Игрушка для киллера

Медленно поворачиваюсь, и попадаю в плен ледяного, и абсолютно пустого взгляда, в котором уже не лучится добродушие и веселье.

–Кто тебе позволит уйти вот так?

Глава 9

Ранее

–Тай? –Зычный рык отчима заставил вздрогнуть мальчишку, и сжаться всем телом. –Сюда!

Под крышей их дома, это означало одно, случилось нечто важное, потому как отчим, или попросту Леня, соизволил обратиться к нему, удосужившись вниманием. В последнее время это случалось все реже, поскольку в трезвом состоянии Леня практически не бывал. С тех пор, как умерла мать мальчика в результате воровских разборок, так как отчим не стал утруждать себя восьмичасовым рабочим днем, а все норовил стянуть то, что плохо лежало, он практически перестал замечать ребенка. Каждый раз, как только его взгляд падал на мальчишку, лицо последнего искажала злоба и ненависть. Тай был очень похож на свою мать, и отчим с каждым днем все сильнее тонул в бездне паленого суррогата, придавленный грузом своей вины перед пацаном.

В тот роковой день, Тай помнил очень хорошо. Мать не хотела идти на дело, и все уговаривала Леню не брать ее с собой. Как выяснилось позже мать зарезал разъяренный вельможа, у которого она стянула кошелек. Таким мастерством, как Леня, мать разумеется не обладала и сразу же погорела. Когда– то одураченная одинокая женщина, с ребенком на руках обманулась шикарным видом богатого мужчины, сорившего деньгами направо и налево настолько, что сразу выскочила за него замуж, не уставая приговаривать сыну:

–Ну, Таюш, теперь нам с тобой ничего не страшно. Лёнечка нас защитит от чего угодно!

Так все и было, отчим не подпускал никого к жене красавице, жадно оберегая ее ото всех, кроме, разумеется, самого себя. После, уже законной женой женщина поняла, что вся его показательная роскошь, была обычной показухой. Денег в семье не было, перебиваясь тем, что Леня приносил домой, когда, как он выражался, был хороший улов. К слову, он и правда был хорошим, иногда до нескольких десятков западной валюты, что позволяло жить от улова до улова. А еще позже, когда такового не было, на все жалобы жены Леня только сильнее злился, заливая злость зеленым змием, стал поколачивать мать, затем добрался и до мальчишки, выбивая из него, как он выражался, всю дурь.

Отца мальчик не знал с рождения, у него была другая семья, хоть и носил его фамилию, потому что мать все же не теряла надежду на то, что отец все же захочет, когда–то его разыскать. С каждым годом мальчик все меньше вспоминал про отца, и больше не хотел, в тайне ото всех его разыскать. Одна единственная фотография с его изображением, где– то потерялась, и черты его лица постепенно стерлись из памяти, меняясь в сознании на другие, более ненавистные.

–Ты чо, б…я, оглох? –Послышался звук падающего стула, и мальчик выскочил из комнаты, крепко сжав кулаки.

Тай замер в дверях сверля отчима гневным взглядом, на что тот лишь пьяно усмехнулся, подзывая к себе манящим жестом.

–Неужели в твоем взгляде гнев? – Делая шаг ближе к пацану проговорил он, –неужто надоело, когда тебя лупят по мордасам?

Мальчишка сильнее сжал губы, не отводя глаз.

–Сюда иди! – Коротко приказал Леня, тяжело опускаясь на колченогий стул. –Разговор есть.

Тай все же уступает, интуитивно чувствуя, что случай не рядовой и действительно что –то произошло, замечая наконец, неловкую суетливость отчима, и затравленный взгляд. Устраивается за столом, напротив отчима. Тот долго сидел с опущенной головой, словно решаясь на что–то. Наконец, медленно поднимает взгляд и долго смотрит исподлобья.

–Завтра с утра поедешь к моей тетке в деревню.

–Нет. – Коротко отвечает Тай. Это последнее, что он сделает. Лучше сбежит из этого кошмара, в котором он почти потерял себя.

–Это не обсуждается. – Резко отрезает отчим. Затем, немного подумав, наблюдая решительность, с которой мальчишка сжал полноватые губы, смачно выругался.

–Послушай меня внимательно, ясно! Я совсем не обязан тебя предупреждать, но я еще не совсем конченный, и не отдам тебя им на растерзание. Бл..ь, я даже жизнью своей рискую из – за тебя паршивца.

Вскочил со стула, бросился рыться в шкафах, доставая пустые бутылки из–под водки, не находя початой. Выскочил из кухни, и вскоре вернулся с полупустой бутылей паленки. Приложился к ней прямо из горла выпивая всю до конца. Тай брезгливо поморщился, отворачиваясь к окну.

–Я очень сильно влип. Очень. Но я не сдамся, понял! – Вскричал отчим, вытирая рот засаленным рукавом рубахи.

Мальчик вернулся, и уселся за стол.

–На днях, был очень хороший улов.

Тай в исступлении прикрыл глаза. Он знал, что когда–нибудь Ленька пойдет ко дну и его за собой потащит. Он с ужасом ждал этого дня, и вот он настал.

–Двести лямов, гавнюк, двести лямов валюты! Это новая жизнь, это тот куш, который я ждал всю жизнь.

–Как же тебе удалось столько спереть? – Воскликнул Тай, тут же втянул голову, ругая себя за несдержанность.

–А это не твоего ума дело, ясно? Или ты хочешь прибрать к рукам мои денежки? Хер тебе, понял? – Перед лицом Тая замер увесистый кулак отчима. – Я скорее им тебя отдам, как они и хотят!

–Что? – Еле слышно спросил мальчишка, чувствуя, как пол зашатался под ногами.

–Эти уроды тоже не дураки! Знают, поди чьих рук дело–то. Вернуть требуют. Но я не отдам! С такими –то деньгами, что они мне?

Тай даже открыл рот, чтобы высказаться о том, какой он идиот, раз думает, что его оставят в покое, но тут же закрыл, понимая всю бесперспективность своего заявления.

–А я при чем?

–При том, что уж больно рожа у тебя смазливая. Требуют деньги и тебя. Там, – его палец взлетел вверх, –таких как ты любят. Пи…ры, словом. И тебя таким сделают. Лешку, шпану эту мелкую, возят туда по выходным. Поди жопой заработал на телефон, на который у тебя слюни текут… Пи…расы кругом, мать твою, только и береги очко! Теперь – то поедешь к тетке?

Тай медленно кивнул головой, соглашаясь, сдерживая порыв вскочить и тут же броситься пешком в деревню…

–А куда ехать? – Что –то мальчик не припомнил ни одной тетки, к которой они бы ездили.

–Молодец, пацан. Плюсик, тебе за наблюдательность. Нет у меня тетки, а если бы и была, не отправил бы тебя к ней. Там бы тебя в раз нашли, и плакала бы твоя жопа. В Амурово, в двухстах километрах от Москвы, на Озерной 66, живет бабуля одна. К ней поедешь.

На этом тяжело поднялся и вышел из кухни. В глубине квартиры хлопнула дверца шкафа, и вскоре Ленька вернулся в кухню с увесистой пачкой денег.

–Держи. – Небрежно бросил деньки на стол. –На первое время хватит, потом свидимся. Не боись, не конченый я, не брошу тебя на произвол судьбы. Олеськину просьбу исполню, устрою тебя…

Леня скрылся в своей комнате, и вскоре оттуда донесся богатырский храп. Тай сидел не шелохнувшись, боясь прикоснуться к деньгам, которые впервые вот так просто лежат перед ним.

Сколько здесь?

На сколько их хватит, и что будет дальше? Сумеет выкарабкаться Ленька со своим уловом, или нет?

Что –то подсказывало ему – нет, деньги – это беды. Большие деньги – большие беды, так говорила его мать, оплакивая свою горькую судьбу.

Тай лежал в темной комнате и сверлил взглядом темный потолок, по которому плясали причудливые тени уличного фонаря. Он чувствовал, что стоит на пороге радикальных перемен, и не понимал к лучшему это или нет. Вот так оставить школу, друзей и податься к черту на кулички, спасая свою шкуру, а точнее другое место.

Потом мальчишка разозлился на отчима, на то, что сломал им с матерью жизнь, на то, что издевался над ним и в итоге подставил под удар. Тай знал, что Ленька скорее всего не жилец, никто его не отпустит с деньгами, а он никогда не отличался мозгами. Значит и мотать нужно скорее.

Решительно поднялся с кровати, достал со шкафа сумку, побросал туда теплые вещи, деньги, что дал отчим и тихонько прокрался к шкафу в коридоре, возле двери. Осторожно открыл его, прислушиваясь к монотонному храпу, и замер, смачно присвистнув про себя. Несколько крупных пачек денег и какие–то бумаги красного и синего цвета, похожие на большие купюры. Это же облигации, мать его так! Выругался Тай, тут же, испугавшись, замерев. Этот тупица додумался принести их домой!

Все внутри задрожало, обрываясь от ужаса, когда мальчик, тихо обувшись, потянулся к ручке, которая тут же сама по себе провернулась и дверь тихо, беззвучно поддалась вперед.

Тай, уставился на нее, в недоумении, когда его уникальный слух различил едва слышную возню за дверью и чей–приглушенный шепот.

Мальчишке ничего другого не оставалось, как бесшумно нырнуть обратно в маленький шкаф, осторожно закрыв двери в тот момент, когда двое вошли в квартиру и остановились в аккурат возле шкафа.

–Мальчишку веди. – Едва различимо прошептал голос, но Тай всё же расслышал, задрожав от ужаса, отдернув руку, вдруг испугавшись себя выдать. Все внутри словно окаменело, не давая даже сделать вздох. Дикий страх обуял пацана, и слезы закапали на сжатые ладони. Вскоре до него донесся дикий визгливый крик отчима.

–Пи…ры, я вас всех… Аааа… Я вас урою козлы… –А затем дикий вой и характерные шлепки…

У Тая засосало под ложечкой, от догадки что именно происходит в комнате.

–Ну, что, понравилось? Еще хочешь? – послышалось приглушенное мычание, –тогда отвечай. Где деньги? И пацан? Ты продал его, не так ли? Теперь он принадлежит нам. Где он?

–Я все скажу…Скажу, только не трогайте меня больше…–Прохрипел Ленька.

Тут Тая словно ударил кто – то в солнечное сплетение, понукая к действиям. Схватил сумку, осторожно открыл дверцу, вознесся мысленно хвалу Господу за удачное расположение комнат, из которых не просматривался коридор, шагнул на пол. Дверь была чуть приоткрыта, и шума никакого не издала, когда он на дрожащих от страха ногах, шатаясь, медленно крался прочь.

В ушах стучало набатом, и Таю казалось это слышал весь подъезд, когда он торопливо поднимался на чердак. Отчего – то он в последний момент решил бежать именно туда, а не вниз. Пролез в щель между проемом и чердачной дверью, благо был тощий, как жердь, и огляделся по сторонам. Чердаки домов для подростков были, как дом родной, поэтому он точно знал куда нужно идти, направляясь к соседнему дому. Он уже был у противоположной двери, когда почувствовал чье – то присутствие в темном чердаке. Бесшумно шагнул в проем, молясь, чтобы ничего не хрустнуло под ногами, хлама было полно. Подождал немного, различая в темноте силуэт мужчины, прошедшего дальше, в глубь чердака.

Тай все так же просочился в дверную щель, и спустился на два этажа ниже. В десятой квартире жил Борька Плетнев, или попросту Плетень, который уже второй день был на даче с предками. Достал из кармана брюк тонкую шпильку, которой баловались пацаны, вскрывая замки, коротко осмотрел замок и приступил к делу. Через несколько секунд язычок зычно щелкнул, для Тая этот звук показался подобно выстрелу в ночной тиши, он замер и прислушался.

Над головой скрипнула та самая чердачная дверь.

Глава 10

–Потопали. –Мой провожатый холодно зыркнул, перегнулся через сиденье, открывая мне дверь. Слишком громко вдохнул мой запах, пряча при этом взгляд.

Задержался на несколько долгих томительных секунд, медленно вернулся обратно, глядя прямо в глаза.

Так близко.

Так остро. До едкой боли. Тело мгновенно отреагировало на мужчину, что порядком разозлило.

–Где мы? – Спрашиваю, чтобы избавиться от неловкости, отводя взгляд.

–В преисподней. –Буркнул Лешка, выбираясь из машины. Я последовала за ним, подняла руки вверх, потягиваясь, стараясь разогнать кровь в замлевших конечностях. От меня не укрылся горячий взгляд, который он бросил на мою грудь, на что я густо покраснела.

Смех, да и только.

Огляделась, и приуныла. Это место и вправду напоминало своей убогостью и захламленностью преисподнюю.

–Зачем мы здесь?

Лешка криво усмехнулся.

–Как? Ты не узнаешь место, в котором выросла? – В груди противно заныло. Это его издевка так задела меня, или я действительно знаю это место? Глаза метнулись в сторону, проверяя наличие ржавой старой качели. В голове прозвучали протяжные унылые стоны, словно издалека, разрезая утреннюю тишину металлическим криком.

Я знаю. Мелькает в голове, и сердце ухнуло вниз.

Это угнетающее, заброшенное место, на краю вселенной имеет ко мне отношение? Это какой–то сюрреализм, я не могла поверить в это, разглядывая обшарпанный дом, не дыша. Грязные зеленые ставни выцвели так, что их цвет скорее угадывался, чем просматривался. Такие же грязные серые стены, без признаков бывалой штукатурки и какого–то фасада. Нет ничего, только грязные доски и обветренный черный камень, зиял из многочисленных дыр, которые, словно, огромные раны гноились на теле полуразрушенного дома.

Вокруг, также царила поразительная запущенность, грязь и тонны мусора.

–Поторопись. Мы и так порядком задержались. А у меня дел по глотку.

Осторожно ступая, я медленно шла вперед, пожирая глазами все вокруг, словно узнавая это место. От этого мне стало так тошно, что скрутило судорогой диафрагму. Меня била мелкая дрожь, и руки ходили ходуном.

Внезапно дверь подъезда перед нами распахнулась, и громко бахнула о стену, вырывая кусок камня со стены. Я проводила взглядом его стремительный полет в густые заросли сорняка, затем оглядела, по всей видимости обитательницу дома.

–Куда прешь? – Взревела женщина неопределенного возраста, в грязной засаленной фуфайке, обдавая нас застарелым перегаром. Леша поспешно отошел в сторону, уступая дорогу грозной женщине. – Ходють тут всякие! Как померла Валька, так проходной двор! Пошла девка по рукам. И че в ней хорошего–то? Рыжая, конопатая тьфу!

Сплюнув в сторону, женщина торопливо пошагала в сторону покосившего ларька, с символичной вывеской "Хмельной ларь".

Лешка по–джентльменски придержал замызганную дверь, и мы вошли в подъезд, где на смерть воевали два кота, завывая что есть мочи.

Марлей – осенило меня, при виде рыжего тощего кота. Его немногочисленная шерсть торчала грубыми клочьями во все стороны, но он храбро сражался с более молодым и сильным дворовым котом.

–Брысь, –рявкнула я. Серый кот дал деру, а Марлей тяжело опустился на холодный бетон. Я присела возле него, погладив за грязными ушами. Марлей испуганно вскинул взгляд, и насторожился, принюхиваясь. В памяти вдруг всплывает картинка, как тощая девчонка тащит котенка с мусорки, такого изможденного, еле живого. Прячет у себя в холодной комнате…Кормит его обедом со школы… А он согревает ее своим теплом, и благодарно урчит, скрутившись клубком под боком.

Закрываю глаза, крепко их сжимая, сдерживая выступившие слезы, потому что сразу узнала себя в этой девчонке. Марлей потерся о мои ноги, преданно заглядывая в глаза. На щербатом лице мелькает радость, а меня словно в кипящий котел бросили. Все задрожало внутри от чувства дежавю, и чего– то едва уловимого, болезненного.

–Если ты закончила акцию милосердия нам пора.

Поднимаюсь, прошептав Марлею одними губами "Прости". Но он понял. Я уверена. Он всегда понимал меня, словно читал мои мысли. Иду за Лешкой, но кот устремился следом.

Лешка, тем временем, замер возле коричневой, обитой дермантином, наполовину изодранной котами дверью, и громко постучал в нее огромной ручищей.

–Открывай. Я знаю ты дома. –За дверью не слышалось ровным счетом ничего. –Если ты не откроешь, я сам войду, так и знай.

Звякнул замок, и дверь медленно открылась. На нас уставилась молоденькая рыжеволосая девушка, испуганно глядя на нас. Ее милое личико, усыпанное веснушками, горело любопытством, а глаза метались от Лешки ко мне.

–Ну, что ты, как в первый раз видишь? Где твое гостеприимство, и манеры? – Поглумился Лешка, отталкивая девушку плечом, проходя внутрь. – Заходи, не отсвечивай. – Это уже мне.

Я зашла в узкий, темный коридор, огляделась, прислушиваясь к себе, прошла вглубь.

Нет, ничего.

–Майка поедешь с нами.

Мая, так звали девушку, обернулась к Лешке, отступая к стене, медленно покачала головой.

–Я не могу. Флинт не отпустит.

–Чихать я хотел на твоего Флинта. С нами поедешь. Кстати, чего это ты такая не приветливая? Поздоровайся с гостьей.

Мая поджала дрожащие губы, поднимая на меня зеленые, так похожие на мои, глаза. Впивается в меня, сканируя, не оставляя без внимания, ни одну клеточку моего лица.

–Ну, что скажешь? – Поторопил ее Лешка, она дернулась всем телом, пожавши плечами.

–Странно.

–Я без тебя вижу эти странности, бл*ь, ты мне скажи – это твоя сестра или нет?

Мая снова посмотрела на меня, а меня словно напалмом обожгло, ведь я четко понимала, что она моя сестра, но почему–то промолчала.

–Почему ее не спросить? И почему она так одета? –Спросила так, будто меня здесь не было.

–Ты мне вопросы будешь задавать или я тебе?

–Не кипятись. –Потерла она двумя пальчиками переносицу, –столько времени прошло.

–Это не Селена, верно? –С нажимом произнес Алексей, распаляясь. – Черти б ее побрали. Бл*дство!

Громко выругался мужчина, чем повеселил меня.

–Ты же моя сестра, верно? –Осторожно спросила Майка, в волнении заправляя рыжий локон за ухо.

–Не знаю. Я ничего не знаю. – Развела руками, продолжая истерично веселиться.

–Это как? – Растерялась Майка.

–А вот так. За твоей сестрой наблюдалась склонность к драме?

Засмеялась Майка, разводя руками.

–Заткнись! – Разозлился Лешка. – Нашла, когда веселиться. Пошла! – Толкнул он меня к выходу, давая знак Майке следовать за нами.

У дверей терся Марлей, и увидев его Майка, постучала рядом в соседскую дверь. Она тут же распахнулась, будто хозяйка квартиры, та самая грозная дама, находилась сразу за ней.

–Теть Зой, за Марлеем присмотрите? – И видя, как грозно поползли кустистые брови вверх, добавила: – пожалуйста. А я вам винца привезу. Идет?

Очевидно, последняя фраза оказалась решающей, потому как теть Зоя зычно позвала кота, шире распахнув дверь:

–Марлей! Иди милок! –Кот, тут же метнулся в образовавшийся проем и скрылся в глубине квартиры. – Опять подрался, ирод непослушный?

Мы наконец спустились и вышли на улицу. Я тут же глубоко вдохнула полной грудью воздух, показавшийся мне свежим и вкусным, не смотря на смердящую свалку, чей аромат доносил ленивый ветерок.

–Поехали. – Алексей устроился за руль, Майка бесцеремонно уселась рядом, а мне ничего другого не оставалась, как перебраться назад.

–Позвони Флинту. Проблемы будут. –Озабоченность отозвалась девушка ближе к обеду. За окном городской пейзаж сменился полевым и пустынным, и мне вскоре надоело пялиться в окно.

–Обойдётся. –Буркнул Алексей.

–Да что с тобой? Это она так на тебя действует, да? Вернее, не она, а её призрачная тень. Моя сестра была яркой, эффектный девушкой, а это кто? Но тебя и от этой повело, ведь так? Только знаешь, что я тебе скажу? Селена это или нет, ее участь ясна. Волков не оставит ее в живых. И мы оба об этом знаем.

–Закрой свой поганый рот! –Прорычал, выплевывая каждый слог. – Иначе я сам вырву тебе язык, и не придётся больше боятся Флинта.

Дальше мы продолжили путь в абсолютном безмолвии, а я, разумеется, принялась размышлять о своей незавидной участи, предвкушаю встречу с Волковым. Порылась на задворках своей памяти в поисках хоть малейшего представления, что это за человек, но тщетно. Голова отозвалась всплеском головной боли.

Вскоре мне удалось задремать, и проснулась уже ближе к вечеру. Майка закапризничала, требуя приличный ужин, и Лешка сдался, ругаясь матом себе под нос. Поужинали в маленькой кафешке, вполне приличном, и двинулись дальше.

Ближе к городу, чьи огни рассыпались на горизонте Лешке позвонил он.

В тишине салона его хрипловатый тягучий голос прошелся тупым ржавым лезвием по натянувшимся вдруг нервам, опаляя внутренности жидким пламенем.

–Вези ее ко мне…

Глава 11

Сердце судорожно пульсировало где–то в горле в тяжелом предчувствии, когда мы поднимались по черной гранитной лестнице какой–то жутко помпезной резиденции. В ушах все еще звучали бархатные нотки того голоса, который задел внутри нечто такое, что до сих пор не давало покоя.

Лешка заметно нервничал, а Майка притихла, широко раскрыв рот глазела по сторонам. И хоть посмотреть действительно и было на что, все мои мысли занимал он, хозяин того голоса. В голове словно в калейдоскопе менялись картинки, я напрягалась изо всех сил, но так и не смогла сосредоточиться на них.

Лешка замер перед тяжелой черной дверью, и я затаила дыхание, пытаясь унять дикое сердцебиение. Коротко постучав, он толкнул дверь, и мы вошли в просторный кабинет в чёрных тонах, где во главе длинного стола сидел он.

Меня будто со всей милы ударили в солнечное сплетение, потому что прямо передо мной сидел настоящий дьявол–искуситель с глубокими черными глазами. Он был просто нечеловечески красив, той красотой от которой глазам становилось больно, до рези, до кровавых слез. Никогда в жизни я не ощущала столь мощной и величественной силы. Один его взгляд вызывал желание немедленно сделать глупость, с мольбой заглядывая преданной собакой в глаза. Впадаю в оцепенение, продолжая жадно прожигать его своим растерянным взглядом. Волосы чуть длинноватые, были растрепаны, словно их хозяин имел привычку то и дело запускать туда руку. Полные губы преступно яркого цвета и длинные черные ресницы, скрывающие черную бездну и пляшущих на их дне чертей. Ровные черные брови сведены на переносице, а глаза впились в меня пронзительным цепким взглядом. Под их прицелом меня буквально швырнуло в жар, и пот тут же выступил вдоль позвоночника.

Рукава рубашки закатаны, обнажая загорелые сильные руки, верхние пуговицы небрежно расстегнуты, а в вырезе видна мощная шея, и на ней тонкая филигранная цепочка… Пока я пристально разглядывала, до меня наконец дошло, что этот человек смотрит на меня с адской полосующей ненавистью. От этого открытия у меня засосало под ложечкой. Время замерло для меня в одной безумной точке, где агония медленно поднималась к самому сердцу, чтобы вцепится в него острыми клыками– жалами. Я дышала рвано, словно загнанное дикое животное, и в груди клокотал такой же животный ужас.

Перед ним.

Волк… Так, кажется, его называли? Так вот это не просто волк, это самый настоящий дикий волчара, который существует чтобы убивать, повелевать и решать участь своей жертвы. Он буквально пропитан запахом смерти, я чувствовала ее так явно, что закололи кончики пальцев. Видела на дне черной ядовитой бездне его пылающих глаз.

Коротко, едва заметно качнул головой, и Лешка, подхватив оторопевшую Майку под руку, попятился к выходу. Я позорно решила примкнуть к рядам отступающих, но натолкнувшись на безапелляционный взгляд Лешки, замерла на месте, и попыталась все же взять себя в руки под тяжелым ледяным взглядом.

Все так же молча, он тяжело поднялся и медленно двинулся ко мне. Едва он остановился передо мной, буравя меня взглядом, как я почти лишилась чувств. Тело мгновенно стало ватным, и ноги задрожали. Сердце снова лихорадочно зашлось, по телу устремились колкие мурашки оседая внизу живота ноющей сладкой болью. Такой знакомой. Слишком сильна была его энергетика, слишком агрессивно тяжела. Она давила меня могильной плитой прямиком к полу, именно туда мне и хотелось растечься лужицей. Прикрыла глаза, чтобы не видеть его обжигающей красоты и бездонных глаз. Его запах всколыхнул во мне дикие, первобытные инстинкты, мгновенно швырнув в лихорадку. Мне хотелось заорать до трясучки, когда его горячий шепот коснулся моей пылающей щеки.

–Я мог бы обмануться на твой счет. Но едва взглянув в твои трусливые глазенки, как сомнения тут же отпадают. – Бархатные, глубокие вибрации оседают тугим колючим комом в желудке, я тяжело сглатываю его, не в силах взглянуть ему в лицо.

–Смотри! – Коротко приказывает, и я не в силах ослушаться.

Медленно открываю глаза и мгновенно падаю на дно его черных глаз.

Циничная улыбка растягивает алчный рот, и я уже не в силах отвести глаз.

–Я мог бы убить тебя еще там, в Богом забытом Мухосранске. Но я предпочел уничтожить тебя медленно, глядя как ты будешь подыхать в муках. – Ленивая хрипотца парализует каждый нерв в моем измученном теле, расцветая жгучей болью под сердцем.

–Кто ты?… – С трудом выталкиваю из себя, разлепив пересохшие губы.

Взглянул в недоумении, затем громко рассмеялся, чуть закинув голову. От этого звука меня прошило высоковольтным разрядом, и ударило прямиком вниз живота. Я не смогла отвести глаз, жадно пожирая его ими, в глубине души наслаждаясь его хохотом.

Звонкая оплеуха обрушилась на мою щеку, второй раз день, свалив меня на пол. Рывком дернув меня снова вверх, пятерней обхватив лицо, поднял на уровне своих глаз, другой в растрепавшиеся волосы, и тут же впился в меня диким взглядом.