Безумный художник

– Ты совсем с ума сошел!? Идиот! – мало соображала, что делает, слезы неожиданности уже выступили из глаз. Схватив лежащее рядом кухонное полотенце, изо всех сил кинула его в Виктора. Впоследствии плакала бы куда сильнее, если бы промахнулась. К счастью, она попала в лицо. Вопреки напряженной вокруг обстановке, благодаря которой кухня наполнилась багряным светом злости, она улыбнулась. Затем поспешила покинуть комнату.

Теперь, находясь в ванной, она выплакала из себя всю воду. Лишила себя слез, как видно, на несколько лет вперед. Сначала, на месте удара кожа была красной, но уже через пятнадцать минут на этом месте вырос синяк. Огромный, яркий. Его и тональным кремом трудно скрыть. Думала, что с неделю ей будет больно жевать пищу, зевать она не сможет до тех пор, пока он не заживет. Трудно было мириться с этим. Благо, Софья отделалась только синяком, щека не опухла. Поражалась себе, как может радоваться в таком ужасном положении, но умывшись холодной водой и приведя себя в норму, она успокоилась. Макияж немного спасал ситуацию, не стыдно было показаться на людях, не собрав все взгляды прохожих. До тех пор, пока Виктор не извинится, а лучше и изменит свое мнение, она перестанет с ним разговаривать, перестанет готовить еду и на него тоже. Не исключено, что сделает ему чай, предварительно плюнув в кружку. Небольшая месть, но, впрочем, имеет место быть. Сегодня уж точно забудет про его существование. Уйдет гулять часов в одиннадцать и до вечера, возьмет с собой деньги и пообедает в каком-нибудь ресторане. Сомневалась, что пригласит на прогулку подруг, вряд ли поделится последними событиями с кем-нибудь. Они несут в себе личный характер, особенно о причине конфликта не надо знать ее знакомым.

Глава 10

Сложный план

Вот он! Первый порыв эмоций, не поддающихся контролю мозга! Виктор любил Софью, искренне и всем сердцем. Он говорил это ей раньше и не кривил душой. Его мечта о картине построила между ними невидимую преграду. С каждым днем эта преграда становилась все ощутимее и ощутимее. Как ни странно, ударив ее, он не почувствовал мук совести и горечи раскаяния. Скорее наоборот, мысленно хвалил себя за содеянное. Спор зашел слишком далеко, а руки его покрывались сыпью от непреодолимого желания взять, наконец, кисть и провести те самые, заветные линии – очертания груди и розовой плоти. Сколько дней он словами пытался вразумить Софью? Заставить понять, насколько ему необходимы эти картины! Да и не только ему, а всему человечеству. Нынче журналы мало кого могут удовлетворить. Они ненастоящие, неживые и однообразные. А нарисовав десяток таких произведений, они переедут из маленькой квартирки в настоящий дом! Софья либо не понимала этого, либо отказывалась понимать. Попытки наладить отношения с ней были тщетными, и Виктор не выдержал. Ее слова подействовали как рычаг, она надавила на него, и кулак уже летит ей в лицо. Виктор не думал, действия его происходили эмоционально. Ударив ее, поздно было что-то менять. Оставалось только надеяться, что таким образом он заставит поверить ему. То, что он причинил ей боль – однозначно и очевидно. Конечно, извиняться он не собирался. Со всей серьезностью считал: извиниться должна она. Должен признаться, извинения были словами, а нужны ему были действия. Его бы абсолютно устроило, если бы она, выплеснув эмоции в уборной, вышла к нему обнаженной и спросила, как ей следует сесть.