Отвергнутая целительница для Дракона

– Надеюсь, ты придёшь?

– Зачем тебе это, Генри? – я взяла приглашение и не глядя засунула его в кармашек платья.

Приходить на его свадьбу я, разумеется, не собиралась. Позже, когда прибуду домой, с удовольствием подожгу его, а ещё лучше разорву на мелкие клочки и сделаю подстилку для наших кроликов.

– Всё-таки мы с тобой не чужие люди.

– Да-а-а-а, не чужие… – протянула я, после чего подняла голову и произнесла: – Спасибо, за приглашение, месье Мор.

Я глубоко вздохнула, ненамеренно втянув носом аромат дорогого мужского одеколона. Когда-то Генри пах солнцем и расплавленным янтарём. Но сейчас всё изменилось. Аромат стал другим – более приторным, резким и горьковатым на вкус.

– Позволите идти? – спросила я и, не дожидаясь ответа, развернулась, желая как можно скорее покинуть этот дом.

Но отпускать меня так просто никто не собирался.

Генри вцепился мне в руку. Резкий рывок – и я оказалась прижата к холодной стене.

– Совсем ополоумел? – вырвался сдавленный крик, но Генри, не обращая внимания на мои протесты, бесцеремонно зажал мне рот ладонью.

– Т-ш-ш-ш… – прошипел он мне в самое ухо. – Ты сегодня отлично справилась со своей ролью, а ведь можешь, когда захочешь.

Когда он, наконец, убрал руку, я смогла заговорить:

– Ролью? Какой ролью?

– Быть смиренной, кроткой. Такой, какой и должна быть настоящая женщина. Может, у нас с тобой что-то и выйдет.

Я не понимала, о чём он. В голове мелькали бессвязные мысли. Я даже не заметила, как его рука легла мне на талию, точнее, чуть выше талии…

– Я не…

– У нас с тобой всё может быть как раньше.

– Ты женишься, Генри! Забыл?

– Ты можешь стать моей любовницей, – прошептал он, опаляя мне шею горячим дыханием. – Теперь у меня будет много денег.

– Они не твои.

– Какая разница? – он пожал плечами, словно это не имело никакого значения.

– То есть, ты обманул сначала меня, а теперь хочешь обманывать свою новую невесту? Это подло, даже для тебя!

Казалось, он не слушал меня. Или не хотел слышать. Генри притянул меня к себе, на этот раз нежно, ласково, пытаясь пробудить в моей душе былые чувства. Его губы накрыли мои, и я, к своему ужасу, ответила на поцелуй. Сама не знаю, что на меня нашло. Однако спустя мгновение реальность обрушилась на меня ледяным душем.

Я оттолкнула его, чувствуя, как внутри закипает гнев.

– Ты с ума сошёл? – прошипела я. – Я не собираюсь быть твоей любовницей, Генри. Никогда.

– Да брось, Кара. Мы оба знаем, что ты всё ещё любишь меня. Зачем отрицать очевидное?

– Любила. В прошедшем времени, – отрезала я. – Теперь я испытываю к тебе лишь отвращение.

Генри усмехнулся.

– Не ври самой себе. Я же чувствую, как ты дрожишь от моих прикосновений.

Он прищурился, внимательно разглядывая меня. Затем всё же отстранился, сделав шаг назад.

– Подумай над моим предложением, – проговорил он, после чего, дёрнув подбородком, вышел из комнаты.

Глава 5

Я закрыла глаза и с силой замотала головой. Генри оказался не просто разочарованием – он был воплощением всего низкого и подлого, что только может таиться в человеческой душе.

Мелочный, бесчестный, мерзкий, готовый обмануть всех и вся! Слов не было, чтобы выразить, что я чувствовала.

"Беги!" – отчаянно кричал внутренний голос, разрывая оцепенение, сковавшее тело. – "Беги из этого места, пока ещё чего не случилось!”

Дрожащими пальцами я расправила несуществующие складки на платье, глубоко вдохнула, наполняя лёгкие приторно-сладким воздухом, и практически вылетела из дома.

Выскочив на крыльцо, я едва не столкнулась с отцом. Он, похоже, решил вернуться, обеспокоенный моим долгим отсутствием.

– Всё хорошо, Кара? – спросил он, вглядываясь в моё лицо.

– Да, всё прекрасно, – солгала я, натягивая на лицо фальшивую улыбку, которая, казалось, вот-вот треснет. – Поехали домой, пожалуйста.

Отец, казалось, догадался… почувствовал своим родительским чутьём, что именно предложил мне Генри. Но, к счастью, решил тактично промолчать. Так что дорога до дома прошла в напряжённом молчании. Да и весь день после нашего приезда пошёл наперекосяк. Если с утра светило яркое солнце, то к обеду небо затянули тяжёлые, свинцовые тучи, и хмурый дождь снова забарабанил по крышам.

Разговоры с домочадцами тоже не клеились: я едва снова не поссорилась с тётей Вандой из-за случившегося, и в итоге сбежала в свою комнату.

Лишь к вечеру, когда тётушки, утомлённые собственными придирками, успокоились, а отец удалился в свой кабинет, напряжение, висевшее в доме, немного спало. Именно в этот момент в дверь постучали.

Я не ожидала гостей, тем более сегодня, и уже собиралась было отправить служанку с отказом, но, выглянув в окно, увидела на пороге знакомую фигуру. Это была Дэлия, моя давняя приятельница – небогатая вдова, которая содержала приют для детей на окраине города.

Увидев её, тётя Ванда, всё ещё не остывшая после нашей последней перепалки, лишь презрительно фыркнула и удалилась в свою комнату, хлопнув дверью. Тётушка Беатрис, как всегда, послушно направилась вслед за своей сестрой.

– Прости, что побеспокоила твоих родственниц, –  виновато улыбнулась женщина, пройдя в холл, – нужно было войти через чёрный вход, как обычно.

– Они никогда не свыкнутся с тем, что я отличаюсь от других девушек моего возраста, – отмахнулась я.

Сейчас Дэлия была единственным человеком, с кем бы я хотела поговорить.

Своих, так скажем, пациентов, я принимала в отдельной комнате, которая находилась недалеко от кухни. Здесь у меня было всё самое необходимое – лекарства, бинты, мази – всё, чтобы оказать помощь тем, кто в ней нуждался.

Когда мы с Дэлией вошли в мою импровизированную лечебницу, я зажгла лампы, и мягкий свет залил помещение.

– Что случилось? – спросила я. – Кто-то из детей заболел?

Дэлия медленно покачала головой, и её каштановые локоны мягко качнулись:

– Нет, с детьми всё в порядке, слава богам. Я пришла… – женщина на мгновение замялась. – В общем, вот.

Она протянула мне руку, и я с ужасом увидела, что выше запястья красуется уродливый рубец от ожога, частично скрытый под неаккуратно наложенной повязкой.

– По своей неосторожности разбила масляную лампу, – пояснила Дэлия.

– Городская мэрия давно должна была выделить приюту артефакты света!

– Они только на обещания горазды! – фыркнула Дэлия. – Каждый раз, когда я прихожу с просьбой, они кормят меня завтраками и пустыми словами.

– Но артефакты света намного безопаснее свечей, масляных ламп и прочей древности, – настаивала я, представляя, как легко могла случиться настоящая трагедия. – У тебя же полный дом детей!

– Артефакты нужно постоянно заряжать, а кто это будет делать? Маги готовы три шкуры содрать за свои услуги. Для приюта это непозволительная роскошь.

– Я бы могла приходить.

– Ох, Кара, – тепло улыбнулась Дэлия, и морщинки в уголках её глаз стали чуть глубже. – На твоих плечах держится здоровье целого района. Ты и о себе должна думать! После свадьбы обязательно съезди с Генри куда-нибудь отдохнуть. Ты заслужила передышку.

– С Генри… –  я тяжело вздохнула, чувствуя, как к горлу подступает ком.

– Что-то случилось? – Дэлия мгновенно уловила перемену в моём настроении.

– А ты не знаешь? – горько усмехнулась я.

Дэлия покачала головой, и мне пришлось рассказать ей о произошедшем.

Через полчаса, когда я залечила ожог, мы с Дэлией сидели на кухне, попивая горячий чай, щедро приправленный крепкой малиновой настойкой. Его принесла на прошлой неделе мадам Симон в благодарность за то, что я вылечила её сына. Вопреки словам тётушек, я вовсе не занималась благотворительностью. Пусть местные не могли расплатиться со мной звонкой монетой, но зато у нас всегда были свежие яйца, мясо, молоко. Летом Дэлия с детьми принесли две огромных корзинки лесной земляники, из которой мы сварили ароматное варенье.

Да и силу нужно постоянно развивать. Нельзя, чтобы магия находилась в застое. Иначе случится, как у тёти Ванды: ничего, кроме активации артефактов и использования простых бытовых заклинаний, она не в состоянии сделать. А отец как-то рассказывал, что у неё так же, как и у меня, была магия земли, магия целителя. И на что она её разменяла? На удачное замужество? Счастлива ли она теперь? Почему-то мне кажется, что нет. Возможно, поэтому, вспоминая сестру, отец позволил мне поступить в академию, позволил принимать в своём доме простых горожан, построил для меня оранжерею…

Мысли снова вернулись к Генри. После свадьбы, даже если бы меня взяли в какой-нибудь госпиталь, он бы запретил мне работать, да и принимать пациентов дома тоже.

Его слова до сих пор звенели у меня в ушах: "Думаешь, мне хочется превращать свой дом в бесплатный госпиталь… Принимать на пороге какое-то… отребье?"

Но почему мне кажется, что Генри лукавил, когда говорил такое? Возможно, ему просто не хотелось видеть рядом с собой сильную магичку?!

– Он меня никогда не любил… – сжимая чашку с чаем в похолодевших руках, произнесла я, не осознавая, что говорю вслух,

– Как же так? – вздохнула Дэлия. – Я видела вас вместе. Видела, как горели его глаза.

– Всё это обман… фарс, – горько усмехнулась я. – Пока он окучивал Агату Спенсер, я была всего лишь запасным вариантом. Если бы у него ничего не получилось, то, возможно, свадьба бы и состоялась. Я понимаю, чем руководствовался Генри, но я не понимаю, что нашла в нём герцогиня! Состоятельная вдова, без детей, кузина короля! Неужели она не могла найти мужчину из своего круга?

– Ох-х-х, Кара, ты действительно не понимаешь, что именно нашла немолодая женщина в твоём Генри? – изогнула чёрную бровь Дэлия.

Я помотала головой. На ум приходила лишь внешность Генри, ну и то, что он был магом. Однако в таком возрасте… Вряд ли герцогиня смогла бы выносить здорового ребёнка. Тут никакие маги-целители не помогут.

– Кара, – Дэлия потупила взгляд, словно подбирая слова. – Каждая женщина, независимо от возраста, хочет почувствовать ласку и…

Дэлия недоговорила, но я и так поняла, к чему она ведёт.

– Именно! Герцогиня нашла себе постельную грелку, – подытожила Дэлия, и я почувствовала, как у меня покраснели уши.

– Все счастливы и довольны, и каждый получил то, что ему нужно… – пробормотала я, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями.

– Именно, – качнула головой подруга. – Все… кроме тебя.

Её слова повисли в воздухе, тяжёлые и горькие. Но вдруг что-то изменилось, словно внутри меня загорелась искра. Губы растянулись в улыбке, которая, показалась бы мне безумной, если бы я увидела её со стороны.

Наверное, малиновая настойка ударила мне в голову, раз я решилась на подобную авантюру.

– Знаешь… – я глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. – У меня появилась одна идея.

План, родившийся в голове, был безумным и, возможно, немного аморальным. Но разве Генри не заслужили этого? В конце концов, месть – это блюдо, которое подают холодным.

Глава 6

Утро ни на йоту не изменило моих планов. Напротив, жгучее желание проучить Генри с восходом солнца лишь окрепло.

Для всех, казалось, что я ушла в глубокую и затяжную депрессию. Но целыми днями пропадая в оранжерее и на прогулках по городу я, на самом деле… работала.

Чтобы задумка свершилась, мне пришлось погрузиться в изучение древних фолиантов, расшифровывать пожелтевшие от времени записи лекарей и знахарей, провести не один час в душных архивах городского госпиталя, поехать в соседний город к знакомой травнице… Она-то и подсказала, с чего именно мне необходимо начать.

Дальше нужно было придумать, как именно преподнести подарок, который, уверена, Генри, никогда не забудет.

В конечном итоге, я решила, что это будет свадебная бутоньерка для жениха.

Узнав, через своих тётушек о цвете платья будущей новобрачной, я принялась за дело. Мне удалось вырастить изумительной красоты фиолетовую хризантему – точь-в-точь под цвет платья невесты. Нежный, переливающийся в лучах утреннего солнца бутон, сочные, бархатистые листья – цветок казался верхом совершенства. Но истина скрывалась внутри: в её сердцевине таилась магия и особая пыльца, которую я с таким трудом приготовила.

Я нисколько не сомневалась в своих способностях, но перед решающим днём мне необходимо было проверить, как действует… средство.

– Она точно придёт? – нервно спросила я Дэлию, нарезая круги по площади.

В руках я держала охапку свежесрезанных хризантем – обычных, садовых, но приправленных той самой пыльцой.

– Обещала, что поможет. Она должна мне одну услугу, – успокоила меня подруга, поправляя шляпку.

Я волновалась. Сама не знаю почему. Ведь решила всё, продумала каждую мелочь. Но предательская дрожь то и дело пробегала по пальцам.

– Может, всё-таки передумаешь?

– Нет! Генри заслужил. Если нет аллергии, то это и неопасно, а у Генри её нет. Да и эффект временный. Думаю, месяца два, не больше. Но за это время… О-о-о, что сделает герцогиня с ним за это время. Если только…

– Если что? – Дэлия приподняла тонкую бровь.

– Агата Спенсер… Вдруг она… влюбилась в Генри?! Тогда никакие заклинания не помогут.

– Влюбилась? – фыркнула подруга. – Когда ты мне всё рассказала, я навела кое-какие справки о ней. Такая женщина не способна на любовь!

Не скажу, что после слов Дэлии я успокоилась, но всё же немного стало легче.

– Подожди-ка здесь, – произнесла она, вглядываясь в один из проулков. – Я сейчас…

Район, куда мы пришли, был далеко и от моего дома, и от района Рёйи, где теперь обитал Генри. Но, то тут, то там останавливались экипажи, из которых выходили богато разодетые аристократы, и все они спешили в одно место…

– Птичка… – внезапно тишину прорезал знакомый голос с хрипотцой. – Рад встрече!

Я медленно обернулась, не поверив своим ушам. Как могло случиться так, что мы снова встретились?

Тот самый незнакомец, который зажал меня в коридоре госпиталя, стоял в паре шагов от меня!

– Что ты тут делаешь? – спросил он, приближаясь.

На нём был тот же чёрный кожаный плащ, брюки, потертые сапоги…

– Ждёшь кого-то? – мужчина как-то странно покосился на букет.

– Не ваше дело! – я встала в оборонительную позицию, выпрямив спину и вздёрнув подбородок.

Сейчас он не застанет меня врасплох.

– Мужчина должен стоять с букетом цветов и ждать свою даму сердца, – издевательски усмехнулся незнакомец.

– Это не для… – я замялась.

А ведь данный букет был действительно предназначен для мужчины, но не для того, чтобы доставить удовольствие, а скорее наоборот… но это уже к делу не относится.

– Не рычи на меня… птичка, – мужчина сделал шаг.

Тело пробила мелкая дрожь, однако я не отступила.

– Такие красивые девушки не должны рычать… – прошептал он, снова делая шаг.

Дошло до того, что расстояние между нами сократилось настолько, что незнакомец протянул ко мне руку и аккуратно заправил за ухо выбившейся локон волос.

Прикосновение обожгло кожу, и меня снова, как и в тот день, будто парализовало. Незнакомец обладал странной, магнетической притягательностью. Я не могла отвести от него взгляда. Казалось, что время застыло и мир сузился до размеров этой площади, до пространства, которое мы делили с этим странным мужчиной.

– Кара!

– Так тебя зовут, Кара? – зрачки незнакомца вытянулись, превратившись в драконьи.

– Вам нравится мой букет? – холодно спросила я, наконец-то сумев вырваться из оцепенения.

– Весьма недурно, но я предпочитаю маргаритки, – дракон наигранно похлопал ресницами.

– Что ж… Понюхайте, думаю, вы придёте в восторг! – с этими словами я сунула букет прямо ему в лицо.

Мужчина отшатнулся, а после чихнул.

– Вот же чёрт… – выругался он. – Что за пакость?

Но меня рядом уже не было. Я бежала к Дэлии.

– В последние два месяца держитесь подальше от борделей! – бросила я через плечо. – Иначе…

Что случиться иначе, я говорить не стала. Сам догадается.

– Кто это? – спросила меня Дэлия.

Я обернулась. Незнакомец всё ещё стоял на площади, словно бронзовая статуя, застывшая в сумерках. Его лицо, казалось непроницаемой маской, а взгляд тёмных глаз – острыми лезвиями, впивающимися в спину.

– Неважно! – бросила я, резко отвернувшись. – Лучше скажи, где твоя знакомая?

– Пойдём, – Дэлия кивнула в сторону узкого проулка, где мерцал единственный фонарь. В его тусклом свете я различила фигуру девушки в ярко-жёлтом платье.

Когда мы приблизились, девушка коротко кивнула. На её лице играла улыбка, но голубые проницательные глаза смотрели с явной оценкой.

– Познакомтесь… – начала было Дэлия, но я остановила её резким жестом.

– Давайте без имён, – мой голос прозвучал твёрдо, хотя внутри всё сжалось от нервного волнения.

Как бы грубо ни прозвучало, но Дэлии я доверяла, а вот этой девушке – нет.

– Разумное решение, – легко улыбнулась знакомая Дэлии. – И это сможет… уменьшить мужскую силу? – она прищурилась, бросив быстрый взгляд на букет хризантем, который я держала в руках. После встречи с лицом незнакомца он слегка помялся, но все свойства сохранились. – Даже не верится!

– Поставьте букет в вазу в одной из комнат, и сами все увидите, – я протянула хризантемы девушке. – Но вы должны пообещать…

– Не сдавать вас? За это можете не переживать. Я знаю, на что иду и… – она внимательно осмотрела букет, словно пытаясь разглядеть скрытую в нём загадку, – в какую комнату его поставить. Лишь бы сработал так, как вы обещали.

– Сработает. Надеюсь… – добавила я, чуть тише, обнимая себя за плечи.

Несмотря на то, что одета я была довольно тепло, мне стало зябко. Осенний ветер здесь, в тесном проулке, казался особенно пронизывающим, он то и дело норовил залететь под воротник, пробираясь ледяными пальцами к самой спине.

– Пришлите письмо с результатом, и как можно скорее, – продолжила я.

– Договорились. Пришлю весточку с посыльным. Но… зачем это вам? – девушка окинула меня оценивающим взглядом, задержавшись на вороте моего пальто, где поблёскивала золотая брошка. – Выходите замуж за старого хрыча и не хотите, чтобы он к вам прикасался? Я понимаю, в наш… дом… приходят всякие господа.

Я вновь поёжилась. Хорошо, что тётушки не знают, где и с кем я провожу время. Иначе бы точно заперли меня под замок в комнате, а местный священник, святоша с сальным блеском в глазах, наложил бы епитимью…

– Хочу отомстить кое-кому, – тихо, но твёрдо ответила я.

Девушка едва заметно улыбнулась, но это была не та кокетливая улыбка, какой завлекают мужчин. Это была улыбка хищника, почуявшего запах крови, улыбка единомышленника, готового разделить тёмные желания. Думаю, она понимала меня как никто другой.

На этом мы расстались. Дэлия проводила меня до дома, а я отдала ей пару баночек целебной настойки: осень в этом году была холодной, промозглой, и дети в приюте сейчас болели больше обычного.

Утро выдалось беспокойным. Проснулась очень рано, раньше слуг, когда небо только-только начинало светлеть, и бродила по дому словно приведение.

Когда проснулся отец, я стояла в гостиной возле окна, лихорадочно вглядываясь в подъездную дорожку, в надежде увидеть посыльного с письмом. Письмом, которого ждала и боялась одновременно.

Отец, ещё в домашнем халате, подошёл ко мне почти бесшумно.

– Кара, ты не должна себя так мучить…

Я не ответила. Должно быть, взгляд у меня сейчас был пустым и отстранённым.

– Ты меня пугаешь. Мы все переживаем за тебя…

Голос отца был глухим, словно стены гостиной были обиты войлоком, поглощавшим звуки.

– Кара! – отец вцепился мне в руку.

– Что? –  я наконец перевела взгляд на родителя.

– Боги, – выдохнул он, притянув меня к себе. – Может, тебе стоит уехать из города?

– Почему? – удивилась я, не понимая, к чему он клонит.

– На время, дорогая, – отец погладил меня по волосам. – Тебе нужно… Нет! Необходимо проветриться. Твои тётушки скоро уезжают домой, ты можешь поехать с ними. Погости у них, пока всё не забудется.

– Я не оставлю тебя.

– Да что со мной будет? – усмехнулся отец.

– И всё-таки… я не собираюсь сбегать! – упрямо заявила я, высвобождаясь из крепких отцовских объятий.

– Да я ведь не про то.

– Я знаю, что не про то…

Если честно, я приходила в ужас от одной мысли, что мне придётся жить в доме тёти Ванды. Я бы могла выбрать особняк тёти Беатрис. Она была гораздо мягче своей сестры. Но что-то мне подсказывало, что тётушка нашла бы повод, чтобы не селить меня у себя.

– Обещай, что подумаешь над моим предложением! – не сдавался отец.

Я улыбнулась. Легко и непринуждённо, как прежде.

– Хорошо, – ответила я. – Обещаю, что подумаю.

Отец в который раз обнял меня и со спокойной душой отправился на кухню.

С наступлением завтрака, дабы лишний раз не нервировать тётю Ванду, я укрылась в оранжерее. Сквозь стеклянные стены и ограду открывался отличный вид на покрытую булыжником подъездную дорожку. Я всё ещё не теряла надежды, что вот-вот появится посыльный с письмом.

Время тянулось мучительно медленно. Солнечные лучи играли на стёклах оранжереи, наполняя пространство светом, но они не могли прогнать гнетущее чувство неопределённости.

Примерно около полудня, когда тени от деревьев стали длиннее, а воздух наполнился прохладой, к оранжерее подошла тётя Ванда.

Холодная и гордая. Боги, казалось, что даже внешне мы с ней были похожи. Те же зеленые, миндалевидные глаза, вьющиеся светлые волосы, ямочки на щеках… Вот только её ямочки увидишь нечасто, потому что тётя Ванда улыбалась крайне редко.

“Неужели я стану такой же, когда доживу до её лет? ” – промелькнула мысль.

В голове сам собой нарисовался неясный образ скверной, всегда недовольной женщины, третирующей соседскую детвору.

Бр-р-р-р… От одной мысли об этом по телу пробежали мурашки.

– Здравствуй, Кара, – произнесла тётя, кутаясь в шерстяную шаль.

На небе не было ни облачка, светило яркое солнце, но осень перешагнула свою середину, и сейчас на улице стоял лёгкий морозец. Пар из-за рта был явным намёком на приближающуюся зиму.

– Добрый день, – пробурчала я, так и не удосужившись подняться с колен.

Спина затекла, ныла от долгого неловкого положения, но я упрямо продолжала копаться в земле. Всё утро я посвятила наведению порядка возле хозяйственных построек и оранжереи: убрала отцветшие головки роз, бережно выкопала луковицы тюльпанов, готовя их к долгому зимнему сну, проредила разросшиеся кусты малины, собрала в пучки душистые корни алтеи, чтобы потом развесить их под крышей.

Конечно, всё это можно было сделать гораздо быстрее, одним взмахом руки, с помощью магии. Но в академии нам всегда говорили, что настоящая магия – в кропотливом труде, в умении чувствовать податливую землю, шелест листьев, тепло солнечных лучей. Да и мне самой нравилось – работа успокаивала, позволяла хоть ненадолго забыть о боли, терзавшей душу.

Однако тёте подобное рвение явно было не по нраву. Одного её взгляда на мои руки, испачканные землёй, хватало, чтобы понять это. Я заметила, как брезгливо скривились её тонкие губы, как высокомерно она закатила глаза, услышала тяжёлый вздох, полный невысказанного упрёка…

Я уже внутренне сжалась, готовясь услышать знакомую тираду о том, что дочь помещика не должна ползать на коленях и копаться в земле, словно невежественная крестьянка. О том, что моё занятие – неподобающее, недостойное леди…

Но тётя, к удивлению, промолчала.

Может, она была просто не в настроении отчитывать меня? Или, быть может, решила, что сейчас не время для нравоучений? А может, это я просто придираюсь к ней, видя упрёк там, где его нет?

Я не забыла, что именно тётя Ванда взвалила на свои плечи всю тяжесть последствий сорвавшейся свадьбы. Пока я разрабатывала план мести, тётя Ванда собственноручно написала всем приглашённым родственникам письма с извинениями, сообщая о том, что свадьба не состоится. Она же отправилась к портному, чтобы сказать, что от платья решено отказаться. Кроме того, она добилась, чтобы нам вернули часть денег!  И, наконец, именно тётя Ванда отправилась в церковь, чтобы официально отменить венчание… Хотя, как оказалось позже, этого можно было и не делать: Генри сам озаботился этим вопросом. Священнику, в сущности, без разницы, кто именно из невест пойдёт к алтарю. Главное – церемония состоится, как и запланировано…

Взгляд тёти Ванды скользнул по моим владениям: по опавшей листве, укрывшей землю золотистым ковром, по хаотично разросшимся кустам роз, по забытым граблям у забора. Свой взгляд она остановила на покосившейся табуретке, стоявшей неподалёку от оранжереи.

Взмахом руки тётя приставила его к себе.

– Можно с тобой поговорить, Кара? – спросила она.

– Аккуратней, – я выпрямилась, вытерев руки о передник. – У неё ножка вот-вот отвалится. Не хватало ещё, чтобы вы упали в кучу листьев и испачкались.