Враг Империи

– Да-да… Конечно… На пять вечера вас устроит? Хорошо, тогда я вас записываю. Всего хорошего, сэр…

Положив линком, она взглянула на Кима.

– Я слушаю вас.

– Ким Ремезов. Мне назначено на восемь.

– Одну минуту… – Секретарша взглянула на дисплей терминала, нажала клавишу связи.

– Мистер Чалми, к вам посетитель, Ким Ремезов… Да, сэр.

Ким неторопливо переминался с ноги на ногу, это чем-то напомнило ему поведение приговоренных перед той, последней дверью. Хотя его ситуация все же была лучше.

– Проходите, сэр. Мистер Чалми ждет вас.

– Спасибо. – Ким нажал ручку двери и вошел в кабинет.

– Разрешите? – Он прикрыл за собой дверь и остановился, глядя на шефа. – Лейтенант Ремезов.

– А, Ким… – Чалми отложил в сторону свежую газету. – Проходи, садись.

– Спасибо, сэр, – подойдя к креслу, Ким сел и выжидающе взглянул на шефа.

Для начала Чалми закурил, удобно развалившись в кресле, и лишь после этого взглянул на Кима.

– Мне поступила докладная от Рейнольдса. – Чалми выпустил к потолку струйку дыма. – Вы проявили себя с самой лучшей стороны, он о вас очень высокого мнения.

Рейнольдс был руководителем Отдела Исполнений и непосредственным начальником Кима. За то время, что Ким проработал под его началом, Рейнольдс не проявлял к нему какого-то особого интереса. Более того, всегда держался с ним подчеркнуто холодно и официально. И даже когда приглашал пару раз сотрудников Отдела на свои семейные праздники, Ким никогда не попадал в число приглашенных. И потому слышать похвалу от Рейнольдса в свой адрес было не столько приятно, сколь удивительно.

– Спасибо, сэр. – Ким не знал, как ему держаться.

– Вы курите? – Чалми кивком указал на ящичек с сигарами.

– Нет, сэр, спасибо.

– Правильно. – Шеф добродушно усмехнулся. – Чистый яд…

Он немного помолчал, смакуя ароматный дым.

– Я хочу с вами поговорить, Ким, – произнес он наконец. – Скажите, вам нравится ваша нынешняя работа?

Всё это уже было, – подумал Ким. Один к одному. Именно тогда он и стал Исполнителем. Правда, многое сейчас совсем по-другому.

– Нет, сэр, – ответил он совершенно искренне. – Мне она не нравится.

– Но вы хорошо с ней справлялись. – Чалми взял в руки листок со стола и небрежно показал его Киму. Судя по всему, это и был доклад Рейнольдса.

– Надеюсь, сэр. Просто я привык хорошо делать свою работу. Какой бы она ни была.

– Я понимаю вас, Ким. – Чалми положил листок на стол. – Потому и вызвал. Что вы скажете, если я предложу вам сменить работу?

– Я согласен, сэр, – ответил Ким.

Чалми улыбнулся. – И вы даже не спрашиваете, что за работу я хочу вам предложить?

– Вряд ли она будет хуже работы Исполнителя.

В глазах Чалми появился слабый блеск. Шеф явно был доволен.

– Все верно, Ким, все верно… – Чалми стряхнул пепел в массивную пепельницу, сделанную из донышка древнего крупнокалиберного снаряда. – Я хочу предложить вам работу в Отделе Дознаний, там как раз появилась свободная вакансия.

Ким поджал губы. Из всех возможных вариантов этот был самым худшим. Сотрудники его отдела и Отдела Дознаний питали друг к другу стойкую неприязнь. Дознаватели именовали Исполнителей не иначе, как палачами. Те, в свою очередь, платили взаимностью, на их жаргоне Дознаватели именовались мясниками. Переход Кима в другой отдел сулил ему массу неприятностей.

– Вы недовольны, Ким? – Чалми усмехнулся и выпустил струйку дыма, внимательно глядя на Кима.

– Не знаю, сэр, – искренне ответил Ким. – Из огня да в полымя.

Чалми засмеялся, на этот раз он смеялся долго и искренне. У него даже выступили слезы.

– Вы молодец, Ким, – сказал он наконец, отсмеявшись. – Мне нравится в вас именно то, что вы всегда говорите правду. Говорите то, что думаете. Большинство из сотрудников Департамента на это неспособны.

Ким молчал. Как раз сейчас похвалы начальника интересовали его меньше всего.

– Я проработал в Департаменте больше тридцати лет, – произнес Чалми, – и отлично знаю, какие нравы здесь царят. Суть в том, что нам очень не хватает толковых офицеров. Все озабочены исключительно своей карьерой, на дело им, по большому счету, наплевать. С вами все по-другому. Вы поработали в Отделе Исполнений, это был очень нужный этап. Уверен, он многое изменил в вашей психологии. Смею заверить, что и работа Дознавателя будет для вас хотя и важной, но тоже временной. Мне нужно, чтобы вы у них кое-чему научились. Эти знания вам пригодятся в будущем.

– А у меня есть будущее? – с невольной иронией заметил Ким.

Чалми усмехнулся. – Вы еще и философ…

Он немного помолчал, задумчиво глядя на Кима.

– Если вы не будете делать глупостей, Ким, то будущее у вас есть. И очень неплохое. Я рассчитываю на вас.

– А именно? – спросил Ким. – Хотелось бы что-нибудь узнать об этом самом будущем. Хотя бы в общих чертах.

– Вы узнаете, Ким. Но не сейчас, всему свое время… – при этих словах Чалми взглянул на часы. – Итак, Ким, сегодня можете отдыхать, а завтра утром явитесь к генералу Моррису, он уже о вас знает. Можете всецело ему доверять. – Чалми встал, давая понять, что аудиенция закончена.

Ким тоже встал, Чалми подошел к нему и дружески пожал руку.

– Всего хорошего, Ким. Мы с вами еще обязательно встретимся.

* * *

К удивлению Кима, встретили его в Отделе Дознаний не так уж и плохо. Настороженно, без особой радости, но вполне терпимо. Не было шушуканья по углам, разных грязных шуточек и подначек. Скорее, на него смотрели с любопытством, как смотрят туземцы на попавшего в их общество чужеземца.

В напарники – а точнее, в наставники, Киму дали Рика Фельдмана, одного из лучших дознавателей отдела. Фельдман был высок и статен, его всегда гладко выбритое холеное лицо с узкой чертой аккуратно подстриженных усиков выражало полнейшее удовлетворение жизнью. Ему было двадцать шесть лет – на четыре года больше, чем Киму, он с гордостью носил капитанские нашивки и значок за отличную службу.

– Главное в нашей работе, Ким, это преданность делу, – сказал ему Фельдман при первой же встрече. – Смотри, учись и ничему не удивляйся.

Отдел Дознаний имел в своем штате около тысячи сотрудников, и это только в центральной конторе. Что касается разного рода соглядатаев и осведомителей, то их число было совсем немереным.

Структурно Отдел состоял из нескольких подразделений, ответственных за определенные направления. Подразделение «А» отвечало за безопасность государства и правительственных чиновников. В обязанности этого подразделения входила не только физическая охрана, но и выявление и предупреждение разного рода заговоров, мятежей и террористических актов. В ведении подразделения «Б» находились вопросы экономической безопасности, в основном здесь занимались раскрытием разного рода финансовых преступлений.

В обиходе подразделение «А» называли Первым, или Альфой. Подразделение «Б» – Бетой, Вторым, хотя чаще именовали просто Двойкой. Служба в Двойке считалась менее престижной, и новичков обычно отправляли именно туда. Поэтому то, что Ким попал сразу в Альфу, можно было объяснить лишь непосредственным указанием Чалми.

Отдел Дознаний занимал северный корпус Департамента, он соединялся с главным корпусом длинными застекленными галереями. Именно здесь и предстояло теперь работать Киму.

Ему выделили отдельный кабинет на сорок шестом этаже, чему Ким был очень рад. Кабинет был светлым и просторным, Ким даже стал подумывать о том, что все рассказы о творящихся в Отделе Дознаний безобразиях были несколько преувеличены.

* * *

Первый рабочий день Кима на новом месте прошел достаточно скучно. Ему не дали никакой конкретной работы, вместо этого Фельдман сунул ему пачку документации, предложив для начала ознакомиться с основными правилами и принципами их работы. Ким до вечера добросовестно изучал документы, но уже на другой день отложил их в сторону. Насколько он успел понять, ничего особо нового для него здесь не было. Фельдман куда-то уехал, поэтому Ким слонялся по зданию, знакомясь с его планировкой и просто привыкая к царившей в Отделе Дознаний атмосфере, к стилю работы его сотрудников.

На взгляд Кима, работа здесь была весьма оживленной, а порой даже просто суетливой. Все вкруг чем-то занимались, и вскоре Киму даже стало неловко за своё ничегонеделание. На его счастье, вскоре вернулся Фельдман, его и без того самодовольное лицо светилось счастьем.

– Четырёх заговорщиков взяли, – пояснил он Киму свое хорошее настроение. – Один сейчас в лазарете, я ему ногу прострелил. Сбежать хотел, гаденыш. Остальных сейчас Терри с Голаном допрашивают. Пошли, Ким, пивка попьем…

Они сидели в баре и неспешно потягивали пиво, Фельдман рассказывал о подробностях проведенной операции. В принципе, все было достаточно просто, Фельдману удалось внедрить своего человека в самое логово преступников. Около месяца тот исправно собирал и передавал доступную ему информацию, а когда та иссякла, помог организовать захват банды. Правда, кое-кому все же удалось ускользнуть, но это ничуть не портило Фельдману настроения.

– Ты пойми, – говорил он Киму, – через этих четверых мы выйдем на остальных, возьмем их. А там и до главарей недалеко – похоже, эти гады на самого Седрика работали. Дело пахнет большими деньгами, Ким, и новыми звездами на погонах.

– Думаешь, они все расскажут? – несколько неуверенно заметил Ким.

Фельдман усмехнулся. – Скажут даже то, чего не знают. Голан мастер на такие вещи.

– Кто это? – спросил Ким.

– Это великий человек… – Фельдман мечтательно закатил глаза. – Золотые руки. Не было еще никого, кто бы у него не заговорил.

– Ты говоришь о пытках? – в голосе Кима появилось напряжение.

– Мы называем это интенсивным допросом, – уточнил Фельдман. – Тебе, кстати, тоже придется этому научиться. Да не робей ты, Ким! Это же твари, нелюди. Помнишь, генерал-губернатора в прошлом месяце грохнули? Их работа. А выволочку нам устроили. Да этих гадов давить надо… – Фельдман нервно смял пустую жестянку от пива.

Ким ничего не ответил. Похоже, дурные предчувствия его все же не обманули.

Остаток дня он помогал Фельдману разбираться с документами, а точнее, с отчетами осведомителей. Ким уже уяснил, что работа в Отделе велась небольшими командами по два-три человека. Если того требовала ситуация, брали поддержку в штурмовом батальоне. Сейчас Ким помогал Фельдману, но со временем у него будет своя группа и свой фронт работы – как только наберется опыта.

Закончили они в шестом часу вечера.

– Все, Ким, хватит на сегодня. – Фельдман устало потянулся, собрал папки с бумагами и спрятал в сейф. – Да, кстати, не хочешь с Голаном познакомиться?

– Поздно уже, – неуверенно заметил Ким. – Может, в другой раз?

Фельдман засмеялся. – Да не дрейфь ты, Ким… А к Голану нам все равно надо зайти, узнать, что удалось вытрясти. Пошли…

Пока они спускались в лифте, Ким думал о том, что завтра обязательно поговорит с Чалми. По крайней мере, запишется на прием. Они так не договаривались.

Лифт остановился на самом нижнем подвальном этаже. Сюда пускали не всякого, поэтому Фельдман приложил ладонь к панели идентификатора. Двери лифта тут же открылись.

– Тебе надо зайти в двадцать пятый кабинет, чтобы твои отпечатки внесли в память. Сделай это завтра же с утра. Я их предупрежу.

– Хорошо, – отозвался Ким, все внимание которого было приковано к открывшейся ему панораме.

Как оказалось, нижние этажи были просто вырублены в скальной породе. Сначала Ким решил, что здесь будет на редкость мрачно и уныло, но быстро понял, что ошибся. Яркий свет, хорошая отделка, на полу ковровые дорожки – о том, что помещения вырублены в скале, говорили лишь сводчатые потолки да не всегда геометрически ровное расположение стен.

Ким шел следом за Фельдманом, думая о том, что здесь не так уж и страшно, когда где-то поблизости раздался жуткий крик. Или не крик даже, это был безумный вой терзаемого заживо существа. Ким вздрогнул, его лицо мгновенно покрылось испариной.

Фельдман взглянул на побледневшего Кима и усмехнулся. – Не робей, Ким, все в порядке. Это Голан работает.

Ким не нашелся, что ответить, ему вдруг захотелось повернуться и бежать назад, к лифту. Но мысль о том, что Фельдман посчитает его трусом, заставила подавить страх и идти дальше.

Далеко идти не пришлось. Метров через десять коридор повернул налево, взору Кима открылась большая светлая комната, облицованная белым кафелем.

В комнате находились три человека. Первый, в форме капитана, сидел на стуле, закинув ногу на ногу. Второй, раздетый догола, был привязан к большому металлическому столу, крик этого человека и слышал Ким. Но примечательнее всех был третий…

Среднего роста, слегка лысоватый, в темном рабочем халате с закатанными рукавами и фартуке, он не спеша перебирал инструменты в низком металлическом лотке. Его серые глаза были затянуты туманной дымкой, в них не было никакого выражения. По крайней мере, именно так показалось Киму.

Судя по всему, это и был знаменитый Голан. Его длинные узловатые пальцы любовно касались полированной стали – казалось, тихий металлический лязг, издаваемый страшными орудиями пыток, доставлял ему удовольствие.

– Ну и как? – спросил Фельдман, подходя к офицеру. – Да, Ким, знакомься. – Он повернулся к Киму. – Это Терри, теперь мы будем работать вместе. А это Голан, наша знаменитость…

Терри, не вставая с места, пожал Киму руку. Что касается Голана, то тот просто взглянул на Кима, как бы приняв к сведению его появление, и снова углубился в работу.

– Ну и что он, молчит? – Фельдман снова взглянул на Терри.

– Пока упирается, но мы с ним только начали. А двое ничего, раскололись. Один, наверное, сдохнет, со вторым потом еще поработаем.

– В лазарет их отправил?

– Да, пусть оклемаются. А этот молчит, падаль… – Терри взглянул на часы. – Домой уже пора.

– Ну так оставь его до завтра, пусть подумает.

– Да я говорил, Голан не хочет.

Фельдман повернулся к Голану, тот в это время выбрал из своего инструментария длинную толстую иглу, примерился и стал медленно вводить ее в тело пленника.

Ким сглотнул подступивший к горлу комок. Хотел отвернуться – и не смог. С трепетом смотрел он за тем, как стальная игла медленно вползает под ключицу привязанного к столу человека.

Человек не кричал – стиснув зубы, терпел из последних сил. Его лицо покрылось потом, тело дрожало от невыносимой боли. Введя иглу, Голан с легкой улыбкой стал покачивать ее из стороны в сторону, пленник заскрипел зубами.

– Это только начало, – произнес Голан, нагнувшись к лежавшему перед ним человеку. – Тебе будет очень больно. То, что ты чувствуешь сейчас, ничто по сравнению с тем, что будет. Расскажи нам все, что ты знаешь, и я уйду. Пожалей своё тело.

Терри поднялся со стула и подошел к пленнику.

– Не упрямься, Виктор, – произнес он таким же проникновенным голосом. – Твои друзья и так уже все рассказали, с твоей стороны это не будет предательством. Нам просто нужно услышать все это еще раз от тебя. Потом я тебя отпущу, обещаю. Могу даже устроить тебе побег, никто ничего не узнает… Итак, Виктор, где находятся ваши базы? Когда и куда отправляется транспорт с оружием? Говори, Виктор…

Человек молчал. Улыбнувшись, Голан вынул иглу, затем положил на ранку смоченную голубоватой жидкостью ватку.

– Всё, Голан, хватит, – твердо сказал Фельдман. – Поздно уже. Завтра с утра и начнем. Терри, позови охрану, пусть его уведут.

– Как хочешь… – Голан пожал плечами и стал складывать свои инструменты.

Фельдман повернулся к Киму. – Пошли, завтра с ним разберемся. И не робей, скоро сам попрактикуешься. Это может даже понравиться. Особенно с девками приятно работать.

Ким молча кивнул, к горлу снова подкатил комок. Обратно он шел молча, думая о том, что завтра с утра обязательно встретится с Чалми. И если тот ему откажет, он его просто убьет.

* * *

К удивлению Кима, Чалми принял его почти сразу. Увидев вошедшего офицера, улыбнулся.

– Садись, Ким. Я ведь говорил, что мы еще обязательно увидимся. Только не думал, что так скоро.

Ким сел, на душе у него скребли кошки. Вряд ли Чалми выполнит его просьбу.

– Я хотел поговорить с вами, сэр. – Он взглянул на шефа.

– Я слушаю, Ким. – Чалми достал сигару, не спеша закурил. В его холодных глазах мелькнуло какое-то подобие удовольствия.

– Мне… Я хочу попросить вас о моей отставке.

– Ты хочешь уйти со службы? – Чалми в притворном удивлении вскинул брови.

– Да, сэр. И я прошу вас помочь мне с этим.

– Но ведь ты подписал контракт, Ким. На пять лет. Тебе служить еще почти два года.

– Я знаю, сэр. Поэтому и пришел к вам.

– Но Ким, ты же знаешь наши правила. Я не могу нарушить закон.

– Тогда переведите меня на другую службу, в любой другой отдел.

– Вакантных мест мало, Ким. Или ты хочешь назад, в Исполнители?

Ким ответил не сразу.

– Не хочу, сэр. Но согласен, если нет других вариантов.

– Тебе не понравилось в Отделе Дознаний? Тебя плохо приняли?

– Нет, сэр, не в этом дело… – Ким еще больше помрачнел. – Просто я никогда не смогу пытать людей. Не моё это.

– Ах, вот ты о чём… – Чалми улыбнулся. Глубоко затянувшись, выпустил к потолку облачко дыма. – Ты слишком серьезно все воспринимаешь.

– Да, сэр. Я не могу по-другому.

– Но ведь ты был Исполнителем, а это тоже что-то, да значит. Так в чем же дело, Ким?

– Там совсем другое. Хотя и там мне было трудно. Но пытать людей… Я не люблю крови.

Чалми хмыкнул. – Не любишь крови… Да ты знаешь, кто эти люди? Знаешь, чем они занимаются? Скольких наших они погубили? Это враги, Ким, а с врагами надо поступать соответствующим образом.

– Да, сэр. По закону. Насколько я знаю, в уставе ничего не сказано о пытках. Значит, это незаконно.

– Просто ты плохо разбираешься в ситуации, – медленно ответил Чалми. – В прошлом месяце эти люди убили генерал-губернатора Волкова. Подложили мину в его крейсер. Вместе с ним погибло около восьмисот солдат. А теперь представь, что пару месяцев назад ты бы взял человека, имевшего информацию о готовящемся взрыве. Ты считаешь, он бы тебе о нем рассказал?

Ким молчал.

– Не рассказал бы, – продолжил Чалми. – А вот в подвале у Голана он бы рассказал все. Да, под пытками. Потому что по-другому эти твари не понимают. И мы бы спасли Волкова и его людей. – Чалми внимательно смотрел на Кима.

– Да, сэр, я понимаю. – Ким едва заметно кивнул. – Но ведь есть какие-то другие методы. Ведь еще сотни лет назад применяли специальные препараты, человек сам говорил всю правду. Но там, в подвале… Это же какая-то дикость, там у них всё в крови.

– Голан – мастер своего дела, – произнес Чалми. – Его методы всегда дают результат. Еще не было случая, чтобы человек не рассказал ему правду. Все другие методы не дают гарантии.

– Но ведь вы сами говорили о гуманности. Разве это – гуманно?

– А ты спроси об этом жен и детей погибших солдат. Знаешь, что они тебе скажут? Пойми, Ким, нельзя сейчас по-другому. Вчера вы взяли четверых из банды повстанцев, это большая удача. И можешь ты поручиться за то, что они не знают об очередном теракте? Неужели ты не хочешь спасти тысячи жизней, Ким? Ведь все очень просто – или они, или мы. Забудь о том, что перед тобой люди. Идет война, Ким – война!

– Это все так, сэр, – согласился Ким. – И все же я прошу вас перевести меня на другую работу. Или вернуть назад, в Исполнители.

– Я бы рад, Ким, но не могу. Твое место в Отделе Исполнений уже занято. Кроме того, ты нужен мне там. Там, понимаешь? Я ведь говорил, что все это временно, помнишь? Пройди через это, преодолей в себе все это детство, всю эту глупую жалость и сострадание. И через год я возьму тебя в Особый Отдел. Вряд ли ты даже слышал о нем, Ким, в нем работает только элита. Даже Фельдмана я не пригласил – а тебя приглашу. Потому что ты другой, в тебе есть такие качества, о которых ты даже не догадываешься. Тебя многому научат, Ким, ты будешь работать в других мирах, облетишь все Внеземелье. Ты будешь планировать и проводить такие операции, о которых большинство офицеров может только мечтать. Не упусти свой шанс, Ким!

В голове у Кима всё перемешалось. Он не обратил внимания на слова об Особом Отделе, но упоминание о Внеземелье, о космических перелетах всколыхнуло в его душе давно позабытые чувства. Он будет летать. Он увидит другие миры…

Чалми едва заметно улыбался. Похоже, для него не были секретом бушевавшие в сознании Кима чувства.

– Ким, мальчик мой, – тихо произнес Чалми, эти слова пробудили в сознании Кима образ дяди. – Поверь, через это должны пройти все. Должны, понимаешь? Ты должен знать, как это делается, должен уметь, должен быть готов к этому. Тогда я буду знать, что на тебя можно положиться, что в трудную минуту ты нас не подведешь. Что сможешь вытянуть из попавшего в твои руки подонка нужные сведения и спасешь этим кучу людей. Это ведь тоже мораль, Ким, тоже своего рода гуманность. Спасти многих – ценой одного. Разве я не прав? Пойми, за нами всё человечество, а это десятки освоенных миров, сотни баз и поселений. Это наш долг, Ким, наша обязанность. Да, порой нам приходится заниматься очень грязной работой. Но ведь её тоже кто-то должен делать. И разве справедливо перекладывать её на чужие плечи?

– Да, сэр, я все понимаю. – Ким торопливо кивнул. – Просто очень трудно ко всему этому привыкнуть.

– Это моя ошибка, Ким. И ошибка Морриса. Тебе нужно было все объяснить, тебя нужно было ко всему подготовить. Ведь и Исполнителем ты стал не сразу. А Фельдман без подготовки потащил тебя в подвал. Мне жаль, что так получилось, Ким.

Ким не ответил. Просто не знал, что можно добавить к сказанному Чалми.

– Давай сделаем так. – Чалми устало вздохнул. – Сейчас ты можешь пойти домой, я даю тебе выходной. Отдохни, расслабься. Завтра с утра подойдешь к Моррису, он даст тебе книги, видеофильмы. Позанимаешься немного, а там будет видно. А теперь иди, Ким. И помни, мы в ответе за человечество…

Домой Ким прилетел лишь в начале второго часа дня. Мог и раньше, но специально погнал глайдер прочь от города, туда, где никого не было. Долго летал над лесом, затем опустил машину на поляну близ небольшой лесной речушки. Выбравшись из глайдера, продрался сквозь кусты к воде, не спеша умылся. Вода текла сквозь пальцы на китель, но сейчас ему это было глубоко безразлично.

Он долго сидел на берегу, глядя на медленно текущую воду. Речные струи шевелили поднимавшиеся со дня реки пряди водорослей, их ритмичное движение завораживало и успокаивало.

Чалми прав, – думал Ким. Прав, как всегда. Если не мы, то кто? Должен же кто-то делать и грязную работу. На что была неприятна ему работа Исполнителя – а ведь как без них? Ведь никак не обойдешься. Должен, должен кто-то этим заниматься…

В сознании всплыл образ Шейлы. Хорошая девушка. Красивая. Надо ей позвонить…

Ким против воли усмехнулся. Получается, что он звонит ей в основном тогда, когда ему плохо. Так нельзя. Это может ее обидеть.

Он снял с пояса линком, набрал номер.

– Шейла? Это я…

* * *

Шел седьмой час вечера. Чалми удобно устроился в своем любимом кресле, в зубах у него, как всегда, была сигара. Напротив сидел его заместитель генерал Моррис, верхняя пуговица его кителя была расстегнута, потная лысина блестела в свете скрытых светильников.

– У тебя здесь слишком жарко. – Моррис с досадой взглянул на Чалми. – Надо открыть окно.

– Я не люблю сквозняков, – отозвался Чалми. – И отопление здесь включили специально для меня.

– Я так и понял. – Моррис уныло кивнул, понимая, что спорить с шефом не приходится. – Но вернемся к нашему разговору. Я по-прежнему считаю, что он не подходит для этой работы. Слюнтяй и размазня. Как его вообще приняли…

– Да, он слюнтяй и размазня, – согласился Чалми. – Но в наших силах сделать из него человека.

– А смысл? – Моррис явно был не в духе. – Зачем возиться? Что, других офицеров мало?

– У него хорошая нейрограмма, к тому же он достаточно умен. Ты же знаешь, нам не хватает толковый людей.

– Знаю. – Моррис в упор взглянул на Чалми. – Но с ним у нас ничего не получится. Он слабак.

– Ты не прав. Это как с самоцветом – сначала это может быть бледный, грязный, вроде бы никуда не годный камень. Но если его как следует обработать… – Чалми стряхнул пепел с сигары и улыбнулся. – Немножко работы, и он засверкает всеми гранями. У Кима есть талант, и это главное. А недостатки можно исправить.

– Я смотрел его нейрограмму, – кивнул Моррис. – Ты забываешь о том, что люди этого типа склонны к суициду. Пока это не проявляется, из-за его слабости. Но в будущем могут быть проблемы.

– У него есть недостатки, как и у всех нас. – Чалми выпустил в сторону Морриса облачко дыма. Моррис не переносил сигар, и Чалми это хорошо знал. – Но в его случае они суть продолжение его достоинств. Если он не ценит свою жизнь, то чужие не ценит и подавно. Он ведь довольно легко стал Исполнителем. Что, к слову, лишь подтверждает его таланты.