Ученик демона

Дома сразу направился в душ и, долго стоял под струёй, думая о том, что ощущал во время падения. Вытирая тело махровым полотенцем смотрел на своё отражение в зеркале, Гектор не очень понимал красоту в общепринятом понимании этого слова, но то, что он видел, ему нравилось, никаких излишеств, холодная мужская привлекательность, какая видна на лицах дефилирующих по подиуму моделей. В верхнем углу ванной жил в своей паутине маленький паучок, непонятно как оказавшийся здесь, Гектор дотянулся до паутины и тогда членистоногое стало угрожающе трясти её, показывая своё негодование. В голове возникла мысль, что каждое живое существо защищает своё жилище и близких, а он, Гектор, играет в опасные игры, не задумываясь о тех людях, которые рядом. Надев халат пошёл в лабораторию, где мама с бабушкой Варей, как настоящие учёные о чём-то дискутировали, увидев сына, Мария сказала: «Сегодня изучила четыре образца, всё мимо, ты готов к забору крови? Иди поешь, а потом приходи, какой-то ты уставший, поспи часок после обеда, но кровь нужна сегодня время поджимает». Он закатал рукав халата, мать сделала всё быстро, со знанием дела, а Гектор, сделав бутерброд, одел кроссовки и отправился на крышу, в своё место, откуда хорошо видна округа. Шёл мелкий снег, изо рта валил пар, а он, не чувствуя холода сидел на краю крыши и ел бутерброд. На крыше дома напротив появилась девушка в дублёнке, она с опаской подошла к краю, расправила руки, подняла голову и…, увидела сидящего в халате, жующего бутерброд Гектора. Он подал знак рукой, означающий: «Давай, прыгай», а она, подумав, посмотрела вниз и показав ему средний палец, пошла прочь с крыши. Сзади послышались шаги, дед Филат после стакана водки, шёл на беседу с внуком об окружающей мерзости: «Вот ты где, я тебя обыскался, хочется душу излить, а некому, бабам не доверяю, ты пацан серьёзный и авторитетный, вон сколько братвы тебя охраняет. Только скажи, на кой… столько воевали, строили, потом опять воевали, строили социализм, сколько людей угробили, чтобы эти новоявленные буржуи на роллс-ройсах разъезжали по городу Ленина. Стоят фабрики, заводы, кругом нищета, голодные, а эти по казино шляются, да бухают с красномордым президентом. Отсюда хороший обзор, с каким бы удовольствием поставил здесь станковый пулемёт с достаточным количеством патронов и как начал бы та-та-та-та-та». Дед осёкся и показал пальцем на крышу соседнего дома, где неудавшаяся самоубийца стояла с плакатом, на котором было написано: «Приходи в гости, я одна», далее следовал номер квартиры. Дед ударил себя по животу и выдохнул: «Ну внучек, от такого шанса отказываться нельзя, возьми шоколадку и гондон с клубничным вкусом в аптечке, но сразу девушку не заваливай, немного поговорите о погоде и о чём-нибудь, что любит женский пол. Если хочешь, могу пойти с тобой, я в этом деле мастак, не даром столько времени таксовал, только в Москвиче 401 особенно не покувыркаешься, приходилось терпеть неудобства, до сих пор в пояснице стреляет». Дед что-то говорил, а Гектор встал и пошёл собираться в гости к незнакомке, которая как-то неискренне сыграла самоубийцу, но довольно убедительно заманивала в гости. На улице два бритых парня последовали за ним в дом напротив, у парадной Гектор попросил их дальше не подниматься, потому как идёт на свидание. Парень ухмыльнулся и протянул презерватив, Гектор сказал, что у него уже есть со вкусом клубники, бандит с уважением посмотрел на него, видимо в отмороженной голове это ассоциировало с букетом цветов даме сердца.

На четвёртом этаже дверь открыла симпатичная девушка в красивом платье, от которой пахло приятными духами. В комнате, куда она его пригласила был накрыт стол с закусками и шампанским, она начала говорить: «Спасибо, что заставил меня одуматься», но он прервал её: «Хватит врать, вот сто долларов и приятно пахнущая резинка, снимай платье и побереги своё и моё время, ведь мы оба знаем, что тебя послали, чтобы сблизиться со мной и войти в доверие». На глазах девушки появились слёзы: «У меня мама больная, а брат наркоман, подцепил гепатит, нужны деньги, а где их взять, никто не работает, все чем-то торгуют и говорят, что это свобода. Будь проклята эта свобода и эта жизнь, когда хватаешься за любую работу, чтобы не сдохнуть с голода». Гектор вытащил из кармана ещё пару купюр и положив на стол, направился к выходу, девушка подняла голову испросила: «Что, так и уйдёшь?». Он с горькой усмешкой ответил: «Да какой тут секс, передай тем, кто тебя нанял, большой привет».

Дома он позвал мать в другую комнату, включил на всю громкость радио и сказал: «Мои клиенты начинают меня доставать, все эти воры, менты, бизнесмены с манией величия скоро начнут воевать друг с другом и наверняка втянут меня в свою грызню, потому как их жизни в моих руках. Ты правильно делаешь, что тихо переводишь наши деньги в европейские банки, скоро мы уедем, но сделать это нужно незаметно, потому как, сама понимаешь, что их ждёт. Они давно бы посадили меня на цепь в подвале и заставляли делать антидот, если бы не знали, что я не держусь за эту жизнь и смерть меня не страшит. Бабушку и деда тоже возьмём с собой, только не говорите на эту тему, в доме возможна прослушка, на досуге найдёшь в Европе небольшой городок, где нет бритоголовой братвы, продажных ментов и жуликоватых бизнесменов, пишущих своё имя с ошибками. Надоели эти рожи и хочется, чтобы вы пожили хоть немного в тёплом месте в своё удовольствие, но поедим через Белоруссию, где купим новые паспорта на другие фамилии и подождём месяц, пока мои клиенты загнутся». Слушая сына, мать улыбалась, ей в голову пришло, что Дева Мария мать Спасителя, а она тоже Мария, родила на свет…, тут она услышала: «Мама отнесись к моим словам серьёзно, это опасные люди, стариков поставим в известность перед самым отъездом, все результаты исследований возьмём с собой, а в лаборатории устроим небольшой пожар». Мария взяла руку сына и прижала к своей щеке: «Ты не представляешь, как я счастлива рядом с тобой, бабушка тебя боготворит, а дед перестал ходить по квартире в трусах и ругаться матом, даже водку теперь пьёт в туалете, сидя на унитазе. Я знаю, у тебя чувства притуплены и это хорошо, потому как не воспринимаешь, как я, творящийся вокруг беспредел. У соседей сверху погиб сын на Кавказе, его мать сейчас в больнице с сердечным приступом, а отец, выпив бутылку водки, пошёл на рынок и зарезал двух кавказцев, торгующих мясом. Какое-то безумие, поэтому я тоже хочу отсюда уехать, хотя бы на время, но ты сегодня какой-то особенный, в глазах пропал холодный блеск, неужели влюбился». Он мотнул головой: «Да нет никакой любви, мы живём в иллюзорном мире: святые отцы создают у прихожан нужные им иллюзии, первые лица морочат мозги лекторату, врачи делают вид, что понимают, чем занимаются, а учёные клянчат деньги на свои нужды, а не на инновационные разработки, и так везде. Ты химик, бабушка в прошлом медик, вы вдвоём стоите целого исследовательского коллектива, потому что вам интересно то, чем занимаетесь и над вами никто не стоит. Ни одному учёному мужу в голову не пришла мысль, что лечить надо не сердце, почки и другие органы, а кровь, по которой можно определить все болезни, узнать всё о человеке и даже сделать его жизнь комфортней и длиннее. Но я не хочу увеличивать продолжительность жизни граждан, потому как сразу появятся двухсотлетние Гитлеры и Наполеоны, а это грустно даже для меня. Сегодня прыгнул с парашютом и ощутил то, что чувствовал отец, когда летел с колокольни, надо увеличить дозу яда, который ты впрыскиваешь мне, потому как этот прыжок чуть не стал последним». Мать с тревогой посмотрела на сына, а он продолжил: «Не волнуйся, всё нормально, европейский городок ищи тихий, мне трудно жить в атмосфере праздника, но делай всё без суеты, нам ещё нужно изучить хотя бы английский язык».

7

Несколько месяцев спустя

Старый грек Ксенофон сидел на деревянном причале, штопая рыболовные сети, посматривая в сторону городка, где бродила группа немецких туристов. Была надежда, что кто-то может появиться здесь и тогда он предложит им покататься на его катере, старенькой деревянной посудине, такой же древней, как её хозяин. Рядом стояли другие суда, которыми владели жители острова и на которых тоже можно было покатать туристов, но тогда пришлось бы отдать половину заработанных денег их хозяевам. Ксенофон был одновременно сторожем, капитаном, рыбаком и гидом, потому как неплохо разговаривал по-английски и хорошо рассказывал приезжим легенды, которые придумывал сам, после нескольких рюмок Узо, греческой водки, которую очень любил. Стоя у штурвала своего катера в капитанской фуражке, не свежей майке и застиранных шортах, он говорил о подводном войске, выходящем в лунную ночь из морской пучины и трёх гарпиях, живущих в пещерах под нависающей над водой скалой, которые уносят к себе зазевавшихся одиноких мужчин. Туристы смеялись, но жёны не отпускали от себя своих мужей и с опаской поглядывали на прибрежные скалы. Иногда Ксенофон выходил в море на рыбалку и, если везло, то возвращался с неплохим уловом саргана, зубатки, окуня, ласкиря или сальпы, который продавал пришедшим на причал горожанам. Молодёжь уезжала в большие города учиться или искать работу, а на острове оставались старики, составляющие большую часть населения. Они варили сыры, выращивали виноград, цитрусовые, гранат, груши, а те, которые помоложе, водили в горы туристов, рассказывая им свои легенды, очень смахивающие на выдумки Ксенофона. В маленьких ресторанчиках гостей кормили блюдами греческой кухни, рассказывая историю этих яств, рецепты которых дошли до наших дней из глубины веков. Но в последнее время участившиеся кризисы, политическая нестабильность и природные бедствия отбили желание у среднего класса к путешествиям, и туристы на маленьком острове в Эгейском море стали редкостью. Старый грек никуда не спешил и жил последние годы по принципу: «Что ни делается, всё к лучшему», поэтому научился радоваться солнечным денькам, морю, скалистым берегам, стакану вина или рюмке Узо с куском козьего сыра на закуску. Но больше его радовал новый друг, весёлый старик из холодной России, с красивым именем Филат, плавно вписавшийся в жизнь маленького городка широтой своей души и умением расположить к себе обывателей. Обладая неуёмной энергией, он поставил на ноги, вернее на колёса, все три колымаги, которые разломали туристы, гоняя на них по окрестным горам. Прокатом авто заведовал брат Ксенофона, выпендрёжный Анастас, строящий из себя солидного бизнесмена, не представлявший на что способен русский пенсионер из культурной столицы России. Филат, появившись на острове, без памяти влюбился в Узо и взялся за ремонт колымаг бесплатно, но только, чтобы рядом постоянно была бутылка этого божественного напитка. Когда ремонт был закончен, Анастас в совершенстве овладел русским матом, научился пить Узо залпом из стакана, лазать по ночам в окно к местной куртизанке Пенелопе и восторгаться отцом всех народов товарищем Сталиным. Красный флаг, который теперь висел над прокатом автомобилей свидетельствовал о политических наклонностях его владельца и что на него, в случае чего, всегда можно рассчитывать, как на приверженца марксистско-ленинской теории классовой борьбы. Для всех обитателей городка было секретом, как эти двое смогли общаться, потому как говорили оба на английском только со словариком, но это не помешало коварному русскому найти новый объект для своих речей о всеобщем равенстве и пролетарской солидарности. Он пришёл с бутылкой Узо на деревянный причал и встретил полное понимание Ксенофона, наслышанного о высоком русском старике с неуёмным характером и левыми взглядами, слоняющемуся по острову и забивающему мозги грекам речами о всемирной революции. До его появления островитяне, как и их предки, жили спокойной, монотонной жизнью, как стрелки часов на циферблате, делая каждый день одно и то же, обсуждая друг с другом давно заезженные темы и наблюдая из окон своих домов наскучивший пейзаж. Филат всколыхнул своими выходками спокойный городок и, неожиданно, многим гражданам это понравилось, даже местный полицейский, толстый и ленивый Афиней сказал: «При виде этого русского не заешь чего ждать, хочу подарить ему велосипед, чтобы ездил по городку и не давал обывателям состариться, держа их в постоянном напряжении». Когда Филат подарил ему портрет генералиссимуса и сказал, что предки Сталина были греки, начальник полиции повесил его на стену и оставаясь один в кабинете постоянно чувствовал на себе тяжёлый взгляд вождя, который словно говорил: «Смотри у меня Афиней, Сибирь по тебе плачет». Но не только старик Филат вызывал интерес горожан, вся семья русских, снявших дом у моря, была необыкновенная. Жена старика, Варвара и его дочь Мария, через местную владелицу аптеки закупили на материке нужное оборудование и стали помогать Деметре лечить островитян. Так как Деметра по образованию была фармацевт, то вскоре осмотром пациентов, диагностированием и выпиской лекарств, стала заниматься Варвара, которая несмотря на свой возраст, относилась к работе ответственно, со знанием дела. Её дочь, в отдельной комнате, оборудовала целую лабораторию, где по анализу крови помогала матери правильно определить диагноз пациента. А вскоре женщины так вошли в роль новоиспечённых эскулапов, которые не брали деньги за свои услуги, что горожане вместо платы стали приносить им еду: сыр, вино, фрукты, мясо домашних животных, рыбу, а во дворе их дома стихийно возник клуб пожилых женщин, дети которых давно уехали с острова, а мужья любили проводить время за стаканом вина в кругу друзей. Женщины обсуждали болезни, отсутствие туристов, своих детей, которые редко звонили и этих русских мать и дочь, которые оказались не такими, какими их рисует пресса и телевидение. Гречанки не знали русского языка, но и запаса английского хватало, чтобы понять, что женщины лечат не болезни, а то, что приводит к ним – печаль пожилых женщин, исполнивших заложенное в них Природой предназначение продолжения рода, а став бабушками, почувствовавших одиночество и тоску вдали от своих детей и внуков. Иногда Варвара с дочерью готовили гречанкам борщ, блины, пирожки и другие блюда русской кухни, а те удивляли их местными яствами, о которых гости с Севера даже не слышали. Была ещё одна причина, которая собирала в доме русских местных жителей, здесь обитал настоящий демон, который днём летал над островом, охраняя горожан от непрошенных гостей. Впервые узнали о нём, когда группа подвыпивших студентов из Англии отказалась платить в местном ресторанчике, мало того, они стали бить посуду и требовать женщин. Хозяин терпеливо сносил их выходки, потому что помощи от местного полицейского Афинея ждать было напрасно, толстый страж порядка закрылся у себя в участке, со страхом поглядывая на улицу, по которой бегали пьяные студенты. И тут дверь ресторанчика открылась и всем показалось, что повеяло холодом, потом появился бледный молодой человек с тёмными глазами. Это был один из русских, которые сняли дом у моря в этом городке, он понял, что происходит в торговом зале и подойдя к студентам, сказал на английском: «Вы крутые ребята, но я сейчас вам докажу, что это всё показуха, на самом деле вы трусливые животные, страх которых уже чувствую. Если кто-то из вас повторит то, что сделаю я, то заплачу за ваши художества, если нет, то вы платите вдвойне за причинённый ущерб и валите с этого острова». Англичане перестали улыбаться и уставились на небольшую коробочку, которую незнакомец вынул из кармана. Когда он открыл крышку, все непроизвольно сделали шаг назад, на стол выполз самый опасный паук этих мест. Каракурт был прекрасен в своём смертоносном совершенстве, он прополз по столу и остановившись, осмотрел присутствующих, выбирая жертву. Бледный парень протянул руку и паук с красными точками на верхней стороне брюшка, медленно пополз по ней, потом остановился и примерившись укусил, чуть выше запястья, впрыснув свой смертоносный яд. И тут присутствующие услышали голос парня, как будто доносящийся из преисподней: «Каракурт – вид паука из рода чёрных вдов, после его укуса наступает головокружение, мышечные боли, повышенная температура и потливость, а также неритмичное сердцебиение и страх смерти, потом происходит паралич дыхательных путей и человек умирает от того, что не может дышать. Но со мной ничего этого не произойдёт, потому что я давно мёртв и смерти не боюсь».

Через десять минут хозяин ресторанчика, с опаской поглядывая на русского, пьющего чай, с опаской считал деньги, а прибежавший с улицы мальчишка со смехом сообщил, что английские ребята бегом погрузились в свой катер, который повёз их прочь из этого места. Вскоре в городке стали распространяться слухи, один ужаснее другого: хозяин ресторанчика тихо говорил, что сам видел, как этот демон появился неоткуда и когда говорил, из его рта валил дым, пахнущий серой. Его супруга не хотела отставать от мужа и рассказала подругам, что демон посмотрел на неё и у женщины отвалилась бородавка с верхней губы, с которой она боролась всю жизнь. Мальчишка свистевший вслед убегающим хулиганам, уверял горожан, что на его глазах катер с англичанами поглотил непонятно откуда взявшийся в море водоворот. Но всех ошеломил древний старик Афинагол, молчавший десять лет, а тут вдруг сообщил, что этот Гектор, один из демонов, которые помогали русским убивать на войне фашистов. Все версии подытожил местный святой отец Никандр после стакана любимого красного вина: «Как бы то ни было, если это демон, то это хорошо, потому как явился в наш городок защищать его обитателей от разных бед. Господь услышал мои молитвы, дети мои, и теперь наша жизнь изменится к лучшему, только надо верить и вера сделает нас счастливыми». А Гектор выписал с материка дельтаплан и после недели тренировок с инструктором, стал сам забираться на скалу и прыгать с неё в воздушные потоки над морем. Ветер подхватывал его и он, как огромный орёл, парил над островом, заставляя горожан с опаской смотреть в небеса, а потом осенять себя крестным знамением. Мэр городка, осторожный Евграфий, своё мнение не высказывал, но видя летающий над островом чёрный дельтаплан, вытаскивал из кармана Библию и начинал читать, глядя вверх: «Господи, спаси и сохрани…».

Жили на острове два парня: Каллистрат и Менелай, которых жители звали: «Два дегенерата» и старались с ними не связываться. Их ровесники давно уехали на материк, обзавелись семьями или учились специальности, а эти заигравшись в гангстеров, никак не могли выйти из образа крутых бандитов. Ребята нигде не работали, не помогали родителям, а тянули с них деньги и мешали своим хулиганством жить добропорядочным гражданам. Из сыроварен пропадал сыр, из дворов куры и гуси, но местным раздолбаям это было мало, в криминальных головах двух дегенератов созрел план ограбить семью русских олигархов, снявших дом у моря. Насмотревшись боевиков, они поняли, что в России живут отмороженные бандиты, олигархи и те, которые играют на балалайках и бегают с топорами за медведями по холодной Москве. План ограбления прорабатывался так тщательно и скрупулёзно, что об их затее знал уже весь городок и жители с нетерпением ждали развязки, высказывая вслух догадки, как умрут два идиота. Наконец, когда в час ночи Каллистрат и Менелай, в чёрных балаклавах и с муляжами пистолетов, подошли к дому, то неожиданно обнаружили, что входная дверь открыта, а когда вошли вовнутрь зажёгся свет и им в тело впились два дротика, от которых они потеряли сознание. Когда пришли в себя, то обнаружили, что лежат на полу и не чувствуют своих конечностей. Вокруг них на стульях сидела вся русская семейка, дед Филат держал топор, его супруга пилу, а их дочь электродрель, которую регулярно включала и выключала. От этих звуков Каллистрат описался, а его друг молча молился, слушая как эти люди о чём-то говорят на своём языке, видимо решают, где закопать части тел грабителей. Появился Гектор со шприцем в руках, и вся семейка уставилась на него, ожидая приказа, грекам стало ясно, что он здесь главный и их жизни в его руках. Он что-то сказал родне, и все стали смеяться, кроме демона, который раздумывал, глядя на пленников, потом все вышли, а он остался и заговорил: «В дротиках был парализующий яд, а в этом шприце антидот, я его вам вколю, но вы внимательно выслушайте меня, потому как с этого дня ваша жизнь изменится». Налётчики поверхностно знали английский, но сейчас головы прояснились и они, как заколдованные, слушали демона, смотря в его глаза, которые теперь пылали, как им казалось, огнём преисподней. Они станут слугами тёмных сил, а это намного круче, чем воровать гусей и фрукты соседей. После укола чувствительность конечностей вернулась, и они смогли встать, а Гектор не смог сдержать улыбки, глядя на своих новых слуг. Каллистрат был худой и высокий с огромным кадыком на горле и вытянутым овалом лица, он сильно сутулился и постоянно шмыгал носом. Менелай, наоборот, был толстым и невысоким и чем-то напоминал страшилу из сказки «Волшебник изумрудного города», крепыш был испуган, подавлен и постоянно портил воздух. Когда они ушли, Гектор сказал вошедшей матери: «Кадры, конечно, не совсем те, на которые я рассчитывал, но лучше, чем ничего, надо заказать компьютер и ещё кое-что из техники».

Все островитяне с удивлением наблюдали, как меняются два парня, бывшие когда-то головной болью всего острова. С помощью деда Филата они отремонтировали два старых катера, русские помогли им приобрести мощные японские моторы, и ребята стали плавать между островами, доставляя почту, товары и людей. Мэр Евграфий уже подумывал предложить Гектору место в городском совете, но глядя на летающий над островом чёрный дельтаплан опять хватался за библию и начинал читать молитву. Жизнь вошла в привычный для островитян размеренный режим, каждый занимался своим делом, зная, что пока в воздухе чёрный демон, никто не посмеет потревожить покой городка.

Старый грек сидя на деревянном причале штопал сеть, поглядывая вверх на чёрный дельтаплан, зависший над бухтой. Его внимание привлекла группа людей, направляющихся к нему, впереди покачиваясь шёл Филат, за ним шли две пары пожилых немцев, с опаской поглядывая на шагающего русского. Складывалось ощущение, что он взял их в плен и вёл топить, вспомнив старые обиды на германцев. Но старик крикнул, подходя: «Ксенофон, заводи свою шаланду, господа немцы желают прокатиться с ветерком». Грек с неожиданным проворством бросил сети и прыгнул в свой катер, вскоре раздался звук работающего крупнокалиберного пулемёта, вверх стали подниматься чёрные клубы отработанного горючего, и немцы с тоской посмотрели в сторону берега. Филат достал пластиковые стаканчики и налил туристам своего любимого Узо, немцы выпили, не чокаясь и, с видом приговорённых к смерти, стали грузиться на катер. Русский старик не захотел пропустить веселье, которое начнётся, когда в море заглохнет двигатель, поэтому прыгнул за всеми и скомандовал, после глотка прямо из горлышка: «Отдать концы, полный вперёд, так держать». Он запел какую-то русскую песню про девушку Мурку, которая зашухарила чью-то малину, немцы успокоились и даже пробовали подпевать. Когда катер отошёл от берега на достаточное расстояние, перед туристами открылся живописный вид скалистого острова, на котором виднелись черепичные крыши домов местных жителей. Неожиданно перед ними промелькнула чёрная тень, женщины вскрикнули и прижались к мужчинам, а огромная птица пошла на второй круг, и все вскоре увидели бледное лицо и тёмные глаза демона, который управляет дельтапланом. Дед Филат оскалился: «Мой внучок развлекается», а капитан Ксенофон стал рассказывать придуманную тут же легенду о демоне Гекторе, покровителе этого острова, который уже сотни лет защищает их от завоевателей и топит их суда. Ветер благоприятствовал и дельтаплан взмыл вверх, Гектор поздоровался с испуганной чайкой и направил свой планер к северной части острова, где находилась его резиденция. Приземлившись на высокую скалу, он быстро разобрал летательный аппарат и сложил в небольшой грот, хорошо защищающий от ветра, потом оглядел сверху лагуну и увидев два катера, стал спускаться по узенькой тропинке к воде. Это место с суши закрывали скалы, а с моря никто не заплывал, потому как, по слухам, во время правления «чёрных полковников» сюда свозили тела замученных противников режима. Между лагуной и морем проходила песчаная коса, создавая естественную защиту от штормов, стоящим в лагуне катерам. Каллистрата и Менелая было не узнать, загорелые, с решительностью в глазах, они были похожи на настоящих разбойников, которыми мечтали стать всю жизнь. Гектор поздоровался с обоими и услышал неуверенный голос Каллистрата: «Груз доставили шеф, но компаньоны попросили разобраться с их человеком, который крысятничал, разбавляя товар. Мы не хотели его брать, но нам сказали, что ты в курсе и обещал помочь с решением вопроса».

На одном из стоящих в лагуне катере стоял начальник полиции, толстый Афиней и ждал приказа, Гектор махнул рукой и за борт полетел маленький связанный человечек средних лет с испуганным лицом. Турки, поставляющие контрабанду на греческий остров, не хотели убивать сами своего товарища, пойманного с поличным, поэтому попросили наказать его Гектора, зная, что этот демон без предрассудков и человеческая жизнь для него ничего не значит. Афиней притащил несчастного и поставил перед шефом, который не обратил внимание на турка, а сказал полицейскому: «Как только мы взяли тебя в долю, ты даже слегка похудел Афиней, но деньгами не сори, в вашем нищем городишке полицейский должен быть толстым, ленивым и бедным. Бедных жалеют и оказывают внимание, а богатых ненавидят и чувствуют к ним отвращение, поэтому посылай гроши дочери в город, пей местное вино, а когда выйдешь в отставку, уедешь отсюда и хоть на голове ходи. Иначе будет, как с Менелаем, который засветил в ресторане сто долларовую купюру, где она сейчас, мой друг?». Толстый грек покраснел и непроизвольно схватился руками за задницу, а Гектор продолжил: «Иди в хижину Менелай, приготовь что-нибудь, а ты, Афиней, вместе с Каллистратом привяжите турка к швартовому бревну, скоро прилив, в лагуну полезут крабы, послушаем, как кричит человек, когда его едят живого». Через полчаса они сидели за столом, а Менелай снимал с вертела цыплят, полицейский хотел поставить на стол флягу с вином, но натолкнувшись на холодный взгляд шефа, встал и побежал к скалам за родниковой водой. Глядя на его подпрыгивающую задницу Каллистрат рассмеялся, а потом спросил: «Зачем ты взял этого борова в наш бизнес», эти служители закона плохо пахнут». Гектор, равнодушно наблюдая, как Менелай режет хлеб, ответил: «А ты вспомни себя с деревянным пугачом и в балаклаве на морде, кем ты был, смешно вспомнить и, кем стал сейчас – любишь риск, дерзкий и целеустремлённый, можешь убить, не моргнув глазом. Тебе нравится эта жизнь, которая хорошо оплачивается, и которая сделала из дегенерата настоящего мужчину, но тебе, мой друг, не хватает мозгов. В любых преступных схемах должны присутствовать представители закона, именно толстожопый Афиней помог нам прокладывать безопасные пути для ваших судов и сообщает, когда пограничники собираются проводить свои рейды. Кроме этого, он в курсе всех городских слухов и именно к нему пришёл твой отец, заподозривший тебя в чёрных делишках. Скажи, страшно было убивать человека, который дал тебе жизнь? Мне нет, потому как не хотел делить с ним любовь матери. Меня называют демоном, только люди должны знать, что они все, кроме детей малых, давно на тёмной стороне и это им нравиться». Со стороны лагуны донеслись крики несчастного, вода достигла его груди, и крабы стали подбираться к его лицу, а Гектор продолжал: «Питайся, мой друг, как хлебом, страданиями людей, вроде этого вороватого турка и станешь сильным, как море во время шторма. Когда почувствуешь, что готов стать лидером, убей меня, если, конечно, у тебя это получится, никого, никогда не жалей или как говорят на моей Родине: «От добра добра не ищут». Ты не представляешь, сколько влиятельных людей скончалось в моём городе после моего бегства, а я стал сильнее и совесть меня абсолютно не гложет, что и тебе желаю, давай есть».