшем уровне; все блестело и дышало свежестью, даже электрический чайник стоял на столе, как в китайских гостиницах. Зеленый чай у Люды был с собой, и даже её любимое домашнее печенье в сумке сохранилось, а что еще нужно для полного счастья? Принять горячую ванну, смыть грязь, с которой она соприкоснулась, и упасть в белоснежную постель. Она заварила чай, и уже после ванны, не торопясь, с наслаждением пила настоявшийся чай, который успокаивал её и бодрил.

Утром, проснувшись свежей и отдохнувшей, она уже знала, куда ей переехать. Вчера вечером она позвонила другим своим владивостоксим интернетовским друзьям и попросила их сообщить адрес какой-нибудь дешевой гостиницы в их городе. Один из них сообщил адрес одной такой недорогой гостиницы, и теперь утром, не ожидая, когда её попросят освободить номер, вызвала такси.

Когда ехала в такси, раздался телефонный звонок, звонил Юрий, Люда решила до конца быть с ним смелой и непреклонной, хотя в душе и побаивалась его, но в то же время интуиция подсказывала, что блефовать с таким отморозком нельзя. «Ты где?’ – спросил он. – «А какая тебе разница, где я? – без запинки отчеканила Люда. – Не звони мне больше», – добавила она и выклю-

чила телефон.

Недорогая гостиница оказалась простым рабочим общежитием при каком-то предприятии, с несколькими комнатами, отведенными для командировочных. Вот эти комнаты, когда они пустовали, сдавали посторонним посетителям. Людмиле повезло: одна одноместная комната пустовала и стоила всего тысячу рублей за сутки. Это были не номера, а общежитские комнаты, туалет и ванная находились в конце коридора.

Но Людмилу устраивало все, для неё главное, что она в безопасном месте, охраняема вахтершей, сидящей на первом этаже. В этот день она съездила в туристическое агентство и оформила путевку, группа отправлялась в Китай

через день, в пять утра.

Был в запасе день побродить по городу и посмотреть его достопримечательности, но хотелось с кем-нибудь по-человечески поговорить: позвонила снова интернетовским друзьям. Она понимала, что другие мужчины, которые переписывались с ней по интернету, были нормальными мужиками, а этот проходимец искусно, первым поймал её в свои сети; сразу завлек её тем, что обещал встретить и обустроить по приезде. На это сразу Люда и клюнула. За этим скрывалась его дальновидные планы, чтобы она сразу попала в его руки, со всеми своими деньгами и документами. Ведь не зря он долго и внимательно рассматривал её паспорт, когда хозяйка возвратила, переписав данные. Люда даже заметила ему: «Что ты там нашел нового?» На что он ответил: «Да давно паспорт в руках не держал». Это Людмилу очень удивило, но потом, когда в пьяном бреде он рассказал о себе, она поняла эти его слова. «Он примерялся переделать мой паспорт на себя, потому

что мечтал ездить по России: у него было много неосуществленных криминальных дел и мстительных убийств», – уже после разгадала его планы Люда, вспоминая его пьяный бессвязный разговор о своих планах путешествовать по стране. Но сейчас надо отвлечься от этого мерзкого криминального типа, решила она.

Один мужчина из интернетовских новоиспеченных друзей предложил сегодня встретиться, Людмила согласилась. Его звали Матвей, он сказал, что знает этот район и это общежитие, где Люда остановилась, так как когда-то проживал в этом районе. Они встретились на остановке. Мужчина был симпатичный; плотного телосложения с небольшим упитанным брюшком, но не безобразным, и сразу, как только вышел с автобуса, торопливо сказал:

– Мне нужно в сбербанк успеть, пенсию получить: сегодня суббота, они раньше закрываются, – и он показал рукой в сторону, где находился банк.

– Хорошо, идите, я здесь вас подожду, – сказала Людмила, чтобы его не стеснять.

Сама присела на остановке на скамейку под козырьком и стала его ждать. Она сразу определила статус этого пожилого мужчины, её сверстника. Это был среднестатистический советский пенсионер, со своими проблемами и желаниями, со своими амбициями, которые Люда уже заранее предполагала, но теперь, после того рецидивиста, они ей даже были милы.

Через двадцать минут Матвей появился на остановке, где оставил Людмилу. Подошел к ней и несмело спросил:

– У тебя в номере посидеть можно?

– Да. Только у них действует закон общежития, помнишь, как при СССР? Посторонним можно находиться до одиннадцати часов вечера, ты уловил – немеркнущие традиции?

– Да уж, напоминает молодость! – произнес Матвей с улыбкой.

– Тогда пойдем, вспомним молодость! – весело предложила Люда.

– На той стороне дороги есть хороший магазин, давай сходим: я возьму, что-нибудь выпить. Вы что пьете? – спросил он неуверенно и посмотрел на неё: как она воспринимает это предложение.

– Да, можно выпить. Я небольшой стресс перенесла, поэтому не откажусь, а пью я коньяк, – ответила Люда, не церемонясь. – На той стороне улицы есть магазин продуктовый, и спиртное там я видела, можно туда сходить.

И они вместе пошли через переход на другую сторону очень оживленной владивостокской улицы.

Матвей купил коньяк, который посоветовала Люда, а на закуску тоже она предложила взять сыра, шоколад и лимон. Снова вернулись на эту сторону дороги, прошли метров двадцать вдоль неё и оказались в гостинице, в которой Люда остановилась. Проходя мимо вахтерши и забирая у неё свой ключ, Люда спросила:

– Можно моему другу посидеть у меня в номере, выпить кофе со мной?

– Да, можно. Но в одиннадцать ноль-ноль он должен незамедлительно уйти! – категорически произнесла пожилая вахтерша, так явно напоминающая добрые советские времена. А может, она работала еще и при СССР в этой должности, поэтому от неё так щемяще веяло счастливым коммунистическим прошлым.

Порезав сыр на пластики и лимон на дольки, найдя в шкафу два граненых стакана, Люда предложила Матвею открыть и разлить коньяк. Он это сделал незамедлительно, снова заметив, что и стаканы еще с той, советской поры остались, сейчас такие не выпускают. Люда с ним согласилась – вот что значит одинаковый возраст; любые мелочи, напоминающие им о прошлом, объединяют их и дают им тему для разговора. Коньяк снял скованность обоих, и они уже откровенно и искренне рассказывали друг другу о себе.

– Понимаешь, она завладела моим домом и распоряжается им, как своим собственным, – жаловался Матвей на свою жену.

– А ты с ней сколько лет прожил и есть ли у вас дети? – задала Люда вопрос, который её интересовал больше всего.

– Двадцать пять лет прожил. Кроме сына у нас уже и внуки есть, – сказал он не без гордости.

– Что же ты хочешь, отделиться от неё? – спросила Люда, выясняя его претензии.

– Это мой дом, я хочу, чтобы она ушла на свою квартиру, которая у неё есть, но она её сдает и деньгами со мной не делится, – говорил он с обидой в голосе.

Людмила поняла, как глубоко засосала его семейная передрязга, в которой трудно разобраться им самим, а тем более постороннему человеку.

– Да, я тебе сочувствую, но никаким законом ты её не заставишь уйти, раз так долго прожил с ней и она прописана там. Да и сын есть, тебе не стыдно перед ним с ней торговаться? – спросила Люда.

– А что сын? У него своя семья, а я тоже хочу другую семью завести, то есть женщину, а она мне не дает, – сказал он откровенно.

– Все с тобой понятно, – сказала Люда, уже давно перейдя на «ты».

Сколь много знает она подобных случаев, когда в преклонном возрасте начинаются тяжбы из-за квартиры. Как это утомительно и тяжело: ей стало скучно, и она сказала свое коронное выражение:

– Давай выпьем! – на что он с удовольствием отозвался.

Она пила с ним наравне и быстро захмелела, ведь с этим открытым, с простыми житейскими проблемами, мужчиной, она чувствовала себя в безопасности.

– А кем ты работал? – спросила она, чтобы переключить его от наболевшей семейной темы.

– Боцманом был, в море ходил, по полгода дома не бывал: деньги зарабатывал! А сейчас дома я не хозяин: никого не могу привести! – негодовал снова он.

– Честно сказать, мне тебя жалко. Ну Но ты должен бороться за свои пправ.

А что, жену разлюбил, что ли? – уже изрядно пьяненькая, спрашивала его Людмила.

– Да, мы давно с ней не живем, у неё другой мужик есть, – сказал он ревниво.

– Это твоё дальнее плаванье всплывает, нельзя жену так долго одну оставлять, – заключила Люда.

Но ей вдруг стало ясно, как он глубоко страдает, и она даже про свои недавние неприятности забыла, глядя на него. Он сидел на кровати рядом с ней и свитер свой теплый уже успел снять, так его согрел коньяк, да и в комнате было тепло. Из расстегнутого ворота рубахи выглядывала черная волосатая грудь, руки были большие, натруженные, но красивые.

Люда с запрятанной жалостью погладила его по руке, он тут же отозвался на ласку и протянул её руку к своим губам. Потом обнял её за плечи, привлек к себе, и их губы встретились. Она почувствовала этот характерный запах настоящего самца, от которого женщина слабеет, и как от дурмана затуманивается рассудок. Выпитая бутылка притупила их проблемы, а живая здоровая плоть требовала своего. Он повалил её на кровать, она не сопротивлялась. В полумраке общежитского экономного освещения – одной лампочки на потолке – она видела, как он быстро и четко раздевается. Проглядывала выправка военного человека, и тело, не утратившее накачанных крепких мышц, возбуждало жгучее желание.

Ровно в одиннадцать вечера он от неё ушел: не ждать же, когда придет вахтерша и попросит этого пожилого седого мужчину выйти из помещения, как в старые добрые времена выпроваживали молодых парней из девичьих комнат.

Не успел этот боцман выйти за порог гостиницы, как Люда уснула крепким здоровым сном благодаря этому простому нормальному мужчине, который легко преподнёс ей секс и коньяк.

Утром проснулась поздно, когда весеннее солнце уже хорошо освещало её комнату. Она вспомнила про Матвея, и ей стало смешно и удивительно, что на другом конце России у людей такие же проблемы, как и в её маленьком сибирском городке. «Да ведь и в других странах люди имеют такие же житейские проблемы: так же разводятся, делят имущество, радуются за детей и внуков, ревнуют так же и любят», – думала она.

Люда в этот день сходила в магазин, купила в дорогу еды, как сказали в туристическом агентстве, «До вечера вас кормить никто не будет», – вот она и запаслась. Главное теперь, чтобы утром не проспать, ведь на ближайшей остановке нужно быть в пять часов утра. Люда предупредила вахтершу и, подстраховавшись еще своим телефоном, поставила будильник.

Без десяти пять Люда сидела на остановке и ждала специальный автобус с их группой туристов. Позвонил гид группы и сказал, что их группа выехала и через пять минуту заберут её. Все шло как по маслу. Действительно, через пять минут подъехал большой «Икарус», открылась дверь, голос гида назвал её фамилию и пригласил в автобус.

В столь ранний час в автобусе все пассажиры дремали. Люда села на свободное место и откинулась на спинку сиденья, стала смотреть из окна автобуса на спящий Владивосток. Недалеко от пограничного города Уссурийска, куда их туристическую группу привез автобус, проходит граница с Китаем и расположена российско-китайская таможня.

Китай – это удивительная страна с самой древней в мире цивилизацией, сохранившей прямую преемственность развития практически от самых истоков своего существования, и в наибольшей степени отличной от западной цивилизации. Это единственный в мире народ, который не пришёл иммиграционным путем. Он, кажется, родился с этой землей!

Смотря на сегодняшнюю жизнь китайцев, Люда невольно ассоциировала их с прошлым. Перед глазами вставали образы их древней жизни; их творче-

ство, традиции, труд, которым они и сейчас занимаются, а именно: ловят рыбу, собирают ракушки, добывают кораллы (из них делают различные украшения), вылавливают жемчуг и разводят его (современные технологии позволяют выращивать жемчуг в ускоренном темпе).

При изучении истории Поднебесной открываются уникальные таланты этого народа. Знаменитый китайский фарфор, шелк – это древние промыслы, прославившие трудолюбивый китайский народ. И, кажется, что ни одна нация на земле не имеет такой чистой этнической породы, как китайцы.

Современная жизнь переплетена с традициями прошлых веков. Доброжелательность и гостеприимство – неотемленная черта китайского народа.

Глядя на современных китайцев, как через призму веков, видишь их предков.

Мудрый человек всегда скромен, так же и народ – чем он мудрее, тем скромнее. Китайские женщины – этому пример: внешне стройные и миниатюрные, всегда с любезной готовностью обслуживают человека в ресторане, в магазине, в больнице, и своим поведением очень напоминают образованных высококуль-

турных японских гейш.

Ждешь, как на Востоке – черной чадры на лицах женщин, но нет; равноправие женщин с мужчинами – одна из основных традиций Китая с незапамятных времен. В Китае нет азиатского притеснения женщин, и как радует глаз человека, когда видишь, как по широким улицам Пекина едет автобус, а за рулем сидит хрупкая китаянка. Или на мотоцикле мчится по автомагистрали, на бешеной скорости молодая раскосая модница с распушенными по плечам волосами, одетая в голубые джинсы отечественного производства.