Сибирские нравы

Она немного волновалась, потому что приезжала на автостанцию в Нижневартовск как раз в тот час, когда начиналась в аэропорту регистрация её рейса, а ведь требовалось еще, как минимум, полчаса, чтобы доехать до аэропорта. Времени запасного у неё было в обрез. Если по каким-либо причинам автобус, в котором она сейчас едет, задержится в дороге хотя бы на полчаса, зна-

чит, на самолет она опоздает. Люда из-за этого переживает и нервничает. Она могла бы взять билет на автобус чуть раньше, но тогда бы пришлось два часа просто сидеть в аэропорту, ждать регистрации. Но зачем же без пользы терять время, когда оно должно использоваться с пользой для Людмилы: она эти два часа драгоценных утренних с пользой поспала. Таков её характер: она всегда и везде успевала впритык; рисковала, но успевала: везло, как говорится. Вот и сейчас она надеялась на авось.

Такова её натура – неугомонная и артистичная: вот и поездка эта слагалась из её фантазий и надежд на интересные встречи во Владивостоке и эффективное лечение в Китае.

Автобус шел быстро по гладкому пустому шоссе. Утренний автобус всегда приходит раньше своего намеченного по графику времени – сказывается малое количество транспорта на автомагистрали в утренние часы: притормаживать и обгонять было некого. На автостанции в Нижневартовске, куда пришел её автобус раньше графика, Людмила уже спокойно, не волнуясь, что опоздает, пересела на местный автобус, шедший в аэропорт.

Она вовремя успела на регистрацию своего рейса, была собой довольна и благодарила судьбу и счастливый случай, который не раз ее спасал. Самолет её должен был лететь до Новосибирска, а там предстояла пересадка на другой самолет, до Владивостока.

Люда благополучно через два часа приземлилась в аэропорту города Новосибирска, пассажиров на автобусе подвезли ко входу терминала вокзала, куда они всей толпой зашли. Получив сумку свою в багажном отделении, Люда зашла во вместительный зал ожидания и удобно расположилась в кресле, которые тянулись длинными рядами. Зал для пассажиров, ожидающих свои рейсы, был уютен и комфортен. На стене висел большой телевизор, сбоку был буфет, а справа бутики, продававшие сувениры и различный обиходный товар для дороги.

Обозрев зал ожидания и не найдя в нем ничего более интересного, Люда стала рассматривать людей, снующих туда-сюда по проходу. Здесь пересекались многие транзитные пути авиалиний нашей страны, которые соединяли юг с севером, запад с востоком, соответственно, и по диагонали: юго-запад

с юго-востоком и северо запад с северо-востоком и, наоборот. Разнообразие физиономий и географический колорит одежд улетающих и прилетающих пассажиров, волей-неволей разгуливающих по залу ожидания, бросались в глаза и отвлекали Люду от утомительного ожидания своего рейса.

Рядом с ней в длинном ряду кресел сидела молодая женщина с раскосыми узкими глазами и смуглой кожей, одета та была легко, не по сезону. Люда угадала в ней киргизку, а может, казашку: что-то одно из двух предполагала она. Людмила заговорила с ней:

– Скажите, пожалуйста, вы случайно не из Киргизии летите?

– Да, из Бишкека, – дружелюбно ответила молодая женщина и улыбнулась.

– И как там погода? Я вижу, что вы совсем легко одеты, а ведь еще не лето, – вежливо спросила она, разглядывая родную чужестранку.

– Да вы что! У нас стоит жара, тюльпаны распустились в горах, – словоохотливо ответила киргизка.

– Да, это точно! Там в это время настоящий праздник цветов: поля усеяны красными маками, а в горах пестреют желтые и алые тюльпаны! – подтвердила Люда горячие слова киргизки.

– А вы откуда знаете? – дружелюбно поинтересовалась молодая симпатичная иностранка.

– Я когда-то жила в Казахстане на границе с Киргизией, – произнесла Люда и ностальгически вздохнула.

– Да… и давно там не были? – спросила киргизка понимающе.

– Больше десяти лет, но очень хочу посетить родные места. Планировала в этом году, но Китай взял вверх, – открыла Люда свою транзитную карту.

– Так вы в Китай летите? – удивилась женщина.

– Да! Только лечу я во Владивосток, а оттуда уже автобусом в Китай.

– А какой рейс у вас? – спросила киргизка.

– Номер рейса сто пятый, а время моей регистрации уже прошло, и я не слышала ни одного рейса на Владивосток, – возмущенно ответила Люда.

Так ваш рейс уже давно регистрацию прошел, уже посадку объявили.

– Как так?! Неужели я прослушала? Я слышала, объявляли мой сто пятый рейс, но он почему-то до Иркутска летит! – воскликнула Люда, не на шутку разволновавшись.

– Так это и есть ваш рейс до Владивостока, только он летит транзитом через Иркутск. Бегите быстрее, вы еще успеете! – взволнованно сказала киргизка, широко раскрыв свои узкие глаза. Людмила схватила сумку и быстро покатила её вниз. В зале ей навстречу медленно шел охранник аэропорта, она подскочила к нему и взволнованно громко спросила:

– У какой стойки регистрация на Иркутск?

Он молча указал на правую, дальнюю стойку. Люда ринулась туда и быстро покатила свою сумку на колесиках к регистратуре, за которой стояла молодая

сотрудница. Подскочив к ней, Люда почти прокричала:

– До Иркутска можно зарегистрироваться?

– Женщина, где вы ходите? Давайте быстрей ваш билет! – воскликнула та сердито. Люда быстро подала ей свои документы и бросила на весы полупустую сумку. Сотрудница рукой указала ей путь на посадку. Еще бы пять минут болтовни с киргизкой, и Люда бы пропустила свой рейс до Владивостока! Но, благодаря этой же киргизке, Люда летит.

В Иркутске была дозаправка самолета, все пассажиры вышли из самолета в транзитный зал аэропорта и ждали два часа, пока их снова не пригласили на посадку. Снова летели, но впереди уже маячил конечный пункт прибытия – город Владивосток. Там Людмилу должен был встретить один из её новых друзей из интернета.

Но никто её во Владивостоке не встретил. Ожидая свой багаж, Люда прошлась по залу аэропорта, увидела за стойкой в углу продажу телефонных карт. Она купила местную карту МТС, вставила в свой телефон и позвонила интернетовскому другу, который обещал встретить её в аэропорту. В телефоне еле

слышался голос этого друга, среди какого-то треска и помех, как будто он находился среди пересекающихся электрических волн и разрядов.

– Я нахожусь в аэропорту, ты почему меня не встретил? – кричала Люда в свой телефон.

– Ты в каком аэропорту находишься? – услышала она среди этого треска.

– Я же тебе по интернету четко написала, когда я буду во Владивостоке! Куда мне сейчас ехать из аэропорта? – спрашивала она его, еле сдерживая себя от скопившегося нервного напряжения.

Приземление – это всегда радость, а вот перелет – другое дело. Каким бы оптимистом ни был человек, инстинкт самосохранения выдает свою правдивую версию оторванности от земли, и хочет этого человек или не хочет, но подсознание работает против него, ведь это неестественное положения человека в пространстве. Нужен большой здравый смысл и много положительных аргументов, чтобы внушить себе, что это безопасно. Поэтому авиаперелет – это всегда стресс, а приземление – всегда разгрузка от этого стресса и освобождение подсознания от мучившего его скрытого страха. Поэтому Люда находилась сейчас в возбужденном состоянии, и это было радостное чувство безопасности: наконец-то её ноги стоят на твердой, реальной земле.

Потом она услышала по телефону, какие-то более-менее внятные слова и предложения:

– Первым делом ты должна приехать в город. Садись на сто двадцатый автобус, он едет до самого центра, а там я тебя встречу.

Людмила подхватила свою большую полупустую сумку на колесах и, спросив у первых встречных людей, где остановка, быстро направилась туда. Аэропорт находился на небольшом, уходящем в море полуострове, узким перешейком связанный с землей. Это был Артемовский район: жилые невысокие пятиэтажки полукольцом окружали аэропорт.

Сойдя с автобуса в центре города, Люда снова позвонила Юрию.

– Напротив той остановки, где ты вышла, через дорогу расположено кафе «Жемчуг», ты видишь его? – спокойным голосом спросил он Люду по телефону.

– Да, вижу, – ответила она.

– Ну так вот: иди прямо туда, садись за столик, я к тебе скоро подойду! – скомандовал он по телефону.

Люда, довольная, что наконец-то их встреча состоится, смело пошла по указанному направлению. Кафе было двухэтажное, первый этаж занимал большой продуктовый магазин, а в кафе на второй этаж вела широкая двухсторонняя лестница.

Люда поднялась и увидела большой светлый зал, который освещался щедрым весенним солнцем через сплошное стекло, встроенное вместо стены. У этой стеклянной стены стояли большие столы, торцом глядя в обширное окно, а по бокам располагались желтые кожаные диванчики с высокими мягкими спинками, образовывая этими спинками с двух сторон от стола отдельные кабинки.

Полукруглый зал просматривался, как на ладони. «Не зря Юрий послал меня сюда», – подумала Людмила. Все столы были заняты. За одним столом сидела одна женщина, Люда, не раздумывая, направилась к ней.

– За ваш стол можно присесть? – спросила Люда вежливо и с надеждой.

– Да, конечно, присаживайтесь, – любезно ответила женщина.

Люда толкнула под стол свою сумку и спросила:

– Здесь самообслуживание?

– Да, днем здесь как столовая, а вечером кафе и обслуживают официанты, – охотно ответила женщина. – А вы, сразу видно, неместная, откуда приехали? – поинтересовалась она.

– Я из Тюмени, – ответила Людмила.

– Как, вы из такой дали к нам приехали?! – удивилась женщина.

– Да, я приехала посмотреть ваш знаменитый город, находящийся на чертовых куличках у матушки России! И в Китай заглянуть собираюсь, раз уж так близко от границы оказалась.

– Это у вас такое насыщенное путешествие запланировано? – восхитилась незнакомая, но дружелюбная соседка по столу.

Да! Раз уж в такую даль рискнула лететь, значит, нужно по максимуму взять от этого, – ответила Люда любознательной женщине, которая восторженно смотрела на Людмилу и улыбалась.

– А я очень люблю свой город и часто прихожу в это кафе обозревать его красоты, – сказала она мечтательно. – Здесь чудный вид из окон, просматривается старая площадь, где я когда-то жила, – добавила она ностальгически.

Люда встала и пошла к барной стойке за едой. Быстро вернулась с блюдом и с удовольствием принялась есть. Не успела она съесть и пару вилок салата, как почувствовала на себе чей-то взгляд. Подняв голову от тарелки, она увидела мужчину, стоявшего у широкого проема зала и смотревшего на неё в упор. Это был тот незнакомец из интернета. Она даже поперхнулась от неожиданности, он улыбнулся и направился к ней.

Он был похож на Ленина – на русского вождя революции; такого же роста, ниже среднего, и лицо тоже было скуластым и даже в кепке, как у Ильича.

Поздоровавшись, он присел на диванчик рядом с Людой. Женщина-соседка по столу удивленно на него посмотрела. Людмиле стало неловко, поэтому она извинительно сказала:

– Это мой друг, мы через интернет познакомились и вот встретились…

– Да вы что! – воскликнула женщина удивленно и искренне расплылась в улыбке.

– Да! – подтвердила Людмила, и тоже улыбалась Юре и женщине в ответ.

– Вот это здорово! Какое достижение прогресса – интернет! Я не устаю восторгаться. И вы действительно познакомились в интернете и сейчас встре-

тились реально?! – не унималась восхищаться эта незнакомка.

– Да, именно так, – подтвердила её слова Людмила.

А Юра почему-то очень засмущался и надвинул почти на самые брови свой

«ленинский картуз». Люда чувствовала, что разговор с женщиной ему не нравится.

– Ты что-нибудь будешь есть? – спросила Люда его сразу на «ты», потому что по интернету они обращались давно на «ты», и это было уже привычно.

– Нет-нет, я сыт, только тебя подожду. Ты кушай, не торопись, – сказал он извинительно. Люда доела свой салат, попрощалась с соседкой и, забрав свою

сумку из-под стола, пошла вслед за Юрой.

Он был неброско одет: какой-то плащ до колен серого цвета, но главное – эта кепка, которая довершала его облик советского скромного интеллигента. Его вид подчеркивала черная кожаная папка, которую он демонстративно держал под мышкой, было впечатление, что он по своим служебным делам только что вышел из конторы. По крайней мере, он так себя вел: быстро шел, опустив голову, мысли его были чем-то поглощены.

Люда еле успевала за ним, волоча свою сумку на колесах.

– Сейчас нужно поймать такси и ехать на квартиру, я договорился с хозяйкой одной квартиры, – сказал он, озираясь по сторонам, как будто высматривал такси.

– Я, наверно, оторвала тебя от работы, – сказала Люда виновато.

– Работа никуда не денется. Сейчас тебя отвезу и вернусь на работу, – сказал он внушительно.

– Нужно ловить частника, таксисты из центра дорого берут, – добавил он и тут же махнул рукой какой-то легковой машине, она притормозила.

Люда села на заднее сиденье, рядом сел Юрий. Люда возбужденно и радостно рассказывала, как она добиралась до Владивостока, но Юра снова её не слушал, он что-то явно соображал, потом сказал:

– Знаешь, сегодня мне должны были перевести триста тысяч, поэтому я сегодня на мели и даже не могу заплатить за машину.

– Какие мелочи, я сама заплачу. Ты же на днях получишь деньги, и мы погуляем на славу уже на твои «мани-мани»! Не будь таким щепетильным, – дружелюбно сказала Люда, демонстрируя себя как настоящего щедрого друга, который в критические моменты готов выручить товарища.

– Да… но у меня еще одна просьба к тебе: не могла бы ты до завтра одолжить мне десять тысяч? Понимаешь, сейчас бизнес-встреча у меня из-за этих денег срывается, – сказал он, показывая прищуренным взглядом безысходность своего положения

– Да, я с удовольствием, только не знаю, будет ли у меня с собой такая сумма, – сказала Люда участливо.

Она тут же открыла свою сумочку, достала портмоне и стала считать деньги. Юрий, скосив глаза, следил за её руками.

– Знаешь, на твое счастье набралось десять тысяч – все, что есть, – сообщила радостно Люда и протянула ему деньги.

Он не спеша взял деньги и положил в нагрудный карман своего плаща. Тем временем машина подъехала к указанному Юрием адресу. Юра задержался в машине, он расплачивался с водителем уже Людиными деньгами.

К дому шли вверх под гору по небольшой, но крутой вытоптанной тропе. Владивосток вообще весь стоит на многочисленных сопках, этим очень напоминает Сочи с той разницей, что горы в Сочи круче, и нет между ними даже узких равнин: из горы растет другая гора. Владивосток стоит на более покатых и растянутых невысоких горах, между которыми лежат узкие равнины, вьющиеся, как серпан-

тин, образуя этим коммуникационные артерии дорог, соединяющие весь город.

Люда запыхалась идти по крутой тропинке вслед за шустрым Юрой, да еще со своей большой сумкой. «Почему он, как настоящий мужчина, не возьмет мою сумку? – думала она, – или ему мешает его папка под мышкой?» Он с пригорка оглянулся и стал её ждать, она не выдержала и возмущенно сказала:

– Может, ты поможешь мне сумку нести? И почему машина не подъехала к самому дому?

Он виновато вернулся к ней, взял сумку и сказал:

– К этому дому не каждый водитель знает дорогу: здесь длинный объезд.

Подошли к многоэтажному дому, он позвонил по сотовому телефону хозяйке квартиры. Она вышла, открыла подъездную дверь и повела Людмилу с Юрой в съемную квартиру. Хозяйка открыла дверь своим ключом, Юрий занес сумку в комнату и сказал Люде, которая следовала за ним:

Ты располагайся, я сейчас с хозяйкой рассчитаюсь, – и пошел на кухню, где она его ждала. Через минуту он вернулся в комнату к Людмиле и попросил её паспорт.

– Я свой не захватил, а ей нужны данные человека, кому она квартиру сдает, – оправдался он.

Через несколько минут хозяйка распрощалась с ними, пожелав Людмиле хорошего отдыха. Закрыв за ней дверь, Юра вернулся в комнату к Людмиле, которая уже достала из сумки халат и шлепанцы, собравшись идти в ванную.

– Извини, я сейчас по делам отлучусь ненадолго, – сказал он извинительно, виртуозно демонстрируя делового человека..

– Хорошо, я займусь собой, – ответила Люда, довольная, что, наконец-то она может одна, без стеснения посторонних, расслабиться и привести

себя в порядок после столь беспокойной дороги.

Ванная была большая, чистые стены выложены разноцветной плиткой, но сама квартира была неопрятна, обои замызганы и в пятнах, покрывало на тахте лежало неопределенного цвета и блестело от замусоленной грязи. В помещении стоял спертый воздух, въевшийся в тяжелые бордовые портьеры и всю мебель, что находилась в квартире. Люда открыла окно, и весенний свежий ветерок ворвался, в пропитанную табаком и потом квартиру. Тахта была широкая, а постельное белье застиранное, но Люде было не до этих бытовых мелочей. Она хотела принять душ и горизонтальное положение, а может, заснуть, чтобы к вечеру, к приходу Юрия, быть отдохнувшей и посвежевшей.

Она быстро и крепко после душа уснула, а проснувшись, совершенно не чувствовала усталости ни физической, ни моральной; как будто у себя дома проснулась, пока не открыла глаза и не увидела себя в чужой квартире. Взглянула на часы и ахнула: они показывали десять часов вечера. Вот это она проспала: целых семь часов! Юры еще не было. Она взяла телефон и позвонила ему: гудки шли, но никто не отвечал. Намаявшись звонить, Люда поужинала, что у неё было с собой, включила телевизор, незаметно снова уснула.

Утром тоже Юрин телефон не отвечал. Только ближе к обеду он позвонил и сказал, что не мог прийти; заключал выгодную сделку и должен был «дельцов поить и самому пришлось тоже вместе с ними напиться».

– Прости, дорогая! Я скоро приеду и все тебе объясню, – оправдывался он с повышенной любезностью.

Появился он ближе к вечеру, когда уже стемнело. Позвонил в дверь, Люда подошла и спросила:

– Кто там?

– Это я, Юра, – ответил он, слегка запинаясь.

– Вот и иди туда, с кем ночь провел, – сказала она, искренне ревнуя его, еще не успев к нему привязаться: вот такие бабы дуры!

– Что ты, детка? Я ни с кем не был, клянусь тебе, открой! – сказал он, там, за дверью, насмехаясь над ней.

Заскрипела внутренняя щеколда, Люда распахнула дверь. На пороге стоял Юра, неизменно со своей черной кожаной папкой под мышкой.

– Итак, если ты мне докажешь, что был не с женщиной, то я тебе прощу. Но это маловероятно, поэтому я сейчас собираюсь и уезжаю в гостиницу, – с полной уверенностью, что это исполнит, сказала Люда.

– Успокойся, я тебе все расскажу. Дай мне хотя бы раздеться, – сказал он, а в глазах бегали зайчики, как у блудливого кота. – Я тут в магазин заскочил, тебе продукты принес: ты же голодная сидишь, извини меня, – продолжал он перед ней лебезить и прикладывать руку к сердцу, говоря все это.

– Конечно, голодная! Ты же меня закрыл и ключ с собой утащил, зачем, спрашивается? – нападала Люда на него, чем могла.

– Поэтому я и принес продукты, а завтра утром еще схожу в магазин, куплю все, что ты скажешь! – уговаривал он её.

Она медленно стала отходить, да и кушать хотелось. Она взяла пакет с продуктами и пошла на кухню, стала выкладывать все на стол. Он подошел тихо сзади и попытался её обнять. Она его оттолкнула, а он обиженно продолжал:

– Вот видишь, какой деликатес я тебе купил, ты такой рыбы еще не пробовала. Это только у нас во Владивостоке можно достать, а больше нигде! – говорил он, стоя за её спиной у разделочного стола.

– Ты мне зубы не заговаривай, и деликатесом своим ты себя не оправдаешь, так и знай! А это еще что за бутылка? – удивленно спросила она, вытаскивая коньяк.

– В конце концов, мы же должны нашу встречу отметить! – сказал Юра торжественно.

– Я выпью, только не за встречу, а чтобы стресс снять, который ты мне учинил, – сказала Люда непреклонно и сама продолжала накрывать на стол. Порезала колбасу, хлеб, рыбу разложила на тарелку, и, когда все было готово, достала из своей сумки бутылку самогона.

– Что это такое? – удивился Юра.

– Сейчас попробуешь и узнаешь, что это такое! – невозмутимо ответила Люда.

– Нет, я пить это не буду, я свое буду пить! – сказал он категорично.

– Я тоже пить буду только свое! – отрапортовала Люда ему в ответ.

– Договорились! – заключил он добродушно с ухмылкой.

– Тогда открывай свою бутылку, а я свою! – скомандовала Люда.

Юрий наполнил рюмки, они чокнулись и выпили «за встречу», как предложил тут же Юра. Внутренняя скованность двух незнакомых людей, впервые видевших друг друга в реальном, а не в виртуальном мире, медленно улетучивалась.

– Ты здесь родился? – задала Люда ему свой традиционный вопрос, потому что покорять и заселять приморский восток, так же как и Сибирь, люди приезжали со всего СССР.

– Да нет! Я не местный, но судьба занесла меня сюда во время Перестройки. Я тут большие дела вершил, а твой Тюменский край я сплошь и поперек избороздил! – распинался он, почему-то быстро захмелев.

– А что ты потерял в нашей Сибири? – заинтересовалась Люда.

Что там можно потерять? Кроме нефти и газа там ничего ценного нет! Вот за эти ценности мы и боролись в одной команде с Веселовским! – продолжал откровенничать Юра.

– Он, кажется, в Нефтеюганске орудовал, и там за нефть и газ сражался со своими конкурентами? – спросила Люда, чтобы убедиться в своей версии.

– Пришлось мэра этого города убрать, мешал нам завладеть государственной собственностью, – распылялся Юра: он совершено не контролировал свою речь.

И Люда вдруг поняла, что он говорит чистую правду. Его признания складывались в четкие известные события тех лет и той криминальной банды, орудующей в девяностые годы в их регионе. Эта известная всем банда применяла методы запугивания государственных руководителей и служащих и учиняла дикие расправы над несогласными с ними чиновниками. Фамилии участников

тех событий Юра называл удивительно точно.

До этого места разговора с ним Люда его высказывания серьезно не воспринимала. Но с одной достоверной фамилии – Петухова, бывшего мэра Не-

фтеюганска, которого вероломно застрелили, она вдруг поняла, что он говорит о событиях, реально произошедших несколько лет тому назад в её родном Ханты-Мансийском округе. Люда была в небольшом опьянении, поэтому хорошо себя контролировала, ей удавалось это легко, а виной тому была её давняя привычка, которая её спасала от чрезмерного употребления алкоголя в кругу малознакомых людей. Люда помнит этот случай из своей глубокой юности и, эта чудодейственная привычка, которая привилась к ней с тех пор, спасала её много раз: не напиваться.

Это случилось так. Они с подругой сидят в компании молодых, ещё зеленых парней на вечеринке у друга по случаю его проводов в армию. Начало застолья, сидящие ребята за праздничным столом еще совершенно трезвые, поэтому ведут себя скованно. Они скромничают, стесняются девушек, боятся, как бы их не посчитали алкоголиками. Подруга Света шепчет на ухо Люде:

– Скажи тост: давайте выпьем за дружбу!

– Я не хочу пить! – категорично заявляет Люда тоже ей на ухо.

– А ты и не пей, только скажи, – уговаривает её Света, что Люда, в конце концов, демонстративно и делает.

Молодежь с энтузиазмом поднимает рюмки, с удовольствием выпивает, а на Люду никто не обратил внимания, что она не выпила. Она даже не пригубила рюмки, а поставила её на стол нетронутой. Люда была удивлена и поражена этим обстоятельством, но жизнь в дальнейшем разгадала этот казус.

Многие люди на увеселительных мероприятиях, при большом сборище малознакомых людей ведут себя осторожно, опасаясь что-то сделать не так и не зная, что можно ждать от соседа по столу. У них одно на уме: «скорей бы выпить алкоголя, чтобы осмелеть, и другие тоже выпьют, осмелеют и покажут

себя, что от них можно ожидать: или дружеские отношения или мордобой».

Почти всегда на вечеринках находится смельчак и произносит тост, и не поддержать его значило бы – не только неуважение к этому предложению, но и признание своей слабости перед алкоголем в глазах товарищей, сидящих рядом, а это позорно для каждого мужчины, но особенно – для неоперившейся молодежи. А после второй, третьей рюмки уже никого не надо подгонять пить, все уже сами себе наливают и пьют без всяких тостов. На человека, который произнес тост, никто внимания не обращает; выпил он свою рюмку или нет, никому до этого дела нет, но все считают: раз он произнес тост, значит – он самый смелый и хочет выпить, и не стесняется этого.

Частые высокопарные тосты Людмилы, в данный момент с Юрой, быстро опустошили бутылку коньяка, а самогон стоял почти не нетронутый, потому что Люда придерживалась своего незыблемого табу из далекой юности и только успевала выдумывать разные тосты, а сама пила глоток-два и не больше.

– Наливай и себе моего самогона, не бежать же тебе ночью в магазин? – предложила Люда Юрию.