Формула выживания

Возможно, «пепельница» представляла какую-то ценность с антикварной точки зрения. Может быть, даже большую. В любом случае, закапывать находку обратно не имело смысла: сунув ящичек в сумку, я вернул на место опустевший деревянный ящик, закрыл его клеенкой, забросал землей и дерном. Очистив лопату от земли, положил ее в сумку, застегнул, насколько смог, «молнию». Перекинул ремень через плечо и отправился к трассе.

Дома я первым делом пообедал, и лишь потом занялся осмотром своей находки. И так же, как в лесу, она не произвела на меня большого впечатления. Была бы золотая, еще куда ни шло. Но это не золото – скорее всего, одна из разновидностей бронзы. На внутренней вогнутой поверхности тонкий слой серебра. Загнутые, волнистые края находки придавали ей некоторое изящество. Одно слово – пепельница…

Использовать эту штуку как пепельницу у меня все же не поднялась рука. Возможно, она все-таки имела какую-то ценность – не зря же ее так прятали. Да и человек из-за нее погиб. К тому же от нее все еще веяло холодом – за те минуты, что я ее разглядывал, она успела покрыться капельками воды. Подумав, я поставил ее на фарфоровое блюдо в сервант, рядом с хрустальной вазой. Получилось довольно красиво. Металлический ящичек вынес на балкон – пусть стоит там. Хорошая штука, может пригодиться для каких-нибудь мелочей.

Прогулка немного улучшила мое настроение. Более того, я вдруг понял, как оформить браслетик, что мучил меня все последние недели. Не желая упускать посетившее меня вдохновения, взял блокнот, карандаш и за каких-то полчаса закончил то, над чем безуспешно бился с конца прошлого месяца. Взглянув на браслет, нарисованный в разных ракурсах, удовлетворенно вздохнул – совсем другое дело. Оставалось лишь воплотить эту штуку в металле, но с этим у меня никогда не возникало особых сложностей. Вот разберусь с последними заказами, доделаю перстенек для Дениса. И засяду за этот браслетик…

На работу я в этот день больше не пошел – в этом уже не было смысла. Стрелка настенных часов подбиралась к часу дня, а в два я все равно уходил домой. Да и за заказами никто сегодня прийти не должен, поэтому совесть моя была чиста. Какое-то время я еще повозился с эскизом для изумрудных сережек, потом прошел в свою домашнюю мастерскую – всю основную работу я делал именно здесь. Во-первых, дома было как-то спокойнее, уютнее, ничто не отвлекало от дела. Во-вторых, здесь был сетевой газ, в универмаге же приходилось пользоваться маленькой горелкой, из-за которой у меня постоянно возникали конфликты с пожарным инспектором. Именно поэтому в универмаге я лишь принимал заказы, занимался гравировкой, каким-то несложным ремонтом. Всем остальным занимался дома, подальше от любопытных глаз.

Весь вечер я посвятил перстню для Дениса. Серебряный, с четырьмя маленькими искусственными рубинами, он смотрелся вполне прилично. Рубины я разместил на черном фоне, для этого пришлось на немного углубленной внутренней части печатки создать искусственную патину. Выглядело все хорошо, я остался доволен своей работой. Теперь оставалось лишь нанести на внутреннюю часть кольца гравировку, но это я уже собирался сделать завтра на работе.

Около девяти вечера, поужинав, я вышел на балкон покурить. Несколько минут стоял, глядя на покачивающиеся рядом вершины деревьев, потом бросил окурок в прилаженную на перила консервную банку и вернулся в дом.

Проходя мимо серванта, я взглянул на «пепельницу» – за работой я совсем забыл про нее. Остановился, открыл стеклянную дверцу. На меня пахнуло холодом.

– Надо же… – озадаченно пробормотал я. Коснулся находки – она была все такой же холодной, ее поверхность покрылась маленькими капельками. В центре чаши даже скопилось немного воды, с четверть чайной ложки. Была вода и на блюде: подняв «пепельницу», я увидел мокрое пятно.

Снова поставив чашу на блюдо, я какое-то время стоял, задумчиво глядя на свою находку. То, что «пепельница» за эти часы совершенно не нагрелась, меня озадачило – это противоречило всем законам физики. Может, сунуть ее в кастрюлю с кипятком?

Идея была неплохая, но что-то удержало меня от такого решения. Закрыв дверцу серванта, я вышел из комнаты, гадая, что же мне делать с этой странной штукой. Было бы неплохо передать ее кому-то, кто во всем этом разбирается. Но кому? Здесь и физика-то толкового не найдешь. Это надо в Москву ехать. Два часа пути – не так долго. Можно будет и съездить. Остановиться у Паши – тот приглашал как-то. Позвонить ему, предупредить. Купить чего-нибудь, чтобы не приезжать с пустыми руками. Жена его, конечно, не будет в восторге от такого визита. Но пару дней потерпит.

Поужинав, я немного посмотрел телевизор. Потом, чувствуя, что глаза уже слипаются, лег спать.

Заснул я не сразу – еще долго лежал, думая о том, какой насыщенный выдался день. Вспомнил того человека, что погиб на острых пиках забора. Плохая смерть, страшная. Сам бы я так не хотел. И неужели он действительно погиб из-за этой странной штуковины?..

Разбудил меня звонок мобильного телефона – сам поставил на восемь. Часа мне вполне хватало на то, чтобы подняться, позавтракать и дойти до универмага. Сев на краю кровати, я зевнул, поежился – прохладно как-то. И тут же заметил, что изо рта идет пар…

Это было уже слишком. Быстро одеваясь, я думал о том, что с этой чертовой находкой надо непременно что-то делать. Для начала хотя бы вынести ее на балкон. С другой стороны, когда начнется жара, иметь такую штуку даже полезно…

Шутка меня не вдохновила – я понимал, что происходит что-то непонятное и оттого пугающее. Одевшись, сунул ноги в тапочки и направился в гостиную. Вошел в нее – и замер.

Того, что я увидел, просто не могло быть. Сон, фантасмагория – я ошеломленно взирал на изуродованную комнату, не понимая, как все это могло произойти.

Здесь было на что посмотреть. Гладкий некогда бетон стен пошел волнами, покрылся потеками и странными синеватыми жилами, напоминающими вены на старческой руке. Обои при этом не отстали – скорее, они просто приняли участие в происшедших со стенами метаморфозах. Книжный шкаф тоже стал совсем другим – дерево было согнуто, покорежено неведомой силой. Или не покорежено – я с удивлением увидел на стенках шкафа странные текучие наросты. Стекла тоже выгнулись, потекли, в одном и них образовалось овальное, словно оплавленное, отверстие. Книги в шкафу набухли, сплавились друг с другом, с одной из полок свисал длинный белый бумажный потек. Стоявший на окне цветок – я каждый раз забывал его поливать – забрался по гардине к потолку и опутал добрую половину комнаты. Диван выгнулся и теперь напоминала странную кособокую лодку на четырех ножках. Музыкальный центр скалился открытыми деками, металлические сеточки динамиков сползли вниз и остановились у края полочки, словно боясь спускаться дальше.

Очень необычно повели себя картины – дешевые репродукции советских времен, в комнате их было пять штук. Рамы трех пустили в стену корни, однако изображение осталось чистым и ярким. А у двух, напротив, затянулось чем-то похожим на мох, рамы этих картин остались обычными рамами. Что касается телевизора, то он втянул в себя экран и теперь стоял, зияя вогнутым брюхом.

Паркетный пол в комнате покрылся странными пупырышками. Кое-где они лопнули: присмотревшись, я с удивлением понял, что дощечки паркета пустили побеги. У моих ног почки еще только набухали, но ближе к балконной двери – там, где было больше света – некоторые ростки уже успели выбросить первые листочки.

Зрелище было просто кошмарное. И во всем, что здесь произошло, была виновата проклятая «пепельница» – в том, что это именно так, у меня не было ни малейших сомнений.

Чтобы добраться до серванта, пришлось идти по набухшим почкам и пробивающимся росткам, это было очень неприятно. Серванту тоже досталось – теперь это было странное сооружение из дерева и стекла в стиле Сальвадора Дали. Кое-как открыв выгнувшуюся дверцу, я краем глаза взглянул на оплавившуюся хрустальную вазу, потом посмотрел на пепельницу.

Блюдо под ней завернулось, как шляпка старого перезревшего груздя, но сама чаша осталась прежней. За ночь она ничуть не нагрелась: подняв ее, я пошел к балконной двери, давя тапочками хрупкие ростки. Зря я оставил эту гадость в комнате – знал ведь, что с ней что-то нечисто. Теперь вот расплачиваюсь за свою глупость…

«Пепельницу» я спрятал в ящичек, закрыл его на обе защелки. Сунул в стоявший там же старый холодильник, служивший шкафом, захлопнул дверцу. Трясущейся рукой смахнул со лба капли пота – вот и жалуйся после этого на холод. После чего снова вернулся в гостиную.

Какое-то время я стоял, глядя на царящий в комнате хаос и размышляя о том, что теперь со всем этим делать. В то же время, понимал и то, что за этими мыслями я просто прячусь от реальности. Да, можно разобрать и вывезти на свалку мебель, заново прострогать пол, как-то подправить стены. Но все это не главное. Главный вопрос совсем в другом – что все это значит?

У меня не было ни ответа на этот вопрос, ни времени обо всем этом размышлять – пора было на работу. Более того, хотелось поскорее уйти отсюда, оказаться на улице. Там, где нет всей этой чертовщины. Торопливо покинув гостиную, я быстро умылся, выпил стакан чаю. Переоделся в пристойную одежду и не без облегчения покинул квартиру.

Разбитое стекло так и не вставили, осколки подмели. Тело несчастного беглеца увезли, пики забора и асфальт под ним были тщательно вымыты. Если не считать отсутствующего стекла, о вчерашнем происшествии больше ничего не напоминало.

Еще перед тем, как подняться на второй этаж, я встретил Бориса. Поздоровался, мы поболтали пару минут. Борис сообщил, что вчера, минут через двадцать после происшествия, приехал наряд милиции, еще через четверть часа подкатили ребята из ФСБ. Опросили всех, кого могли, особенно интересовались седовласым мужчиной, представившимся их коллегой.

– Я даже ездил к ним в контору, – не без гордости сообщил он, – фотороботы составляли. Ты куда вчера делся?

– Да глянул на того мужика, что на заборе повис, и даже плохо стало. Работы не было, вот и пошел домой.

– Ты видел тех двух типов, что гонялись за ним?

Из его вопроса мне стало ясно, что о девушке в черном плаще он не имеет никакого представления.

– Нет, – покачал я головой. – Из моей каморки разве увидишь что. Ну ладно, я пошел…

Я ожидал, что ко мне могут заглянуть ребята из милиции или ФСБ, но никто из них меня так и не потревожил. Около одиннадцати пришли Галина и ее жених: из готовых колец им ничего не понравилось, поэтому пришлось открыть ноутбук и показать около сотни эскизов. Невеста несколько раз меняла свое решение, но, в конце-концов, сделала-таки выбор. Мы договорились о сроках исполнения заказа и сумме оплаты – услышав последнюю, жених немного поморщился, но торговаться не стал. И правильно, я бы и копейки не скинул. Все равно они нигде не найдут дешевле, а работать себе в убыток мне нет никакого интереса. Это ведь не купи-продай, здесь я руками работаю. А ручная работа всегда ценится. По крайней мере, должна цениться.

Галина и ее жених ушли, до обеда я принял еще пару заказов и отдал три выполненных, без четверти два закрыл мастерскую и, прихватив ноутбук, подался домой.

Пока я работал, мне удавалось не вспоминать о том, что творилось дома. Теперь, я вынужден был думать о том, что делать с изуродованной комнатой. Да и не только с ней – шагая по тротуару, я думал о том, что в выходные придется ехать в Москву. У Паши много знакомых, да и вообще он парень толковый. Вместе помозгуем, как нам быть с этой штукой – отдать в какой-нибудь институт, а то и просто подкинуть кому-нибудь – что-то подсказывало мне, что будет лучше, если моя причастность к этой истории останется неизвестной. Может, стоит вообще просто оставить эту чертову штуку где-нибудь на скамейке? Пусть тот, кто позарится на нее, с ней потом и возится.

Уже подходя к дому, я подумал о том, что эту «пепельницу», наверное, можно неплохо продать. Товар редкий, необычный, покупатель наверняка найдется. Только вот желания заниматься этим не было никакого – от того, что у меня появятся лишние деньги, в моей жизни все равно ничего не изменится. Может, даже хуже будет – сейчас хоть работа отвлекает от тяжелых дум, от воспоминаний…

О том, что происходит что-то неладное, я догадался еще за сотню метров до моего дома – у подъезда собрались люди, стояли машины. Вот одна из них тронулась с места, я разглядел на ней крупные буквы «TV». Машина проехала мимо, мне даже пришлось посторониться, пропуская ее. Скорее всего, это ребята с местного телеканала. Более того, я догадывался, что они могли здесь снимать.

По спине пробежали мурашки, воображение сразу нарисовало картину: я забыл закрыть дверь, ко мне кто-то пришел. Увидел то безобразие, что творится в гостиной, позвал людей…

Нарисованная картина была нереальной по очень простой причине: я совершенно точно знал, что запер дверь. Разве что «пепельница» успела натворить что-нибудь за то время, что лежала на балконе. Это все объясняло.

Подойдя ближе, я поздоровался с одним из знакомых мне жильцов, спросил, что случилось.

– Да у соседки твоей, Матвеевны, шкаф зацвел! – с готовностью пояснил сосед. – Сам видел: вот такие побеги! – он раздвинул пальцы, показывая, какие большие ростки пустил шкаф. – Не увидел бы своими глазами, никогда бы не поверил!

Все встало на свои места. Квартира Веры Матвеевны как раз за стеной – той самой, у которой стоял сервант с проклятой находкой. Неудивительно, что у старухи шкаф зацвел – зашли бы они в мою квартиру, еще не то бы увидели.

– Занятно, – произнес я, стараясь ничем не выдать свою причастность к этим событиям. – И чем она его поливала?

– Да хрен ее знает! – хохотнул сосед. – Говорит, за ночь пророс. Скоро зацветет, наверное. Телевизионщики приезжали, все засняли. Теперь, наверное, какие-нибудь ученые из Москвы приедут.

– Может быть… – согласился я и направился к двери.

Поднимаясь на свой этаж, я думал о том, что все это зашло слишком далеко. «Пепельницу» нельзя оставлять дома, надо немедленно увезти ее и где-нибудь спрятать. Хотя бы в парке у реки пока закопать – там такие заросли, почище любого леса. А еще лучше просто вернуть ее на место – пусть лежит, где лежала.

У квартиры соседки тоже толпились люди, дверь была открыта – всем хотелось посмотреть на чудесный шкаф. Из коридора доносились голоса, кто-то громко рассмеялся. Открыв дверь своей квартиры, я быстро шмыгнул внутрь, сердце колотилось гораздо чаще, чем бы мне того хотелось.

За время моего отсутствия злосчастная находка ничего натворить не успела – правда, побеги на полу заметно подросли. Ничего, вот избавлюсь от нее, и быстро наведу здесь порядок.

Положив ноутбук – приходилось каждый раз таскать его с собой на работу и обратно – я вышел на балкон, взял ящичек с «пепельницей». Укутал его подвернувшейся тряпкой, затем спрятал в сумку. Застегнув «молнию», тяжело вздохнул – сам нашел на свою голову приключения. И очень опасные приключения – перед моими глазами до сих пор еще стояла картина висящего на прутьях ограды человека. Может, за эту штуку действительно можно выручить миллионы. Но вряд ли они стоят жизни.

Из квартиры и подъезда мне удалось выйти, не привлекая внимания. Собравшиеся у крыльца люди уже успели разойтись, я без помех добрался до гаража. Несколько минут спустя я уже ехал к выезду из города, думая о том, что если мне удастся выпутаться из этой истории без неприятностей, то это будет очень хорошо.

Мне даже не пришлось сверяться с картой, которая все еще лежала у меня в кармане – непростительная оплошность. И флешку я не стер, надо будет сделать это, как только вернусь. А лучше вообще от нее избавиться, так надежнее.

Машину я оставил на том же самом месте. Пройдя знакомой дорогой, вышел к муравейнику, осмотрелся – было очень тихо. Поставив сумку на землю, расстегнул ее, вынул лопату. Уже привычно поддел дерн…

Вчера, выкопав «пепельницу», я и подумать не мог о том, что уже сегодня верну ее на место. Теперь же я снова сунул ее в посылочный ящик, прикрыл крышкой. Опустив в яму, накрыл клеенкой, засыпал. Снова уложил дерн. Поправив его, критически осмотрел проделанную работу. Да, можно заметить, что кто-то копался. Но пройдет день-другой, и все следы исчезнут. Ну а выкопает ее кто-то, ему же хуже…

Домой я вернулся к четырем часам. Сжег над унитазом карту, смыл пепел. Потом стер флешку и раздавил ее, обломки бросил в мусорное ведро – вечером вынесу. Кроме того, у меня и другого мусора навалом: зайдя в гостиную, я даже поморщился от осознания того, какой объем работы предстояло сделать. Опять же, квартиру я снимал, мебель не моя. Хозяйка меня теперь живьем съест.

– Вот зараза… – пробормотал я, окинув невеселым взглядом комнату. Потом переоделся, засучил рукава и принялся за работу…

Работал я до восьми вечера. Начал с того, что снял паркет, оставив его только под мебелью – ходить по росткам было и неприятно, и неудобно. Потом занялся самой мебелью: что-то разобрал, что-то распилил. Снял со стен изуродованные картины, ободрал обои с пошедших мелкими волнами стен – хорошо еще, что все эти художества не проявились у Матвеевны. С нее и зацветшего шкафа за глаза хватит…

Когда я закончил, останки мебели были сложены у стены, там же был уложен снятый паркет. Ростки с него я обрубил, сложив их в мешок, туда же засунул и плети с разросшегося цветка. Нетронутым пока остался только телевизор: не зная, что с ним делать, я просто закрутил его в старую простыню.

Оставалось решить, как это все вывезти на свалку. Можно было каждый день брать по несколько досок, увозить на машине и где-нибудь выбрасывать. Можно было нанять грузовик и вывезти все сразу. Но тогда кто-нибудь мог увидеть, что именно я вывожу, чего мне очень не хотелось. В любом случае, все это будет уже завтра, поэтому я умылся и пошел готовить ужин.

Вечер прошел очень тихо – в отсутствие изуродованного телевизора я немного поработал в мастерской, потом почитал книжку – из тех, что были в спальне, а потому уцелели, и лег спать.

Проснулся я от странного ощущения: мне показалось, что в комнате кто-то есть. Не открывая глаз, прислушался – и вскинулся на кровати, услышав совсем рядом тихий скрип половицы.

И тут же замер – в лицо мне смотрел черный зрачок пистолетного ствола. Еще через секунду я понял, что пистолет с глушителем, лицо его хозяина скрывала черная вязаная маска.

– Тихо, – спокойно сказал гость, освещаемый падающим из окна лунным светом. – Сиди спокойно.

– Сижу, – отозвался я, чувствуя, как гулко колотится сердце. – Что вам здесь надо?

– Где Грааль?

Мне сразу стало ясно, что он спрашивает о пепельнице. Тем не менее, я предпочел сделать вид, что не понял его.

– Какой еще Грааль?

– Ответ неправильный…

– Тише, тише! – я выставил ладонь, понимая, что этот человек вот- вот нажмет на курок, и лихорадочно думая о том, что можно сделать в этой ситуации. – Не кипятись!

– Где Грааль? – повторил незнакомец. – Я знаю, что он у тебя. Если ты не отдашь его, я прострелю тебе колено, это очень больно. Потом другое. Затем прострелю плечо, и так до тех пор, пока ты не скажешь, где он. Ну! Считаю до трех! Один, два… – ночной гость опустил пистолет и прицелился мне в колено.

– Я отдам! – торопливо произнес я, понимая, что сила пока на его стороне.

– Прекрасно. Где он?

Ответить я не успел – со стороны двери скользнула тень, послышался глухой звук удара. Даже не охнув, человек с пистолетом рухнул на пол.

– Вроде не опоздал? – не столько спросил, сколько констатировал новый посетитель. – Цел? – он огляделся и включил свет.

Ему было около тридцати лет. Длинные темные волосы незнакомца были собраны на затылке в «хвост», гость был одет в джинсы и черную рубашку с короткими рукавами. На его правой руке я разглядел массивный серебряный перстень.

– Цел, – ответил я, поднявшись с кровати и пытаясь понять, кто этот человек и что здесь вообще происходит. – Кто вы?

– Об этом потом. Грааль у вас?

– И вы туда же?! – я не смог скрыть разочарования.

– Я не пытаюсь вас ограбить. Но этот артефакт уже привел вас на край гибели. Очень скоро здесь появятся коллеги этого типа, – гость слегка толкнул ногой лежащего на полу человека. – Они все равно заберут Грааль, а вас убьют. Вам это нужно?

Я промолчал.

– Вы впутались в очень скверную историю. Я могу вам помочь из нее выпутаться. Но для этого вы должны взять Грааль и поехать с нами.

Судя по его последним словам, он был не один. Я еще пару секунд подумал, потом кивнул.

– Хорошо. Но Грааль, как вы его называете, не у меня, я днем закопал его в лесу. Точнее, положил туда, где взял.

– Тогда нам надо будет забрать его. Место помните?

– Конечно.

– Тогда собирайтесь, нам лучше побыстрее уехать отсюда. Поторопитесь, у нас очень мало времени.

– Может, лучше вызвать милицию? – предложил я.

– Это не поможет, они вас все равно достанут. Одевайтесь, не забудьте документы. У вас всего несколько минут.

– А этот? – я кивком указал на бесчувственное тело человека в маске.

– Отлежится и уйдет. Поторопитесь, я пока его покараулю, – гость ногой отшвырнул пистолет моего несостоявшегося убийцы. – Быстрее, все это очень серьезно.

Это я понимал и сам, а потому начал быстро собираться. Сборы были недолгими: не прошло и пяти минут, как я вслед за своим спасителем вышел из квартиры. Дверной замок оказался не взломан, как можно было предположить, а открыт: либо мой первый гость подобрал ключ, либо поработал отмычкой. После секундного колебания я закрыл-таки дверь на ключ, думая о том, стоит ли это делать, если внутри все равно лежит чужак. Опять же, он-то как раз вряд ли закроет за собой дверь, в итоге в мое отсутствие из квартиры могут вынести все мало-мальски ценное. Все золотишко, что у меня было, драгоценные камешки и ноутбук с эскизами я забрал, но там и без этого осталось немало ценных вещей. Впрочем, думать об этом сейчас было недосуг, а потому я быстро спускался по лестнице вслед за мужчиной в черной рубашке.

Спустившись на первый этаж, я вздрогнул – справа от входной двери, у батареи отопления, лицом вниз лежал человек, его седоватые волосы показались мне знакомыми. Рядом стоял мужчина с монтировкой в руке – лет тридцати, среднего роста, подтянутый. Его длинные темные волосы касались плеч, правую руку также украшал перстень.

– Он собирался подняться наверх, – пояснил он, встретившись взглядом с моим провожатым. – Пришлось приласкать монтировкой.

– Не убил?

– Я меру знаю. Оклемается. Как у вас?

– Едва не опоздали. Фрол уже был там, я его вырубил. Но скоро он очнется, так что надо побыстрее уносить ноги… – мой спаситель взял меня за руку и потянул за собой.

– Согласен, – кивнул его напарник и поспешил за нами. – Кстати, тут и Лара где-нибудь может быть поблизости, так что надо быть осторожнее. С этой стервой шутки плохи…

Мы вышли на улицу. Было темно, чуть в стороне от подъезда стояла серебристая «Тойота». Я уже было решил, что мы сядем в нее, но ошибся – мы прошли к первому подъезду, там стояли две машины. Одну из них я знал, она принадлежала кому-то из жильцов. Вторая – мощный черный джип – оказалась машиной ночных гостей.

– Залазь… – коротко велел мой спаситель и уселся за руль, его напарник занял место рядом.

Я забрался на заднее сиденье. Мягко заурчал мотор, джип плавно тронулся с места.

– Куда ехать? – спросил водитель, обернувшись ко мне.

– К железнодорожному переезду. За ним до двадцать шестого километра. Там рекламный щит будет, остановитесь прямо за ним.

– Понял, – ответил водитель. – И не беспокойтесь, теперь вы в безопасности.

– Можете сказать, кто вы и объяснить, что вообще происходит?

– Можем. Меня зовут Антон Моршан, это мой друг Саша Романов. Хотя наши имена вряд ли вам что-нибудь скажут. Кстати, вашего имени мы тоже не знаем. Мы, вообще-то, шли к вашей соседке. Ее дверь была заперта, а ваша почему-то оказалась открыта. Заглянул – оказалось, что как раз вовремя.

– Егор Корольков. Так что все-таки происходит?

– Так уж получилось, Егор, что вы оказались вовлечены в одну очень нехорошую историю. Она уже принесла смерть многим людям и может стоить жизни вам. Люди, которые стоят за всем этим, не любят оставлять свидетелей.

– Сотовый телефон у вас с собой? – спросил его спутник.

– Да.

– Дайте сюда…

– Возьмите… – еще не понимая, зачем ему понадобился телефон, я передал трубку.

Приоткрыв окно, Александр молча выбросил телефон. Быстро оглянувшись, я увидел в свете уличных фонарей, как разлетаются по асфальту его обломки.

– И зачем вы это сделали? – сухо поинтересовался я.

– По сотовому телефону всегда можно определить ваше местонахождение.

– Можно было просто выключить его и вытащить аккумулятор, – раздраженно произнес я, думая о том, что потерял записную книжку с десятками нужных мне телефонов. – Я бы потом просто заменил SIM-карту, и все.