Изгнанная жена дракона. Хозяйка лавки «Сладкие булочки»

С лёгким разочарованием замечаю отсутствие водопровода, да и ванна сидячая… Но тут же воодушевляюсь: два-три ведра горячей воды, и можно будет нормально помыть сына! Да и мне не помешает не только обтираниями заниматься. При мысли о горячей ванной у меня даже пальчики на ногах поджимаются от предвкушения.

Ещё раз оглядываю комнату. Здесь даже не очень много работы. Комната не запущенная: пыль стереть, пол помыть. Если успею, то и переберусь сюда не откладывая.

Во вторую комнату просто заглядываю мельком. Она намного меньше, да и меблировка тут простая: кровать, шкаф и стол со стулом. Может, бабушка Фрида, похоже, сдавала эту комнату?

Спросить у Райты, есть ли шанс найти тут постоянных клиентов? Хотя нет, наверное, не стоит. Не стоит мне посторонних сюда пускать, чтобы не рисковать.

Хотя я представляю, почему мэр так хотел пекарню: пространства много и если сделать перепланировку, то небольшую таверну с пятью жилыми комнатами наверху тут запросто можно было бы сделать.

Как-то все увиденное меня радует, и в моём воображении пекарня уже начинает превращаться в успешное предприятие. Мурлыча про себя песенку, я спускаюсь.

Райту нахожу в кладовке, укачивающую Дэйра. Она уже успела застелить кроватку несколькими слоями: от соломы до свежей простыни.

– Ну как? – спрашивает она шёпотом. – Я наверх не поднималась, не в моих привычках в чужом доме шариться.

– Очень даже неплохо, – так же шёпотом отвечаю я, любуясь сонным личиком сына. – Но мне очень неудобно, что Дэйр целый день на вас.

Райта одобрительно кивает и в очередной раз отмахивается.

– Потом еще в кроватку мешочков с травами разложишь, чтобы спал спокойнее, – Райта опускает малыша. – А потом как запустишь пекарню, так и помощницу наймешь себе. Да хоть Нинель. Я тебя с ней познакомлю. А Нинель девушка необразованная, но работящая, аккуратная. И прибраться поможет, и что-то простое приготовить. Принести, отнести

– Пока рано думать о том, чтобы нанимать кого-то, – киваю я, но учту.

– Иди ещё подвал глянь. У Фриды там вроде заготовки должны были остаться.

Я прихватываю свечу и направляюсь к двери под лестницу. Ожидала, что подвал в таком доме окажется чем-то вроде подпола, а оказывается, что это вполне полноценное помещение.

Вниз сбегают каменные ступени, совсем не похожие на спуск в подвал в деревенских домах. Такие, по моим соображениям, должны быть в каком-нибудь замке.

И сам подвал оказывается огромным. Вдоль стен добротные деревянные полки, на которых рядами стоят кувшины, с завязанными белыми полотнищами горлышками. В первом же из них, куда я сую свой заинтересованный нос, оказывается что-то вроде варенья. Не удержавшись, принюхиваюсь. Смородина. Потрясающе. Всё-таки бабушка Фрида была замечательной хозяйкой. Это ж сколько тут добра?

В очередной раз испытываю чувство неловкости из-за того, что собираюсь незаконно всем этим воспользоваться. Но пока что выбора нет. Да и досталась бы эта пекарня неприятному мэру. А так, если найдутся когда-нибудь другие наследники, то я им с чистой совестью передам работающую пекарню. Только бы не попасться до этого момента на лжи.

Прохожусь вдоль полок. Не все они заставлены. В глубине уже сплошь пустые. Но я упрямо иду вперёд. Должна же я обозреть всё хозяйство.

Ряды полок заканчиваются, и я утыкаюсь в короткую трёхступенчатую лестницу, в конце которой пламя свечи освещает окованную железом дверь и странные знаки, вырезанные на металлической пластине в центре.

Это ещё что такое?

Глава 22. Ксаррен Этерлайн

– Где твоя жена? – спрашиваю, наблюдая, как Синт, отплевываясь и матерясь, приходит в себя после ледяного душа.

Шольц опускает пустое ведро, довольный произведенным эффектом. Мужик трясет головой, с его волос и одежды стекает вода, но хотя бы взгляд стал немного осмысленнее.

– Сбежала, тварь, – бормочет он, размазывая воду по лицу трясущимися руками. – На рассвете… Я спал. Башка трещит…

Мужик представляет собой очень убогое зрелище, и даже не потому, что живет в квартале простых людей, порой бедняков. Потому что сам опустился ниже той планки, когда человек еще способен сохранять свое лицо.

Воняет перегаром так, что пришлось настежь распахнуть низкую дверь. К моему глубочайшему сожалению, пахнет не только им, но на остальных запахах стараюсь не концентрироваться.

– Почему сбежала? – я замечаю синяки на его костяшках, и внутри поднимается глухое раздражение.

Видно, что помимо этого скота, остальная обстановка в доме хоть и бедная, но приличная. К мебели и предметам обихода относились с любовью, старались сохранить в порядке. Неплохой хозяйкой была Летиция.

– А кто ж ее знает, почему эта дура сбежала! – огрызается Синт. – Не в первый раз уже. В прошлый раз тоже пыталась. Но я ее… того… проучил маленько. Чтоб не думала даже.

Гаррат внутри меня рычит от отвращения, потому что и он, и я уже предполагаем методы воспитания у этого козла.

– И как же ты ее проучил? – цежу я сквозь зубы.

– Ну как… – он мнется, немного теряется, но под моим взглядом продолжает: – Запер в подвале. На пару дней. Чтоб поняла, кто в доме хозяин. Ну и… это… отходил немного. Неделю потом ходить не могла.

Я медленно выдыхаю, борясь с желанием придушить эту мразь прямо здесь.

– А в этот раз что случилось?

– Да я ж говорю – нажрался, – он машет рукой. – Ну и… того… руку, может, поднял пару раз. А утром проснулся – нету ее. И документы забрала, сука! Все до единой бумажки!

А вот это плохо. Или, наоборот, хорошо? Документов в карете не было, значит, их могла взять моя благоверная. Если она их взяла, то могла потом использовать, чтобы скрыться под чужим именем.

– Давно она пропала?

Спрашиваю на всякий случай, потому что как раз эту часть я знаю – в карету она села у ворот. Случайно нашли свидетеля.

– Да часов в пять утра еще была, – Синт трет покрасневшие глаза. – Я пришел, она не дала. Ну я и показал, что мужа любить надо, – он морщится. – А как встал – ее уже нет.

– И ты, конечно, не знаешь, куда она могла пойти? – я наклоняюсь к нему ближе, и он отшатывается.

– Не… не знаю, – мотает головой. – Нет у нее никого. Родителей тем летом схоронили, а дом их я продал. Некуда ей идти.

– Шольц, – киваю я начальнику охраны. – Проверь.

– Будет сделано, ваша светлость.

– А теперь слушай меня внимательно, – я хватаю Синта за грудки и притягиваю к себе. – Если узнаю, что ты хоть что-то скрыл… если хоть слово солгал… Пожалеешь, что на свет родился. Ясно?

Он часто кивает, и я брезгливо отталкиваю его. Лучше б он сдох, чем эта девушка. Надо посмотреть законы, чтобы таким сволочам хорошо не жилось.

– Ваша светлость, – подает голос Шольц. – Что с ним делать?

– Под стражу его, к крысам, – бросаю я, направляясь к выходу. – И пусть хорошенько повспоминает, куда его жена могла направиться. Про всех ее знакомых. Про все, что знает.

– Да не знаю я ничего! – кричит Синт мне вслед. – Клянусь! Она ж молчала все время! Тихая была!

Я останавливаюсь в дверях.

– Еще бы она не была тихой, – цежу сквозь зубы, не оборачиваясь. – Шольц, проследи, чтобы он… разговорился.

Выхожу на улицу, глубоко вдыхая морозный воздух. Мысли путаются.

Алтея намеренно использовала Летицию? Или просто так сложилось, что несчастная женщина едва вырвалась от мужа-садиста и попала в передрягу, предназначенную моей жене? Хотя какая разница – Летиция все равно мертва.

А моя жена жива. И где-то там, с моим сыном. Только теперь на первый план выходит вопрос: что те, кто стоит за действиями Алтеи, хотят сделать с Дэйроном, раз все еще сохраняют ему жизнь?

К полуночи ко мне прилетает аравлис – сине-зеленая почтовая птица, которая передает послания только адресату и никому больше. Умрет, но посылку не отдаст.

Тарден. Быстро. Хотя чему удивляться, мои-то молодцы, вышколенные и верные до мозга костей, но солдафоны, работают в лоб. А вот сеть Тардена, особенно после того, как он обзавелся истинной, по-настоящему огромна.

“Родители Летиции в Бравалене действительно умерли. В их доме живет другая семья. Связей особых не осталось. Да и не побежала бы твоя Алтея туда, где Летицию все в глаза знают.

В Сорготе у Летиции до недавнего времени жила двоюродная бабка, пекарня у нее была. Туда мои ребята доберутся только завтра, поэтому напишу после того, как что-то узнаю.

Но она совсем глупа, если решится спрятаться там. Учитывая, что все драконы скоро соберутся в этом городе”.

Кручу пальцами кольцо своей жены, которое повесил на цепочку на шее. Чувствую, как у меня на лице появляется ехидная улыбка. Алтея хотела быть умнее всех? Думала, что все просчитала? Нет. Просчиталась.

Пишу письмо Тардену, что он может не спешить отправлять своих агентов в Соргот. Сам туда доеду. Ну подумаешь, чуть раньше? Завтра, например. С местными достопримечательностями решил поближе познакомиться.

С достопримечательностями в виде одной лживой женщины.

Глава 23

Просыпаюсь в холодном поту, когда за окошком едва начинает светлеть небо. Руки дрожат, а дыхание тяжелое, будто я бежала стометровку. Провожу рукой по лбу – мокрый.

Кидаюсь к кроватке: Дэйр мирно посапывает в пеленке. Проверяю на всякий случай – еще сухой, ну и хорошо, хоть не будет в сырых пеленках долго спать.

Плюхаюсь обратно на кровать и растираю ладонями лицо, чтобы точно понять, что я в “здесь и сейчас”. Резко вдыхаю с громким всхлипом, отчего малыш начинает возиться.

– Тш… – просунув руку сквозь прутья, кладу ее на бок Дэйра, и он успокаивается.

“Ты чего, хозяйка?” – лениво поднимает голову черный здоровый котяра, в которого превратился мелкий Мурик. Он, похоже, решил, что его идеальное место для сна – рядом со мной. Сначала хотела возмутиться, ведь не гигиенично. А потом подумала, что пускай – зато теплее.

– Спи, Мурик, все хорошо, – максимально тихим шепотом отвечаю я, а сама вздрагиваю.

Кошмар. И это буквальное описание того, что способствовало этому моему состоянию.

Мне снилось, что я должна выйти замуж, но перед тем, как дать клятву своему мужу, я даю клятву служить теням. У теней нет лица, есть только шепот и шорох. Они везде, они пугают. Но я верю им, искренне. Самозабвенно вслушиваюсь в их слова.

Тени везде, окружают меня. Шепот становится слишком громким, отчего начинает болеть голова. А потом весь мир взрывается…

Собственно, от этого я и проснулась. И, похоже, больше не усну, слишком уж много адреналина в крови.

Позволяю себе мысленно выругаться, а потом зажигаю свечу, поднимаюсь и, переодевшись, иду умываться. Здравствуй, хозяйственная жизнь!

Первым делом разжигаю печь, чтобы потом долго не ждать, и ставлю “оживать” дрожжи. Их осталось немного, надо бы раздобыть еще. И закваской, наверное, озаботиться.

Мурик решает составить мне компанию, поэтому я откладываю ему пару ложек молочной каши, которую оставила томиться с вечера в печи. И сама накладываю себе.

Вкус мягкий, но насыщенный, тает во рту… Да уж, дома я такую не пробовала. Еще бы добавить корицы или ягод с орехами, я бы вообще с ума сошла от наслаждения.

Кот тоже мурчит – оценил, ушастный.

Эх, забыла воду поставить. Было бы неплохо все же с магией моей разобраться, вдруг пригодится для чего-то еще, кроме кипячения?

Больше в шутку, чем всерьез беру блокнот:

– Привет, блокнот, – вырывается само собой, а потом я решаю уж закончить фразу. Ну шутить, так до конца. – Что у меня за магия?

Ничего не жду, просто откладываю блокнот на стол, но он открывается и начинает шелестеть страницами. Шорох прекращается, когда на развороте появляется надпись:

“Коснись меня”.

Чувствую себя, как в стране чудес, честное слово! Но все же касаюсь кончиками пальцев страницы. По ее поверхности расходятся в разные стороны рисованные круги, как по воде.

“Какая ты интересная”, – появляется новая запись.

– Это, конечно, прекрасный комплимент, но… Можно поподробнее?

Строчки тают, а потом появляются другие.

“Ты можешь делать горячо или холодно, когда захочешь”.

– Насчет горячо я уже поняла. А можно это делать как-то без ругани и злости? Как-то не напасешься нервов на управление магией-то.

“Все в тебе. В душе. В магическом центре. Пробуди его”.

– А… как?

“Только ты знаешь”.

Отличный ответ, да… Если бы я знала, то не спрашивала бы, наверное.

– А ты, Мурик, знаешь как?

Кот наелся и сидит, вылизывает свою темную лоснящуюся здоровьем шерсть. Красивый, котяра…

“Не знаю. Но в тебя верю”, – он встает и демонстративно уходит к задней двери.

Тяжело вздыхаю и решаю попробовать повторить вчерашний подвиг с булочками. На память не жалуюсь, поэтому старательно все повторяю по вчерашней схеме, раздумывая про магический центр и где его искать.

Дэйр просыпается, когда булочки уже оказываются в печи. Как раз после того, как мне приносят свежее козье молоко. С одной стороны, малыш не в настроении и голодный, а с другой – не могу себя заставить дать ребенку некипяченое молоко. Ставлю небольшой котелок с молоком в печь.

В надежде хоть немного перебить голод Дэйрона, я даю ему несколько ложек каши на воде, но, похоже, Дэйр не наедается. А молоко все еще не закипело.

Ну вот и где моя замечательная магия? Она мне сейчас как нельзя больше нужна! Гипнотизирую горшочек, чтобы он быстрее закипал.

Да я дома так кофемашину не подгоняла по утрам, как сейчас это молоко! Дэйр начинает сильнее возиться и хныкать. Я старательно отвлекаю его то ложкой, то прохожими за окном, то пустой болтовней. Но когда молоко все же закипает, малыша прорывает, и он начинает реветь в голос.

Вдох-выдох… Я справлюсь. Аккуратно наливаю молоко в плоскую миску и переставляю на стол, подальше от печи, чтобы быстрее остыло.

Дэйр тянется к миске, я его удерживаю, одной рукой активно помешивая, чтобы остудить. Но сын все же добирается, ладошкой хлопая по краю. Миска накреняется, молоко переливается, и…

Тут я чувствую то, что не чувствовала тогда, в моменты ярости, когда горела буквально вся: жжение в груди. Страх помог мне почувствовать, где тот самый “магический центр”, и на нас выливается уже совсем не горячее молоко.

За этим следует совершенно глупая сцена: Дэйр продолжает плакать, уже и от голода, и от испуга, со стола мне на колени капает молоко, а я сижу и глупо, восторженно улыбаюсь. У меня есть магия, и я почти поняла, как ею пользоваться.

После этого я успешно кормлю малыша, оставляю его ненадолго в кроватке со вчерашними игрушками в виде миски и ложки, а сама вытаскиваю булки. Эксперимент номер два удался!

И это оказывается еще одним поводом для улыбок. Поэтому когда приходит Райта, чтобы снова понянчить Дэйра, она очень удивляется и радуется моему хорошему настроению.

– Райта, я быстро-быстро сбегаю до рынка за дрожжами и отнесу булочек пареньку, который мне вчера помог?

Мне почему-то очень-очень хотелось его поблагодарить. А еще, может, через сына Михаса о соломе попросить, а то сразу везде слишком уж долго получится. И тоже булочек передам. Пока долги раздам, а потом уж и продавать начну.

– Беги, Летти, беги, – с улыбкой говорит Райта, гремя перед Дэйроном маленькой деревянной колотушкой. – Мы тут справимся уж.

Окрыленная и с невероятно хорошим настроением я выбегаю из дома, не забыв перед этим, конечно, натянуть капюшон поглубже.

Дорогу до рынка я хорошо запомнила, да и не так уж и далеко это, поэтому добираюсь я туда быстро. И дрожжи нахожу почти сразу. А как смущается паренек, получив от меня булочки!

Да только вот мне бы заподозрить, что просто так долго хорошо ничего не бывает!

Я уже разворачиваюсь, чтобы идти обратно, как вдруг толпа вокруг приходит в движение. Люди начинают перешептываться и теснить друг друга, освобождая дорогу. Сердце екает. Пусть только это не очередные стражники!

Но нет. Мне “везет” еще больше. По толпе словно ветром разносятся шепотки “дракон” и “герцог Этерлайн”.

Меня притискивают к прилавку, капюшон съезжает назад, а когда я пытаюсь его поправить, меня зажимают так, что я не могу поднять руку.

Проклятье! Нужно немедленно уходить, но толпа сзади плотная, как стена.

Стражники впереди расчищают путь, а за ними… У меня перехватывает дыхание. Ксаррен едет на вороном жеребце. Безупречный: черный камзол, идеальная осанка. Солнце поблескивает на эфесе его меча.

Я пытаюсь слиться с толпой, спрятаться за чужими спинами, но словно какая-то неведомая сила заставляет меня поднять голову. Именно в этот момент его взгляд скользит по толпе, и Ксаррен поворачивается в мою сторону.

Глава 24

Мне б хотя бы глаза опустить, если уж лицо закрыть не получ