Чёртов психоаналитик

– Что ж, Дарья, – он нарочито выделил её имя, – расскажи, как ты докатилась до жизни такой?

Девушка забралась на кресло с ногами и обняла колени, от чего Волков невольно поморщился – такие манеры ему не нравились:

– Не знаю. Идиотская книжка, странные слова. Потом темнота, – она принялась кусать ноготь большого пальца, и ему до одури захотелось ударить её по руке, – очнулась утром на окраине какой-то деревни. С тех пор слышу голос.

– А от меня ты что хочешь?

– Он привел меня к вам. Я надеялась, вы поможете.

– Странный способ. Чтобы я помог, решила подгадить в моих делах?

– Это не я! Точнее… – мотнув головой, она заныла, – он мной управляет. А я ничего не помню.

Павел хотел задать еще много вопросов, но внутренний голос перебил на полуслове. Нехороший знак.

Он тут же встал и убрал нож в ящик стола:

– У нас гости. Подыгрывай, что бы я не сказал.

– Какие гости? – девушка прислушалась – никакого стука не было.

Цокнув языком, он глянул на часы и поплелся в прихожую:

– Восемь секунд.

– Вы, что, экстрасенс?

– Бабка-ведунья.

Еще секунда, и стук в дверь, наконец, раздался. Бергман не задержался на пороге, своевольно проскользнув в квартиру, – так он делал уже не впервые. Может, профессиональная деформация или просто бестактность.

– Бергман, какими судьбами?

– О, что за чудо! – мужчина довольно хлопнул в ладоши, и Волков выглянул из-за его широкой спины. Девушка застыла в коридоре с самой невинной улыбкой, – разве ты не говорил, что не знаешь этого ангелочка?

– Так и было, – поймав её взгляд, он неодобрительно качнул головой, – караулит меня, просит о психологической помощи. Я могу подать заявление о преследовании?

– Кстати, – гость снова повернулся к нему, – я тоже за помощью.

Павел хмыкнул и, вновь открыв дверь, внимательно её осмотрел.

– Что ты делаешь?

– Ищу, где здесь табличка: «безвозмездная помощь всем страждущим».

Громкий хохот Бергмана разлился по квартире сродни тромбону:

– Я не знал, что ты юморист. Вообще-то, я предлагаю работу.

Отец Бергмана, и его дед, прадед – да, в общем-то, вся родословная пестрила евреями. Слышать из его уст предложение о работе было равноценно шутке.

– А я выгляжу как человек, который нуждается в работе?

– Поможешь найти убийцу, представим к награде. Может, даже станешь консультантом. Круто же звучит?

– Звучит отвратительно.

– Ну, брось, – большой, почти что медведь, мужчина взвалил свою огромную руку на плечо Павла и небрежно потрепал, и все внутри него перевернулось от ужаса, – будь другом, помоги. Дело правда интересное для психоаналитика.

– Ладно, – он сбросил его руку, – иди в кабинет, там все обсудим.

Приняв указание по-своему, Евгений подплыл к топчущейся на месте блондинке. Рядом с ним она показалась еще крошечней – ему хватило бы дунуть, чтобы снести её с ног. Тем не менее, испуга перед ним, как перед Волковым, она не испытала. Напротив, вскинула голову и уставилась на него с таким вызовом, будто это он здесь маленькая девчонка.

– Прелестный ангел, позвольте представиться. Евгений Давидович Бергман, мужчина мечты.

Евгений Давидович был суровым полицейским, профессионалом своего дела и принципиальным человеком. Преступников он щелкал, как семечки, места преступления изучал лучше любого сканера. Ошибок с рук не спускал никому и никогда. Таким он был на работе.

В обычной жизни же, Бергман больше напоминал подростка с играющими гормонами и дуростью. Слабость к женщинам, странный юмор и вечная заведённость развеивали весь созданный вокруг него образ.

Как личный психоаналитик, Павел именно это в нем изучал и видел своими глазами. Он пришел к нему угрюмым, серьезным человеком. И чем сильнее развивалась их дружба, тем больше чертей выбиралось из тихого омута. А Дарья, кажется, стала его новым помешательством. Остается лишь надеяться, что временным.

– Дарья, – сухо ответила девушка. Вот новость – он ей не понравился. Такого на его памяти ещё не случалось.

– Что вы забыли у этого воплощения уныния и ненависти ко всему живому?

– Бергман, – Волков подтолкнул его в сторону кабинета, – ты хотел поговорить о делах. Отстань от девочки, ты для нее староват.

Он цокнул языком, но послушно поплелся к знакомой комнате, послав девушке воздушный поцелуй. Она же заглянула в зеркало и удивленно ахнула:

– Да уж, в таком виде со мной еще никто не заигрывал, – снова повернувшись к хозяину квартиры, она отступила к входной двери, – ну, я тогда пойду?

– Стоять. Мы с тобой еще не закончили, – тихо рыкнул он, – останешься здесь.

– Можно мне тогда помыться?

Павел поморщился, во всех красках представив, как после неё будет драить ванну, собирать эти длинные волосы по всему полу. Желание отпустить её на всё четыре стороны, лишь бы не подпускать к своей уборной, почти пересилило необходимость вытрясти из девчонки информацию. К черту, вызовет клининг, но её не отпустит.

– Дверь в конце коридора, – тяжело вздохнул он, – полотенце в нижнем ящике. Там висит халат, можешь взять его.

Еще раз переварив неизбежное, он зашел в кабинет и захлопнул дверь. Слишком насыщенные событиями сутки. Весь привычный уклад жизни катился в бездну. Внутренний голос предупреждал – еще в первую встречу с несчастной Дарьей – жди беды. Надо было избавиться от неё сразу.

Он смахнул со лба прядь и уселся за стол напротив Бергмана. Может, хоть его просьба будет безобидной?

– Так, чего ты хотел?

– У меня очень сложное, интересное дело, – непонятно откуда, Евгений вытянул толстую папку и деловито открыл её, – за два месяца четыре убийства влиятельных личностей. Трое найдены мертвыми в своих кабинетах. Еще один – у себя дома. Ни следов взлома, борьбы. Погибают при странных обстоятельствах: потеря крови, но никаких ран нет, – он подался вперед, почти через весь стол приблизившись к лицу Волкова, словно собирается поделиться грязными сплетнями, – кровоизлияние в мозг, литрами лилась из ушей и носа, – нервно усмехнувшись, он снова откинулся к спинке кресла, – не считая последнего случая. Сегодня нашли женщину. Все указывает на того же убийцу, однако смерть в результате ножевого ранения. Не в его стиле.

– Действительно интересно, – кивнул Павел, – но у меня два вопроса. Откуда ты, черт возьми, вытащил эту папку, и чего хочешь от меня?

– Из-за пояса. Не переживай, в трусах её не было. Я хочу, чтобы ты составил психологический портрет преступника.

***

Водная гладь сомкнулась над расслабленным телом. Два шустрых пузырька поднялись и лопнули на поверхности. Стихший в голове шум уступил место легкому плеску, мелодичному, тактично рассеивающемуся в безмолвии.

Воздух в легких кончался, и девушка под водой распахнула глаза. Зловещий образ расплывался, но все равно смотрел пристально, через зрачки проникая в душу, в самую суть бренного тела.

«Девочка моя, ты знаешь, что делать. Не подведи меня. Будь умницей.»

Она вынырнула, глубоко вдохнув. Пальцами ноги выдернула пробку из слива ванны и выбралась на холодный кафель, оставляя за собой мокрые лужицы. От кипятка воздух нагрелся, как и её кожа, но тело почему-то все равно била мелкая дрожь. Наверное, леденящий ужас именно поэтому так называется.

Коснувшись хлопковой ткани халата, девушка поежилась, – он ей не понравился. Грязную одежду в доме этого сноба носить явно было запрещено, а потому она осторожно приоткрыла дверь и выглянула в коридор, прислушавшись. Приглушенные голоса мужчин все еще доносились из кабинета, и она выскользнула наружу.

Лишь одна комната была незаперта, – что странно, – спальня. Мрачная, красивая, совсем неуютная. Большая кровать с толстым белоснежным одеялом и стройный ряд трех шкафов. Дарья дернула дверцу одного из них, и та не поддалась.

– Странно, – тихо буркнула она себе под нос и потянулась ко второму шкафу. Он оказался открыт. Внутри десятки костюмов в темных тонах. Ничего повседневного или домашнего. Перебрав уйму водолазок и рубашек, она вытянула самую приятную наощупь из последних и надела на обнаженное мокрое тело. Покрутилась перед большим зеркалом, чтобы убедиться, что ничего лишнего не видно, – Павел Сергеевич вряд ли оценил бы. И кто знает, как отреагировал бы красавец Бергман. Она все-таки приличная девушка.

Хлопнула входная дверь, и блондинка тут же поспешила в гостиную, мгновенно столкнувшись взглядом с хмурым Павлом.

– Что именно в словах: «можешь взять халат,» – ты не поняла?

– У вашего халата мерзкая ткань. Я такое даже при угрозе смерти не надену.

– Поэтому ты решила, что можно рыться в моих вещах и надевать мои дорогие рубашки?

– Вы еще и скупой?

– Еще?

– Около восьми из моих эпитетов вам не понравятся.

Волков вздохнул и прошел на кухню. Молча заварил кофе и достал из холодильника уже готовый омлет. Девушка уселась за стол и внимательно наблюдала за ним, пока перед ней не грохнулась тарелка, чудом не лишившись содержимого.

– Я могу быть полезной, – выпалила она.

– Чем? Создашь мне еще проблем с полицией? Мне пришлось на два часа дольше за тобой подчищать.

– Зачем приходил тот мужчина? – попробовав омлет, она взвыла от удовольствия. Он не воспринял это как комплимент, – лишь нахмурился сильнее, облокотившись о столешницу и сложив руки на груди.

– Тебя не касается. Объясни лучше, чего конкретно ты хочешь? Чтобы я изгнал из тебя демона?

– Да.

– Ты видишь на мне рясу или крест? Я похож на священника?

– Но вы ведь такой же как я.

– Не такой же.

Он не был одержимым. Дьявольская сущность струилась в его жилах вместо крови. Он не подчинялся – управлял. И жалкая девчонка с таким же жалким демоненком в подмётки ему не годились. Его выбор был осознанным и самым правильным за всю жизнь. Он понимал, в отличие от девчонки, какой это дар. Проклятие это лишь для идиотов, которые не сумели совладать с такой силой. И это точно не его проблемы.

– Так вы согласились? – подала голос Дарья, отодвинув пустую тарелку.

– На что? – он едва очнулся от размышлений и снова перевел взгляд на неё.

– Помогать этому красавчику-Бергману.

Как-то неопределенно мотнув головой, Павел забрал грязную посуду и опустил в мойку. Конечно, он согласился. Составить собственный психологический портрет с примесью косяков Дарьи, – что может быть интереснее. Забавная игра в кошки-мышки с лучшим другом, который наверняка раскроет дело сам. И если не подкинуть ему другую жертву, в тюрьму Волков, конечно, не попадет, но друга однозначно лишится. А этого, как ни странно, ему не хотелось.

Может, сдать девчонку?

– Я посмотрю, что с тобой можно решить. Только если не будешь мешаться под ногами.

– Я правда могу помочь, – блондинка вскочила из-за стола и, ловко юркнув между мужчиной и раковиной, принялась сама тщательно намывать тарелку, – и я не бытовой инвалид.

Павел удивленно хмыкнул и отступил на шаг, но все равно внимательно следил за её действиями, – если пропустит хоть одно пятнышко, он выкинет её вон.

– Что еще ты умеешь, кроме мытья посуды?

– Я программист.

– Работа нужна?

***

Ветер завывал, будто яростный крик Банши. Множился, заполнял собой все пространство, все громче и громче, пока не превратился в монотонный шум.

Голову сжимали тиски невыносимой боли, и измученный человек изо всех сил закрывал уши, жмурился, выл так тоскливо.

«Прими дар. Стань великим. Стань Величием,» – вкрадчивый голос пробрался под кожу, к самим органам, и сдавил что-то глубоко между ребрами.

Из-за туч выбрался краешек луны, осветив клочок земли у самого бескрайнего бушующего океана. Темные воды надвигались, манили к себе. И человек, открыв глаза, пополз навстречу пучине, царапая колени и ладони об острые ракушки. Пучина встретила теплыми объятиями.

***

«Милый, пора вставать. Без тебя весь мир рухнет, ты же знаешь.»

Нежные пальцы защекотали по щеке, и он отмахнулся, как от мухи, не желая выбираться из слишком сладкой дремы.

«Волков, я уйду без тебя. Всю жизнь проспишь.»

Он успел перехватить руку прежде, чем она вновь исчезнет, и снова прижал к лицу.

– Павел Сергеевич? – рука дернулась, и мужчина тут же распахнул глаза.

Морок развеялся: он уснул в офисном кресле, а над ним, взволнованно, застыла Дарья. Он все еще держал её руку у своей щеки и, почему-то, не мог отпустить.

– Ты что тут забыла?

– У вас клиент через пять минут. Вам снилось что-то хорошее?

– Мне уже давно не снится ничего хорошего, – он, наконец, разжал пальцы на тонком запястье и потер переносицу, – прости за это. И спасибо.

– Может, вам кофе? Вы какой-то помятый.

– Сделай два. Мой гость сегодня без кофе не справится.

Девушка кивнула и скрылась за дверью. Павел никогда не думал о том, что комната перед его кабинетом, рассчитанная на секретаря, когда-то будет задействована. Но это было самым удобным способом держать девчонку на виду и, при том, возыметь с этого какую-то пользу.

Она не обманула: старательно рассортировала клиентов в хитро выдуманной базе, настроила расписание и, ко всему прочему, готовила неплохой кофе.

Он успел сделать лишь глоток и размять затекшую шею, когда в кабинет зашла – почти заплыла – статная женщина в широкой шляпке и солнцезащитных очках. Она привычно обошлась без приветствия и, усевшись на диван, взяла подготовленную для неё чашку.

– О, дорогой мой Павел Сергеевич, это просто кошмар! – вымученно вздохнула она и стянула очки, – я чуть с ума не сошла!

– Елена, я почти успел соскучиться по вашей бесконечной тоске, – Волков подошел ближе, но остался стоять. По необъяснимой причине, ему нравилось, когда эта дама смотрела на него снизу вверх. И так она говорила намного охотнее, – вероятно, ей тоже это нравилось, – что же случилось на этот раз?

– Валечка, – она снова ахнула, – моя драгоценнейшая подруга…её убили, можете себе представить? Такая красивая, молодая. Еще и в участке пришлось проторчать почти весь день!

– Хотите сегодня поговорить об этом?

Вряд ли Елена хотела бы знать, что если бы не её длинный язык, Валечка всё еще была бы жива. Эту драгоценнейшую Валечку он искал так долго, что когда клиентка невзначай заговорила о ней, даже не поверил своим ушам. Настолько это было похоже на судьбу, невероятное стечение обстоятельств, что он едва ли не лишился стойкой уверенности в своей осведомленности об устройстве мира. Такая «судьба» его вполне устраивала.

Довольно забавно: Елена причитала о погибшей подруге рядом с двумя её убийцами. Господь Бог был отличным шутником, – Павел убеждался в этом не в первый раз.

– Нет, я хочу забыть этот ужас. Меня волнуют ставки. Я снова ввязалась в эту идиотскую авантюру. Муж в ярости.

– Мне всегда нравилось, как вы расставляете приоритеты, – он все же уселся в кресло, – когда это началось?

– Неделю назад. Я даже не заметила, как спустила два миллиона, – женщина покопошилась в сумочке и, достав пачку сигарет, зажала одну из них в пухлых губах, – кстати, а что за милая замарашка теперь сидит у вас перед входом?

– Родственница приходит практику. Способная девочка. Вернемся к вам. Как думаете, что могло спровоцировать такое поведение?

Она лишь пожала плечами, а он вгляделся в её лицо. Ясно как день. Муж снова загулял, назвав встречу с очередной малолетней любовницей командировкой. Его не было три дня, она заскучала и пошла с подружками в казино. Два в одном: развлечение и месть мужу тратой его кровных.

– Вы знаете, с кем он спит? – подтолкнув к ней пепельницу, спросил он.

– Черт, конечно, знаю! – она затянулась почти самозабвенно, едва не закашлявшись, и грубо вдавила бычок в стеклянное дно, – мелкая дрянь! Она его раза в три младше, можете поверить? Позор, им обоим.

– Может, стоит придумать другую месть?

– Какую?

Он качнул головой:

– Завести и себе молодого любовника? Больше пользы.

– Павел Сергеевич, – тон и взгляд её как-то слишком резко переменился. Он понимал, что это значит, – она думала об этом и сама.

Волков был мечтой для каждой, кто обнажал свою душу в этом кабинете. Женщины были слабы перед дьявольским искушением, особенно когда оказывались так уязвимы. С подобным сталкиваются многие психологи и психотерапевты, но его влияние стоило помножить на пару десятков.

Некоторые признавались честно. Кто-то долго и планомерно намекал, с каждым сеансом все сильнее обнажая самые привлекательные части тела. К их несчастью, его это мало интересовало, если не представляло личной выгоды.

А поскольку от Елены он добился необходимого и без соблазнения, он лишь снисходительно улыбнулся и покачал головой:

– Елена, будьте благоразумны. Я ваш врач.

– Мой дорогой, я уже говорила, что вы слишком хороши для врача. Это нечестно.

– Вы красивая, привлекательная женщина. Найдете кого-то более подходящего на эту роль.

– А то как же, – буркнула она.

Коварная идея блеснула где-то глубоко в подсознании:

– Вы ведь общались с детективом по делу вашей подруги?

– Да. Сущий ангел.

– Я так и думал. Он мой давний клиент. Могу заверить, ему было бы интересно познакомиться с вами поближе.

Это было ложью. Бергмана не привлекали такие, как она. Он любил молодых, с горячей кровью и милым личиком. Более того, зацикливался на одной мишени. И теперь мишенью была Дарья. Даже если она ему откажет.

Но упустить шанс поиздеваться над другом Павел не мог себе позволить. Он так и видел беспомощную улыбку Евгения, попытки найти пути отступления – просто отшить он себе позволить не сможет. Останется лишь терпеть флирт упертой Елены. Будет уроком.

Глава 3

Schlaf

«Любой бой изначально неравен. Мир гораздо сложнее черного и белого, и многогранность его определяет судьбы. Кто знает, за кем в конце концов будет победа?»

– Они думают, что мы, простые смертные, просто идиоты. Что могут со своих золотых гор смотреть, как мы захлебываемся в дерьме. И врать, бесконечно врать, улыбаясь в лицо.

Девушка суетилась. Ярость застилала глаза, а потому она металась среди вещей, роняя нужное и хватая бесполезное. Красивая бестия, мстительный дух, – она источала всю силу мира в своем хрупком теле. Может, еще одно нервное движение, и она сложит весь дом как карточный домик. Если пожелает. Но она лишь продолжала сокрушаться, наконец, выхватив из шкафа нужную юбку:

– Я хватаюсь за соломинку, но её снова обламывают. Как склизкие черви, извиваются, выпутываются. Но я чувствую, что близко, что вот-вот загоню их в тупик. Скажи, зря я затеяла все это? – она, наконец, обернулась к безмолвному слушателю.

– Ты мечтала об этом с университета. И я буду верить в тебя до последнего. Статья с твоим именем будет на каждой грёбанной газете, – он кивнул на обклеенную старыми вырезками стену.

Девушка облегчено выдохнула, усевшись на коробку несобранной тумбы. Здесь еще так много дел.

***

Замок поддался с трудом, – годы бездействия не прошли даром. С тихим скрипом открылась дверца шкафа, и бархатистый запах прошлого вынырнул наружу, поглощая те остатки самообладания, что теплились в груди.

Мужчина дернул плечом, как бы отгоняя от себя тоску, разборчиво выкладывая вещи на кровать перед нетерпеливой девушкой:

– На первое время. Ходить с тобой по магазинам у меня времени нет. А, судя по твоему внешнему виду, доверять выбор тебе не стоит.

– Чья это одежда? – Дарья перекатилась по ковру, точно кошка, и подползла к кровати, – откуда столько женской одежды? – она осторожно провела пальцами по бархатной ткани.

– Тебя это не касается.

– Если это вещи с ваших жертв, то я их не надену.

Павел осекся на полуслове, сжав одно из платьев в руках до треска, и опустился на край кровати:

– Это вещи моей жены.

– Оу, – голос девушки как-то неестественно дрогнул, – так вы женаты? А она не будет против, что я ношу её вещи?

– Ей уже все равно. Она мертва.

Она прижалась щекой к постели и коснулась его колена. Волков удивленно посмотрел на неё, но не двинулся с места, – хоть и странный способ сочувствия, но необходимый в первую очередь ей самой. Для него давно перестала существовать искренняя забота о ком-то, кроме себя самих. У людей так было принято, глубоко в подсознании, почти незаметно. Вся эта поддержка, соболезнования, похлопывания по плечу и грустные улыбки – лишь попытка избавить себя от чужой боли, случайно подхваченной.

Но Дарья продолжала глядеть на него полными тоски глазами и выводила пальцем витиеватые узоры на ткани его брюк. Это становилось почти неприлично.

– Что ты делаешь?

– Вас так хочется пожалеть. Вы холодный и вечно угрюмый, потому что вас никто не обнимал и не жалел. Можно вас обнять?

– Даже не вздумай.

Вопреки настоятельным просьбам и угрожающему выражению лица, девчонка взобралась с ногами на кровать, сминая под собой брошенную одежду, и крепко обвила руками мужчину со спины. Её холодный, как у щенка, нос уткнулся в его позвоночник, чуть ниже шеи, и он невольно вздрогнул. Для неё это было, как обнимать притаившегося хищника, и потому сцепленные на его груди ладони дрожали. Это раздражало даже больше, чем сами объятия, – так сильно, что он схватил её пальцы и сжал.

– Ты точно дурная, – тихо фыркнул он, на что она лишь захихикала как-то по-дурацки неловко.

– Та женщина, ваша клиентка, на самом деле назвала меня замарашкой?

– Ты именно так и выглядела. Поэтому будешь носить то, что я тебе дал.

– Она себя-то в зеркало видела? Престарелая, а красуется так, будто Моника Белуччи.

Волков не сдержал усмешки:

– Она решила, что я не прочь стать её любовником. Я послал её к Бергману.

Блондинка тут же отцепилась и удивлено заглянула в его лицо, навалившись на плечо:

– Правда? Не верю!

– Спросишь у него при встрече, – он попытался столкнуть её с себя – от хоть и небольшого, но все же ощутимого веса начинала ныть шея, – все, иди. У тебя теперь есть своя комната.

– Можно последний вопрос?

– Прямо-таки последний? Ты конвейер вопросов, – мужчина вздохнул, поднявшись с кровати, – давай сыграем в игру? Если ты задаешь вопрос, то я честно отвечаю и задаю свой. И, соответственно, наоборот.

– А в чем азарт?

– В том, что иначе я больше не буду отвечать на твои вопросы.

Конечно, это не было простым предложением глупой детской игры. Сделка с Дьяволом существует, и именно так обыденно её и заключают. Девочка попалась.

– Ладно, – она принялась собирать одежду, – задавайте свой вопрос.

Он еще раз внимательно оглядел её, цепляясь за все странные детали образа. Замарашка отличалась особой грациозностью, что никак не билось с внешним видом. Будто из приличной семьи с культурой и воспитанием её вышвырнули на холодную, суровую улицу.

– Кто твои родители?

– Они больше для меня не существуют, – в голосе прорезалась стойкая, застарелая ненависть.

– Почему?

– Им никогда не было до меня дела. Сдали в пансионат, требовали быть кем угодно, кроме самой себя. Когда я пришла с проблемой, – она ткнула себя в висок, – сдали в психушку. Решили, что я наркоманка и сошла с ума от порошка.

– Интересно, – задумчиво пробормотал Павел, снова запирая шкаф.

– Теперь мой вопрос. Почему вы закрываете этот шкаф?

– Чтобы никакие ненавистницы халатов не рылись в вещах моей жены.

***

– Давай, заходи. Я тебя не съем. Пока что.

Тонкий тюль под тяжелыми портьерами шелестел от сквозняка. В темной комнате зажегся огонек свечи. Затем еще одной. И еще. Ветер, пробираясь через оконную раму, свистел все тоскливее, навязчивее, будто предостерегал. Мужчина грубо сдвинул диван к стене, освободив место в центре гостиной.

– Что вы делаете? – девушка недоверчиво подступила ближе, но все равно держалась у двери, – словно сможет улизнуть, чуть что пойдет не так.

– Видит бог, не хотел я этим сатанизмом заниматься, – Волков пригладил волосы и еще раз оглядел комнату, – но мы же хотим помочь тебе?

Он опустился прямо на пол среди свечей и жестом указал ей место напротив. Она послушно села, и взгляд тут же зацепился за потертое старое зеркало перед ними и миску с водой.

– Что это?

– Давай руку, – Павел протянул ладонь, и она вложила в неё свою – дрожащую, – всего лишь капля крови, не умрешь, – нож в его руке угрожающе блеснул под огнем от свеч.

– Не надо! Я не хочу! – вскрикнула она, попытавшись освободиться, но он лишь крепче сжал её запястье и ткнул лезвием в указательный палец. Капля крови упала в воду, расплывшись кривым пятном по поверхности, – что вы хотите сделать?