Вокруг света без виз

В Египте, как и во всем мире, идет активное продвижение международных сетей быстрого питания. Закрывать глаза на этот процесс глупо, бороться с ним запретительными мерами – не рационально. Египтяне решили сыграть на опережение. Они стали создавать свои сети, переняв у конкурентов их главные достоинства – чистоту, быстроту обслуживания, яркий современный дизайн. Но кормят там не гамбургерами, а своими исконными блюдами – кушери и фуль (густое коричневое пюре из фасоли). Если же заведения размещаются в старых зданиях, то ради экономии места в них устанавливают высокие столики, за которыми есть приходится стоя.

Последний вагон на юг

С точки зрения самостоятельного туриста, Египет – это государство на военном положении. Как сказали бы американцы, здесь идет ожесточенная «война с террором». Многие районы закрыты для иностранцев – из-за опасений, что там на них могут напасть исламские экстремисты. На большинство достопримечательностей туристы могут попасть только в составе конвоя под охраной полицейских.

Билеты для иностранцев продают только на скорые поезда и в специальные «интуристовские» спальные вагоны, в обязательном порядке оборудованные кондиционерами.

Есть и более дешевые сидячие вагоны. Но они рассчитаны только на египтян. Чисто теоретически и иностранцы могут в них ездить. Но и в этом случае им билеты продают по специальной цене, примерно в три раза выше, чем для местных.

Мы заранее о билетах не позаботились – такая уж привычка, решать проблемы по мере их поступления. На вокзал пришли всего за полчаса до отправления последнего в тот день поезда. И тут сюрприз! Оказалось, билетов в кассе уже нет – ни за какие деньги. Кассир казалось не был этим обескуражен.

– Идите на посадку. Билеты купите в вагоне.

Мы вышли на платформу и стали ждать. По расписанию поезд на Асуан должен был отправиться в 22.40. Однако, шел уже двенадцатый час ночи, а его все не было. Может, мы не на той платформе ждем? Я поинтересовался у египтянина, стоявшего по соседству. Он объяснил.

– Два дня назад в районе Гизы произошла крупная авария. Несколько десятков человек погибло. На дороге образовался завал из покореженных вагонов. Рельсы на аварийном участке тоже нужно менять. Поэтому и неудивительно, что поезда, и раньше-то ходившие не очень точно, совсем выбились из графика.

Примерно через час к соседней платформе подошел предыдущий поезд. Он должен был уйти еще три часа назад – задолго до нашего появления на вокзале. Билетов у нас все равно не было. Почему бы не переметнуться на него? В спальных вагонах наверняка мест уже нет. Но в сидячих должно быть посвободнее. Там, в крайнем случае, можно и где-нибудь в проходе устроиться.

Пройдя вдоль всего состава, мы зашли в самый последний вагон – на входе у нас никто билетов не проверял. Поезд уже тронулся, а внутри было всего несколько человек. Среди них нашелся и один англоговорящий. Он тут же взялся нам помогать, вводить в курс дела.

– У вас какие места? Нет билетов? Так бывает. В кассе пассажирам советуют садиться в поезд и покупать проездные документы у кондуктора. А потом маяться – ехать в переполненном тамбуре.

Мухаммед оказался не египтянином, а нубийцем. Он работал гидом в Асуане, и часто ездил в Каир и обратно на этом поезде.

– Раз на раз не приходится. Все зависит от того, сколько народу подсядет в Гизе. Если мало, то и для вас останутся свободные места. Иначе придется вам переходить в тамбур. Имейте в виду, что этот вагон не для иностранцев, а для египтян. Но вам наверняка попытаются продать билеты по «интуристовской» цене.

– И какая разница?

– Проезд от Каира до Асуана в сидячем вагоне скорого поезда стоит 70 фунтов. Но в кассе для иностранцев эти же билеты продают уже за 180.

– А в вагоне?

– В вагоне тоже. Но вы не говорите, что туристы. Скажите, что работаете гидами в Асуане. Тогда и вам продадут билеты за ту же цену, что и местным.

Бомжи с билетами

Сейчас скорый поезд от Каира до Асуана идет примерно 12 часов – вернее, должен идти. Но в этот вечер он и отправился с трехчасовым опозданием, и тащился еле-еле – до Гизы не 20 минут, как положено по расписанию, а три часа.

Первая остановка – в Гизе. В вагон хлынул поток пассажиров с котомками и узлами – им-то пришлось ждать на вокзале шесть часов! Когда поезд тронулся, выяснилось, что ни одного свободного места не осталось.

Мы пошли в соседний вагон – там также свободных мест не было, и в третьем, и в четвертом… Люди забили тамбуры, полки для багажа, переходы между вагонами и даже умывальники – они в египетских поездах расположены напротив туалетов и в отличие от них не имеют дверей. Перед нами толпа расступалась, чтобы освободить проход, а затем сразу же смыкалась.

Вскоре нас нашел кондуктор. Он ничуть не удивился, что у нас нет билетов. Я протянул ему ровно 210 фунтов (на три билета – по цене для местных). Однако, кондуктор стал что-то объяснять мне по-арабски. Я уже думал, что придется по совету нашего попутчика говорить, что мы якобы работаем в Асуане гидами. Но один из пассажиров перевел.

– Билеты в Асуан стоят не по 70, а по 76 фунтов.

Так мы официально стали бомжами – с билетами, но без мест.

Вскоре в вагоне показалась парочка полицейских. Они посмотрели наши билеты и… попросили пройти с ними. Под конвоем (или почетным эскортом?) мы пришли в вагон-ресторан (он разделят две части поезда – вагоны 1 и 2 класса). Один из полицейских завел о чем-то разговор с буфетчиком – кроме него в вагоне-ресторане никого не было. Говорили они по-арабски, но было видно, что буфетчик явно не рад тому, что слышит от полицейского. Однако, полицейский продолжал настаивать и закончив разговор, обратился уже к нам по-английски.

– Вы останетесь в этом вагоне, пока где-нибудь не освободятся места.

Мы заказали по стакану чая и удобно устроились в мягких креслах за столиком.

– Только не спать, – строго приказал буфетчик, все еще сердитый от того, что ему навязали «нахлебников».

Поздно ночью он закрыл двери вагона-ресторана и выключил свет. Удаляясь в закуток, в котором у него была кровать, он милостиво промолвил.

– Можете немного поспать.

Ночь прошла быстро. С восходом солнца ресторан открылся. И мы опять уселись «пить чай» и смотреть в окно.

Железная дорога практически на всем ее протяжении проходит вдоль восточного берега реки Нил. На полях виднелись загоревшие до черноты крестьяне-феллахи, которые за долгие века практически совсем не изменились. Они размахивали мотыгами, какие можно найти в музеях с датировкой, скажем, «3000 год до н.э.», или босиком шли за парой черных буйволов, вгрызаясь в землю плугом, который сильно смахивал на прототипы, изображенные на фресках эпохи Древнего царства.

Деревни выглядели довольно живописно. Двух-трехэтажные дома с плоскими крышами из очищенных стволов пальм, слепленные из сырцового кирпича, стояли на берегах наполненных нильской водой каналов, под сенью финиковых рощ.

Благодаря сложной системе ирригации, основу которой заложили еще во времена фараонов, египетские крестьяне собирают со своих полей по два-три урожая в год. На расположенных по соседству полях были и пахота, и молодые зеленые всходы, и уже налившиеся колосья, которые вот-вот начнут собирать. Словом, смотреть в окно совсем не скучно.

Разительным контрастом к ухоженным полям были города и особенно пригороды с уродливыми бетонными коробками, пыльными улицами и кучами мусора. Удручающую картину немного смягчали лишь минареты и купола мечетей, да редкие пальмы.

Поезд шел очень медленно, подолгу останавливаясь – как на станциях, так и посреди пустого поля. Периодически я ходил по составу в поисках свободного места. Но покинуть вагон-ресторан нам удалось только после Луксора, где многие пассажиры вышли.

Дорога оказалась достаточно утомительной. Вместо обещанных по расписанию 12 часов поезд тащился все 20! Но мы все же доехали до Асуана.

Асуан

Асуан относится к числу старейших городов Египта. Первое поселение здесь появилось пять тысяч лет назад на речном островке, который древние египтяне называли Абу, римляне – Элефантин, а арабы – Гезирет-ез-Захер, «цветущий остров».

Красивое название, но по мнению Ю. Н. Щербачева совершенно незаслуженное: «В северной части, на каменистой и пыльной почве, растут одни пальмы; южная, где находилась Элефантина, завалена грудами мусора и обломков, и нигде нет ни малейшего цветка». Впрочем, возможно имелись в виду цветы суданской розы, которыми здесь торговали.

В период Древнего царства (2686 – 2181 годы до н.э.) Абу стал столицей Верхнего Египта и одновременно его пограничным форпостом. Здесь заканчивались владения фараонов. Дальше к югу тянулась черная Африка.

Во времена римского владычества Асуан, расположенный все лишь чуть-чуть севернее тропика Рака, также был самым южным форпостом империи. Сюда – в самый дальний закуток, «в который не заманят и награды» – ссылали политических заключенных. Именно здесь жил и умер в изгнании Децим Юний Ювенал (60 – 127 гг.), автор знаменитого изречения «в здоровом теле – здоровый дух».

Пограничное положение города было не столько хлопотным, сколько удобным. Из-за порогов приходилось перегружать товары с лодок, идущих вверх или вниз по Нилу. Поэтому торговля здесь всегда кипела.

Шла она настолько успешно, что островной территории уже не хватало для размещения всех лавок и складов. Поэтому в период Нового царства (1155 – 1069 гг. до н.э.) на речном берегу напротив острова возник еще один город. Его назвали Свенет, что на древнеегипетском языке означает «торговля». Позднее, в арабской транскрипции, оно стало звучать как Ас-Суан. В. Андреевский писал: «Этот город обязан своей античной славой и даже самим своим существованием своим положением у порогов на границе Египта и Эфиопии, и соседству с пересекающим здесь Нил гранитным кряжем, откуда фараоны брали материал для своих обелисков и статуй».

Затем наступил длительный период политической нестабильности, во время которого город неоднократно грабили нубийцы. Порядок удалось навести только в 1517 году, когда Египет вошел в состав Османской империи.

Уже для четвертой по счету империи – после египетской, Александра Македонского и римской – этот город стал самой южной точкой. Дальше на юг тянулась Нубия (сейчас это древнее государство поделено между Египтом и Суданом). Оттуда в Египет поставляли золото, слоновую кость и… чернокожих рабов. Работорговля процветала вплоть до конца XIX века – даже после ее официальной отмены. Ю. Н. Щербачев в своих заметках, например, вскользь упоминает: «буфетчик очень дешево купил для жены негра, однако вскоре был вынужден его сбыть, потому что он кусался». Причем, русского путешественника ничуть не удивляло, что негров по-прежнему свободно продают и покупают. Значит, в то время это была общепринятая практика.

Сейчас Асуан, несмотря на свою древнюю историю, – не столько туристический, сколько административный и коммерческий центр южного Египта. Поэтому и неудивительно, что выйдя с вокзала мы сразу же попали на торговую улицу. Магазинчики, киоски и лотки с товарами тянулись на несколько километров. Продавали, как водится, китайский ширпотреб и сувениры для туристов (чаще всего, тоже китайского производства).

Были и продавцы высушенных лепестков и бутонов суданской розы – знаменитый чай каркаде. Дороже всего ценится чай, состоящий из засушенных целиком цветков, дешевле всего – из поломанных в крошку лепестков (в наших магазинах только такой и продают). Внутри этих категорий также есть своя градация. Например, чем темнее цвет лепестков – тем чай дороже.

Увидев вывеску гостиницы, мы свернули с главной торгово-пешеходной улицы в переулок. И тут к нам подскочил «хелпер» с предложением устроить на ночлег. Хотя мы сразу же отказались от его услуг, он ничуть не расстроился, а пошел перед нами. Получалось, будто именно он и вел нас в гостиницу.

В первой гостинице нам не понравилось. Пошли искать что-нибудь получше – или почище или подешевле (вероятно, в цену включили услуги нашего навязчивого «помощника»). К счастью, отелей там много. В том же доме, только с противоположной стороны, мы нашли подходящий для нас вариант – за те же деньги, но значительно чище. Да и окно комнаты выходило не на грязную глухую стену, а на улицу.

Владелец отеля тут же стал навязывать нам тур в храм Рамсеса II в Абу-Симбел.

– Вы конечно, можете поехать туда и самостоятельно. Но все автобусы отправляются одновременно – в 4 часа утра – и идут в составе конвоя, под охраной полицейских джипов. Если вы купите тур у меня, то вам не придется добираться до автовокзала. Вас заберут прямо от дверей гостиницы.

Чисто теоретически до храма можно добраться и самостоятельно – на автобусе, идущем из Асуана в деревню Абу Симбел. Но с практической точки зрения это не имеет никакого смысла. Поездка в составе организованной экскурсии обойдется не намного дороже. Вернее, это даже и не экскурсия. Если нужен гид по храму, его нужно заказывать отдельно. В стандартный «турпакет» входит только транспорт – туда и обратно.

Храм Рамсеса II в Абу Симбел

В четыре часа утра микроавтобусы объезжают все отели Асуана, собирая сонных туристов. Вставать пришлось рано. Уже вторую ночь подряд нам не удается толком выспаться. К счастью, ехать предстоит 280 километров. Будем досыпать в пути.

Правление Рамсеса II, самого почитаемого и обожествляемого фараона Древнего Египта, который дожил примерно до 87 лет, было по египетским меркам очень долгим и запомнилось на многие века. У него было семь главных жен, три из которых были его дочерьми, и нескольких десятков детей.

Храм Рамсеса II вырезан в гранитной скале на берегу Нила возле деревни Абу-Симбел, всего в 40 километрах от суданской границы.

Египтяне строили храм в период с 1274 по 1244 годы до н. э. Позднее храм практически полностью занесло песками. Вплоть до начала XIX века о его существовании мало кто догадывался. Первооткрывателем стал швейцарский путешественник Иоганн Людвиг Буркхардт, инкогнито путешествовавший по арабским странам под именем Ибрагим ибн Абдалла. 22 марта 1813 года он записал в своем дневнике: «Моему взору открылось то, что еще оставалось видно от четырех колоссальных статуй, высеченных в скале. Невыносимый ветер, постоянно дующий в этом каменном горле, так засыпал гигантские статуи песком, что остались видны лишь головы». Несколькими годами позже известный авантюрист Джованни Батиста Бельцони нанял в соседней деревне Абу-Симбел феллахов и с их помощью расчистил храм от песка.

Храм благополучно простоял до середины XX века. Но сейчас мы могли бы его и не увидеть. По крайней мере, без использования аквалангов. Ведь после создания Асуанской плотины храм должен был оказаться на дне водохранилища. Но, к счастью, за него вступились ученые и деятели культуры.

На деньги ЮНЕСКО и при участии советских специалистов провели уникальную спасательную операцию, до сих пор не имеющую аналогов в мире. Храм вырезали из скалы, распилили на части, перевезли на более высокое место и вновь собрали. На это потратили пять лет – с 1963 по 1968 год – много сил и денег. Но все же спасли уникальное произведение искусства от ожидавшей его неприглядной участи.

Фасад храма, высотой 31 метр и шириной 38 метров, украшен четырьмя гигантскими статуями сидящих на стульях фараонов. Они прекрасно сохранились – только у второй слева отбита голова.

Гигантские статуи, высотой 20 метров, стали визитной карточкой не только южного, но и всего Египта. Оно и понятно. Здесь только фасад и разрешают фотографировать. Внутри же фото и видеосъемка запрещены. Хотя как проследить за сотнями обвешанных фото и видеотехникой туристов?

На радикальные меры – отбирать всю аппаратуру и тщательно всех обыскивать – не пошли. Поставили табличку «не фотографировать». А обязанность по защите народного достояния от объективов возложили на охранника.

Жалко человека. Под грузом огромной ответственности за порученное дело он стал совсем нервным. Носился как угорелый по храму – а там, кстати, не один зал, а несколько.

Солнечный свет попадает внутрь храма только дважды в год. В остальное же время, как и сейчас, он освещен лишь тусклыми лампочками. Бродить внутри приходится в таинственном полумраке. А народу много – всех же посетителей привезли одновременно. Как тут можно за всеми проследить? Хотя, вероятно, охранник вряд ли был озабочен там, чтобы туристы вообще не фотографировали. Вероятно, за небольшую мзду он был готов «закрыть глаза» на нарушение запрета.

Рядом с главным храмом есть и еще один, в три раза меньше по размеру, но построенный в том же стиле. Он посвящен жене фараона Рамсеса II, красавице Нефертари (в переводе ее имя означает – возлюбленная). Фасад украшают шесть статуй, две из которых изображают богиню любви Хатхор. Внутри храма только два зала. Снимать в них также запрещено.

Подняться на вершину соседнего холма, чтобы оттуда сфотографировать сразу два храма, тоже оказывается нельзя. Стоило нам с Олегом пройти всего с десяток метров по тропе вверх по склону, как наперерез с двух сторон побежали солдаты. На ходу они что-то кричали и нервно передергивали затворы автоматов. Казалось, стоило нам сделать еще несколько шагов, и они откроют огонь на поражение. Какие-то удивительно нервные там охранники.

«Нильский круиз»

От Каира до Асуана и обратно по Нилу бороздят круизные суда с трехэтажными массивными палубными надстройками – настоящие передвижные пятизвездочные отели – с бассейнами и Wi-Fi. Но здесь же снуют и простые деревянные посудины без мотора с единственным прямоугольным парусом – фелюки. При хорошем попутном ветре они преодолевают расстояние между Асуаном и Луксором за 3—5 дней.

Изначально на фелюках перевозили грузы, местных торговцев и крестьян. Но с появление туристов часть владельцев лодок переключилась на более доходный бизнес. Местные турфирмы организуют короткие туры, своеобразные «круизы для бедных» – для тех, у кого денег еще меньше, чем времени.

Один-два дня, по желанию и возможностям, туристов сплавляют вниз по течению на фелюке. А затем пересаживают в микроавтобус и везут в Луксор. Вторая часть тура – так же обязательна, как и первая. Египетские власти не могут позволить, чтобы иностранцев бросали где попало на произвол судьбы. В то время, как сами Асуан и Луксор считаются сравнительно безопасными, дорога между ними – по мнению полиции – таит множество опасностей.

Цена тура на фелюке во всех конторах одинаковая (150 фунтов за первые сутки и по 50 – за следующие). Различаются только условия и уровень комфорта. Все же фелюки – не стандартные круизные суда. Они отличаются друг от друга размерами, строились в разное время, да и эксплуатировались по-разному.

Как это обычно и бывает в Египте, туристическую фирму, организующую круиз на фелюке, искать не пришлось. Она… сама нас нашла. Тот же самый хелпер – прекрасно говорящий по-английски парень-нубиец, который прицепился к нам на улице в первый вечер, когда мы искали отель – и стал организатором поездки.

Мы пригласили с собой в компанию Александра – немца из Казахстана уже почти двадцать лет живущего в Германии. С ним мы случайно познакомились на улице. А турфирма нашла нам еще одного попутчика – мало разговорчивого парня из Канады. Так впятером мы и погрузились на фелюку. Кроме нас на лодке были также старик-капитан и его племянник – юнга.

Медленно-медленно вдоль по Нилу

Фелюка шла не спеша. Мотора на ней не было. Рассчитывать можно было лишь на слабое течение и силу ветра. Простой прямоугольный парус не только не давал сильно разогнаться тяжелой деревянной посудине, но и вынуждал идти не по прямой, а галсами. Вначале от одного берега до другого, затем крутой разворот и вновь поперек течения, увертываясь от проходящих по фарватеру огромных круизных теплоходов.

На фелюке было непривычно тихо: скрипели деревянные части корпуса и свистел ветер в парусах. Развлечений, конечно, никаких. Оставалось только расслабиться и наблюдать, как солнце медленно клонится к закату, над водой никуда не спеша пролетают птицы и шумят прибрежные камыши.

В Египте не бывает сумерек. Солнце зашло как-то сразу. И сразу же установилась полная тишина, будто остановилось время. На иссиня-черном небе постепенно загорались звезды. Потом стало немного светлеть – восходила луна. Фелюка скользила по блестевшей как расплавленный свинец глади реки.

Идиллию нарушил появившийся где-то вдали и постепенно приближающийся шум работающего водяного колеса. Капитан поспешил увести фелюку поближе к берегу, чтобы пропустить очередной пароход с освещенными окнами и доносящейся сквозь шум двигателей музыкой. Но едва этот монстр пронесся мимо, как мы вновь вернулись в уже привычное царство тишины. Так мы и продолжали неспешно плыть по освещенной луной водной глади.

Фелюка шла так тихо, что можно было расслышать самые тихие и удаленные звуки, отраженные от водной поверхности и усиленные отражением – крик птиц в темных камышах, отдаленный лай собак в пустыне, резкие и грубые крики верблюдов. Так бы плыть и плыть всю ночь. Но это здесь запрещено!

После серии направленных против иностранцев терактов египетские власти ужесточили меры безопасности. Фелюки с пассажирами-иностранцами не могут останавливаться на ночь где попало (как это было еще несколько лет назад). Парковаться можно только в специально отведенных для этого местах. Недалеко от деревень, в которых есть полицейские участки. Считается, что такое соседство может отпугнуть потенциальных террористов.

Часа через два после заката наша фелюка пристала к высокому песчаному бархану на левом (западном) берегу Нила. В этой поездке нам уже неоднократно приходилось спать под открытым небом (спальные мешки и сейчас были уже наготове). Но прямо в лодке, да еще и на воде ночевать довелось впервые.

Мы с Олегом вышли на берег – на разведку. Там – насколько можно было видеть в свете полной луны – только песок и копошащиеся на нем скарабеи. Вероятно только эти священные для древних египтян насекомые и будут нас в эту ночь охранять.

Капитан достал керосинку и стал готовить ужин. На сковородке зажарил рыбу и помидоры с яйцами, в кастрюле сварил макароны. Потом нарезал кусочками огурцы и помидоры, достал из холщового мешка пресные лепешки, без которых в Египте никакая еда не обходится. Затем заварил чай – не суданскую розу, а обычную черную заварку.

Ужинали при свечах, которые для защиты от ветра стояли в разрезанных поперек пополам пластиковых бутылках. А спали на палубе, под толстыми шерстяными одеялами. Было достаточно прохладно, зато ни комары, ни мошки нам не досаждали.

Утром после легкого завтрака мы переправились на противоположный, более населенный восточный берег – именно там проходят железная дорога и шоссе.

Вскоре подошел охраняемый полицейскими джипами конвой из нескольких микроавтобусов. В одном из них нашлось место и для нас. Никакой самодеятельности здесь быть не может. Всех туристов повезут вместе. Да и остановки по пути будут не по требованию, а в заранее выбранных местах.

Храм Ком-Омбо

Первая остановка – в Ком-Омбо («Золотой курган»), расположенном на месте древнего Омбоса, который еще раньше назывался Нуба. Здесь, в 50 километрах к северу от Асуана, на берегу Нила живут нубийцы, которых переселили с земли, затопленной после строительства Асуанской плотины и создания озера Насера.

В древности город был известен как Па-Себек («Земля Себека») – по имени бога разлива Нила и изобилия, изображавшегося в форме крокодила, которому как тотему поклонялись местные жители. В те времена египтяне высоко почитали священных животных.

Во времена правления в Египте греческой династии Птолемеев (потомки одного из полководцев Александра Македонского) Ком-Омбо, стал важным торговым центром. Здесь торговали золотом и африканскими слонами. Одновременно он был и крупной военной базой, защищавшей Египет от нападений нубийцев.

Храм в Ком-Омбо был основан во время правления Птолемея VI (191 – 146 гг. до н.э.), а достраивался уже Птолемеем XIII (51 – 47 до н.э.) и римским императором Траяном (53—117 н.э.). Как видим, и здесь без римлян не обошлось.

Уникальность этого храма в том, что он посвящен не одному богу – как это было принято в Египте – а сразу двум: богу-крокодилу Себеку (восточная часть храма), олицетворявшему темное начало, и светлому богу неба, изображавшемуся в виде сокола – Хароерису (он также известен как Хорур или Хор Старший). Именно поэтому у храма два главных входа, два вестибюля и два святилища. Как полагают ученые-египтологи, священников тоже было «два комплекта».

Древние египтяне считали, что река Нил – это пот Себека, бога-крокодила. Вероятно местные жители сталкивались с этими опасными рептилиями ежедневно и знали об их силе и свирепости не по наслышке. Крокодилы считались предвестниками наводнения. По мере подъема уровня воды, они спускались все ниже и ниже по течению. Они несли с собой опасность, но и благую весть – Нил опять разливается. В пустыне, где никогда не бывает дождей, только воды этой великой реки дают надежду на хороший урожай. На залитые водой поля попадает жирный ил – ценный источник удобрений и необходимых для поддержания плодородия земли микроэлементов.