Тянет к тебе

Яр ведь специально…

Хотя с виду у него даже ресницы не дергаются, лишь кадык проезжается по шее вверх и вниз.

Отодвигаться мне некуда, только если переставлять стул.

И я растерянно терплю наше обжигающее соприкосновение.

На самом деле Яр часто делает что-то подобное, и каждый раз я впадаю в ступор, не зная, как правильно повести себя.

Особенно стремно было, когда он выкидывал такое при Богдане. Возмутиться – спровоцировать драку. А Тихий, казалось, только этого и ждал.

И я безропотно терпела, как он, разговаривая с моим парнем, незаметно наматывает мои кудряшки на пальцы или кладет руку мне на поясницу и рисует там узор.

Вот и сейчас меня что-то тормозит.

Я перевожу взгляд на Лиду и слепо наблюдаю, как шевелятся ее губы, думая при этом, что ее брат – чертов извращенец- абьюзер, которому просто нравится, когда у меня пылает лицо, а пульс шарахает где-то в горле.

– В общем, прорвались! И вечером группой пойдем в "Винсклаб" отмечать, – щебечет Лида тем временем, задорно хлопая в ладоши, – Присоединишься?

– Посмотрим, – лениво тянет Яр и, вытянув руку, подзывает официанта.

– Давай! И Эндж тоже уговори! Представляешь, идти не хочет! Настроения у нее нет… А как оно появится, если сидеть дома?! – сдаёт меня Лида.

Только тут Тихий поворачивает голову и проезжается по моему лицу нечитаемым, темным взглядом.

– По Фоме что ли страдаешь? – с ядовитой насмешкой выдает, – Зря, он там уже шпилится как не в себя. Будто ты ему весь год не давала.

– Страшно страдаю, поэтому спасибо за подробности – есть повод пострадать еще! – приложив ладонь к сердцу, отвешиваю короткий поклон.

– Язва кудрявая, – хмыкает Яр раздраженно.

– В каждом мы видим лишь наше отражение, – шиплю я и все-таки отодвигаю от него стул, противно скрежеща по полу ножками.

– Если мое так же хочется…– следующее слово Яр беззвучно артикулирует, дернув бровями, но у меня все равно широко распахиваются глаза, так как поклясться готова, что это было "отъебать", – то я только "за", – заканчивает со злой усмешкой Тихий и отворачивается к сестре.

Я сижу онемевшая. Меня потряхивает. Потому что…

Потому что так далеко в своих нападках Тихий еще не заходил. Никогда.

Интересно, это статус свободной женщины дает мне такие бонусы?

Надо срочно кого-то искать…

– Эй, брейк! – с опозданием вмешивается Лида в нашу странную перепалку, – Я вас обоих люблю, ну вы чего?! – подруга грозит нам пальцем словно неразумным детям, отчего и я, и Яр не выдерживаем и глупо улыбаемся, – Кстати, Ярик, дело вообще не в Фоменко! Хотя частично в нем, конечно, но… – Лида показывает руками колеблющиеся чаши весов, беззаботно вываливая на брата все мои горести, – В общем, Энджи завтра летит на свадьбу сестры и своего первого парня, прикинь?! И ей позарез нужен шикарный сопровождающий! Чтобы они от зависти полопались! Это вопрос жизни и смерти, и… О! – подруга , уставившись на Яра, прикладывает ладони к губам, а потом, возбужденно взвизгнув, подпрыгивает на стуле, – Яр, а может ты?!

– Что? – непонимающе бормочет Тихий.

– Что?! – шокировано хриплю я.

– О, да-а-а! – Лида же буквально фонтанирует радостью от посетившей ее безумной идеи, – Ярик, ты идеально подойдешь! Ты же самый лучший! И ты же поможешь Эндж, да?! Да-да-да!

Глава 5. Анжелика

У меня от подобного абсурда пропадает дар речи. Яр же, прикусывая уголок губ, расплывается в саркастической улыбке, больше смахивающей на оскал.

– Ты пила что ли? – интересуется у сестры.

Его тон способен задеть кого угодно. Кроме Лиды.

– Да почему сразу пила?! – она эмоционально взмахивает руками, – Ну подумай сам, Ярик. Ты – красивый, умный, харизматичный и из о-о-очень богатой семьи. Для провинции просто полубог! Так что по всем параметрам подходишь! И дел-то на пару дней, да, Эндж? – переводит на меня умоляющий взгляд, ожидая поддержки, – Завтра в субботу улетите, а в понедельник будешь уже тут. А там море, банкет, загородный отель… Отличные будут выходные! М-м-м… Ой, я и сама бы полетела, если бы за Анжеликиного парня сошла, – умасливает брата как может.

Но Тихий лишь хмуро взирает на нее, и по его впалым щекам раздраженно катаются желваки.

А Лида не сдается, продолжая расписывать ему заманчивые перспективы проведения выходных на побережье Балтийского моря с возможностью пройтись по улочкам, где когда-то бродил сам Кант.

Слушая ее, я поворачиваюсь к Яру и устремляю на него задумчивый взгляд.

Звучит как бред, но… Кхм…

Стараюсь быть объективной и не учитывать тот неоспоримый факт, что Яр – мудак. В конце концов на лбу у него это не написано, и за два дня вряд ли сильно проявится перед моими родными.

Так вот, если смотреть непредвзято, то с Лидой спорить сложно.

Во-первых, Ярослав однозначно красивый. Темно-карие, почти черные миндалевидные глаза, прямые брови вразлет, чувственные губы, острые скулы, густая челка цвета вороного крыла, высокий рост, общая худощавость, но плечи широкие с выраженными крупными ключицами, узкие бедра, родинка под нижней губой, которая так и притягивает взгляд…

Яр из тех парней, о которых девочки мечтают по ночам, увидев их всего лишь раз.

Помню, я тоже первое время краснела, смущенно млея от одного его взгляда. Правда, при более близком знакомстве это быстро прошло.

И он действительно не дурак, умеет себя правильно подать, если ему это надо.

А о финансовой составляющей и говорить нечего. Мои родители, далеко не последние люди в регионе. Но на фоне их с Лидой отца, владеющего международной сетью гипермаркетов, они – просто зажиточные крестьяне. А Свят и вовсе всего лишь чиновник в нашей администрации, боящийся даже подаренной бутылки коньяка. Вдруг вменят коррупцию и засадят лет на пятнадцать.

Нет, определенно Тихий будет "королем вечеринки", если Лида сможет его уговорить.

Или я…

Яр будто чувствует мой изучающий взгляд на своем профиле и медленно поворачивает голову ко мне.

– Что так подозрительно уставилась, кудряха? Вы что, с Лидкой вместе что-то принимали? – звучит враждебно, но это нормально для Тихого, и я не обращаю внимания.

– Яр…– щеки заливает румянцем, и мне требуется перевести дух, прежде чем продолжить говорить.

Боже, надеюсь, я об этом не сильно пожалею?!

– …Яр, это и есть мое желание, – заканчиваю глухо, выразительно на него смотря.

Он не догоняет. Вижу это по его глазам.

Конечно, мне бы тоже еще пять минут назад и в страшном сне не приснилось, что я могу его о подобном попросить!

Но жизнь – удивительная штука. Особенно, если ты дружишь с кем-то вроде Тихой Лидии Кирилловны, так что…

– Это мое придурошное желание…– как могу при Лиде прозрачно намекаю на наш уговор после его поцелуя с Малевич.

– Оу… Даже так? – он заторможенно моргает. А затем его скулы тоже окрашиваются розовым, а черные глаза начинают странно блестеть, – Анжелика, давай проясним, – Тихий кладет руку на стол, поворачиваясь ко мне всем корпусом, и наклоняется так близко, что на моем лице оседает его теплое дыхание, – Ты реально сейчас желаешь, – интересуется вкрадчиво, – Чтобы я поперся к твоей родне и при всех там тебя лапал, изображая твоего парня? Я ведь правильно понял? – выдает свою извращенную версию.

– Что?! Нет! – вспыхиваю я.

– Яр, ну ты че! Конечно нет! – поддакивает Лида, – Что за дурацкая привычка – все опошлить. Просто за ручку там походите. Ну может поцелуетесь разок, да?

– Да. Или два…– тянет Тихий, смотря на меня в упор с нахальным вызовом, – Для убедительности.

– Нет. Без этого. Нет, – отрицательно верчу я головой. По предплечьям рассыпаются колкие мурашки, а в горле сушит от одной мысли о подобном, – Это же семейное торжество – родители, бабушки, дедушки… Достаточно будет и рядом постоять. Никаких "лапать"!

– Посмотрим, – роняет Яр. Задерживает на мне нечитаемый, тяжелый взгляд и отворачивается к сестре, – Душка, должна будешь.

– О, это "да", да?! – вскрикивает Лида радостно, – Ярик, я тебя обожаю!

– Я знаю, – ровно отзывается Тихий и смахивает блокировку со своего телефона, – Надо тогда билеты купить.

Скинув Яру свои билеты, чтобы он взял на те же рейсы, я сижу слегка оглушенная, молча наблюдая за ним и фоном слушая непрерывное щебетание Лиды.

В животе будто надули огромный воздушный шар. Ощущение плотной пустоты, странной легкости и одновременно давления на все органы.

Не верится, что уже утром мы вместе с Яром полетим в Калининград. Как пара. Пусть и всего на два дня. Это какой-то сюр.

Глава 6. Ярик

– Да, – голос Макса с трудом прорывается сквозь долбящую музыку и фоновый шум, царящий вокруг него, – Подъедешь? Давай на такси, тут весь универ тусит, сессии позакрывали. Бухнем.– Колоб, ты еще в "Винсе"?

Весь? В сердце вонзается тонкий укол адреналина, и я с трудом успеваю прикусить себе язык и не уточнить, относится ли этот "весь" к Анжелике.

Макс не в курсе, что я слегка двинулся на ней.

Бывает, мне кажется, что сестра догадывается, но по ее чистому взгляду новорожденного ягненка никогда не поймешь, что за демоны отплясывают в этот момент в Лидкиной светлой голове.

Короче, я шифруюсь, и тому есть железобетонное объяснение.

Про то, что Макс с первого курса страдает по Малевич, не знает разве что фонтан во дворе нашего универа. И я уже насмотрелся со стороны на вечные подъебки и жалостливые, насмешливые взгляды окружающих, направленные в сторону друга.

Хочу ли я так же? Нет уж, спасибо!

В нашей компании достаточно одного официального бедолаги. Не хотелось бы ныть дуэтом и стать всеобщим посмешищем.

– Нет, я на машине, у меня вылет завтра ранний, – говорю Максу, прикрывая глаза и растирая ладонью ноющий лоб, – Проветриться просто хочу.

– А, ну ок, подгребай, – чуть разочарованно тянет Колоб и отрубает вызов.

Пнув ногой собранную на завтра сумку, начинаю одеваться в клуб.

Мне и правда необходимо немного побыть среди людей, потому что один я натурально схожу с ума. От нетерпения, от бродящего в крови нервного адреналина. Я весь вибрирую, твою мать, и не в состоянии спокойно передвигаться.

Я быстрее хочу "завтра", но надо как-то пережить эту бесконечную ночь.

Поначалу предложение Лиды мне показалось жестоким, дурацким розыгрышем. Я весь окаменел, думая, неужели сестра знает мою тайну и способна вот так издеваться, да еще прямо при Кудряхе, но нет…

Это полный бред, но это оказался не бред!

И не розыгрыш.

Все по-настоящему. Я завтра лечу с Эндж в Калининград, и мне практически выдан карт-бланш на доступ к телу.

Без ухаживаний, унижений, страха получить по морде наотмашь отказом и прочей ерунды.

Она. Попросила. Сама.

Охренеть. Я ее выебу.

И, надеюсь, избавлюсь от этой навязчивой тяги, смахивающей на муторную зубную боль.

Я не знаю, почему она.

Эндж сложно назвать эталонной красавицей. Яркой или эффектной.

Да и она ничего для этого не делает.

Спортивная мешковатая одежда бежевых тонов – ее вечная униформа. Лишь взрывная копна кудрей не оставляет шанса ее не заметить.

Может, она милая? Нет, я не считаю ее милой. Ее вообще никто не считает милой. У меня нет желания с ней сюсюкаться или от чего-то защищать. Нет, мне хочется совсем не этого.

И даже не ебаться. Вернее уже не только.

Напиться и танцевать голыми в зашторенной комнате посреди белого дня, сигануть с парашютом, проспорить что-то важное, провоняться костром, сидя ночью в лесу и отбиваясь от мутантов- комаров, сходить на концерт в неформальный клуб, или вообще на хрен на рыбалку, набить дурацкие татушки, морщась от боли.

Тем более, одна у нее уже есть – витиеватая надпись "море" на шее сзади у самой линии роста волос…

О ней мало кто знает, потому что Эндж редко собирает волосы – все время таскается с распущенной копной, напоминая то ли хиппи, то ли цыганку.

Море… Я бы хотел попробовать это "море". Облизать ее смуглую кожу, когда она соленая, горячая и влажная, какой бывает в жару на пляже или во время секса. Хочу узнать, насколько воображаемый вкус на моем языке совпадает с настоящим.

Да всякого дерьма с ней хочется. Поругаться, поорать, потупить, да даже блять политику и религию обсудить – да!

Вот чего хочется с ней.

Всего того, чего почему-то не хочется с другими. Вернее, не могу представить даже это с другой девчонкой. Они все такие…

Кокетливые, чистенькие, розовенькие, сладенькие…

Как отмытые котята на выставке.

Заглядывают в глаза и ждут, когда ты повяжешь на шею бантик. Некоторые – стесняшки, другие мяукают и ластятся, словно у них март, но суть одна.

А Эндж выбивается, на грани странности в нашей среде. Не девочка-девочка, не хабалка, не заучка. Чисто на своей волне. Цепляющей и слегка депрессивной.

Минимум косметики, всегда комфортная, нейтральная одежда, ни грамма жеманства, будто она даже не в курсе, что это нормально для женщин – пытаться нравиться. И не замечает, как к ней тянет долбаным магнитом не только меня, но и половину моих знакомых, которым так и хочется за это зубы пересчитать. Она не ловит взгляды, не напрашивается на них.

И может поэтому ты и залипаешь как насекомое на мухоловку.

Тебе чудится тайна, которой может и нет ни хрена. Все лишь у тебя в голове. Гребаный морок.

У нее даже фамилия какая-то хищная. Коршунова. И взгляд соответствующий – прицельный, наэлектризованный, глубокий. Такой взгляд очень странно смотрится у юной девчонки девятнадцати лет. Задержишься со зрительным контактом и можно будто в другую реальность провалиться.

Это не флирт – это другое. Это пробирает до волновых мурашек и вставших дыбом волосков.

Она не сладкая, в ней нет ванильки. В ее волосах запутались йод и соль, в глазах плескается токсикоманский керосин.

А внутри она наверно соленая и густая. Словно кровь. Как в песне. Только еще с привкусом железа, будто девственница, и это будет в первый раз…

Сука, я точно знаю, что у нее с Фомой все было. Пару раз я видел, как они зажимаются, сваливая в спальню на чьей-нибудь даче. И подыхал потом всю ночь, думаю, какого хрена этому придурку досталось то, что я караулил уже полтора года, блять!

Ему просто повезло. Я тогда уезжал на стажировку в Китай на год. Когда отчаливал, Эндж еще страдала по своему бывшему, который связался с ее сестрой, а, вернувшись, обнаружил, что моя кудрявая паранойя уже с Фоменко. И между ними все уже было.

Да и плевать…

В моих навязчивых фантазиях все равно все пропитано пОтом, зноем, морским йодом и кровяным железом.

Текила любовь блять.

Хотя какая нахрен любовь, конечно.

Просто в один момент залип на ней. Сам не понял, вскользь… Но было не достать, она все время не обо мне мечтала.

Подкатил раз как-то тупо. С другими ведь срабатывало, и я особо и не старался.

Обиделась. Послала. Я тоже мысленно послал. Подумаешь, цаца…

Но уже не мог не отслеживать украдкой. Все радары настроились на ее цыганские кудри.

И это как укус комара расчесывать. Постепенно довел сам себя до заражения крови, хотя мог просто мимо пройти и больше не вспоминать.

И даже ведь перегорело в какой-то момент. Когда увидел их с Богданом в первый раз после Китая.

Думал, отрубило, но нет.

Лишь трансформировалось в хроническую неизлечимую болезнь со вспышками рецидивов.

Обострение строго по графику – стоит подойти ближе, чем на метр.

И меня как пьяного ведет. В ушах шумит, сердце вязнет в густой, раскаленной крови, и по позвоночнику прокатываются токи.

Ведьма кудрявая… Тянет.

Но я избавлюсь от этой херни. Ничего в Эндж нет реально особенного, я просто слишком долго думаю об этом.

Фантазирую уже не про секс даже, а про что-то вообще непонятное типа встретить рассвет, сидя на червивом бревне на берегу нашего озера у дома. Идиот…

Вот сейчас трахну ее и все пройдет. Я в этом уверен. Почти.

***

Коробком по серной спичке,

Словно ногтем по стеклу.

Из груди дыханье вышло,

А вдохнуть я не могу -

Тянет.

Ярким огоньком консоли,

Тенью темной на стене,

Птичкой, запертой в неволе,

Образом в тревожном сне

Тянет.

Бьющейся на шее жилкой,

Пальцами на рукаве,

Смехом, речью слишком пылкой,

Предназначенной не мне,

Тянет.

Наказанием, проведением,

Предназначенной судьбой,

Вызывающей сомнение,

Прожигающей тоской

Тянет.

В отражении зеркальном,

В окружении огней,

Тянет.

Это пока тайна.

Притянись ко мне смелей!

(Стихи от TinaVokh)

Глава 7. Ярик

Уперев подошву кроссовки в край низкого столика, стоящего передо мной, я растекаюсь по кожаному дивану и лениво цежу минералку из стеклянного горлышка.

На балконе "Винсклаба" не так шумно, как на танцполе внизу, но, для того, чтобы поддерживать нормальную беседу, все равно надо или орать, деря глотку, или буквально облизывать собеседнику ухо, пока пытаешься что-то донести.

Меня устраивает. Я не болтать пришел.

Мне всего лишь надо забить уши битами электронной музыки, а глазам дать пищу для наблюдения. В общем, сделать все, чтобы мозг перестал продуцировать больные фантазии, мешая их с кадрами воспоминаний.

Я хочу отвлечься от мыслей о том, как пройдут мои выходные с Коршуновой. Клуб для этого вполне сойдет.

Тем более, что он, кажется, набит одними нашими университетскими, и следить за ними вызывает хоть какой-то вялый интерес.

Анжелики конечно нет среди них.

Гребаная тихоня. Жаль, что так и не пришла…

Мне нравится, как она танцует. Будто в трансе. Прикрыв глаза, немного ломано и не выделываясь для публики. От нее словно расходятся волны гипнотического кайфа, не созданного для привлечения внимания, а чисто для нее самой.

Могла бы и прийти…

Но, видимо, так же, как меня, Кудряху не колотит.

И она сейчас спокойненько себе читает на ночь какую-нибудь очередную фантастику, по которой прется и в которой я не рублю, лежа в кровати.

Лида отплясывает на танцполе. Ее диваны через два от тех, что занял Колоб с парнями, и где сижу я. Периодически вижу сестру, когда она поднимается на балкон передохнуть, раскрасневшаяся и веселая, в окружении своих подружек.

Ко мне постоянно кто-то подходит, протягивает ладонь для рукопожатия и обменивается парой слов. Девчонки, здороваясь, слюнявят щеки. Некоторые как бы случайно скребут при этом ноготками по моему затылку, чувственно ероша ежик волос и непрозрачно намекая, что не против этим вечером пообщаться поплотнее.

Обычно я тоже не против, но не сегодня.

Я мысленно уже кружу в орбите Коршуновой где-то под Калининградом, и впервые все эти другие бабы воспринимаются мной чуть ли не как измена.

Мозг – удивительная штука и странно устроен.

Но поделать с собой ничего не могу – шарахаюсь весь вечер от любого намека на интим. Тем более, я сделаю все, чтобы он у меня скоро был. Вот только с совсем другой девочкой.

– Яр, подвинься, – Макс с размаху плюхается на диван рядом со мной и с неосторожным стуком ставит два сета шотов на столик.

На диване напротив устраиваются Богдан Фоменко и Эмиль. Случайно скрещиваемся с Богданом взглядами. Я свой моментально отвожу, скрипнув зубами.

Фома меня бесит. Раньше мы нормально общались – не лучшие друзья, но точно хорошие приятели. Но после того, как он подкатил к Энж, меня блевать тянет, стоит ему открыть свой поганый рот. Фома даже пытался поговорить со мной, выяснить че к чему, но…

Ну а что я ему скажу? Слезь с Коршуновой?!

Но сейчас вроде слез, и, я надеюсь, постепенно эта реакция на Фоменко у меня пройдет. Правда пока она еще со мной.

На столе появляется еще четыре длинных сета стопок, отодвигая полупустые стаканы коктейлей в сторону. Эмиль нажимает кнопку вызова официанта, чтобы обновить закуски. Парни, похоже, серьезно настроены отсюда уползти.

– Может присоединишься, бро? – Макс пихает меня локтем в бок, пододвигая трехслойный шот к моей бутылке с минералкой, – А то сидишь, морда кислая. Когда похмелье мешало перелету? Тачку водитель заберет.

– Мне еще потом до ночи на свадьбе хер пойми кого изображать, и тоже бухать там, – кривлюсь лениво, старательно делая вид, что на самом деле эта поездка с Энж мне в гробу не уперлась.

– И как ты вообще вписался в этот блудняк, – фыркает Макс сочувственно, поднося стопку к губам.

– Захотел и вписался, – вдруг влезает в наш разговор Фома, – Да, Яр?! – добавляет пьяно и агрессивно.

Это блин что-то новое…

Медленно поворачиваю голову и сцепляюсь взглядом с Богданом. Он в стельку. И впервые смотрит на меня как на врага. Раньше это было чисто моей привилегией.

– Не понял, – цежу ему с угрозой.

Пальцы сами собой сжимаются с зачесавшиеся кулаки.

О, кто бы знал, как давно я мечтаю ему всечь… Кто бы только знал!

Но Фома – аккуратный, ссыкливый сученыш. Его папашка – подчиненный моего. Так что он ни одного шанса мне не давал. До этого момента…

– Все ты блять понял, тихушник! – заплетающимся языком мелет Богдан, – Не хочет он ехать! Ага, расскажи, сука! В луже слюней же сидишь! По ней! По девушке моей! – он покачнувшись встает с дивана, быча на меня. За ним вскакивает Эмиль, хватает за плечи и пытается усадить обратно, но Фома выкручивается, продолжая наговаривать себе на перелом носовой перегородки, – Думаешь, там трахнешь ее, да? А вот хер она тебе даст! Обломишься, мудак! Решил, дождался, да?! Думал, я не просек, как ты на мою девушку смотришь, когда уверен, что не палит никто?!

От каждого его слова в моей груди разрывается очередная шашка с динамитом. Злость и адреналин колошматят в крови, раздувая вены.

Тоже подскакиваю на ноги. Перед глазами стелет красной пеленой. Рывком протягиваю руку и за ворот футболки хватаю Богдана.

Все так быстро, что поднимающийся вслед за мной Колоб двигается будто в другом, замедленном мире.

– И как же я смотрю? М?! – шиплю прямо в пьяную рожу Богдану.

– Как подыхающий Пьеро, – расплывается в издевательской улыбке он.

А в следующую секунду ее уже стирает с его лица мой кулак.

Фоменко валится назад и тянет меня за собой. Сверху наваливаются пацаны. Звон бьющейся посуды оглушает. Боль, удовлетворение, железный привкус крови во рту, крики… Все смешивается в дикий коктейль, дезориентируя.

Нас растаскивают быстро, секунд через пятнадцать. Вырубают музыку, прибегают охранники. Фома жует кровавые сопли, со стонами трогая съехавший нос.

Я сплевываю железную слюну, чувствуя жжение в треснувшей губе и жар на содранной скуле.

Блять, я наверно расписной…

Кудряха завтра не обрадуется.

Охрана клуба наседает и пытается нас выставить, но Макс как обычно берет на себя роль переговорщика и справляется с ней с блеском.

В итоге мы с ним отправляемся в випку, Богдан с Эмилем остаются на балконе. Расходимся, наградив друг друга тяжелыми взглядами.

После драки я опустошен. Адреналин откатывает, делая тело ватным. И только слова Богдана о том, что он меня спалил, не дают покоя, противно звеня фоном у меня в ушах.

Ладно, если с Энж получится на этих выходных, то это уже не будет иметь значения.

– Что там Фома нес про тебя и Коршунову? – интересуется Макс, разливая нам текилу.

Я уже не отказываюсь от алкоголя. С разбитой рожей как-то не получается на одной минералке сидеть.

– Да дебил он с паранойей, забей, – съезжаю с темы и опрокидываю в себя содержимое стопки, тут же скривившись.

Треснувшую губу ацки жжет, и, кажется, она еще сильнее надувается. Прикладываю к ранке кусок льда, выловив его из ведерка. Но чую, завтра все равно видок у меня будет пипец.

Может соврем, что я боксер, раз уж все равно сказки рассказывать.

Глава 8. Анжелика

– Заканчивается регистрация на рейс Москва – Калининград …

Это наш.

Вздрагиваю от голоса диктора и нервно перекидываю непослушную копну волос с левого плеча на правое. Затем и вовсе собираю кудри в небрежный пучок, блуждая взглядом по людям у стоек регистрации.

Тихого среди них так и нет, а на регистрацию просят пройти уже в третий раз.

Я его убью.

Это было ожидаемо.

Как вообще я могла поверить, что он согласится сделать что-то хорошее для меня и не подведет.

В моей влажной ладони греется тонкий корпус телефона. Тянет позвонить Яру и поинтересоваться, где шляется его безалаберное величество. Вернее сначала наорать, а уж потом уточнять детали, но одновременно я понимаю, что ни за что это не сделаю.

Не хочу, чтобы Яр знал, что я переживаю и жду его.

Не пришел и не пришел… Мне плевать.

Поправляю съехавший ремень спортивной сумки на плече. Вещей у меня с собой по минимуму. Летящее шифоновое платье, римские сандалии, купальник, джинсы, ветровка и пижама. Сама я стою в кедах, шортах и футболке, потому как на улице середина июня и обещают двадцать шесть градусов тепла.