Воронцов. Книга 2

Фрагмент документа ГАОО.

Строительный комитет занимался «набережной и конной дорогой». Генерал-губернатор Михаил Воронцов разрешил банкам выдать городскому строительному комитету часть наличных деньг по ранее утверждённому долгосрочному займ на 37 лет в размере 1 893 000 рубля. Документы об этом хранятся в ГАОО дело 61 за 1834 год численностью 551лист. Доступа к ним в данное время нет. Именно на этих делах генерал-губернатора кончается прошедший год.

Фрагмент документа ГАОО.

Таврический губернатор Казначеев в конце года доводит до Воронцова следующие сведения: «Известие о распоряжении Шмита на щёт аптеки также доставило мне много удовольствия. Эшлиман составляет план и смету Ялтинскаго Лазарета; после завтрева все будет готово. Работы инженерныя совершенно приостановились от выпавшего большого снега, который лёг плотно с 12-го Декабря и только сего дни начал понемногу изчезать. Даже на Южном берегу есть снег. Старики Татары предвещают богатый урожай и готовят семена. Недоимки поступают недурно. Авось Бог милосердно взглянет на меня грешнаго и бедствия перестанут тяготить усталую мою душу. <…> Примите милостиво искренние поздравления с праздником и наступающим Новым годом. Дай Бог, чтобы будущий год был для нас милостивее»34.

Зима 1835 года всё-таки выдалась в Одессе тёплой. Снег быстро растаял, а на Новый год Елизавета Ксаверьевна Воронцова устроила в своём дворце «Ёлку для детей». Она со своей 10-летней дочкой Софией изготавливала «золотые орехи», которыми украшали дерево присланное Воронцову из Никитского сада. На хвойные лапы вешались яблоки и петушки из сахара. Так же было много бумажных цепей различной окраски, которые раскрашивал 12-летний Семён. Были приглашены дети богатых и знатных людей Одесского общества. Для всех были приготовлены подарки. Новогодние ёлки ещё в то время не были распространены в России, но в Одессе они появились намного раньше. Внезапно пришло известие, что умер в Симферополе богатейший Таврический помещик Дмитрий Евлампиевич Башмаков «от воспаления в мозге». Это был родственник Михаила Воронцова. Его тёщей являлась двоюродная сестра Елена Александровна Нарышкина которая являлась внучкой адмирала Алексея Наумовича Синявина (деда Воронцова). У неё было имение в Крыму «Ай Василь», земли под которое помогал покупать Михаил Семёнович. Дочка Елены Нарышкиной, Варвара Аркадьевна была замужем за Башмаковым. У ней только в прошлом году родился четвёртый сын Мишенька.

Казначеев сообщал Воронцову; «Достойно и праведно отдали мы последний долг Дмитрию Евлампиевичу Башмакову – весь город провожал его на общее поле. Никогда не было столь мало болезней в Симферополе, как в настоящее время; но кончина Шостаковой и Башмакова сделали то, что как будто целый город болел. Можете быть уверены, что мы от души и сердца ухаживаем за Варварою Аркадиевною <…> Я написал Кириллу Александровичу Нарышкину о принятии мер на щёт его Форосского имения, коим заведовал Дм. Евлампиевч <…> Варвара Аркадиевна просит меня быть попечителем, а Олива и Виллиса опекунами, так как первый сосед Мшатке, а второй Чеботару. Последний выбор хорош, но я не имею времени заняться подробностями; впрочем я всегда ее покорнейший слуга и помощник и по дружбе и по званию <…> Жена моя свидетельствует Вам и Графине душевное своё почтение. Не пожалует ли к нам Лев Александрович – ето бы принесло великое утешение Варваре Аркадиевне, которая безпрестанно и неутешно плачет»35. Через 4 дня он дополнил «Ваши письма пролили много слез Варвары Аркадиевны и облегчили ее горесть. Денежная помощь Ваша пришла очень кстати: Варвара Аркадиевна была почти без денег, я сколько мог достал на первый раз; Ваша помощь выручила нас из нужды. Варвара Аркадиевна, слава Богу, здорова. Скорбь ея становится сноснее и тише; но все ещё нельзя видеть ее и детей без слез. Каждый день проводим мы у ней; иногда она успокаивается до того, что охотно разсуждает о делах своих. Я нарочно ввожу ее в распоряжения и хлопоты экономическия – ето ее разсеивает и занимает полезно».

В конце прошлого года из Тульчина в Петербург возвращается генерал-от инфантерии Павел Дмитриевич Киселев, с которым Михаил Воронцов был знаком давно. Они вместе воевали в войну 1812 года, Киселёв был начальником штаба 2 армии и позже генерал-адъютантом Императора Александра Павловича. Женат он был на Софье Станиславовне Потоцкой, которая ревнуя его к своей сестре, жила в Париже. Приехав в конце года в страну, им был поднят вопрос о разводе, но Софья не соглашалась. Супруги обменялись подтверждёнными свидетелями Нарышкиным и Воронцовым и составили «обязательствами жить раздельно и не вторгаться в частную жизнь друг друга». София Потоцкая после Одессы уехала в Белую Церковь вместе с Елизаветой Ксаверьевной навестить престарелую Александру Васильевну Браницкую. Конечно, Воронцова взяла с собой дочку Софью и сына Семёна для встречи с бабушкой.

Император Николай Павлович в беседе с Киселёвым предложил ему войти в Секретный комитет по крестьянскому делу. Павел Дмитриевич в начале года отправил письмо Воронцову, где просил его приглядеть за его магазином в Одессе на Приморском бульваре и сдать его в аренду. Он так же просит совета о строительстве себе нового дома и желает дать определённую сумму денег под проценты Михаилу Семёновичу. В начале февраля Воронцов отвечал Киселёву: «…я уже поручил нескольким людям найти архитектора: в настоящее время я не знаю ни одного, который мог бы вам подойти; но иногда это может случиться со дня на день <…> Если у нас ничего не получится, я думаю, что для вас будет лучше найти в Петербурге или какого-нибудь молодого ученика Академии, который уже что-то построил, или какого-нибудь мастера, который работал под руководством архитектора со вкусом <…> я полагаю, дать ответ, который я был вам должен по поводу ваших комиссионных; Я только добавлю, что чем больше вы мне дадите, тем больше удовольствия вы мне доставите <…> По всему миру разносится слух, что вы едете в Грузию. Это прекрасное место, можно ли нас увидеть где-нибудь на вашем пути <…> лучшим путём к вашим провинциям можно было бы приехать сюда, отсюда пароходом в Керчь, а оттуда всего 18 верст до Тамани, которая уже является вашим домом <…> я был заметно тронут всем, что вы мне рассказали о ваших нынешних договорённостях с madmoizelle Софи, и очень искренне благодарен за дружбу и доверие сообщая мне эти подробности <…> возможно она захочет вести себя достойно вас во время этого нового отсутствия и что однажды вы сможете воссоединиться <…> ты уполномочил меня напомнить вам в этих интересах одно из ваших собственных признаний, я чувствую, что остальное – слишком деликатное и слишком личное дело между вами и вашей женой, чтобы третье лицо могло говорить с вами об этом <…> Прощай, дорогой Павел Дмитриевич, целую тебя от всего сердца. Лиза говорит вам миллион вещей. Поверь мне на всю жизнь. Всегда ваш M. Woronzow»36.

Граф Воронцов уже весной занялся делами по налаживанию морского судоходства по Чёрному морю. Пароход «Пётр Великий» в 100 сил он ставит на маршрут Одесса-Ялта-Феодосия-Керчь. Другой 70 сильный пароход «Наследник», который на свои деньги построил купец Маркус Соломонович Варшавский. Генерал-губернатор Воронцов отправляет судно в Керчь для дальнейшего сообщения с Таганрогом. Этот деревянный пароход имел небольшую осадку не более 3 футов и мог ходить по мелководью. Капитаном на нём был Григорий Михновский. Ещё в прошлом году вице-адмирал Михаил Лазарев писал в Петербург «полезно содержать постоянно в Таганроге пароход в 60 сил для буксирования подвозных грузовых лодок. Для безопасного выхода их с грузами от гирл дона в море к транспортам». Пароход «Наследник» совершил несколько рейсов в Таганрог, но не смог зайти в сам порт, останавливался на рейде. Воронцов понял, что нужно построить для этого маршрута железный плоскодонный пароход с ещё меньшей осадкой и позже в Одессе был заложен пароход «Митридат». Граф Воронцов этим летом находит деньги на открытие в Одессе и Керчи музеев древних памятников. Он открывает построенную на свои деньги бесплатную «лечебницу для пользования приходящих больных» в Одессе. Доктор Джон Романович Праут обустроил при больнице аптеку. Михаил Семёнович выделяет деньги на содержание Ботанического сада в городе. Главным управляющим назначен профессор Александр Давидович фон Нордман. Генерал-губернатор утверждает штат и смету на строящуюся больницу в городе Таганроге. В местечке Ялта он учреждает Полицейское управление. Генерал-губернатор Михаил Семёнович в этом году утверждает в Петербурге смету на постройку в Одессе «Каменной лестницы от бульвара к морю», которая не понятно, почему в настоящее время называется Потёмкинской. Архитектор Авраам Иванович Мельников в это время занимался строительством Полукруглой площади вокруг памятника де Решилье и вместе с архитектором при канцелярии губернатора Франческо Боффо спроектировали каменную городскую лестницу взамен деревянной. Строительство планировалось отдать в руководство чиновника 14 класса Григория Завадского. Сам Воронцов и его жена пожертвовали на это строительство 800 000 рублей, ещё 200 000 выделила городская казна. В качестве строителей привлекли роту арестантов майора Трофима Драгутина. В этом же году по инициативе Елизаветы Воронцовой и графини Эдлинг у моря была построена церковь в честь Михаила Архангела, а на Приморском бульваре окончили строительство здания Биржи. Граф Воронцов так же в эти дни прислал бумагу Казначееву об «учреждении Бердянскаго тракта». В июне было открытие регулярных морских рейсов вдоль Крыма пароходами «Пётр Великий» и «Одесса». Казначеев сообщал Воронцову: «…если Сашу отпустят ко мне на вакационное или каникулярное время до возвращения моего из Феодосии в Симферополь, то он в Ялте может повидаться с Графом Симионьчиком (Семёном Воронцовым) и на том же Пароходе пуститься до Феодосии». Граф Воронцов в этом месяце получил травму ноги (вероятно, неудачно упал с лошади) об этом мы узнаем из письма всё того же Александра Ивановича: «Приписка к Вашему письму встревожила меня как бабу. Что за нещастие Вам с ногами, в которых Вы и все имеют великую нужду. Слава Богу, что ушиб не опасен. Помнится, Вы и в Краонском сражении разъезжали с ушибленною и распухшею ногою; теперь однако же, в мирное время, нужно бы дать больной ноге достаточный покой».

Летом, личный врач Воронцова – Эраст Степанович Андриевский открыл один из первых санаториев на берегу Куяльницкого лимана. Там лечили болезни опорно-двигательного аппарата при помощи местных грязей. Граф Воронцов один из первых воспользовался этим методом лечения своих ног. Сооружения тогда были примитивными и состояли из «деревянных тёплых парников и холодной купальни». В настоящее время это целый курорт.

В конце июня Таврический губернатор доводит до Воронцова, про пароход: «В 9-м часу утра Пароход обрадовал нас донельзя привозом Саши и письма Вашего. Едва завидели мы у мыса Пароход, едва я собрался сесть на катер, как „Петр Великий“ в минуту прилетел на рейду и стал твердою стопою на якорь так скоро, что Саша бросился нам на шею уже на берегу. „Великаго“ ожидали здесь с нетерпением не мы одни: целая кампания пассажиров готова ехать в Керчь; жена моя также набрала дам и многих господ для сего аргонавтского путешествия; сего числа пообедавши у нас, все пускаются на пароход и уже не возвращаются, а прямо плывут в Пантикапею. Думаю, что и я пущусь взглянуть на Керчь и Князя Пантикапейскаго, с тем однако же, если Пароход возвратится сюда чем свет 25-го (Пароход сей будет краситься краскою и украшать наш порт несколько дней), т. е. ко дню рождения Государя, который Феодосия празднует в новом саду, Вашею помощию возращенного до довольной возмужалости. Платон Иванович Курис (городской полицмейстер) украсил его весьма удачно, и целый город вечером не выходит из онаго»37. Генерал-губернатор Воронцов в июле был на освящении Спасо-Преображенского собора в Екатеринославе (Днепропетровске), который был построен петербургским архитектором Андрияном Дмитриевичем Захаровым, строителем Адмиралтейства.

В конце августа в Одессу приехал Павел Киселёв по приглашению Воронцова. Они обговорили все интересующие их вопросы «хочу поблагодарить вас за те хорошие и приятные дни, которые пришлось провести с вами в Одессе. Моя свекровь очень рада видеть вас здесь». Далее он направился в деревню Буки и затем в польский Тульчин.

В эти дни Крым посетил француз из Швейцарии учёный, этнограф Фредерик Дюбуа де Монперё (Frédéric Du Bois de Montperreux).

Фрагмент из книги Фредерика Дюбуа де Монперё.«Путешествие на Кавказ».

Его сопровождали Дёринг и Марко (возможно художник Алексей Марков), вот как Фредерик писал в своей книге об Алупке: «Я уже несколько раз ходил по дороге, которая проходит высоко над Алупкой; на этот раз господин Марко привёл меня прямо роскошному жилищу графа Воронцова, по тропинке, которая вьётся вдоль морского берега, извиваясь среди скал. Здесь сланцы незаметно поднимаются на высоту более 1300 футов <…> чтобы окончиться на своём своде высокой остроконечной стеной, увенчанную пиками Ай-Петри абсолютная высота составляет 3798 футов. <…> Господин Марко показал мне несколько древнегреческих гробниц; затем мы пересекли большую дамбу из известняковых глыб, спускающихся со скалы Иссар (Крестовая -А.Ф.), её можно было бы принять за большую каменную реку. За этой преградой начинаются беспорядочные скопления офитона, и их обилие вызывает у меня большое удивление; потому что они беспорядочно навалены друг на друга (Большой Хаос-А.Ф.) с самого края моря почти от высоты от 3 до 400 футов. Такова необычайная земля, которую граф Воронцов выбрал для своего любимого жилища в Крыму; этот лабиринт камней, настоящий хаос, состоящий из обломков офитового гранита. С первого взгляда невозможно понять, как такая засушливая почва может обладать естественным очарованием, которым мы восхищаемся в Алупке. Но имея большие деньги (как у Воронцова-А.Ф.), не смотря на такую суровую природную землю, можно создать сады Армиды, и конечно сады Алупки могли бы соперничать с теми, которые воспевал кантор Иерусалима Освобождённого и хотел изобразить более красивым, чем настоящая реальность. Здесь в Алупке, искусство не заставляло природу, оно только помогало ей, ласкало и льстило; оно сделало ей великолепный уход, и природа, украшенная так, всё же остаётся природой. Новый дворец, корпус который я видел, являлся столовой, возвышавшийся на 155 футов над уровнем моря: этот корпус построен по планам, в которые художник архитектор собрал всё самое богатое, что есть в Англии, и позаимствовал от древних готических замков. Для изготовления этих изящных деталей, облицованных снаружи тёсанным полированным камнем имевшийся под рукой офитовый гранит (диабаз-А.Ф).Что бы облегчить процесс строительства, мастера покрыли гранитом стены замка собранные из песчаника Никиты и Урзуфа так же красивого зеленоватого цвета, который легче обрабатывается. Сад и парк, охватывающие кругом дворец простираются на восток в сторону Мисхора. Там я мог бы заблудиться под зелёными насаждениями, шумом водопадов переходящих в фонтаны, если бы меня не вёл господин Кебах, руководитель садовых работ; я следовал за ним иногда под сводами гранитных глыб, из которых сделаны настоящие гроты; мы продвигались наверх на фоне этих громадных камней <…> я восхищался различными лужайками с деревьями на смотровых площадках парка и прежде всего, великолепными цветниками и так же двумя кипарисами, которые, согласно преданию, князь Потёмкин посадил в 1787 году с императрицей Екатериной во время посещения Крыма.

Алупка Большой Хаос. Фото автора.

Я проходил мимо большого и красивого пруда с форелью облицованного гранитом; всё это восхищает глаз, но не объясняет мне, откуда всё же взялись эти каменные глыбы. Наконец говорит мне мой гид, вы только что видели на самом деле самые красивые растения и зелень парков. Посмотрите на это сияющее море… теперь повернитесь и сделайте несколько шагов. Невозможно с такого малого расстояния увидеть, как быстро меняется природа формами более богатыми своими творениями на более дикие, печальные и пугающие варианты, я чувствовал себя подавленным, но в то же время радостным, что нашёл разгадку… Я нахожусь в глубине настоящего вулканического кратера совершенно нового типа: стены из гранитных глыб, сложенные друг над другом, угловатые и округлые образуют настоящий воронкообразный кратер в сланцевых породах, которые упираются в стенки. Одна глыба, окружённая старыми оливковыми деревьями поднимается над нами на 100 футов. Диаметр кратера в его верхней части составляет несколько сотен шагов. Дно воронки выложено глыбами и нигде не видно камня на месте. Внизу под большими камнями, бьёт источник, который невозможно не заметить и который ниже образует водораздел, прилегающий к кратеру. Второй кратер недалеко от первого открывается у большой сланцевой стены под самой деревней Алупка. Возвышающаяся над всем этим Ай-Петри с руинами, каменными иглами как бы угрожает небесам. Обе воронки имеют понижение в сторону берега моря, и возвышаются над ним на 200 футов и вероятно офитовый гранит ранее образовывал ровный пласт. Сильное землетрясение раскололо эту породу и выбросило обломки камней наружу, раскидав их вокруг точки извержения. Некоторые из гранитных глыб диаметром от 15 до 20 футов и более выкатились дальше по сланцевому склону, вплоть до морского берега; именно они придают саду такой живописный вид; никаких каменных глыб не видно выше этих кратеров. Такова Алупка, виноградники которой насчитывают 24000 виноградных лоз, из которых 200 сортов были завезены (Воронцовым-А.Ф.) в Крым для различных целей выращивания; 1500 оливковых деревьев, посаженных за последние несколько лет, обещают самые высокие урожаи. На самом деле от древней Алупки остались только руины небольшого греческого форта, на месте где построен новый дворец. В глиняном горшке было пять золотых монет или медалей с почти неразборчивыми надписями на греческом языке. На одной стороне было изображение Иесуса, а на другой святой Иоанн и дева Мария»38.

Камни Воронцовского парка. Фото автора.

Но вернёмся в Россию. В Австрии в это время умер Император Франц и Николай Павлович поддержал вступившего на трон Фердинанда. Он отправляет в Вену на похороны Алексея Орлова. Сам же Император отправляется в Польшу, Германию и Австрию и заезжают в Одессу, где его принимает в своём дворце генерал-губернатор Воронцов. Он ехал инкогнито. Вот как Николай Павлович пишет И. Ф. Паскевичу: «Я знаю, что меня хотят зарезать, но верю, что без воли Божией ничего не будет, и совершенно спокоен. Меры предосторожности беру, и для того официально объявил, и поручаю и тебе разгласить, что еду из Данцига на Познань смотреть укрепления, но одному тебе даю знать, что въеду в Царство чрез Торунь на Нешаву. Конвои вели приготовить на Познань, других не надо. <…> Чрез Торунь еду я один с Бенкендорфом, Раухом и Арендтом в двух колясках и с фельдъегерем, прочие все едут на Познань». В Берлине Николай I встретился с прусским принцем Вильгельмом.

В начале сентября в город Теплице «для закладки памятника в честь русской гвардии на поле Кульмского боя» приехал австрийский император Фердинанд с женою. Туда же приехали из Калиша эргерцоги Франц и Иоанн. В польском местечке Калиш проходили манёвры русской армии и туда съехалось почти всё русское дворянство. Генерал-губернатор Воронцов так же там присутствовал «горизонт представлял целое море белых палаток. В вечерней тишине, раздавалась исполненная 600 музыкантами симфония. Пушечный выстрел подал 60000 солдат сигнал к молитве. Часто, по окончании богослужения, раздавались вокруг бельведера русския народные песни, сопровождаемые различными инструментами». Императрица Александра Фёдоровна пожелала быть на параде верхом на лошади. Позже скульптор Густав Блезер изобразил её в бронзе и эта скульптура до сих пор хранится в Русском музее.

14 сентября поутру приехал в Теплиц Император Николай и король прусский Фридрих-Вильгельм с жёнами и свитою. Вокруг пьедестала памятника были воздвигнуты 4 мачты с флагами русским, австрийским и прусским. На последнем все флаги были вместе. Поставленные на часах старые гвардейцы от торжественного момента вытирали слёзы. Потом все общество посетило поле Кульмского сражения. Затем Император Николай выехал в столицу Богемии город Граджин, где продолжались смотры войск. Затем он посетил Вену и вдовствующую императрицу, и княгиню Меттерних. По окончании дипломатических переговоров было принято решение о присоединении бунтующего города Краков к Австрийской империи. Николаю Павловичу было донесено, что поляки во время поездки готовили покушение на Императора, и он ответил их правителям: «…при малейшем возмущении я прикажу разгромить ваш город, я разрушу Варшаву и уж, конечно, не отстрою её снова».

В октябре внезапно в Петербурге умирает почт-директор Константин Булгаков, близкий друг Воронцова. Тот получил известие, в дороге находясь в Крыму. Вот как он писал Киселёву: «…едва прибыв из Крыма, я вынужден вечером отплыть в Ак-мечеть, у меня тяжело на сердце <…>

Большой парад в Калише. Худ. Карл Густав Рехлин.

Я не могу свыкнуться с мыслью, что в Петербурге больше нет того прекрасного друга, который представлял для меня половину этой столицы». В конце года Воронцов сообщает Киселёву, что готов взять 19-летнего сына Александра Булгакова к себе адъютантом, после того как он получит звание лейтенанта. Этим и большими дождями в Одессе кончается год. Генерал-губернатор Михаил Воронцов, занимается различными делами в том числе выборами судей на разных своих территориях.

Наступил очередной 1836 год в городе Одесса. Генерал-губернатор Воронцов по итогам прошлого года награждает чиновников канцелярии за выслугу лет «Новороссийскаго и Бессарабскаго губернаторств». Другим служащим он выдаёт «знаки отличия безпорочной службы». С начала года по указанию Министерства финансов Воронцов вынужден был заниматься овцеводством, и выписал из Испании баранов мериносной породы. Занимались этим немцы Иоган Миллер и Вельгельм Рувье. В самом городе он приказывает изготовить «оградную железную решетку» от Городского Сада по Дерибасовской улице. На территории старого базара приказал построить для торговцев открытые лавки. Из Феодосии графу Воронцову пишет губернатор Казначеев, который встретился с керченским купцом Карлом Томазини, заключил контракт, и составил смету на постройку Ялтинской церкви. Он просил на это строительство финансирование «прошу Ваше Сиятельство по обещанию своему, ссудить нам для церкви денег».

В мае Воронцов получает от виноградаря из португальского города Опорто большое количество виноградных лоз и «приказал из их числа уделить Магарачскому заведению 800 лоз для посадки на плантации». В перечне были сорта: «Эль Бостардо», «Донзелино де Кастелло», «Тинто да Минха». «Пепиньере ду Люксембург» и другие.

Далее генерал-губернатор М. С. Воронцов летом этого года на пароходе «Пётр Великий» и военном корвете «Ифигения» по указанию Государя совершил плавание вдоль восточных берегов Азовского и Чёрного морей для обзора новых территорий, которые должны в дальнейшем войти в состав Российской Империи. Для начала Император Николай Павлович через Правительствующий Сенат повелел учредить «правила о торговле с Черкесами и Абазинцами». Всю эту торговлю планировалось поручить Керчь-Еникольскому губернатору полковнику князю Захару Семёновичу Херхеулидзеву бывшему адъютанту Воронцова. Он так же вместе с Воронцовым подавлял чумной бунт в Севастополе несколько лет ранее. Скорее всего, весной Генерал-губернатор отправляется из Одессы в Феодосию и оттуда в Керчь. Он встречается с промышленниками, торговцами и купцами которые ранее занимались этой деятельностью и всячески уверяет их продолжить эти занятия в следующие года. Эти торговые люди готовы были «торговать на свой риск в одном или двух пунктах», а на данное время не было такой возможности, так как отсутствовали наши войска на части побережья. Михаил Семёнович отправляет письмо Императору, в котором предлагает в первую очередь восстановить и наладить сношения с черкесским князем Мехмет Индар-Оглу (исповедавшего христианскую религию), земли которого находились в долине реки Пшад. Наши войска генерал-майора Алексея Александровича Вельяминова ранее заняли Геленджик, впервые перевалив Кавказский хребет из Абинской крепости. Вельяминов неоднократно предлагал Николаю Павловичу строить укрепления на занятых землях и заселять их казаками. Сделать полную блокаду подвоза на кораблях из Османской империи различных товаров, оружия и обустройстве Черноморской береговой линии. Приведу здесь цитату из его донесения в Петербург: «…опыт показал, что военные суда наши, крейсирующие около восточных берегов Чёрного моря, не в состояния уследить и изловить турецкие суда, подвозящие горцам жизненные и военные припасы, а от них получающие пленных и рабов, которых продают в Константинополе и на других рынках Турции. Турецкие лодки очень малы, легко прячутся в устьях рек, впадающих в море, где их не может настичь большое судно. Лучшее средство не допустить турецких купцов до торговли с черкесами постройка небольших крепостей во всех местах, где пристают турецкие суда. Отрезать же горцев от сношений с турками важно потому, что если от Кубани мы будем делать набеги на земли черкесов и истреблять ежегодно все их хлебные запасы, вытаптывать их поля и оттеснять их все дальше в горы, где у них мало пастбищ, то, не имея подвоза хлеба с моря, они изнемогут в несколько лет и подчинятся нам. Отнятые плоские места следует заселить русскими станицами и деревнями, а в горах занять важные в стратегическом отношении пункты. Построить много крепостей на черноморском берегу невозможно в один год, а потому пусть вдоль берега энергично крейсируют наши суда, а по самому берегу между Анапой и Гаграми двигается отряд для наблюдения за высадками турок». Здесь можно упомянуть, что род Вельяминовых был родственен роду Воронцовых. Михаил Семёнович в своём рапорте Императору писал, что мятежные и революционные партии в Англии и Франции засылают в эти края своих агентов и пытаются из черкесов «сделать новыя орудия для вреда великой державы». Мудрый князь Мехмет Индар-Оглу собрал в горах всех представителей своих «главных фамилий» и предложил не выдавать людей, которые торгуют с Российской Империей. Черкесские спекулянты заверили князя, что ведут торговлю «на свой риск и не в коем случае не будут требовать от правительства за могущия быть потери и насильственныя действия против них от горцев». В начале апреля Воронцов прибыл в Алупку, где осмотрел строительство своего дворца. Далее он и граф Иван Осипович Витт направились в Ялту, где возводилась пристань. Сам граф строил дачу в «Верхней Ореанде», фактически являясь соседом Воронцова. Пароход «Петр Великий» построен был в Англии по заказу генерал-губернатора. Имел на борту 2 чугунные и две медные пушки и 4 карронады. Пароход был рассчитан на 40 пассажиров, и предназначен для рейсов из Одессы в порты Крыма и из Керчи в Таганрог. На нём были установлены 2 железных паровых котла и 2 одноцилиндровые паровые машины. Силовая установка выдавала 100 лошадиных сил. Адмирал Михаил Петрович Лазарев утвердил капитаном над пароходом английского моряка Генри Роджерса. 9 июля этот пароход, взяв на борт пассажиров и товар отбыл в полдень из Одесского порта в сторону Ялты, куда прибыл в на следующий день в 3 часа пополудни. Ялта строилась, и уже по берегу было до 40 каменных зданий. Корвет «Ифигения