Создатели миров

Kyzmich@ru

Создатели миров

«Кто верит в Магомета, кто в Аллаха, кто в Иисуса.

Кто ни во что не верит, даже в чёрта назло всем….»

(В.Высоцкий)

День выдался неудачным. Ранние сумерки, переполненный транспорт, крикливые тётки в шубах с большими сумками, которые всё время пытались поставить ему на ноги. А на улице мороз и ветер, колючая позёмка в лицо и негде спрятаться от пронизывающего, холодного ветра. Едва пробился в переполненный автобус. Два часа добирался до дому. Автобус резко тормозит, и все наваливаются друг на друга, кричат, ругаются, на остановках долго протискиваются к выходу, никто не хочет выпускать, потому что боятся не зайти назад в автобус.

Ещё эта стерва, заведующая отделом рекламы на телевидении, явно из бывших завучей средней школы. Таких сразу, безошибочно, определить можно. Ещё вчера она строго смотрела на учеников, бегающих по коридорам, а сегодня она уже начальник отдела рекламы, но взгляд и манера говорить осталась прежней:

− А вы знаете, что такое творческо-монтажный процесс? − Можно подумать, что она сама знает, что это такое, но с умным видом рассуждает об этом. − Вы ничего в этом не понимаете. У вас нет никакого специального образования. А всё лезете к нам, на телевидение со своими амбициями. Думаете, это так легко – раз и снял рекламный ролик. Люди годами этому учатся, университеты заканчивают, опыта набираются, чтобы получить право заниматься творческой деятельностью. А тут приходят всякие с улицы, и думают, что это так просто, раз и придумал сценарий. Нет, вы ничего в этом не понимаете.

Ещё утром у него были какие-то творческие планы. Было несколько готовых сценариев рекламных роликов, и всё это он принёс на студию и хотел показать, поделиться своим богатым воображением. А вместо этого пришлось вытерпеть целый ушат оскорблений, вылитый на его голову, сразу после того, как добился аудиенции у этой злющей тётки.

Интересно, где они их берут? Таких зануд. И ставят их начальниками отдела рекламы. После чего появляются такие шедевры плагиата, как котёнок с улицы Лизюкова, который дурным голосом спрашивает у слонихи ,как ему пройти на «Учебное телевидение».

И это она называет «творческо-монтажный процесс!» Сама, наверное, монтировала, не иначе.

Да, сегодня явно не его день. Мишка наконец добрался до дверей своего дома и в потёмках нащупал замок на двери своей квартиры. Соседи сплошные подонки, и дети у них выродки. Сколько раз вкручивал лампочку на площадке своего этажа. Либо разобьют, либо выкрутят. Три рубля лампочка стоит, но всё равно лучше украсть, чем пойти и купить десяток. На весь год хватит. Нет, лучше у соседа выкрутить.

Опять вспомнилась эта тётка. Таких, надо держать подальше от нормальных людей. Они способны загубить любое творческое начало одним только взглядом. Так смерила взглядом, с головы до ног, словно сжечь хотела и сразу печатью пришлёпнула – бездарь.

− А какое у вас образование?                                                 Вроде талант прилагается к диплому и богатое воображение в приложении.

− Ко мне такие, как вы, десятками приходят. Каждый день. А когда начинаешь спрашивать – что же вы можете предложить? Молчат как рыбы.

Теперь он понял, почему они молчали.

Мишка, не включая свет, плюхнулся в кресло у окна, переживая сегодняшний день.

Он тоже ничего не мог сказать этой мадаме. Не хотел ничего говорить. Потому что понял. Он не сможет с ней работать. Она просто давит его своим тупым взглядом, своей надменностью. Сначала унизила, оскорбила, растоптала по полу, а потом спрашивает с ехидцей: − Ну и что вы нам принесли?! Когда он вдруг это понял, молча взял шапку и вышел из кабинета, под сочувственным взглядом секретарши. У секретарши и то было больше интеллекта, чем у её начальницы. Нет, сегодня не его день. Настроение было безнадёжно испорчено на целую неделю вперёд. Хотелось покончить с собой. Кому такая жизнь нужна, когда не можешь самореализоваться? Жить только ради того, чтобы заработать на кусок хлеба насущного? Лишь бы день до вечера, а там на диван, к телевизору. Таких вокруг миллионы. Живут только ради того, чтобы жрать, пить пиво и производить себе подобных. А как же высокие цели? Как там у Островского:

«Чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, за мелочное, подленькое прошлое…»

Похоже, людей с высокими побуждениями не осталось. Страной правят мелкие лавочники и хапуги. Им лишь бы свою утробу набить до отказа, а остальных превратить в червей, которых можно каблуком размазать по асфальту. Раз и всё, только мокрая слизь на пятке – интеллигенция поганая!

Мишка в сердцах грохнул кулаком по подлокотнику кресла:

− Господи, зачем я на свет появился, кому я здесь нужен? Ради чего я страдаю? Что изменится от того, есть я на этом свете или нет!

− Господи, почему ты не слышишь тех, кто молит тебя о помощи? Почему процветают только откровенные сволочи и те, кто пресмыкается перед ними. А те, кто смиренно тянет свою лямку, всегда страдают? Где справедливость на этом свете?

− Будь проклят тот день, когда ты создал этот мир и нас вместе с ним! Мишке совсем не хотелось проклинать весь мир, но нужно было выпустить пар и выплеснуть наружу негативные эмоции, накопленные за день. Поэтому он и отправил свои проклятия в темноту, зная, что его все равно никто не услышит.

Но неожиданно из темного угла, там, где стоял диван, послышался шорох. От неожиданности Мишка замер на мгновение, а потом резко подскочил к выключателю и включил свет.

− Вы кто?

На его диване сидел какой-то незнакомый мужчина лет пятидесяти. Одетый, в синие джинсы и шерстяной свитер грубой вязки. Седая, коротко подстриженная борода и умный взгляд на открытом лице, не выражающем никакой агрессивности.

− А ты как думаешь?

− Я ничего не могу думать. Как вы проникли в мою квартиру? Дверь была звперта, когда я пришёл.

− Я заглянул сюда позже.

− Но я ничего не слышал.

− Зато я слышал.

− Что вы могли слышать?

− Как ты крыл меня благим матом.

− Вообще-то я вас не знаю. И попрошу освободить мою квартиру.

− Постой! Постой! Не ты ли только что проклинал весь этот мир?

− Подслушивать нехорошо, тем более вторгаться на чужую территорию!

− Да я и не хотел вовсе. Но когда под сомнение поставлена моя честь, я решил не церемониться. Проходил тут мимо, услышал и решил заглянуть.

− Но кто же вы?

− Тот, кого ты только что проклинал.

− Бога?!!

− Он самый. Честь имею! − Он поднял правую руку. − Или кто-то вроде него.

− Я вам не верю. Не может такого быть. Бога нет. Это всё попы придумали, чтобы дурить людям головы.

− Ну вот, опять мне надо доказывать, кто я есть. Хочешь, удостоверение покажу, где черным по белому написано кто я есть? Или может тебе надо белым по-чёрному? А может тебе чудо сотворить? Хочешь? Но тогда будешь говорить, что это всё фокусы. Обман зрения. А? Ты ведь атеист и не веришь в Бога?

− Я не верю в того Бога, которого попы проповедуют.

− И правильно делаешь. Я сам терпеть не могу их лживые речи.

− А я думал вам нравится, когда вас восхваляют, молятся денно и нощно.

− Попробовал бы сам послушать их речи.

− Я не могу, я ведь не Бог.

− Я тебе помогу.

Он провел рукой в воздухе, и комната наполнилась многоголосым гомоном, в котором едва можно было разобрать отдельные слова. Молитвы страждущих, одновременно звучащие на разных языках мира, голоса пономарей, мулл, священников, и жрецов сливались в один гул голосов.

Он взмахнул рукой, и всё стихло.

− Но ведь можно просто зайти в храм, и послушать каждого молящегося.

− А зачем?

− Чтобы помочь страждущим.

− Вас шесть миллиардов. И все о чем-то просят. Я ведь не рог изобилия. Каждый должен самостоятельно позаботиться о своём благосостоянии. Я создал этот мир не для того, чтобы служить ему, а чтобы он служил мне. Ты бы послушал, о чём они просят! Денег, славы, силы. И даже смерти своим недругам, врагам и соседям. Помоги одному, и тут же выстроится очередь из страждущих. Нет, не для того я создавал этот мир, чтобы разбираться в его мелочных проблемах.

− Ну, занялись бы глобальными проблемами, например, поставили бы во главе государства умных и честных людей…

− И завязнуть в политических дрязгах? Это я уже прошёл. Умные и честные вдруг оборачиваются алчными мздоимцами или властолюбивыми тиранами.

− Такими вы нас создали, по образу и подобию своему.

−      И кончай мне выкать, я не нуждаюсь в показушном преклонении, ведь к Богу обращаются на ты. Я не начальство, а часть твоей души, по существу меня нет, я лишь плод твоего воображения. К себе же ты не обращаешься на вы, согласись, это выглядело бы глупо – мы Михаил …

Кстати, вас я не создавал. Вы сами наплодились. Эксперимент вышел из под контроля, когда население перевалило за тысячу. Вы расползлись по всей планете, как тараканы. За всеми не уследишь.

− Ты ведь всемогущ.

− А что прикажешь, прибить тех, кто вылез за края детской площадки?

Мишка промолчал, не зная как ответить.

− Да мне и самому стало интересно, что из этого выйдет. Вначале я ещё пытался управлять царями, шахами, жрецами и прочими власть имущими, но потом понял, что это бесполезно. Прикрываясь моим именем, они творили бесчинства. И пришлось отстраниться от дел.

− В результате самоорганизовался мир, полный несправедливости и страданий. Вместо тебя жрецы придумали новых Богов, более удобных и сговорчивых.

− Ты хочешь сказать, что ты бы лучше сделал?

− Во всяком случае, не опустил бы руки и не пустил бы все на самотёк.

− Хочешь попробовать?

− Я не Бог и не умею создавать миры.

− Это всё отмазки. Ты сам, только что, обвинил меня в безответственности.

− Ты создал этот мир, и ты за него в ответе!

− Разговор беспредметный. Ну, хорошо, что бы ты хотел получить для себя лично?

Мишке пришлось глубоко задуматься. Просить богатства? Силы? Власти? Но ведь только что он говорил, что все люди одинаковы – корыстные и властолюбивые, а что если и в самом деле принять предложение и создать свой мир: мирный и справедливый, где не было бы зависти, интриг и страданий. А начинать надо с самого начала. С первобытно общинного строя, когда началось разделение на бедных и богатых. Уж там-то он сможет показать, на что он способен.

Мишка поднял голову и посмотрел в глаза собеседнику.

− Хорошо, я хотел бы попробовать создать справедливое общество. Но начинать надо с самого начала. И мне не хотелось бы, чтобы ради эксперимента этот мир погиб.

− О, не беспокойся. Ты знаешь, что такое альтернативная реальность?

− Да я представляю, что это такое.

− Вот и хорошо. Прямо сейчас ты туда и отправишься. А я посмотрю, как у тебя получится.

− Но мне нужно подготовиться, захватить необходимые вещи.

− Собирайся. Я подожду.

Мишка бросился к шкафу, где хранился его походный рюкзак. Ещё летом он просушил палатку, спальник и укомплектовал рюкзак в готовности к очередному походу. Оставалось дополнить его продуктами, и он был готов к походу. Достав все свои сбережения, он сбегал в ближайший магазин и закупил в нём крупы и консервов на первое время. Уложив всё это в рюкзак, окинул взглядом единственную комнату его маленькой квартирки гостиничного типа. Скольких трудов она ему стоила! Подошёл к книжной полке и снял несколько справочников. Кто его знает, какие знания могут понадобиться в новой жизни. Но, во всяком случае «Популярный справочник по химии» и «Справочник по сопротивлению материалов» могут понадобиться в любой жизни. Это то разумное и вечное, что является основой любой цивилизации, основой ремесленничества и строительного дела.

Уложив рюкзак, взгромоздил его на плечи.

− Тяжеловато. Но так всегда в начале похода. Потом привыкаешь, втягиваешься. Надеюсь, там будет тепло и тёплых вещей не понадобится?

Ночной гость молча развёл руками, с улыбкой наблюдая за этими приготовлениями.

Получив неопределённый ответ, Мишка подумал и решил одеться потеплее. Если будет жарко, можно лишнюю одежду снять. Ещё раз, проверив содержимое рюкзака, добавил туда несколько коробок спичек, тщательно завёрнутых в полиэтиленовые пакеты.

− Всё, я готов.

− Ты всё взвесил? Не пожалеешь потом, что покинул этот мир?

− А что мне здесь терять? Одни проблемы, непонимание, тупость, равнодушие и злоба окружающих. Не жизнь, а сплошное выживание в каменных джунглях. Если сегодня не заработаю денег, завтра сдохну с голода, или меня выкинут на улицу, оставят без крыши над головой.

− Ну раз готов, тогда пошли!

Стена за диваном сдвинулась в сторону, словно дверь купе, и открылся проход, наполненный светом. За ним ничего не было видно кроме света.

Мишка последний раз обвёл взглядом свою квартирку, проверил входную дверь и сунул ключи в карман. Подкинул рюкзак на спине и шагнул в сверкающий белизной проход.

*2*

Он не понял, как всё произошло. В то же мгновение он оказался в другом месте. Оглянулся. За спиной ничего не было, ни двери, ни того кто его отправил в этот мир. Ни чего!

− Будь ты проклят со своими шуточками! – В сердцах выругался он.

Тут вообще ничего не было.

Нет, была конечно, трава и белесое небо над головой. И степь. На сколько хватало глаз. От горизонта до горизонта. И ни единого кустика в пределах видимости. Только степь и пожухлая, пыльная трава. Мишке даже показалось, что кто-то хохотнул у него за плечами. Но, обернувшись, никого не увидел.

− Ну, что ж, хотел начать с нуля, получи что заказывал, − сказал он себе вслух и, повернувшись лицом к полуденному солнцу, решительно зашагал к горизонту.

Выбор направления был не случайным. Какая разница куда идти, если на горизонте нет никакого ориентира. Но Мишка пошел на юг. Снег и холод уже надоели ему до чёртиков, захотелось тепла и солнца, а если повезет, то добраться до берега моря в тропических широтах.

Вначале идти было не тяжело. Местность ровная, без препятствий, шагай себе да шагай! Но вот только солнце с каждым часом припекало всё сильнее. Пот жгучими ручейками заливал глаза, а рюкзак становился всё тяжелее. Когда жара стала совсем невыносимая, он сделал привал. Как шёл, так и рухнул в густой ковыль. Но и тут не было спасения от солнца. Не спасал даже ветерок, колыхавший ковыльное море. Можно было сделать из палатки тент, но не было колышков, на которые можно натянуть палатку. Мишка привык ходить в походы по таёжным дебрям, где не было проблем с дровами и колышками для палатки. Но здесь кроме травы ничего не было, только высоко в небе парила хищная птица, высматривая в траве добычу. Да изредка из-под ног выскакивали мелкие зверюшки и мгновенно исчезали в густой траве. Миллиарды кузнечиков пели свою нескончаемую песню, наполняя знойный воздух звоном.

Лёжа в траве и наблюдая за полётом птицы в небе, Мишка стал рассуждать: «Спешить мне всё равно некуда, впереди неизвестность, позади неизвестность. Тратить силы по жаре не имеет смысла. Сколько будет продолжаться степь, никто мне не скажет. Остаётся одно, идти по компасу, благо он лежит в кармане рюкзака, желательно по утрам и вечерам, и ночью пока стоит прохлада. Если повезет набрести на ручей или речку, пойти вдоль русла, потому что запас воды у него ограничен, а ручьи и реки, как известно, сливаются и впадают друг в друга и в моря». Прикрыв голову запасной рубашкой из рюкзака, он потихоньку задремал под неспешное течение мыслей и образов, переходящих в сновидение.

Проснулся Мишка после захода солнца, когда сумерки уже опустились на степь и в небе зажигались первые звёзды. Комары нещадно искусали все открытые участки тела, и кожа нестерпимо зудела в покусанных местах. Откуда только берутся эти твари в сухой степи? Невыносимо хотелось пить. Во рту всё пересохло. Несколько глотков тёплой, противной воды из фляги только усилили жажду. Но воду надо было экономить. Неизвестно, когда ещё предстоит пополнить её запасы.

Подкрепившись тушенкой, Мишка взвалил рюкзак на плечи и, взяв по компасу азимут, продолжил свой путь на юг.

В наступившей темноте, траву под ногами практически не было видно, лишь шуршание стеблей говорило о том, что он идёт по травяному морю. Абсолютно безлунная ночь накрыла степь своим одеялом. Горизонт угадывался лишь по сверкающему миллионами звезд краю небосвода. Если на земле была абсолютная темнота, то над головой переливался и сверкал звёздами небесный купол. Мишка задрал голову в поисках знакомых созвездий. Вот Кассиопея, Лебедь, Пегас, Млечный Путь перечеркнул небосвод, он обернулся назад, Большая и Малая Медведицы над горизонтом окончательно убедили его, что он всё ещё на Земле, а значит юг это юг, а север это север, как бы ни выглядел рельеф, на юге должно быть тёплое море. Надо только дойти до него.

Всю ночь Мишка шёл по степи, ориентируясь по звёздам. Несколько раз споткнулся о невидимые в темноте препятствия. Ещё несколько раз поблизости всхрапнуло какое-то крупное животное, невидимое во тьме. К утру он уже не чувствовал ног. Но посветлевший горизонт преподнес приятный сюрприз. Наконец-то появились первые чахлые кустики. Можно было срубить пару колышков и поставить палатку.

Очередной знойный день он проспал в тени палаточного тента. Воды во фляге оставалось несколько глотков, и пополнить её пока было негде. Утренняя роса намочила одежду, но её было слишком мало, чтобы насобирать во флягу.

Вечером, перед заходом солнца, он допил остатки воды и сделал ревизию рюкзака. Зачем нести эти тяжёлые книги, кому они здесь нужны? Книги долой. Следом покинули рюкзак спальный мешок и тёплая одежда. Подумав немного, Мишка выложил из рюкзака часть крупы и макарон. Без пищи человек может прожить сорок дней, а без воды только четыре. Сложив всё это в спальник, он свернул его и положил под ближайший кустик. Может кому-нибудь пригодится. Палатку пока решил оставить, тем более что весит она всего один килограмм. Взвалив облегчённый рюкзак на натруженные плечи и окинув место стоянки прощальным взглядом, отправился в очередной переход. Ночь снова выдалась безлунная, и лишь яркие звёзды указывали ему путь. В темноте несколько раз натыкался на кусты. Один раз чуть не выколол глаз веткой, но все равно продолжал путь. К утру не чувствовал ни рук ни ног, а плечи болели так, что хотелось бросить рюкзак. Но с рассветом ему удалось выжать от намокшей от росы одежды с полстакана мутной, солоноватой от пота воды. Это было лучше, чем ничего. Заглянув в рюкзак, выкинул остатки крупы, сахар и соль. Остались только консервы, спички, топорик и всякие мелочи вроде рыбацких принадлежностей, зубной пасты и мыла. Глядя на это, Мишка усмехнулся: «Вот только рыбу мне осталось половить в сухой степи, да хорошенько помыться». Но выбрасывать не стал, и пока солнце ещё не поднялось высоко, отправился в дальнейший путь. К полудню добрёл до небольшой рощицы чахлых деревьев неизвестной породы. Их корявые ветви давали небольшую тень, и он рухнул под их кронами, не снимая рюкзака со спины. Отдышавшись, натянул палатку на ближайшую ветку и заполз в её тень. С утра во рту не было ни капли воды. Всё пересохло. Открыв банку тушенки, выпил рассол, а мясо еле смог протолкнуть в пересохшее горло, и оно застряло комком где-то посредине пищевода. Пришлось открыть ещё одну банку, чтобы пропихнуть его до желудка.

Жажда мучила нещадно. Как в той рекламе: «Имидж ничто, жажда всё». Даже сон не шёл. Провалялся в забытьи до вечера. Вечером вскрыл оставшиеся консервы, выпил сок и съел мяса сколько смог. Сунул в рюкзак палатку и отправился в дальнейший путь. Ночью брёл наугад. Даже серп взошедшей молодой луны не радовал. Из последних сил он брёл в выбранном направлении. Если бы была вода, пройденный путь не был бы таким тяжёлым. Отдохнул, попил чаёк, плотно перекусил и можно весело шагать хоть всю ночь. Но без воды высохший организм совсем не хотел работать. Все мышцы ныли, ног не чувствовалось, они были как ватные и едва передвигались, разум помутился, и лишь сила воли толкала его вперёд. Утром удалось отжать в кружку ещё немного росы. Но она лишь усилила жажду. Пересохшие губы потрескались и на них выступили солоноватые капельки крови.

Присмотревшись к горизонту, Мишка не поверил своим глазам. На горизонте синели вершины гор. Это обнадёживало. Горы – это вершины, покрытые снегом, ручьи и родники, стекающие по склонам, сливающиеся в речки. Горы – это вода! Не останавливаясь на день, на привал, он из последних сил пошел к горам. С каждым часом солнце припекало всё сильнее и сильнее, но и вершины становились всё отчётливее. Да и степь постепенно перешла в холмистую местность. Идти становилось труднее. Каждый раз, взбираясь на очередной холм, он надеялся, что вот, сейчас, появится река, и он припадёт к воде и будет пить, пить, пить. Но реки всё не было и не было, и отчаяние точило душу. Он брёл по холмам уже как во сне и готов был упасть в изнеможении, когда за очередным склоном блеснула вода. Откуда только силы взялись. С упорством трактора он преодолел ещё пару склонов, когда добрался до воды. Вода была чистой и прохладной. Галечный берег давил бока, пока он отдыхал на берегу. Время от времени он снова припадал к воде, пока не полилось из ушей. К сожалению, жажда не проходит мгновенно, как только напьёшься. Желудок уже полный, а пить всё равно хочется.

Лишь вечером Мишка смог оторваться от воды и поставить палатку. С уходом жажды пришло чувство голода. Вот тогда он пожалел об оставленных продуктах. Особенно вспомнилась тушёнка, розовое мясо, вываленное из открытой банки, так и стояло у него перед глазами. Живот подвело, и он всё время возмущенно урчал, требуя еды.

Мучимый голодом, он забрался в палатку и уснул, свернувшись калачиком посреди палатки, так как даже укрыться было нечем.

Проснувшись утром, Мишка первым делом полез в реку. Обезвоженный организм требовал воды, да и помыться не помешало бы. За несколько дней пути одежда так пропиталась потом, что местами побелела от соли. Пока плескался в воде, увидел несколько больших рыбин, блеснувших серебристым боком в лучах солнца. Быстренько сбегал к палатке и достал из рюкзака блесну и леску. Стоя по колено в воде Мишка забросил блесну вниз по течению. С первого же заброса подсёк хорошую рыбину, и долго вываживал её, пока удалось вытянуть на берег. Рыбина была сильная и порядком потаскала его вдоль берега, леска врезалась в ладонь, до крови прорезая кожу. Но всё же Мишке удалось её победить. Это был хороший таймень, килограмма на два. Котелка уже не было, и пришлось его запекать на углях. Запах печёной рыбы разжигал аппетит и, едва дождавшись, пока рыба запечётся. Мишка набросился на неё и уплёл в два счёта. Только косточки остались белеть возле костра.

Насытившись, он улёгся на высоком берегу отдохнуть под шум воды. Но понежиться не пришлось. Неожиданно на другом берегу появились люди. Их было двое, один убегал, другой догонял. Оба в звериных шкурах, но тот, который убегал, был больше похож на молодую женщину. Она бежала, выгнув грудь и откинув назад голову, так бегают только женщины. Догоняющий её человек наоборот наклонился вперёд и пригнул голову. Дистанция между ними медленно, но неуклонно сокращалась. Наконец, догоняющий ухватился за одежду убегавшего человека, и повалил его на землю. Завязалась драка. Мишка приподнялся с земли, с любопытством наблюдая за происходящим. Женщина, похоже, отчаянно сопротивлялась, она вцепилась зубами в шею преследователя и царапала его лицо. Наконец ей удалось вывернуться из его хватки и, выскользнув ужом из одежды, она осталась совершенно обнаженной. Пока преследователь поднимался, чтобы снова ухватить её, она бросилась в реку и стремглав поплыла к противоположному берегу. Бросив на берегу бесполезную шкуру, преследователь прыгнул за ней в воду. Мишка сидел на берегу и ждал, когда они приблизятся к нему. Наконец женщина выскочила из воды, и ни сколько не смущаясь своей наготы, пробежала мимо Мишки в сторону степи. Следом приближался угрюмый мужчина. Намокшая звериная шкура утяжеляла его бег, и он пыхтел как паровоз. Мишка успел рассмотреть женщину, пока она выходила из воды и пробегала мимо него. Она была молода и красива. Смуглая кожа с равномерным загаром покрылась пупырышками от холодной воды, стекавшей струйками по её гибкому, стройному телу. В отличие от неё, приближающийся мужчина был бычьего телосложения, мощная мускулатура бугрилась на его теле, зато во взгляде не было ни капли интеллекта. Налитые кровью глаза угрюмо глядели из-под насупленных бровей.

Мишке стало жалко убегавшую девушку. «Этот буйвол если догонит её, то точно убьет» – подумал он и встал на пути преследователя. Тот, ни секунду не задумываясь, взмахнул пудовым кулаком, чтобы смести возникшее на пути препятствие. Но он не знал, что такое Дзюдо. Недаром Мишка несколько лет ходил на занятия в секцию Каратэ. Легко уклонившись от удара, он врезал этому бугаю точно в солнечное сплетение. Нормальный человек от такого удара уже скорчился бы от боли, но этот только остановился, чтобы перевести дыхание, затем резко развернулся и с рычанием кинулся на Мишку.