Сын обетования. За право быть собой

– Казнили одного из южных лордов. За измену. С ним заодно всех тех, кто так или иначе причастен к его делам. Всего, говорят, человек сорок, – помрачнев, он отвернулся и ссутулился. – Вы бы все равно узнали. Да и Ее Величество сегодня в Горготе, изволила лично присутствовать… Будьте внимательны, может и сюда наведаться с проверкой.

Чувствуя, как вспотели от волнения ладони, Арм незаметно вытер их о брюки и как можно равнодушнее спросил:

– А кого именно из лордов?

– Тавра Валлора из Айры. Он готовил покушение на Ее Величество. К счастью, его разоблачили прежде, чем оно осуществилось. Доказательства достаточные. Я сам был удивлен, поэтому ознакомился. Любой может, если есть желание.

Вар, стоявший в этот раз слева от Арма, пошатнулся. На его лице не было ни кровинки, глаза полубезумно поблескивали.

– Что с тобой? – наклонившись к нему прошептал Арм.

– Мать… – так же тихо ответил тот. – Мы получали выплаты от лорда Тавра. Он взялся следить за наделом после смерти отца, решил помочь, потому что больше было некому. Вдруг ее тоже… – Вар мотнул головой. – Я должен попасть в город и все узнать. Или как-то сообщить брату. Он офицер, ему это проще сделать…

Барабаны застучали громче и быстрее, отчего несколько голубей на башне протестующе захлопали крыльями и, взлетев, облетели ее несколько раз, прежде чем вернуться в голубятню.

– Если пропустишь занятия, получишь выговор. Три выговора – и лишат содержания, – как можно спокойнее произнес Арм, стараясь унять бешено колотящееся сердце. – Давай сделаем так: я переговорю с госпожой Линни и отпрошусь с ее урока. Что-нибудь придумаю… Мне-то ничего не будет, потому что новенький, да и учусь неплохо.

– Ладно, – облизав пересохшие губы, Вар незаметно кивнул. – Только обернись быстрее. Я с ума сойду от этих мыслей. Сегодня ночью сплошные кошары снились. Я даже соседей своими криками разбудил. Теперь вот, думаю, неспроста…

Тар помрачнел.

– Не одному тебе снились кошмары, Вар. Я тоже почти не спал. Будем надеяться, что это из-за грозы. Гремело знатно.

Он на мгновенье задумался и, видя, что все потихоньку начали расходится, быстро спросил:

– Как зовут твою мать?

– Элай, дочь Рава, – одними губами произнес Вар. – А брата – Элар, он…

– Понял, – перебив, Арм знаком велел ему замолчать и, подозвав стоявшего неподалеку Эндэма с нажимом сказал: – Мне нужно пару минут, чтобы переговорить с госпожой Линни с глазу на глаз. Подеритесь, упадите в обморок, устройте истерику… Придумайте любую причину, только задержите остальных, ясно?

Не дожидаясь ответа, Арм повернулся и побежал к учебному корпусу. Оставалось надеяться, что Линни сегодня не опоздает.

В кабинете стояла духота, хотя все окна были распахнуты и ветерок шевелил разложенные на шкафу стопки листов. Скрипнула от скозняка, закрывшаяся за спиной дверь. Удивленно подняв голову от раскрытой книги, Линни отбросила со лба тронутую сединой рыжую челку и сдвинула тонкие брови. В глазах ее мелькнула тревога.

– Что с тобой, дитя?

Не в силах унять дрожь, Арм несколько раз глубоко вдохнул и, стремительно подойдя к шкафу, взял листок и чернильницу с пером. Ему надо было написать всего несколько строк, да и то на случай, если Вар окажется прав. По-другому он никак не мог вмешаться.

– Что происходит? – уже строже спросила Линни, поднимаясь. – Будь добр объясниться!

Молча подойдя, он протянул ей бумагу. Прочтя, она побледнела и сурово сжала губы.

– Это безрассудно. И опасно.

– Вы предлагаете ничего не делать?

– Да. К сожалению, да. И могу тебе сказать, что эта женщина в списках значилась. Она виновна. Возможно, ее уже казнили.

Отпрянув, Арм протестующе замотал головой.

– Я не стану просто сидеть и слушать эти барабаны! Всех не смогу, но хотя бы одну… Ради ее детей! Должно же быть хоть какое-то снисхождение, учитывая обстоятельства!

Линни улыбнулась.

– Ты похож на мою покойную госпожу, мальчик. Жаль только, никому нет дела до твоего мнения. Нынче закон превыше милости и, надо сказать, народ это заслужил. Ты знаешь, что было двенадцать лет назад. Твоя мать права: любое зло нужно давить в зародыше. Она не знает пощады, и именно поэтому ты будешь иметь право на милосердие. – Положив ладонь на его плечо, Линни вздохнула. – Уймись. Сейчас не время, ты еще не вошел в силу, не разобрался в себе и не стал мужчиной.

Стряхнув ее ладонь, Арм протестующе вскинул голову.

– Я достаточно видел и знаю, чтобы судить и принимать решения, дочь Хашши! И я решил. Сейчас я уйду и сделаю то, что должен, потому что больше некому. Напиши мне пропуск, и довольно. Всю ответственность беру на себя.

– Это просьба или приказ? – холодно спросила она, став вдруг как будто выше.

– И то, и другое.

Молча взяв перо, Линни черканула на обратной стороне письма пару строк и поставила подпись.

– Держи. И если меня потом казнят вместо несчастной вдовы из Айры, то это будет на твоей совести.

– Не казнят, – серьезно сказал Арм, сунув бумагу за пазуху. – Не позволю. Никто из Валлоров не позволит. Я не имел чести быть знаком с вами до недавнего времени, но события прошлого знаю достаточно хорошо.

Задумчиво посмотрев на него, она отвернулась и вновь села за стол. Несмотря на внешнее спокойствие, руки ее дрожали.

Стража выпустила без вопросов, но в учетную книгу имя все-таки записали. Впрочем, можно было не сомневаться, что сегодня многие сумели выбраться в город. Высокородных судили редко, да и таких массовых казней Горгот не помнил с десяток лет. Мать не считалась ни с чьим мнением, однако дядя нередко смягчал ее решения. С его легкой руки внутри Рода или среди тех, кто занимал видное положение, чаще всего происходили несчастные случаи, и до отобрания вотчин, публичного позора или прочих последствий открытого суда не доходило. Почему именно сейчас устроили такую жестокую показательную порку, Арм не знал и даже не догадывался. Ему было известно лишь одно: все это делалось от его имени. И от осознания этого на душе становилось еще гаже. Линни была права, сказав, что у него пока нет ни сил, ни возможности вмешиваться в дела матери.

«Но на эту маленькую милость власти у меня достанет», – в волнении думал он, пробираясь через толпу к эшафоту. Мать и дядю Арм заметил еще издали. На голову выше большинства собравшихся, он без труда видел и стражников, окружавших оставшихся осужденных, и залитые кровью доски. Умирать с мечом в руках имели право только Валлоры, а среди испуганных мужчин и женщин уже не было никого с чертами Рода, поэтому им, как и прочим, предстояла смерть от рук палача. Вглядевшись в искаженные страхом лица, Арм без труда нашел ту, ради которой пришел. Рыжеволосая пожилая женщина жалась к краю эшафота. Вар был на нее похож.

Протиснувшись к шеренге стражников, стоявших так плотно, что они казались единым целым, Арм громко попросил пропустить его к герцогу и для убедительности помахал бумагой.

– У меня послание из Академии от самого генерала! Срочное!

– Не велено, – отозвался офицер, не поворачивая головы. – Жди, когда Его Высочество освободится, или сам на плахе окажешься.

– Эн сатим лет корвэт, оротэ2! – прошипел ему на ухо Арм, вложив в голос всю внутреннюю уверенность, которая еще осталась. – Тэнба3!

Вздрогнув, тот искоса глянул на него и толкнул напарника.

– Велено пропустить гонца от генерала. К герцогу с посланием.

Окинув Арма придирчивым взглядом, офицер потребовал сдать оружие и, после того как Арм отдал ему меч, отступил в сторону.

– Проходи.

Миновав еще два заслона личной охраны Ее Величества, Арм наконец подошел к дяде и, низко поклонившись, вручил ему письмо. Знаком велев остаться, тот прочел его и, нахмурившись, передал матери. Нехотя оторвав взгляд от зачитывающего очередной приговор палача, та взяла бумагу и с минуту смотрела на развернутый лист. На лице ее не отражалось ничего, только сошел с щек румянец и мелькнула в глазах какая-то детская растерянность. Мельком посмотрев на Арма, она встала и подозвала одного из стражников.

– Велите освободить Элай, дочь Рава. Я снимаю обвинения. Нашелся свидетель, опровергающий слова предателя. Пусть ей выдадут пятьдесят колветров золотом в качестве извинений и сопроводят обратно в вотчину.

Тепло взглянув Арму в глаза, герцог бросил ему пару серебряных монет.

– Свободен, гонец. Можешь передать, что просьба исполнена.

Поклонившись до земли на манер аллотаров вначале матери, затем ему, Арм отступил и, пятясь, вернулся к шеренге стражников, которые без вопросов расступились. Забрав меч, он постарался сразу же затеряться в толпе.

– Именем Его Величества короля Тара и по приказу Лирран, дочери Якира, – начал зачитывать палач, и его голос словно хлестал Арма по душе, изъязвляя и истончая ее. – Араким, ремесленник из артели кожевников Айры, за измену Роду и сговор против дочери Ведущей линии приговаривается к казни и лишается всего нажитого имущества…

«Что теперь станет с семьей этого человека, и насколько серьезна его вина? – содрогнувшись, подумал Арм. – Вдруг он вообще не знал, что затевает лорд? Или тот не оставил ему выбора? Хотя нет, выбор есть всегда, но можно ли было помиловать его так же, как мать Вара? Что если бы я знал его имя…»

Глухой стук прервал тягостные мысли. Толпа ахнула, и где-то заплакал ребенок.

«Упокой, Господи, эту душу… – горестно выдохнул Арм, не в силах заставить себя обернуться. – И всех сегодня убитых…»

Обратный путь до Академии занял гораздо больше времени, чем он предполагал. Расстроенный и разбитый, Арм едва брел, то и дело шарахаясь от стражников, чтобы избежать объяснений. Только теперь, когда дело было сделано, он понял, как на самом деле рисковал, выйдя без охраны в город и так глупо подставившись перед матерью. Растерянность в ее глазах била по сердцу сильнее любых выговоров и угроз. Он, чьим именем она вершила правосудие, ходатайствовал о помиловании пособника человека, желавшего ей смерти. Арм понимал, что именно так мать и думала.

«Даже когда придет мое время, – вдруг со всей ясностью понял он, похолодев от ужаса и безысходности, – она не сумеет остановиться и отойти в сторону. И мне придется что-то с этим делать…»

Пытаясь не паниковать, Арм старательно гнал от себя темные картины будущего. Народ устал от крови, многие уже и забыли, почему и зачем она лилась, и винили мать в бедах, причиной которых стали сами. Ее ненавидели и желали смерти. Восхождение Арма должно было стать ее гибелью от рук тех, чьих близких она казнила, или тех, кто сейчас в страхе не мог поднять головы…

«Я найду какой-нибудь выход, – кусая губы, раз за разом убеждал он себя, отгоняя навязчивые мысли. – Что-нибудь придумаю, когда придет время».

Узкие улочки верхнего города пестрели различными вывесками. Не заметив мужчину, стремительно вышедшего из дверей мастера-цирюльника, Арм натолкнулся на него и чуть не упал.

– Смотри, куда идешь! – грубо огрызнулся тот, толкнув его в спину.

– Простите, господин, – не оборачиваясь, пробормотал Арм и убыстрил шаг. Было не по себе, хотя он мог поручиться, что не заметил слежки.

Внутренняя стража еще не сменилась, а потому пропустила его без вопросов, но стоило Арму повернуть к учебным корпусам, как дорогу преградил Каэл с дружками.

– Где это ты шлялся, позволь узнать? – угрожающе надвинувшись, спросил тот.

Притворно удивившись, Арм как бы невзначай положил ладонь на рукоять меча.

– Разве я обязан перед тобой отчитываться? – вопросом на вопрос ответил он. – Есть дежурный, есть наставник. А ты кто, Каэл? Нянька мне, что ли?

Холодно улыбнувшись, Фаррам жестом велел товарищам отойти подальше.

– Я, может, и не нянька, но на чистую воду тебя выведу. Представление несчастного Вара было весьма неубедительным. И я не идиот, чтобы не соотнести твой визит к госпоже Линни и отмену занятий. – Понизив голос, он постучал пальцами по богатым ножнам. – Не знаю, что вы задумали, но если у нее будут из-за тебя неприятности, то ты труп, Валлор.

Скрыв охватившую его тревогу, Арм невольно подобрался.

– К отмене занятий я не имею никакого отношения, – как можно спокойнее произнес он. – И будь добр, Каэл, не задерживай меня, я и так достаточно задержался.

– Вот только где? – усмехнулся Фаррам. – Думаю, не одному мне это будет интересно.

– Можешь пойти и донести кому хочешь, – вернув ему улыбку, Арм решительно шагнул вперед. – Старшим я дам исчерпывающие объяснения, а тебя мои дела не касаются.

– О, как заговорил… – почти ласково протянул Каэл, схватив его за локоть и рванув на себя. – Еще и пары дней не проучился, а уже пытаешься вякать на равных! Ну что ж, сам нарвался. Придется научить тебя манерам!

Едва не потеряв равновесие, Арм попытался вывернуться, но подоспевшие приятели Каэла, крепко схватили его за руки и, ударив по голеням, силой поставили на колени.

– Бить я тебя не буду, много чести, – Фаррам вынул из кармана тряпицу и, развернув, достал пару углей. – Да и зачем мне неприятности, верно? – Растерев их в крошку о белый камзол Арма, он задумчиво хмыкнул. – Считай это первым предупреждением. Не дойдет, тогда поговорим серьезнее. Если ты решил, что машешь железкой порезвее меня, то сильно ошибаешься, Валлор. На моем счету уже не одна жизнь, а тебе я глотку перережу с превеликим удовольствием!

– А ну прекратить! – раздался гневный окрик и, высунувшись из окна, дежурный офицер погрозил им пальцем. – Все четверо ко мне! Быстро!

Щелкнув пальцами, Фаррам молча повернулся и зашагал к дверям. Встав, Арм отряхнул брюки и с сожалением взглянул на перепачканный камзол.

«Отстирать это будет непросто, – отстраненно подумал он. – Ну ничего, Майра поможет».

* * *

Всю ночь до первых петухов Арм тщетно пытался оттереть мыльным песком черные пятна. Несмотря на все его труды, спереди камзол остался грязно-сероватого цвета, так что утром все равно пришлось идти к Майре и просить выдать новый. От стыда у Арма горели уши. Он не знал, как объяснить подобную неряшливость, но женщина, осмотрев камзол, лишь вздохнула и попросила подождать снаружи.

– Через полчаса принесу, если найду что-то подходящее, – сказала она, отмахнувшись от его извинений. – Ты не первый, Валлор. Я догадываюсь, о чем ты решил смолчать. Но за попытку отстирать отдельное спасибо, нам теперь будет легче. – Свернув камзол, она покачала головой. – И будь осторожен, мальчик. Мне и кровь приходилось отстирывать после таких вот пятен. Держись от маленького подонка подальше. Он ведь уже второй год на этой ступени, даже золото Пата не помогло – генерал непреклонен. Это его еще больше озлобило. Мне будет жаль, если ты пострадаешь.

Арм прождал больше часа и уже нервничал, потому как боялся опоздать на построение. К счастью, молоденькая служанка все-таки вынесла новенький, с иголочки камзол и передала от Майты, чтобы вечером он зашел за теплыми вещами, поскольку та заодно собрала и их тоже. Сбивчиво поблагодарив, Арм тут же надел камзол и заспешил на площадь. На завтрак он уже не успевал.

– Вставай-ка вот сюда, – ворчливо пробасил наставник, когда их звено построилось. Взяв Арма за локоть, он провел его почти перед всей шеренгой и поставил впереди. – А то возвышаешься в конце, как мачта, только флага не хватает. Скромность скоромностью, но здравый смысл еще никто не отменял.

Вытянувшись в струнку при виде вышедшего на ступени генерала, Арм мысленно поблагодарил наставника и искоса взглянул на Фаррама, скорчившего недовольную мину. Теперь они стояли через одного.

– Вижу, ты ничего не понял, Валлор, – не поворачивая головы, бросил тот.

– Да нет, Каэл, это ты не понял, – с нажимом ответил Арм, дождавшись, когда генерал вернется в резиденцию, а наставник отойдет с дежурным, который зачем-то его подозвал. – Чем задирать новичков и кичиться своим отцом, лучше бы перешел, наконец, на следующую ступень. Родительские деньги – это их заслуга, а не твоя. Сам из себя ты пока ничего не представляешь. Нарушаешь устав, обижаешь товарищей, не справляешься с учебой… И я еще должен тебя уважать и бояться? С какой стати, Фаррам? Ты хоть подумай: нас ведь здесь пятнадцать человек, а лебезят перед тобой только двое, да и то не из большой любви.

Вся шеренга при этой спонтанной речи стояла так тихо, что Арм отчетливо слышал тяжелое дыхание соседа. Сам Фаррам едва сдерживался, сжимая и разжимая кулаки. Его лицо то бледнело, то покрывалось красными пятнами, а зеленые глаза лихорадочно блестели.

– Ты труп, – процедил он сквозь зубы и пнул локтем стоявшего рядом юношу с такой силой, что тот чуть не упал. – Я, может, ничего из себя и не представляю, но за меня есть кому замолвить слово. А вот если ты сдохнешь, никто и не заметит. Так что готовься. Доживаешь последние дни.

– Я не боюсь смерти, – спокойно сказал Арм. – А вот ты, бросаясь такими словами, роешь себе могилу. Здесь все звено свидетели, а тебе самому минуло уже пятнадцать и отвечать будешь по всей строгости. Не думаю, что Ее Величество закроет глаза на убийцу одного из своего рода, пусть и последнего нищего. Ты лишь подставишь отца и потеряешь голову. Но раз уж в мой адрес начались такие угрозы, я тоже отвечу: если еще раз кого-нибудь из товарищей тронешь, учится ты ни здесь, ни в какой другой Академии не будешь. Я выведу тебя на чистую воду, Каэл. Подлости и низости не терплю с младенчества.

Фаррам коротко рассмеялся, чем привлек внимание наставника. Раскланявшись с дежурным, тот подошел и с подозрением оглядел притихшее звено.

– На тебя жалоба, Фаррам, – наконец произнес он, встав напротив Каэла. – Вторая за начало года. Получишь еще одну и вылетишь обратно в Пат. Понял?

Удивленно взглянув на офицера, Каэл кивнул.

– Понял, господин.

– Ну раз понял, можете быть свободны. И да, тебе, Арм, сын лекаря из Варута, за вчерашнюю вылазку в город запрещается покидать территорию Академии до первого снега. Никаких открепительных можешь не просить.

Арм молча поклонился. Несмотря на кажущееся спокойствие, сердце колотилось о ребра так, что трудно было дышать. Ему не следовало вестись на провокации Каэла и устраивать словесную перепалку, опускаясь до его уровня. Причинять задире вред Арм вовсе не намеревался, равно как и втягивать в этот, по сути, не стоящий внимания конфликт лорда Солана. Последний и так ходил по лезвию, о чем его глупый сын, вероятно, даже не догадывался.

«Ошибка за ошибкой, – с досадой думал Арм, машинально шагая вслед за идущим впереди Карсом. – Как же мне все это исправить?»

Почувствовав, как кто-то тронул его за плечо, он взял левее и обернулся.

– Спасибо, – шепнул Вар. – Брат видел тебя на площади. Не знаю, как тебе это удалось, но…

– Я просто передал письмо, – отмахнулся Арм. – Если кого и нужно благодарить, так это госпожу Линни. Ты ведь знаешь, как она была близка к Ведущей… Видимо, решила заступиться за своего ученика.

Остановившись, Вар затравленно взглянул на него.

– А ведь у меня с самого первого дня неуд по счету… Стыд-то какой! – его голос предательски сорвался. – Арм, дружище, у тебя все так складно выходит! Можешь немного со мной позаниматься? Я тебе свою вечернюю сдобу до самой присяги отдавать буду, могу дежурить… Что угодно!

– Да не надо мне ничего, – Арм невольно улыбнулся его горячности. – Можешь приходить в башню после построения… Учить я не умею, но объяснить постараюсь. Там нет ничего сложно.

– Вы идете или нет? – недовольно проворчал Карс. – Лично мне выговор не нужен.

Заговорщицки переглянувшись, Арм с Варом поспешили за ним.

Историю у Первой и Четвертой ступени вел боевой стопник из рода Рэмака по имени Нурф. Это был пожилой человек с идеальной военной выправкой и к тому же весьма дотошный. Все новые сведения, добавленные в общий курс при королеве Лирамель и в последние годы, он преподносил так, словно изучал их уже тысячу лет. Судя по тому, с каким вниманием его слушали, предмет свой Нурф любил, и учеников напрасно не обижал. На появление Арма он тоже отреагировал спокойно: спросил его имя, представился сам и продолжил урок. Сам Арм, хоть и знал гораздо больше учителя, ни разу не заскучал.

– К следующей лекции выучите хронологию правления царей до Арматея, – закрыв книгу, он обвел притихших юношей насмешливо-задумчивым взглядом. – И не забудьте всех отпрысков Тарома Великого с датами рождения, правления и смерти. Особенно смерти. Мы на этом сделаем акцент, потому что умирали они в определенной последовательности и явно не по своему желанию. Еще ваши деды понятия не имели почему, а вам это уже открыто. Дорого, кстати, стоит, господа – история редко делает такие подарки.

– Вот уж спасибо так спасибо, – почти неслышно произнес Карс, ковыряя кончиком пера уже кем-то проделанное углубление в столешнице. – Жили себе спокойно и не знали. Теперь шаг влево, шаг вправо – и на плаху.

Арм внимательнее всмотрелся в своего приятеля и осторожно спросил:

– Не хочется учить?

Собрав книги стопкой, тот ловко связал их и нехотя бросил:

– Не хочется знать! Не думай, что я против новых порядков… В наше время никто в здравом уме такого не скажет, но думать-то не запретишь! Моя семья всегда чтила законы и жрецов Ордена. Бабка еще те, старые колыбельные пела… А потом понеслось: это нельзя, то нельзя. Жрецы как с ума посходили! Герцог наш, если ты знаешь, раньше их возглавлял даже, Верховным был. Говорят, он такое умел, что никто ни до, ни после не мог, даже Фирсар! А потом раз – и отрекся, принял новую веру. С чего бы это?

Убедившись, что все заняты сборами, Арм тихо ответил:

– Видимо понял, что пошел не тем путем, Карс. Так тоже бывает. Люди часто ошибаются. Просто у него хватило сил признать это и повернуть к свету. За ним последовали и другие Посвященные…

– Но не все, – мрачно заметил Карс. – Даже в моей семье – не все. И потому я просыпаюсь со страхом и засыпаю со страхом, хотя сам никогда не поклонялся мерзости… – Видя, что Арм сбирается уйти, он схватил его за руку. – А ты сам, Валлор?

– Я христианин, и был крещен матерью во младенчестве. Но тех, кто не идет моей дорогой, не сужу. У меня с рождения перед глазами люди, чья вера настолько глубока, что не оставляет сомнения – она осязаема, действенна. Я имел возможность не просто получить ответы на свои вопросы, но видел тех, кто эти ответы выстрадал кровью, поэтому мне хватило их слова и не потребовалось проходить через сомнения, страх и смерть… Не многим так везет, поэтому у каждого свой путь. У кого-то он очень длинный, сложный и даже опасный.

– Красиво говоришь, – улыбнулся Карс. – Хотел бы я видеть тех, кто так тебя вдохновил. Может, и сам бы задал парочку вопросов…

Заметив, что они остались в классе вдвоем, Арм забеспокоился и знаком попросил приятеля поспешить. Следующим уроком был счет.

Заняв свободное место рядом с Варом, Карс виновато развел руками. Еще раз оглядев класс, Арм пожал плечами и, отойдя в дальней стене, уселся на пол. Стащить стол из соседнего кабинета он уже не успевал, а все имеющиеся оказались заняты.

Линни показалась в дверях с последним ударом гонга. Не смотря на уверенную улыбку, на ее лице без труда читались последствия бессонной ночи. Поджарая и живая, она все же несла груз прожитых лет. По расчетам Арма ей было уже далеко за шестьдесят.

– Задания я не проверила – не до того было, так что пусть господин-без-стола поднимется и раздаст всем писчие принадлежности. Устроим небольшую проверку. Кто напишет, тот молодец, а кто нет – будет заниматься со мной счетом вместо зимнего открепительного. Да-да, и нечего стонать. Я уже два месяца вбиваю в ваши дубовые головы азы, без которых вы даже маршрут на карте не проложите. То же мне, будущие офицеры!

Кто-то за первым столом тихо хихикнул и тут же получил затрещину. Оглянувшись на Арма, Вар страдальчески закатил глаза. Было похоже, он не верил, что сумеет пережить проверку.

Взяв стопку листов, Арм быстро разделил их на три части и пустил по рядам. Чернильницы с перьями пришлось раздавать самому. Поставив одну перед своими приятелями, он ободряюще похлопал Вара по руке и шепнул:

– Если что, сломай перо. Я подойду.

– Шел бы ты к своей стеночке, Валлор! – громко шикнула Линни. – Тебе и Фарраму дам отдельные задания с тем же условием. Посоревнуйтесь-ка кто кого мирным путем. Железяками всякий махать горазд, а вот мозгами пораскинуть могут единицы.

Взял себе пару листочков, Арм поставив чернильницу на пол и выжидающе скрестил на груди руки. Проигрывать Каэлу он не собирался, хотя открепительная ему не светила ни зимой, ни даже летом. А вот мнением бывшей Хозяйки замковых кухонь Арм дорожил. Больше всего на свете ему бы хотелось задать ей тысячу вопросов обо всем, что она видела и знала о деде и отце, ведь с первым Линни находилась рядом с самого начала, как тот встал у власти. Перед ее глазами прошло даже кровавое правление его, Арма, прадеда… Многое из того, что видела эта пожилая женщина, не было известно никому в Малом Мире.