Орден Белобога

расстоянием. Юноша нервно сглотнул, и сыпанул солнечника больше, чем хотел. Выругался

сквозь зубы, но исправлять было некогда – раз морок в самом разгаре, пора поднимать

кладбище, иначе вмешается Гордиян, а Нерослав не мог этого допустить. Он метнулся темной

тенью к последнему дому и резким движением высыпал на порог остатки солнечника. Задумка

юного чернобожника была весьма наивна, но от отчаяния, нехватки сил и страха, что Гордиян

возьмется за кладбище сам, на большее он способен не был. Солнечник или жар-трава, которую

в их последнюю встречу отдала Нерославу Лада, был травой, отпугивающей тьму. Ходили

легенды, что, если собирать жар-траву в день летнего солнцестояния, а затем высушить да

носить в мешочке на груди, то никакой сглаз, никакая тьма и ни одно создание Нави не сможет

добраться до такого человека – кем бы он ни был. В детстве они с Властой рассказывали друг

другу страшилки про вора, который отправился за кладом в Велесову ночь да выжил лишь

благодаря солнечнику, зашитому в ворот рубахи. Конечно, все сказки были лишь сказками, но

выбора у чернобожника не было. Он заговорил жар-траву, напитав ее собственной защитной

магией, а затем бегал по всей деревне, словно пес, сорвавшийся с цепи, и рассыпал ее рядом со

всеми избами, которые казались жилыми. Даже несмотря на то, что деревенька была мала, хватило не всем, но с этим поделать уже ничего было нельзя. Остается надежда на то, что

солнечник вместе с чародейством Нерослава, хоть как-то отпугнет мертвяков от изб и спящих в

них людей…

Перед глазами плыл и кружился мир Яви. Темное, бездонное небо так и манило к себе. Редкие и

почему-то мутные звезды лениво мигали, а тонкий серп месяца плыл и размазывался… Нерослав

зачерпнул горсть снега, и уткнулся в нее лицом. Перехватило дыхание, закололо лицо. Но стало

немного полегче. Он кое-как добрался до старого кладбища, и сразу же принялся читать

заклятие, открывая Навь, прося сил и поддержки. Сначала юноша боролся с усталостью и

ломотой – тело, казалось, отказывалось от колдовства, все соки были выжаты да выпиты. Но

как только удалось чуть приоткрыть ворота Нави – совсем немного – сила хлынула в него, как в

кувшин. Кипучая, злая, черная. Ей только и дай, что вместилище, а уж дальше она найдет куда

податься. Изо всех оставшихся крох сил юноша пытался сопротивляться Нави, которая словно

омут затягивала, засасывала, с каждым мгновением все глубже погружая колдуна в свои топи.

Он дышал размеренно и глубоко, и хоть губы и шептали заговоры, поднимающие мертвых из

могил, разум был далеко. Перед взором то и дело мелькали воспоминания, которых держался

Нерослав – Лада, Световид, лис, Ведагор, Ганна, уроки… Власта, которая ждет его, которую

нельзя оставить… Все эти образы, словно якорьки света, удерживали колдуна от почти

непреодолимого желания упасть в объятия Нави да и закончить на этом все разом. Зашевелилась

земля, встал дыбом погост, послышались стоны и рычание. Началось… Нерослав, отчаянно

ненавидя дядю, мать, себя и этот чертов чертог, в котором ему суждено было колдовать, направил мертвяков на деревню. Как только они поползли, пошли, поковыляли к живым, колдун

закрыл ворота Нави и упал на снег. Изо рта стекла тоненькая струйка крови, дыхание

прерывалось. Он чувствовал себя пустым, словно из него вылили все, что только можно было.

Отстраненно подумав, что теперь, быть может, Гордиян отстанет от него, Нерослав в последний

раз глянул на мутные блеклые звезды и канул в спасительную темноту обморока.

***

Власта, распахнув глаза, лежала на кровати без сна. Ей было тревожно: она проснулась ранним-ранним утром, когда на улице еще была серая зимняя хмарь, и рассвет не спешил ее разогнать.

Она резко открыла глаза, чувствуя, что не может пошевелиться. Сердце бешено стучало, ноги, руки, да и все тело, сковала судорога. На миг ей показалось, что она задохнется – девушка

будто забыла, как дышать. Потихоньку, постепенно, делая маленькие вдохи и выдохи, она

приходила в себя. Ей снился брат. А еще деревня, мокрый снег, старое кладбище и мороки-мороки… Зачем Гордиян потащил Нерослава к Самоцветной горе? Что за испытание он придумал

для брата? Каким он вернется и… вернется ли? На этой мысли Власта, незаметно для себя, задержала дыхание и спохватилась только, когда закружилась голова. Она поспешно вдохнула и

заставила себя дышать вдумчиво. Вдох-выдох. Нет, Гордиян, хоть и жестокий, но далеко не

дурак. Вдох-выдох. Разбрасываться такими мастерами, как племянник, не будет. Вдох-выдох. Он

точно привезет его живым и невредимым. Вдох-выдох…

Девушка лежала так до пробуждения остальных. Она не могла заставить себя встать и пойти

что-то делать, хоть и понимала, что надо отвлечься. Но бродить по терему, где все напоминало

ей о брате и его отсутствии, она не могла. Поэтому Власта просто дышала и прислушивалась к

звукам. Девушки в комнате постепенно просыпались. Кто-то быстро встал, кто-то ушел

умываться, кто-то заплетал косы. Пора бы и ей подниматься – сегодня урок Часлава, а затем

Златослава. И если первого Власта не боялась, не любила, да вообще никак к нему не

относилась, то с Златославом – этим светловолосым лучезарным змием, ей понадобится много

сил и выдержки, чтоб сдерживаться.

***

Зорян самодовольно хмыкнул и подошел к Власте. Та не удостоила его и взглядом, рассеянно

глянула на конюшню – там как обычно возился Видбор. Он снова был в одной рубахе, несмотря

на холодный ветер и мелкую крупу, которая сыпала с самого утра вместо снега. Видбор не спеша

работал, но часто поглядывал в сторону колдунов, которые вышли учиться на просторный

задний двор. Пару раз Власта ловила на себе взгляд слуги. Они ни разу не разговаривали с того

утра, когда она расплакалась. Видбор не подходил к ней, а сама она старалась занимать себя

так, чтоб не было даже времени ни о чем думать.

– Власта, ау, – нагло схватив ее за плечо, Зорян слегка потряс его.

– Ручонки-то подбери свои, – лениво протянула Власта, отходя от знахаря на шаг.

Зорян сразу же изменился в лице, а Власта наконец перевела на него взгляд своих зеленых глаз.

И улыбнулась. "Ох, Зорян, Зорян… Ты думаешь, раз Златослав поставил нас в пару, я

расстроюсь?" Бедный, высокомерный мальчишка. Власта не могла бунтовать, не могла кричать, не могла заставить мать вернуть Гордияна и Нерослава. Но никто никогда не мог сравниться с

ней в умении довести до белого каления. Зорян, конечно, тоже мастер, но куда ему с его

обидчивостью, с его хрупким самомнением и привычкой задирать нос.

– Глянь-ка, снова смелости набралась? – знахарь попытался сохранить язвительный тон, но его

выдавали сжатые губы.

Власта разочарованно вздохнула – они с Горяной словно сговорились. Что, сложно придумать

другой упрек? Скучно же…

– С тобой мне смелость не нужна, не переживай, – ласково улыбнулась Власта. – Ну что, работаем? Или ты задание не понял?

Зорян грубо схватил ее за руку – Златослав повелел им устроить снегопад. Рядом над этим

трудились еще несколько колдунов. У остальных были свои задания.

– Не думай, пожалуйста, что я твою игру не вижу, – зло проговорил знахарь.

Власта видела, как он изо всех сил сдерживает себя, чтоб не сжать ее ладонь. Ей стало

интересно, много ли ему надо, чтоб дойти до пика гнева.

– Не думаю, мой милый, – пропела девушка, – тут вообще, знаешь, никто кроме тебя не думает.

Ты ведь здесь один умный. И способный. И сильный. И…ай!

Она вскрикнула и отдернула руку. А затем сразу же рассмеялась. Ах, Зорян, проказник! Она

думала, что он сожмет ее кисть, а он от злости, кажется, пытался ее заколдовать – в руку

словно небольшая молния попала. "Это интересно даже", – подумала Власта.

– Я посильнее прочих буду, – тщетно изображая холодное спокойствие, проговорил Зорян.

Он сделал шаг назад, словно боясь самого себя и своего гнева. Власта расплылась в улыбке, разминая руки. Нападать ей, возможно и не следует, но защищаться никто не запрещал.

– Уж точно посильнее твоего никчемного брата. Да и тебя, раз уж на то пошло. Вы глупые, надменные, слабые люди, мнящие себя сильными колдунами, только потому…

– Прошу прощения, – кашлянул кто-то за спиной у Власты.

Она оглянулась и увидела Видбора. Он стоял с щеткой в руке, по-прежнему в одной рубахе.

Смотрел на Зоряна открыто, без страха, но между бровями залегла небольшая складка.

– Чего тебе, слуга? – рявкнул Зорян.

– Вы коней волнуете, господин колдун, – в тон ему ответил Видбор, нисколько не смутившийся от

слова «слуга» и гнева знахаря.

– Или поумерьте пыл, или подальше отойдите. Работать невозможно.

– Ах ты смерд пронырливый! – вспыхнул Зорян.

Власта понимала, что гнев знахаря слишком силен, и Видбор ничего такого не сказал. Да и тон

его – слегка насмешливый, но твердый, все же не был грубым. А виной такой лавине чувств

были ее слова. Это она накрутила колдуна, и тот сейчас собирался выместить злость на

безответном обычном человеке. Зорян быстро сплел пальцами простой узор, но сделать ничего

не смог – Власта встала между ним и Видбором и молниеносно – не зря она была чародейкой

Макоши – сотворила из нитей заклятие щита.

Зорян лишь зарычал, поняв, что ничего не выйдет. В бешенстве стряхнул плетение с пальцев и

круто развернулся, ища Златослава. Хоть неподалеку прогуливался и Часлав, но с момента

приезда в терем ученики почему-то перестали видеть в волхве учителя, да и он ушел в тень, смиряясь с ролью чародея средней руки. Златослав по умолчанию был главнее.

Он как раз спешил к месту схватки, учуяв недоброе.

– Что у вас тут творится? – строго спросил стихийник, переводя взгляд с Власты на Зоряна.

– Эта… – задыхаясь от злости, прохрипел знахарь.

– Зорян с гневом справиться не в силах, – серьезно и медленно проговорила Власта, понимая, что

сейчас в сравнении со знахарем выглядит очень разумной.

– Наше колдовство взволновало лошадей, и Видбор подошел, чтоб попросить нас отойти

подальше, – продолжала девушка, не убирая щита. – А Зорян рассердился, ну и вот…

Златослав пристально глядел на девушку. Власта знала, что он не верил ей, да и он же был

волхвом в школе, и как никто знал: Власта умела злить людей.

– Колдовство ли взволновало животных? – хмыкнул Златослав. – Или это перепалка ваша?

Власта вдруг похолодела – она увидела, как к ним от терема направляется мать. Гаяна в

отсутствии Гордияна была главнее Златослава, чего тот, конечно, признавать не хотел. Но

сейчас, когда причиной склоки была Власта, мать могла только усугубить ситуацию. Защиты от

нее Власта точно не ждала. Щит ее чуть мигнул, но она быстро взяла себя в руки. Двум смертям

не бывать. Она чуть помедлила, давая Гаяне подойти поближе, но недостаточно близко, чтоб

задавать вопросы, и проговорила:

– Перепалка тоже. Простите, Златослав, вам виднее, как нас учить, кого хвалить, кого ругать. Но

Зорян уже не в первый раз гнев свой сдержать не может. Знаю-знаю, – кивнула она, увидев как

Златослав хмыкнул, – не мне о гневе говорить. Я тоже не самая приветливая среди ваших

учеников. Однако Милонегу я никогда не обижала. Не в пример Зоряну. И не думаю, что у отца

ее много слуг, которые бы согласились в тереме с колдунами жить. Мы здесь гости. Хоть и

властью облеченные, а все же гости.

Подошедшая Гаяна и хмурый стихийник слушали речь Власты в молчании. Зорян же, пытавшийся

пару раз перебить девушку, вдруг умолк. И Власта подумала, уж не колдовство ли причиной?

Она точно ничего не делала. Возможно, мать? Или Златослав заставил знахаря молчать, чтоб не

показывать Гаяне всю ссору?

– Моя дочь нечасто рассуждает разумно, – протянула Гаяна, нарушая молчание, – но сейчас я с

ней согласна. Златослав, коль твои ученики в руках себя держать не способны, когда речь идет о

гневе, то как они Навь собираются обуздать? Надобно порядок навести.

Златослав, сузив глаза, только кивнул. Затем отвернулся от чародейки Макоши, и велел Зоряну:

– Идем-ка со мной. А ты, – бросил он Власте, – щит сними. Никто на твоего Видбора не

покушается. Да заданием займись.

Он развернулся и направился к терему. Гаяна кивнула Власте – мол, выполняй волю волхва.

Девушка послушно сняла щит, неотрывно глядя в след Златославу. Ох, и разозлила она его – он

шел, чеканя каждый шаг, а с неба вдруг повалил острый колкий снег, и Власта готова была

поклясться – колдовство юных чародеев тут было ни при чем.

***

Рано утром Лада вышла в лес. Еще до того, как проснулась школьная деревня, до того, как

проснулась Бажена. Лада была расстроена давешней ссорой, и ей нужно было собраться с

мыслями. Она, закутавшись в тулуп и платок, натянула толстые варежки, которые наделила

теплом (спасибо Ворону), и неспешно пробиралась по сугробам в чащу. Вернее, не в такую уж и

чащу – Ведагор еще в первый вечер позвал девушку и строго-настрого запретил ходить глубоко

в лес. Рассказал, как увидеть защитный купол и взял обещание не нарушать запрет.

Лада далеко бы и не пошла – первым уроком у них было знахарство, а помогать Годиславу в

последнее время было почти единоличной ее обязанностью. Ей это нравилось, Годислав тоже

был рад, но Лада знала – настоящая причина в том, что многие все еще настороженно

относились к волхву. В ночь возрождения чертога знахарь был с Златославом, и тоже

поспособствовал тому, чтоб чернобожники вновь появились в Яви. Однако увидев то, что творят

колдуны, он перешел обратно на сторону Ведагора и прочих. Но многие не простили ему такого

предательства. Збигень, с которым знахарь всегда дружил, часто обходил его стороной до сих

пор. Ученики слушались Годислава, но настороженность, а то и неприязнь из их взглядов до

конца не исчезала. Лада не могла сказать точно, почему ее не волновал поступок Годислава.

Возможно потому, что до этого ни единого худого поступка с его стороны она не видела, и все

его заботы всегда касались магии, помощи обычным людям и заботам об учениках. А то, как

красиво умел петь Златослав, Лада почувствовала и на собственной шкуре.

Чародейка остановилась возле старой сосны, сняла варежку и положила руку прямо на

шершавый, пахнущий смолой ствол. Сделала глубокий вдох и улыбнулась. Лютень был

последним месяцем зимы, и Ладе почему-то казалось, что хоть весь чародейский мир и был в

напряжении, с наступлением весны им всем станет легче. Побегут ручьи, природа примется

оживать, а люди зажгут масленичные костры, чтоб проводить наконец Морену и возвестить

победу солнца над зимней тьмой. Лада всегда любила это время. Они с дедушкой пекли

заговоренные блины с припеком, вся деревня гуляла и веселилась, а на утро люди доедали

угощения и сразу же принимались за работу. Ее хоть и было мало, да в деревнях без дела

старались не сидеть.

Лада оглядела лес и видневшиеся сквозь кроны деревьев избы. Школьная деревня начала

потихоньку просыпаться. Слабо потянуло запахом каши от костра. Лада поняла, что

проголодалась. Она надела варежку и пошла обратно. Уже проходя мимо костра, и заметив там

рядом с кашеварами Баюна, Лада кивнула ребятам и коту. Вдруг ее окликнули, и она увидела

Годислава – тот стоял на пороге избы волхвов и звал ее.

– Доброго тебе утра, – кивнул он девушке, – не поможешь мне? Вчера Искра обещалась, но снова

ушла куда-то одна.

Лада хмыкнула – заносчивая волшебница вечно исчезала, а на все расспросы любопытных

молодых колдунов отвечала загадочной улыбкой. Мол, не доросли еще, чтоб вам такие тайны

поверять. Но Лада была не против ее отлучек – Иска была не самым легким и приятным

человеком. Она держалась обособленно от всех, считая, что никто не годится ей в друзья. Даже

волхвы были недостаточно хороши. Видимо, это из-за того, что она обучалась у той стихийницы, о которой как-то упоминал Ворон.

– Доброе утро, – ответила Лада, – конечно!

Заходя в избу, она не удержалась и кинула взгляд на костер. Запахи еды были уже настолько

сильными, что аж слюнки текли.

Годислав увидел взгляд ученицы.

– Знаю-знаю, – кивнул он, – кашевары на славу стараются. Мы быстро, не тревожься. Просто урок

сразу после завтрака, а я с ночного обхода вернулся недавно.

Волхвы и старшие ученики по-прежнему дежурили по очереди. В основном около деревеньки и

рядом с дорогой, ведущей в ближайший посад.

Лада кивнула, и они с Годиславом вошли в избу. Девушка увидела, что на столах лежат разные

растения, а еще вперемешку расставлены ступы и раскиданы пестики.

– Все просто, – хлопнул в ладоши целитель, – расставить ступы с пестиками, а еще каждому

должен достаться набор: донник, анютины глазки и немного адамовой головы. Ее клади скупо, боюсь, на всех не хватит.

Лада кивнула и приступила к работе. Интересно, что за тема будет сегодня? Почти все растения

объединяла их польза от порчи. Быть может, Годислав покажет зелье?

Она неспешно раскладывала травы. Адамову голову клала на двоих, а не к каждому месту.

Подумав, что вот тут, у оконца, они сядут с Баженой, Лада на миг остановилась, вспомнив их

ссору. Но сразу же взяла себя в руки и продолжила работу. Однако Годислав заметил эту

заминку:

– Все ли ладно? Что-то не так с травами?

– Нет-нет, – покрутила головой Лада.

Она вдруг вспомнила, что хотела спросить у кого-то из волхвов про то, что приключилось с ней в

деревне. А почему бы не получить совет целителя?

– Я хотела кое-что спросить, – она чуть замялась, не зная, как приступить к делу. Часть ее

внимания все еще было на ссоре с подругой.

Годислав молча кивнул, чуть шевеля губами – видно, пересчитывал травы и места для учеников.

– В общем, когда я была дома, и дедушка уже поправился, со мной случилось странное. Ведь с

нами был еще Ворон, и он ходил по пятам, а я…

Она рассказала все-все, честно сообщив о том, что слова про Нерослава обидели ее, что она

очень устала и была готова на нечто, что ее саму страшило. Годислав, продолжая готовить урок, тем не менее слушал очень внимательно.

– Все говорят, что это я устала, что было много тревог, много колдовства с Навью и так далее. Я

и не спорю, но никогда еще я… Это было до того дико. Я.. я дикая, да?

– Дикая? – удивленно поднял брови Годислав. – Это ты с чего такое взяла?

– Ну, так некоторые говорят…

Целитель поставил на стол последнюю ступу с пестиком и понимающе улыбнулся.

– Ворон, – протянул он. – Лада, Ворон в свою бытность учеником Ведагора никогда не мог

раскрыть свою силу до конца. Всегда жадничал, зажимался, и с осуждением поглядывал на

вздорную Искру и незатейливого Звягу. Да он, кажется, ни разу уроков не прогуливал. Конечно

он всех чуть что дикарями считает. Не бери в голову.

Ладе стало легче. Она погладив пальцем сушеную веточку донника, спросила:

– Так а что же это было?

– Ну, точно я тебе сказать не смогу, конечно. Но то, что ты была с дедушкой, и его это не сильно

насторожило, уже говорит о том, что все с тобой в порядке. Ведь последние месяцы и впрямь

дались тебе непросто?

Лада сникла. Опять усталость. Но она же чуяла – там, за этим приступом, скрывается что-то

другое.

– Но, – протянул целитель, и Лада встрепенулась, – я бы сказал, что это очень похоже на магию

стихийников. Потому они настолько несдержанны бывают. Когда магия буквально льется с рук, как можно ее не применять? Так и хочется стряхнуть, освободиться.

Лада кивнула – это было очень похоже на то, что она ощущала тогда.

– Просто это всегда сложно переживать впервые. Ко мне приходили чародеи, у которых внезапно

открылись способности в чертоге Рода, и частенько именно с мыслями, что они больны. У тебя

есть кто-то из стихийников в семье.

Годислав не спрашивал, он говорил уверенно. Лада вздохнула. Возможно, краем своего сознания

она подозревала это, и сейчас учитель лишь подтверждал ее опасения.

– Есть, – кивнула Лада, – не из семьи только. Так, родственники.

Дедушка говорил, что ее отец был стихийником. Возможно потому Лесьяр и не удивился этом

всплеску силы?

Годислав кивнул, но лезть с расспросами не стал. И Лада была ему очень благодарна.

– Ты не говорила об этом с Огнеславой? Вы вроде дружны, – заметил волхв.

Лада скорчила рожицу, и Годислав засмеялся.

– Дружба она такая, – кивнул он, посерьезнев, – а такие времена, как эти очень остро проявляют

все различия колдунов. Мешают им закрывать глаза на то, что раньше не нравилось. С людьми

сложно. Хоть именно сейчас нам всем и надобно объединиться.

Лада жарко закивала. Она подумала про Бажену, а затем – про самого Годислава. Тяжко ему

теперь приходится, в роли предателя.

– Мне кажется, я слышу это постоянно, – грустно улыбнулась Лада, – про то, что нельзя именно

сейчас ссориться… Почему тогда вокруг все больше ссор?

– Потому что темные времена проявляют истинное лицо людей, – просто сказал Годислав, – а у

нас внутри у всех не только свет. Тьмы там предостаточно. И искушениям все поддаются. Ну, почти все, а потом…

Он вдруг осекся и тряхнул головой. Лада поняла, что он вспомнил свою ошибку и отвела взгляд.

Годислав кашлянул и поспешно проговорил:

– Так, что ж, спасибо тебе за помощь! Беги скорее завтрак ешь, а то с Баюна твоего станется

долю хозяйки слопать.

– Да я не хозяйка ему, – покачала головой Лада.

– Не соглашусь, – качнул головой волхв, – но об этом после. Беги завтракать. А после жду на

урок. Вы с Баженой у оконца сядете?

Лада кивнула. Ей вдруг так захотелось увидеть подругу и спросить, все ли у них ладно…

***

Терем потихоньку готовился ко сну: в трапезной было почти пусто, лишь припозднившиеся

ученики споро доедали ужин. Гасли лучины и волшебные чародейские шары света. Ученики —

даже те, что еще встречались в коридорах – говорили шепотом, словно уважая накрывающую

дом сонную тьму. Власта в который раз подивилась тому, как по-иному чувствуется наступление

ночи здесь, в тереме с новоиспеченными чернобожниками. В школе, хоть там и был кругом лес

да дикие звери, было так безопасно и тепло, а разговоры после отбоя не стихали в некоторых

избах еще долго. Ей вспомнилось Первоснежье и недовольная Ганна, которая поймала их на

подходе в деревню и заставила учиться… А потом, конечно, и Лада вспомнилась, и Зима, и

Бажена. Как они сейчас? Не разъехались ли по домам? Власта отогнала от себя эти мысли, но не

очень бодро – после того случая, когда она дала волю слезам, ей и скучать по подругам стало

проще. Невидимая внутренняя перемена в ней свершалась, и чародейка никак не могла понять

– к лучшему она или нет.

Власта толкнула дверь, ведущую в кухню. Ну наконец-то! Вместо ужина она ходила по терему в

поисках Видбора. После урока Златослава у них была Сияна, затем Власту позвала мать и велела

помочь в плетении морока, а после Часлав дал задание до завтра отыскать громовые камни, и

все ринулись в город. Хоть снега было в посаде не так много, как в лесу, а все же колдуны

изрядно устали, и, насколько могла судить Власта (она выполняла задание в одиночку в отличие

от многих), мало кто смог найти то, что нужно.

Ей очень повезло – в прошлый раз, когда она закупала на рынке овощи по приказу Гаяны, она

услышала, что место рядом с заброшенным капищем считалось у жителей проклятым. Мол, туда

молния била уже раз десять, а всем было известно, что громовой камень образуется именно от

молнии, ушедшей в землю. Конечно, про десять раз это было преувеличением, но девушка сразу

направилась именно к капищу, и смогла добыть камень очень быстро.

Ну а вернувшись в терем, она тут же принялась разыскивать Видбора. Власта не сомневалась, что Зоряну крепко досталось от разгневанного Златослава, а значит, знахарь будет мстить. И

если мести в свою сторону она не особо боялась, то подставлять Видбора не хотелось. Конечно, он сам влез не вовремя, но до того ведь она, Власта, растравила противного знахаря.

В очередной раз вспомнив Ладу, Власта мысленно хмыкнула. Вот, подруга, погляди, в кого я

превращаюсь… Уже забочусь о других людях.

– Вот ты где, – проговорила она, кивнув слуге.

Тот сидел за столом и неспешно ел ужин. Другой слуга, кашевар Звятко, хмуро кивнул девушке