Ваше Сиятельство 12 (+иллюстрации)

Эрли Моури

Ваше Сиятельство 12 (+иллюстрации)

Глава 1. Бездна в ее глазах

Кто из четверых собравшихся Сладкий Харис, я догадался сразу. Здесь как бы ума много не надо, чтобы понять, кто в этом бандитском гнезде самая важная птица. Харис сидел у дальнего края стола в огромном кожаном кресле. Этакий солидный с виду мужчина лет сорока с усиками, в темно-сером костюме, с аккуратным треугольником платка, торчавшего из нагрудного кармана как символ респектабельности. Его темные с зеленцой глаза с неповторимым изумлением смотрели на меня, сам он будто окаменел. Трое других тоже замерли в безмолвной тревоге. Мои менталисты, наверное, даже обалдели от силы эмоционального посыла криминального квартета.

Я бросил взгляд на черноволосого парня со связанными руками, лежавшего на полу. Похоже, он был ацтеком – в последнее время из развелось много в Лондоне. На его рваной одежде проступали пятна крови, засохшей и еще свежей. Физиономия распухла от побоев. Без сомнений, именно его проклятия разрывали ментальную ткань тонкого плана, когда я сканировал эти помещения из игорного зала.

Первым ожил приятель Хариса в клетчатом сюртуке, он вопросительно глянул на Сладкого и, видя его растерянность, резко перевел взгляд на меня. Рука его потянулась к поле сюртука. Я догадался: под ней скрывался пистолет или остробой.

– Что за хуйня?! – спросил он. – Убрать их, господин Флетчер?

Ответа Хариса он не успел услышать: я выбросил правую руку вперед – удар акцентированной кинетики вышел точным и сильным. Голова незадачливого храбреца разлетелась точно спелый арбуз. Осколки черепа и куски мозга уделали безмятежный морской пейзаж, висевший на стене за ним.

– Господин Флетчер, надеюсь теперь у вас нет иллюзий, что мы зашли к вам по серьезному вопросу? – спросил я, обходя стол с противоположной стороны – не хотелось переступать через свежий труп.

Серьезность нашего визита подтвердила Элизабет:

– Бум! Бум! – раздались выстрелы «Кобры» Элиз.

Я лишь на миг повернул голову и увидел, как упал в коридоре тот, что по ментальной установке Наташи мнил себя псом. Этот парень весьма натерпелся от двух баронесс: сначала схлопотал ногой в пах, потом ему разбили лицо, затем ощутил забавное влияние Бондаревой, следом почувствовал дротики в заднице. И вот его настиг печальный финал служения Харису – стал мертвым. Совсем мертым.

– Наташ, будь любезна, вместе с Сэмом заберите оружие у этих пакостников, – попросил я, подходя к Сладкому Харису. – Не хочется снова проливать кровь.

Бабский первый с большим рвением бросился исполнять мою просьбу. Подскочил к рыжеволосому, схватил его за чуб, и очень внятно попросил быть послушным. Я же, дойдя до Хариса, стал позади его, твердо положил руки ему на плечи и сказал:

– А я к тебе по делу, мерзавец. По очень важному делу. Твои люди…

Я не договорил, в коридоре появилось еще несколько людей Сладкого. Стрельцова была готова их уложить, но я успел остановить:

– Элиз, стоп! Этих пока не трогай! Попытаемся обойтись без лишних смертей! – затем нажал на плечи Хариса и потребовал: – Скажи своим, чтоб не мешали нашей беседе! Скажи, чтоб никто сюда больше не совал нос! И чтоб никому не взбрело вызывать полицию! Вы же не любите бобиков, господин Флетчер? – я сдавил его толстую шею, дотягиваясь пальцами до горла.

– Нет! Полицию мы не любим! – прохрипел он и крикнул своим: – Не лезьте сюда! Все вон! Полицию не вызывать! Не заходить без моего позволения! Скажите, Крюку!..

Я распознал его хитрость и резко сдавил горло со словами:

– Не надо ничего говорить Крюку! Это точно вам не поможет! Если желаете остаться в живых, то обойдемся без бобиков, Крюка и прочих ваших людишек! Как их там называют, гориллы или макаки? Пусть кофе попьют.

– Хорошо, – прохрипел наркоторговец. Видно это слово далось ему нелегко.

– Вот и отлично. Наконец-то мы можем перейти к нашим делам, – я погладил его по зачавшейся проплешине. – Дело у нас такое, господин Флетчер: один из ваших идиотов взломал ячейку в камерах хранения и сбежал вместе с нашими вещами. Случилось это ровно сегодня на вокзале Майл-Энд. При чем случилось это в мое присутствие. Вы же не будете отрицать, что теперь наши вещи находятся у вас? Особо замечу: вещи очень-очень ценные. Их ценность намного выше, чем ваша жизнь, жизнь всех ваших горилл и всей наркоты в этом мире. Знаете, зачем я так это говорю?

Он промычал что-то неразборчивое. Я разжал пальцы на его горле и пояснил: – Затем, чтобы вы уяснили, что если я немедленно не получу то, что принадлежит нам, то я вас убью. А ваш клуб со всем содержимым превращу в пепелище. И нет ни одной силы в Лондоне способной остановить меня! Ясно тебе, ублюдок?!

– М-м-м!.. – в этот раз Сладкий Харис выдал что-то еще более неразборчивое, похожее на мычание коровы.

– Ты что, не хочешь со мной говорить?! – мне не понравилось его упрямство, и я обратился к Стрельцовой: – Элиз, прострели ему, пожалуйста, руку. Может этому говнюку нужен стимул, для общения с нами.

Баронессу не требовалось просить дважды. Она повернулась, вскинула «Стальную Правду» и, почти не целясь, нажала на спуск. Сделала это так небрежно, что мне довелось пережить мгновение маленького страха. Ведь я стоял позади Флетчера и несколько сантиметров отклонения дротика могли бы вызвать неприятные эмоции вовсе не у моего собеседника, а у меня.

После стального щелчка остробоя Харис дернулся и взвыл, откидываясь на спинку кресла, корчась. Да, когда дротик пронзает бицепс, это очень больно!

– Ну так как, беседа состоится? – полюбопытствовал я.

– Да! Да! – проорал он, извиваясь от боли точно гадюка.

– Отлично! Еще раз: мне нужны наши вещи, которые ваш человек украл из ячейки на Майл-Энд! Верните их поскорее, если не хотите, чтобы Элиз прострелила вам вторую руку! – я перевел взгляд на Бондареву, передернувшую затвор «Karakurt-10V».

Штабс-капитан, обезоружив одного из приятелей Хариса, заняла место рядом с высоким стальным сейфом – пожалуй, лучшее место в этой комнате, если придется отражать атаку из коридора. Молодец, девочка, хоть и менталист, видно, иные полезные навыки спецподразделения «Грифон» ей не чужды. Бабский стал у противоположной стены, сжимая в руке тяжеленький «Silver Hook». Двое за столом сидели неподвижно и безмолвно как истуканы. Их лица были серыми от страха и непонимания происходящего. Наверное, всем им казалось такое невозможным. Как это так, чтобы какие-то очень странные люди врывались к самому господину Флетчеру, сеяли смерть с демонической легкостью и требовали какие-то вещи?! Лишь ацтек, лежавший связанным на полу, зашевелился и оскалился в кривой усмешке окровавленного рта.

– Ваши вещи не здесь, господин… С кем имею честь? – голос Хариса был надрывным от боли.

– Господин Макграт. Виконт Макгарт, – назвался я, понимая, что мы всей группой уже засветились так, что нет никакого смысла скрывать наши имена, значившиеся в поддельных документах. – Где вещи, сука?!

– Да, ваша милость. Теперь я понимаю… Боги, блядь, какая боль! – он, заскрипел зубами. – Вещи принес мне Зевс. Эти идиоты перепутали ячейки. Ваша милость, блядь, какая же боль! А-а-а! Мне нужен врач!

– А этому, который на полу, разве не нужен врач? Вы его до такого состояния довели? – я рывком наклонил голову Хариса, чтобы тот видел ацтека, страдавшего точно не меньше от множества побоев и ран. – Где вещи, ублюдок?! – я встряхнул Хариса, призывая его к ответу.

– У меня дома, ваша милость! – заорал он. – Все в полной сохранности! И деньги, и эйхосы и бумаги какие-то! Клянусь вам, ничего не пропало! Позвольте, пошлю Кероса – он немедленно привезет все сюда?!

– Не позволю, – холодно сказал я. Позволить ему отправить некого Кероса домой за нашими вещами, пожалуй, было неразумно. У меня был чуть иной план на этот счет. И я пока обдумывал его.

– Господин!.. Можно выпить виски? Несколько глотков виски! Мне нужно виски, иначе сойду с ума от боли! – застонал Флетчер.

– Потерпишь. Этому человеку на полу тоже больно. И вряд ли ты поил его виски, – заметил я и попутно напомнил свой вопрос: – Ты не ответил: ацтека вы так отделали?

– Он это заслужил, – неожиданно подал голос рыжеволосый, тот, которого разоружал поручик Бабский. – Он и Профессор: наших убили, деньги забрали и ключ от камер хранения. Из-за него Зевс перепутал вашу ячейку с нашей. Этот виноват, что ваши вещи у нас, – он указал на ацтека. – Чику, его звать. Воришка, поножовщик из банды Костлявого и редкий идиот!

– Верно он говорит? – удерживая Сладкого, я повернулся к ацтеку. Подумав, что за сегодня уже слышал упоминание прозвища Чику и Костлявого. Даже успел схлестнуться с его бандой в Уайтчепеле.

– Я уже сказал: не убивал ваших! – огрызнулся Чику в сторону рыжего. – Котенок это сделал с дуру! Он не знал, куда лезет!

– Котенок? – переспросил я. Именно это прозвище называл Танос, после того как Элиз расстреляла шайку местных неудачников.

– Котенок, – ацтек облизнул разбитую губу. – Он же Профессор. Я его так назвал. Выглядит как профессор.

Как и при разговоре с Таносом, во мне снова шевельнулось чувство, что это важно и может быть как-то связано с Майклом. И я спросил его:

– Как настоящее имя этого «Котенка»?

– Эй, господин, заберите меня у них? – Чику поднял взгляд ко мне потом покосился на Флетчера. Ацтек понимал, что единственный способ ему выжить – это уйти с нами, если только он сможет идти. – Я все расскажу! – заверил он, не обращая внимание на злобный шепот рыжеволосого. – Про Котенка, про Синди и про Хариса могу очень многое! Клянусь, блять! Они меня убьют, хотя моей вины нет! Это все, идиот Котенок! А он уже получил свое – я его пристрелил! Его и эту шлюху!

– Слышал, что я спросил: как настоящее имя того, кого вы называете Котенком? – повторил я.

– Майкл его звали. Он даже барон, если не врал. Он был конченым идиотом, похвалялся, что за ним может прийти какой-то великий маг. Из-за него я теперь страдаю, господин Макгарт! Заберите меня, прошу! Я могу быть полезен! – Чику оторвал голову от пола.

Я видел, как при слове «Майкл» встрепенулась Элизабет. Баронесса даже перестала держать внимание на двери в коридор и повернулась к ацтеку:

– Как выглядел тот Майкл? – дрогнувшим голосом спросила Стрельцова.

– Как я могу вам сказать, мэм. Выглядел будто приличный. Из-за этого наша шлюха Синди притянула его домой. Волосы у него светлые, глаза серые, как у вас. Мне трудно что-то сказать про внешность, – Чику со стоном повернулся набок.

– И ты убил его? Где?! Где это произошло?! В комнате на втором этаже на Мэйпл-стрит? – зрачки Элизабет превратились черные острия.

– Да, мэм. Пристрелил его, как собаку вместе с его шлюхой! – известил Чику, при этом его разбитая физиономия в этот миг выглядела так, будто сам он ждал одобрения со стороны Элизабет.

***

То, что перед ним не обычная женщина, а сама Гера, барон Милтон понял почти сразу. Хотя он никогда не молился ей, много раз он видел образ Величайшей в храмах, домашних залах богов и в информационной сети The Royal Archivist, с которой много работал. Вокруг богини сейчас не было золотистого свечения, что делало ее малоразличимой с обычной женщиной. Вернее, божественно красивой женщиной.

Майкл растерялся. Что могли означать ее слова: «Иди ко мне»? Если Гера имела в виду, что он должен войти в бассейн, то…

Комок воздуха застрял в груди Майкла Милтона. Несколько долгих секунд он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, гадая как ему поступить. О том, что граф Елецкий, общается с небесными так же легко, как с людьми, Майкл знал. Но вот то, что подобное доведется когда-то ему, барон даже представить не мог.

– Майкл! – произнесла богиня и протянула к нему руки. – Ты боишься меня? Я думала, ты воспитал в себе достаточно смелости! Думала, ты стал равен к мужчине, который нужен мне! Я наблюдала за тобой и мне нравились перемены в тебе. Далеко не каждый человек способен в такой короткий срок преодолеть свои самые глубокие собственные слабости и так удивительно измениться! Но что я вижу сейчас? Снова прежнюю робость?

– Я не боюсь, Величайшая, – отозвался барон Милтон. – Это не страх, но… – он не сразу смог подобрать верные слова, чтобы выразить спутанные мысли: – Во мне сейчас такая сумятица! Голова идет кругом, и я мало что понимаю. Позволь спросить, я сейчас на Небесах? – он медленно спустился по ступеням и вошел в бассейн по колени.

– Ты у меня в гостях, Майкл. Догадываешься, как попал сюда? – Гера облокотилась о бортик бассейна, при этом ее полная грудь под прозрачной тканью выступила очень рельефно. – Ты почти умер, – продолжила богиня, понимая, что барон Милтон не может знать ответа на ее вопрос. – Чтобы спасти твою жизнь, пришлось призвать Асклепия и перенести тебя в мои владения.

– А Синди все-таки умерла? – Майкл сделал еще два шага, намочив халат, погружаясь в теплую воду – она источала легкий аромат сирени.

– Да, умерла. Разве ты не хотел расстаться с ней? Я слышала некоторые твои мысли, – супруга Громовержца с милой улыбкой разглядывала его. Ей нравилось смущение в его лице. Теперь дочь великого Кроноса еще больше понимала, чем он очаровал графиню Елецкую. Вернее, она понимала это не понимая, потому как это очарование сложно описать словами: оно просто есть. Люди называют это флюидами, маги считают это явление частью таинственной ментальной ткани, а боги… Боги не всегда склонны к хитростям классификаций и могут просто наслаждаться приятным для них явлением.

– Хотел, но только не такой ценой. Мне очень жаль, – барон Милтон погрустнел, отведя взгляд к пламени, горевшему в чаше на треноге.

– Мне тоже жаль. Но не в моих силах заботится о жизнях сразу всех людей. Я вынуждена выбирать лишь некоторых. И я выбрала тебя. Подойди ближе, Майкл. Ближе! Нет ты, все-таки боишься! – Гера рассмеялась и брызнула на барона водой, набрав ее в пригоршню.

– Я не боюсь, но… – Майкл заглянул в себя, понимая, что сейчас он несколько фальшивит: страх в нем все-таки был – выглядывал из своей норки, и даже собирался вылезти из нее, если дать ему волю. – Прости, Величайшая, мне просто неловко. Ты – богиня, а я здесь перед тобой… да еще так…

– Майкл, если я тебе позволяю это, да «еще так», значит на то моя воля. Подойди ближе настолько, насколько у тебя хватит смелости, – Гера неотрывно смотрела на него.

Барон Милтон сделал еще несколько шагов, погружаясь в воду по грудь. Подошел к ней. Подошел так близко – до Геры теперь можно было дотянуться рукой. И сделал еще один шаг – теперь его грудь почти касалась ее темно-розовых, острых сосков.

– Это достаточно смело, – признала богиня. – Только почему ты, войдя в бассейн, не снял халат? Здесь не прачечная, Майкл. Сними его!

– Мои извинения, Величайшая! Я – всего лишь человек, не знающий божественных правил. Я растерялся, – барон, хлюпая водой от неловких движений, принялся развязывать узел пояска – тот не поддавался. Кое-как напряженные пальцы Майкла справились, и уже не так торопливо барон снял халат. Стоя перед Герой бессовестно обнаженным, англичанин вертел головой – искал куда положить вымокшую одежду.

– Просто брось его. Нимфы уберут, – подсказала богиня, с улыбкой и удовольствием оглядывая любовника графини Елецкой. Его член не был сейчас возбужден так, как того бы хотелось Гере, но она не сомневалась, что ее женские чары уже достигли цели, и этот милый мальчик так сдержан, потому что скован огромной робостью. Его робость тоже нравилась богине. – Майкл, что ты сейчас желаешь больше всего? – спросила она, положив ладонь ему на плечо.

Барон Милтон не отвечал с минуту. Мысли рывками метались в его голове. То они касались почти обнаженного тела богини и ее невозможной близости; то госпожи Елецкой; то видения, в котором была Элизабет и самых последних событий, почти убивших его.

– У меня очень много желаний, Величайшая. Я не хотел бы озадачивать тебя ими, – наконец произнес он. Его взгляд опустился к ее груди, потом к ее глазам, смотревшим на Майкла так, что у того остановилось дыхание. Барону захотелось будто невзначай податься вперед на несколько дюймов, чтобы острые соски богини коснулись его груди. Майкл лишь на миг представил каким сильным может быть это ощущение. Этого хватило, чтобы его член тут же налился неудержимой силой. И случилось это столь стремительно, что он вскочил и ткнулся богине в бедро.

– Раз я спросила, значит, хочу их знать. Говори, барон! – рассмеялась супруга Громовержца.

– Хочу отомстить Чику за Синди! Хочу найти его и поквитаться с ним! – выпалил Майкл, стараясь увести внимание от своей куда более насущной проблемы – телесной.

– Это за тебя сделает Элизабет. Не беспокойся, Чикуту уже получил свое. Он тяжело страдает в подвале Флетчера. Твоя сестра, узнав, что Чикуту стал причиной твоих ран, вряд ли оставит его в живых. Ты же знаешь, какой бывает Элизабет в гневе? – Гера погладила его по голому плечу. – Говори, что еще желаешь прямо сейчас, – повелела она.

Неожиданно, другая рука Геры поймала в воде твердую плоть Майкла. Пальцы богини сжали ее с приятной силой. Барон едва удержался, чтобы не застонать от ощущений.

– Говори!.. – прошептала Величайшая, заглядывая в его глаза.

Майклу показалось, что, глядя в ее зрачки, он падает в бездну.

Глава 2. Моя кровожадная детка

Элизабет едва смогла унять первый порыв: убить ацтека! Немедленно убить! Рука ее дернулась, чтобы навести на него «Кобру» и несколько раз нажать на спусковой крючок. Сейчас баронессе до дрожи хотелось, чтобы от ее выстрела голову негодяя разнесло на куски. Она очень сожалела, что пули не так сильны, как сокрушительная магия ее возлюбленного демона. И Саша, конечно бы, сделал для нее все, если бы она лишь попросила: вытянул бы жилы из корчившегося у ее ног ацтека, содрал бы с него кожу! Но Элизабет должна была наказать негодяя сама!

В эти секунды, пролетевшие для всех остальных как одно мгновение, чеширская баронесса успела вспомнить все, что случилось с ней особняке Джозефа Уоллеса. Случилось в тот проклятый вечер, когда другой ацтек истязал ее тело и готовился принести ее в жертву на алтаре одного из их кровавых богов Теотекаиль! Все это промелькнуло перед мысленным взором баронессы, рождая в ее сердце боль и ожесточение. Эти мгновения оказались столь насыщенными эмоциями и пережитыми ранее ощущениями, что Стрельцовой показалось, будто по ее телу прошел высоковольтный ток. Элизабет не представляла, что бы случилось с ней и что она бы сделала дальше, если бы в нескольких шагах от нее не стоял граф Елецкий. Лишь спокойный и глубокий взгляд глаз ее демона вернул баронессе самообладание и даже укрепил его.

– Ты ацтек? – с улыбкой змеи спросила она, убрав в кобуру остробой и переложив пистолет из правой руки в левую.

– Да! – ответил Чикуту, на мгновение забыв даже о боли. – Сын страны Сияющего Солнца! – он поморщился – от неосторожного движения что-то то жутко заболело справа под ребрами. – Мои боги сильны! – с необъяснимой злостью выговорил ацтек. – Эекатлль всегда покровительствует мне!

– А знаешь, как я ненавижу ваших богов и самих ацтеков?! – наклоняясь пониже, прошипела Стрельцова. Она видела, что Бондарева и Бабский вполне контролирует обстановку, а значит сейчас она может на минуту-другую отвлечься для необходимого общения, которое требовала ее душа.

– Почему? – упираясь локтем в пол, простонал Чикуту.

– Есть причины. А хочешь услышать перед смертью очень неожиданную для себя новость? – у Элиз не было ни капли сомнения, что сейчас она его убьет, и ее демон не будет возражать против этого.

Да, было бы полезным и может важным узнать от негодяя с желтоватыми, злыми глазами каким образом Майкл оказался в Уайтчепеле и что его связывало с этим людьми, но все это можно выяснить потом у самого Майкла. Сейчас самым важным для нее стала смерть этого ублюдка, лежавшего у ее ног и пока не понимавшего происходящего.

Для Элиз оставался лишь один вопрос: как она его убьет. Мысль о том, что можно выпустить в него все оставшееся содержимое магазина «Кобры», раздробить ацтеку суставы и кости, Стрельцова тут же отвергла. Она хотела убить его своими руками. Именно руками! Так, чтобы чувствовать кончиками пальцев, как вершится ее святая месть за возлюбленного брата.

Элизабет неторопливо присела на корточки. Демон в ее сознании беззвучно шепнул: «Делай это! Просто делай правой рукой!».

Баронесса откинула край куртки Чикуту. По-прежнему с улыбкой змеи глядя ацтеку в глаза, положила ладонь на его грудь.

– Мэм! Не надо, мэм! – сердце Чику застучало молотом, он выгнулся, мотнул головой. То ли каким-то неведомым образом он понял, что сейчас произойдет; то ли его просто обуял безотчетный страх.

– Так вот, насчет неожиданной для тебя новости… – она выждала еще миг, наслаждаясь его страхом и непониманием. – Новость в том, что Майкл жив. Да, да, к счастью, жив! И я – его родная сестра! – очень внятно произнесла Элизабет.

Сказав это, баронесса резко вонзила ногти в его тело. Она сама не поняла, как вышло так, что ее не такие уж сильные пальцы смогли пронзить мышцы на груди Чикуту, словно это были не пальцы, а когти тигрицы! Все та же неведомая сила вела ее дальше! Эта сила была ей самой! Пальцы Элиз, став липкими от крови, смогли протиснуться между ребрами ацтека, возможно даже сломали их!

Ацтек заорал. Жутко! Так что его вопль могли услышать на улице.

Встрепенулся даже улыбчивый Бабский. Бондарева нахмурилась, не совсем понимая происходящее и сделав шаг к столу.

Хотя граф Елецкий никогда не рассказывал, что не так давно он вырвал сердце у одного из банды «Стальных Волков» за Айлин; не рассказывал и о том, что в прошлых жизнях неоднократно поступал именно так со своими врагами, перед Элизабет промелькнул именно этот карающий образ ее возлюбленного. Ее демон – Астерий, делал это с помощью магии, называемой «Хаурх Дарос», что в переводе с древнего языка означало «Хватка Смерти». Однако, баронесса Стрельцова не обладала магией. По крайней мере, той высокой магией, которой с божественной легкостью пользовался ее возлюбленный. Инструментом отмщения Элизабет стала лишь ее рука. И эта рука протиснулась глубже в тело ацтека.

Разрывая межреберные мышцы под истошный вопль Чикуту, Стрельцова дотянулась до его сердца.

В безумном порыве ацтек смог освободить связанные руки: то ли развязался недостаточно крепкий узел, то ли этот мерзавец все-таки порвал путы. Захрипев, он вцепился в руку Элизабет, однако это ему никак не помогло. Даже его отчаянной силы не хватило, чтобы остановить сестру Майкла Милтона. Все так же холодно и смертельно улыбаясь под жуткий крик Чику, Элизабет ощутила пальцами мягкое, трепещущее сердце.

Это были непередаваемые ощущения! Одинаково сильные и безумные! Они ворвались баронессу, словно порыв дикой бури в плохо закрытое окно. Стрельцова испытала нечеловеческую радость. Радость от того, что может наказать этого негодяя именно так! Одновременно, она почувствовала страх. Ее собственный страх оттого, что она испытывает эту грязную радость убийства другого человека столь жестоким образом. Вихрями непередаваемых ощущений наполнили Элиз от того, что почувствовали пальцы ее руки.

Чикуту бился, орал, выплевывая зубы, которые сломались под давлением отчаянно сомкнутых челюстей. Он пытался остановить ее руку и, наверное, даже сломать, однако не мог справиться с неизбежным.

– Отправляйся к своим проклятым богам! – произнесла Элизабет и вырвала сердце из его груди.

В ее руке оно дернулось еще несколько раз, брызгая фонтанчиками кровью из разорванных артерий.

Раззявив рот, Чикуту смотрел в иной мир остывающими глазами.

В зале повисла мертвая тишина, словно смерть ацтека вышла из его тела и заполнила все вокруг холодным онемением.

– Элиз, детка… – прошептал граф Елецкий.

Стрельцова встала и повернулась к нему.

***

На вопрос богини Майклу так и хотелось ответить: «Хочу тебя! Прямо сейчас хочу тебя!». И ее рука, поигрывавшая с его крупным и твердым отростком, так и вытягивала именно этот ответ. Но смел ли он, сказать такое самой Гере. Величайшей, чей супруг – сам Громовержец! Это было бы кощунством! Но, с другой стороны, зачем она призвала его в бассейн? Отчего стоит перед ним в таком откровенном виде? И почему делает с ним то, что вряд ли посмела бы сделать какая иная женщина с незнакомцем, не говоря уже о женщине замужней. Барон Милтон был прекрасно осведомлен, что на Небесах, чуть иные порядки, и там бывает очень много воли в отношениях. То, что неприемлемо на земле, там может быть вполне в порядке вещей. К примеру, Кронос женился на родной сестре – Рее. Да и Гера изначально была замужем за своим братом – Зевсом. Так что постыдные игры Майкла с Элизабет с точки зрения вечных, вовсе непредосудительны, а измены богинь мужьям со смертными – случаи более чем частые.