Юсуповы. Кровь и смерть

– Я тоже рад тебя видеть, – сказал Юсупов. – Кстати, у меня для тебя кое-что есть.

Тем же движением фокусника он материализовал у нее из-за уха серебряную заколку, которую Василиса сразу узнала.

– Тебе ведь это нужно? С парой капель моей крови. Посвящение не прошла? – догадался граф.

Он отпустил ее руки и слегла отстранился. Василиса переводила нервный взгляд с Юсупова на заколку. Осторожно приняла ее и сказала:

– Все так. Для посвящения нужна твоя кровь, упырь. И поболе, чем пара капель.

С последним словом в боку Юсупова вспыхнула боль. Он сдавленно ахнул и согнулся. Девка пырнула его ножом. Обычным обеденным ножом! Ну какая сучка…

Из-за раны граф не беспокоится – затянется через минуту. Но Василиса воспользовалась заминкой. Теперь ее и след простыл. А это, знаете ли, подбешивает. Второй раз уходит буквально из-под носа. Нет, так оставлять нельзя. Это уже дело принципа.

В два счета Юсупов пересек темный двор и принюхался. Гнев сменился страхом, ну еще бы… Знает, лиса, что шансы скрыться стремятся к нулю. Двигаясь переулками, Юсупов уже слышит сбивчивое дыхание Василисы, топот, шорох гальки. А затем донеслось звонкое «ой!». Попалась…

У моста затянулся ремонт дороги. Василиса не увидела в темноте слабые деревянные ограждения. Поскользнулась на разбитой брусчатке и махнула с дороги прямо под мост. Оказалась бы уже в холодной воде, но уцепилась-таки за металлический выступ, к которым крепятся перила.

Юсупов вразвалочку приблизился и присел на корточки. Василиса вскинула на него полные ужаса и мольбы глаза, но просить о помощи – нет, не про эту девку.

– У тебя меньше десяти секунд, пока твое тело не окажется в холодной воде, – сказал он. – Буду краток. Я помогу тебе, а ты – мне. Вытащу, а ты мне все расскажешь. Идет?

Василиса цепляется ослабевшими пальцами, но те предательски соскальзывают с влажного металла. Ногами не на что опереться. Взгляд вмиг стал обезумевшим.

– Ты не умеешь плавать, – догадался Юсупов.

Вздохнул и схватил упрямицу за руку. Рванул на себя, потерял равновесие. Вместе повалились на мостовую. Отдышались.

– А любишь ты быть сверху, – прокомментировал граф.

Василиса опомнилась, выпустила Юсупова и вскочила. Но тут же грохнулась опять.

– Э, нет, никуда ты не сбежишь, – сказал тот, вцепившись в ее лодыжку. – У нас уговор.

– Не было никакого уговора, упырь херов! – прорычала Василиса и лягнула Юсупова.

Тот цокнул, закатил глаза и ответил:

– Ну никакой благодарности. Я, между прочим, тебе жизнь спас.

– Пош-шел ты!

Пошатываясь, горе-охотница зашагала вперед. Даже не оглянулась, зараза. Юсупов вздохнул, поднялся и стянул пиджак. Догнал Василису и накинул ей на плечи. Та дернулась, но граф стиснул ее и сказал:

– Ты можешь меня ненавидеть и осыпать ругательствами, сколько душе угодно. Но пройдешь еще квартал в таком состоянии – свалишься в обморок. Не от холода, так от пережитого ужаса.

– Да что ты знаешь… – ощетинилась та.

– Выбор у тебя небольшой. Ножичек с моей кровушкой, поди, покоится на дне канала? Выходит, второй шанс на посвящение тоже упущен?

Василиса сжала губы до нитки, сглотнула и впервые не нашлась, что ответить. Юсупов заботливо поправил пиджак, застегнул пуговицы и уточнил:

– Полагаю, нам в ту сторону?

***

Итак, с охотниками все гораздо хуже, чем догадывается «Дружина».

По примеру самих вампиров, охотники ведут, так сказать, семейный бизнес. Точнее вели. Стихийные бедствия, госперевороты и прочие неприятности вынудили охотников принимать свежую кровь, как бы цинично это ни звучало. Но при всем желании не разместить объявлений в прессе или на столбах в духе «Примем всех и каждого в ряды охотников на упырей. Оплата непостоянная. Риск каждодневный».

Приходится выкручиваться за счет подпольных методов – типичной вербовки, которая требует проверки кандидата в несколько этапов. Но недавно процесс отсева начал меняться. Вербовка стала самой топорной – разве что в подворотне не предлагают стать охотником, будто купить запрещенку. Этапы и вовсе трансформировались в посвящение.

Кандидат сам выбирает упыря. Но убивать нельзя – только ранить. Вот и вся проверка закалки характера и никудышных тренировок. А в качестве доказательства выполненной миссии нужно принести кровь врага. Ее проверит местный химик-врач в одном лице. А чтобы кандидаты совсем уж не филонили, пары капель недостаточно. Надобно принесть хотя бы пробирку. Чего потом с этой кровью делается, знать не положено.

Все это Юсупов выслушал, высиживая на убогой табуретке в крохотной комнатушке с покосившейся дверью и заплесневелым потолком. Вместо кровати – топчан с продавленным матрасом, который больше походит на много раз пережеванный блин. Стол без скатерти кое-где с прожженными проплешинами не то от спичек, не то от сигарет. Единственное грязное окно, которое даже толком не закрывается. Нетрудно догадаться, какие сквозняки тут гуляют суровыми зимами. За перегородкой умывальник, совсем уж скромный набор посуды. Вот, собственно, и все жилище.

Василиса предложила чай. Юсупов из вежливости согласился, но пить не стал. Да и на чай это не похоже. Кипяченая вода с непонятным запахом и бурым цветом.

– А с революционерами вы как связались? – спросил он, пока Василиса пялилась в замызганное окно.

– А ты думал, в охотники идут от счастливой жизни? – фыркнула та. – Отчаяние, нищета и голод… хотя откуда тебе знать, буржую?..

– Выходит, революционеры спонсируют охотников. Но какой резон?

– А мне какое дело? Деньги на жилье и пропитание есть. По субботам организовывают двухчасовые обеды в столовых на всех. Там и знакомимся. Потом слушаем доклады о вашей упырьской жизни. Тренируемся в спарринге. Кто посмелее – учится стрелять или ножи метать.

Юсупов потер щеку и почувствовал пробивающуюся щетину. За окном уже светает. За Николаем возвращаться было просто некогда. Тому и не в первой, доберется – бармен вызовет извозчика, например.

Сейчас его волнует другое. Охотники связались с революционерами не на шутку. Две подпольные сети запутались-перепутались. У революционеров точно есть финансирование для закупки боеприпасов, химикатов и развязывания языков. У охотников есть знания о вампирах и навыки их уничтожить. Совмести одно с другим – вот тебе и коктейль для свержения власти на всех уровнях.

То, что в охотники набирают голодных и обездоленных, только ухудшает дело. Так как голодные – самые злые и беспощадные враги. Скажи, что в их бедах виноваты упыри-дворяне, те и разбираться не станут. Выпустят обойму серебра в голову.

А теперь еще и кровь собирают. Но для чего? Для каких опытов?

– Сколько крови собрали? – спросил Юсупов.

– Мне почем знать? Я ж посвящение не прошла, – с укором в голосе ответила Василиса. – Такое и знать-то не каждому положено.

– А кому положено?

– Вот заладил, «кому-кому»?

Василиса скрипнула топчаном и вылила остатки чая в помойное ведро под умывальником. Сполоснула кружку и с вызовом глянула на Юсупова.

– Ну? – спросила она. – Убивать будешь или насильничать?

– Я джентльмен, а не монстр, – ответил он. – Если я проводил девушку до дома, это не значит, что буду склонять к постельным утехам.

Горе-охотница устало фыркнула. Юсупов в задумчивости потеребил нижнюю губу и спросил:

– Пробирка для сбора крови у тебя есть?

Та помотала головой.

– Выронила, когда с тобой в догонялки играла.

– Ты что ли ее с собой всегда носишь?

– А еще князь называется. Какой же ты тупой…

– Пока что граф, – поправил Юсупов.

– Граф, князь, все вы – зажравшиеся тупицы, буржуи толстозадые.

Василиса вернулась на топчан и привалилась к стене.

– Пока проходишь посвящение, пробирку нужно держать при себе. Никогда не знаешь, где прольется кровь.

– Так вроде не проблема попросить еще одну. Как заимеешь, дай знать, и я сам приду к тебе на растерзание. Отдам крови, сколько нужно, а ты попытаешься выяснить, для каких целей ее собирают. Или хотя бы, где хранят, кто за все это отвечает.

Брови Василисы поползли вверх, в глазах замерцал озорной блеск. Она как расхохоталась.

– Ха-ха! Ой, не могу-у-у… заимеешь, сам приду… ха-ха-ха! – заливается та. – Где хранят, кто собирает… о-о-ох… говорю же, ты – тупица… граф, князь – херась! Ах-ха-ха!

Отчего-то Юсупову и самому стало смешно. С удовольствием полюбовался красивой улыбкой Василисы. Грудью, что трясется в такт. Волосами, что скользят по веснушчатым плечам. Когда смех иссяк, Василиса простонала и пояснила:

– Третьего шанса никому не дается.

Юсупов сдвинул брови.

– Но в этом же нет никакого смысла, – сказал он. – Охотники набирают в свои ряды в каждой подворотне, подготовка явно хромает, а на дурацкое посвящение дается две попытки?

– Ну а ты чего хотел? Естественный отбор.

– Что тебе за это будет?

– А ничего не будет. Платить перестанут, в столовую не пустят. Да я на них не надеюсь… мыкаюсь по разным работам.

– Я не о том, – перебил Юсупов. – Тебя уже завербовали. Рассказали о существовании вампиров, что уже само по себе является тайной.

– Такой тайной, о которой знает полстраны голодранцев.

– Тебя допустили к тренировкам, а еще ты ранила – заметь, все-таки ранила вампира.

– Да только доказательств – тю-тю.

Юсупов вздохнул и в упор на нее посмотрел. И это его она называет тупицей. Василиса поколебалась, а потом округлила глаза.

– Они меня не убьют, – сказала она.

– Может и не убьют, – сказал Юсупов. – А может сделают с тобой такое, отчего ты тронешься умом. Кто ж поверит юродивой?

Василиса поежилась, обхватила себя за плечи, поджала колени к подбородку. Помотала головой и упрямо повторила:

– Нет. Они так не сделают.

– Сколько выжило после проваленных посвящений?

Василиса снова помотала головой.

– Никто не говорит. Просто кто-то возвращается с пробиркой крови. А кто-то нет. Никто из новобранцев и не считает.

На это Юсупов только угукнул. Солнечный луч пробился через тусклое стекло и заставил сощуриться. Граф взглянул на часы – начало пятого. Пора бы и честь знать. Но не оставлять же ее так. Он только потянул за ниточку – нельзя допустить, чтобы она оборвалась.

– Вот что, – сказал он. – Постарайся не высовываться пару дней. Я сам принесу тебе пробирку с кровью. А дальше скажу, что делать.

– Ты что ли меня под замок посадишь? Алле, граф. Мне-то никто жульон к обеду не приносит.

– Жульен, – поправил ее Юсупов. – У тебя есть крайний срок сдачи крови?

– Суббота, говорю же.

Юсупов вздохнул – сейчас уже пятница началась. Слишком мало времени. Он поднялся с места и направился к покосившейся двери.

– Я принесу тебе кровь, – сказал он.

– Слово дворянина? – с вызовом в голосе спросила Василиса.

– Слова дворянина. И я рад, что мы-таки нашли общий язык.

Василиса хмыкнула и тихо ответила:

– Пошел ты, упырь.

Глава 7. О рубинах и случайностях

Поспать не удалось. По возвращению домой Юсупов приказал подготовить ванну и завтрак. А сам занялся поисками емкости, что может послужить аналогом пробирки. Он решил сдержать слово Василисе. Пока что она – единственная ниточка к большому клубку секретов. Не хотелось бы ее терять.

Наблюдая за слугой, что звенел склянками на кухне, Юсупов обнаружил, что беспокоится о девице. А что если ее убьют? Лишат разума? Да просто имитируют несчастный случай? Она ведь – прямой свидетель существования вампиров. Откуда она выяснила, что Юсупов относится к этому виду, стоит отдельного разговора. Но неспроста веками скрывается существование вампиров и охотников на них.

Это целая система, которая пусть и с перебоями, но работает. Огласка невыгодна ни тем, ни этим. Узнай общество о существовании вампиров, какой переполох начнется. Не только в империи – по всему миру. Анархия и гражданские войны неизбежны.

Охотники никогда не гнались за полной зачисткой от нежити. Перебей всех вампиров – опять же начнется анархия. Кто сядет на троны? Кто способен жить долго и стратегически мыслить на столетия вперед? Без вампиров цивилизация откинется в развитии к средневековью. А дальше все равно какой-нибудь ученый додумается до скрещивания видов, генетических экспериментов. И создаст что-то или кого-то похуже, чем вампиры.

Потому в ведении охотников только регулировать численность и деятельность вампиров, ну чтоб не множили новообращенных и не наглели чрезмерно. А таких событий в истории человечества тоже хватает. Все, что вы можете вспомнить о любых госпереворотах, морах и свержении власти в угоду новой форме правления, нередко имеет отсылки к тому, что между вампирами и охотниками был нарушен баланс.

Кое-чему все же история научила. Охотники с вампирами имеют дряблые соглашения, которые каждый день нарушают обе стороны, но не доводят до точки кипения. Однако с ростом революционных настроений есть риск, что баланс снова будет нарушен. И теперь это серьезнее, чем раньше. Охотники действуют не сами по себе, а при финансировании и хрен знает еще какой поддержке партийных и подпольных организаций, недолюбливающих нынешний уклад. Так кто же за всем стоит? Какие мотивы имеет?

И все еще подвешен вопрос – в чем смысл посвящений в охотники, где так легко проколоться? Кто в здравом уме будет нападать на вампира, не имея вообще никакой подготовки, да еще тырить у него кровь? Что это за принцип «сдохни или умри»? И в конце концов, что делают с полученной вампирской кровью?

От количества вопросов голова пошла кругом. Зазвенела громче склянок. Слуга заверил, что отыщет нечто подходящее или отправится в аптеку. Юсупов вздохнул и пошел к себе. Горячая ванна с душистыми ароматами поглотила и уничтожила легкое беспокойство. Успокоила, расслабила. Юсупов все же задремал.

Стук в дверь вынудил открыть глаза и собраться к завтраку. Николая за столом нет. Судя по свирепому взгляду отца, тот еще не проспался после вчерашней попойки. Замечаний, однако, Юсупов-старший не высказал. Зинаида Николаевна переводила обеспокоенный взгляд с одного Феликса на другого. Затем перехватила инициативу и сообщила, что сегодня все приглашены обедать у Елизаветы Федоровны. Сестра государыни дает благотворительную трапезу для бедняков и сирот. Ей не помешают дополнительные руки в столовой при Введенском храме на Петербургской стороне. Да и не виделись уже давно, невежливо как-то.

Юсупов-старший, разумеется, сослался на служебные дела. А Юсупову-младшему отвертеться не удалось. Маменька бросила на него многозначительный взгляд, не терпящий возражений.

– Прошу, проследи, чтобы Николай к обеду был готов. Его это тоже касается.

Юсупов допил кофе и пообещал сделать все, что в его силах.

Как оказалось, это не так-то просто. Николай спит мертвецким сном. Лицо раскраснелось. На коже вмятины от подушки. Рубашка кучкой валяется у кровати. Один ботинок у двери, второй – на ноге. Ни на какие увещевания и тряску плеча тот не реагирует. Юсупов решил не жалеть брата и воспользовался уже знакомым средством – вылил графин с водой тому на голову.

Николай застонал, заерзал, потряс мокрыми волосами и громко заматерился. Правда заплетающийся язык и сонливость приуменьшили эффект негодования. Юсупов набрал воды в ванной в графин и повторил манипуляцию. В ответ получил реакцию, пуще прежней, но хмельное тело не возжелало подняться с постели.

После третьего полоскания Николай-таки взорвался:

– Какого ч-черта тебе надо?!

– И тебе доброго утра, – будничным тоном отозвался Юсупов, поднося полотенце.

Николай отшвырнул его прямо в лицо не-совсем-младшему-брату. Снова громко выругался. Нет, с этим надо прекращать. За сутки на Юсупова вылилось столько ругани, сколько за год не накопилось бы. А ведь он из самых добрых побуждений.

– Маменька желает нас обоих видеть на обеде у Елизаветы Федоровны, – сказал Юсупов, отвернувшись к письменному столу.

– Вот пусть сама и идет! – рявкнул Николай.

С яростью скомкал мокрое постельное белье, стянул второй ботинок и швырнул в брата. Ботинок пролетел мимо и врезался в стену, отскочил и громыхнулся на пол.

– Может ты и первая ракетка страны, но в похмелье ты совершенно никудышный игрок, – сказал Юсупов.

Скучающим видом пробежался по бумагам на столе. Зашелестел страницами книг, в беспорядке разбросанных то тут, то там. Выдвинул-задвинул ящик. Открыл-закрыл дверцу. Кто с жуткого бодуна способен терпеть посторонние звуки?

Это подействовало. Николай зашипел. Не прекращая ругаться, исчез в ванной. Зашумела вода, что-то брякнулось, хрустнуло, хлопнуло. Бог знает, на чем брат выместил негодование. У Юсупова ясная задача – привести того в чувство и явить свежим и выбритым на обед великой княгини. Даже наступи конец света, отказать нельзя.

Юсупов взъерошил волосы и закинул руки за голову. Откинулся на стуле и снова пустился в раздумья о Василисе, охотниках, революционерах. Заскользил взглядом от стола к кровати, от кровати к подоконнику и назад. В поле зрения попались скомканные бумажки на простыне. Вряд ли Николай был в силах сочинять романсы. Так что же это?

Подошел к кровати, поднял влажные листки и почувствовал неприятное покалывание в затылке. Да он издевается?

Письма, очень-очень много писем, написанных дрожащей и явно женской рукой. Признания на французском в любви и страстных желаниях, в тягомотном ожидании новой встречи, и прочая романтическая лабуда. Только уже решили, с этой лабудой покончено. А тут выясняется, ничего не покончено.

Николай продолжает переписку с Мариной. А это значит, риск позора трех семей никуда не делся, даже приумножился. Марина не восприняла всерьез угрозы Юсупова. А брат, похоже, совсем умом тронулся, раз получает их, хранит и, черт возьми, даже спит с ними. Ну вот надо же быть таким истериком!

Шум воды прекратился. Николай вернулся в спальню, на ходу завязывая халат. Юсупов обернулся к нему, сжимая письма, и ледяным тоном спросил:

– Это что?

Николаю хватило секунды, чтобы рвануться навстречу и выхватить письма из рук.

– Не твое дело! – рявкнул он.

Юсупов сдавленно выдохнул и унял покалывание на кончиках пальцев.

– Смерти захотел? – спросил он.

– Может и так! Что ты мне сделаешь? Вернешь с того света? Обратишь?

Юсупов стиснул зубы, поиграл желваками. А Николая понесло:

– Скажешь маменьке и папеньке? А что? Пусть посадят под домашний арест, пусть хоть в Трубецкой бастион упекут. Не отрекусь от нее! Моя она! Слышишь? Моя!

– Марина не твоя. Никогда не была и не будет твоей. Она выйдет замуж через пару недель и укатит в свадебное путешествие. Забудет о тебе после первой брачной ночи. И возможно через год уже будет качать на груди сына. Или дочку. Последуй ее примеру. Благо в поклонницах ты не имеешь недостатка. Семейная жизнь прибавит тебе трезвости и ответственности.

– Сказал тот, кто женился ради титула, – язвительным тоном отозвался Николай. – Сам не можешь иметь детей. Так сколько отпрысков из Сумароковых-Эльстонов твои?

Желчь поднялась от желудка к горлу. Руки невольно сжались в кулаки. Юсупов процедил сквозь зубы:

– Они все мои.

Николай зло усмехнулся, закинул пачку смятых писем в выдвижной ящик. Прислонился к столу и сложил руки на груди.

– Это ты сказал маменьке после очередного выкидыша? Ну и каково тебе – быть не мужем, не отцом и даже не сыном? Фальшивый брак, фальшивая личина, фальшивая жизнь.

Гнев ударил в голову. Тот самый, ослепляющий, звериный, от которого вырастают клыки и встает шерсть на загривке. Юсупов из последних сил напомнил себе, кто перед ним стоит, и почему важно сохранить его в живых.

– У тебя нет семьи, – вбил Николай последний гвоздь. – И никогда не было. Ты – бастард. Ублюдок. Ты – не особенный. Ты – урод. Ты сам уступил свое место в этой семье. И ты смеешь мне что-то говорить о трезвости и ответственности?

Юсупов сжал горло брата, остро желая разорвать, переломить, отделить голову от тела. И ему это под силу – хватит мгновения. Лицо Николая начало краснеть, в глазах мелькнул ужас. Он безрезультатно попытался оторвать руку Юсупова от своей шеи.

– Я сделал это не ради себя, – выдавил Юсупов.

Достаточно насмотревшись на задыхающегося брата, Юсупов отпустил Николая и вышел из спальни.

***

«Четвѣртаго февраля, около трѣхъ часовъ пополуднi вѣликiй князь Сѣргей Алѣксандровичъ Романовъ отъехалъ въ карѣтѣ от Николаевскаго дворца въ Крѣмлѣ. Прi подъездѣ къ Никольской башнѣ въ карѣту прiлѣтѣла бомба.

Вѣликiй князь погибъ сразу. Смѣртѣльно ранiло кучера, а карѣту разнѣсло…»

Правитѣльствѣнный вѣстнiкъ, 5 февраля 1905 года, №28

Бомбистом оказался некий Иван Каляев, член партии эсеров. Покушение было заготовлено на второе февраля, но Каляев отказался исполнять. Помимо великого князя в карете ехала супруга – Елизавета Федоровна и малолетние племянники – Мария и Дмитрий Павловичи.

Сергей Александрович считался «серым кардиналом» империи. Был одним из тех, кто настоял на вооруженном разгоне шествия, что ныне известно как Кровавое воскресенье. Его убийство послужило началом широкой агиткампании среди интеллигенции и студентов в духе «Долой самодержавие!». Популярность и авторитет эсеровской партии и особенно Боевой организации резко возросли.

Каляев пойман на месте. Седьмого февраля в тюрьму к задержанному пришла теперь уже вдова – Елизавета Федоровна. Она передала бомбисту прощение от имени погибшего и оставила Евангелие.

В тот же вечер через Российское телеграфное агентство во все газеты передано содержание беседы заключенного и великой княгини. Якобы Каляев раскаялся, упал на колени перед вдовой. Но позже революционер убеждал в обратном. Мол, все было подстроено так, чтобы превратить его террористический акт из идейного дела в обыкновенное уголовное.

Несмотря на то, что Каляеву буквально под нос совали на обмен прошение о помиловании, тот не отказался от своих идей и не выдал сообщников. В мае того же года он был казнен через повешение в Шлиссербургской крепости.

Елизавета Федоровна сменила царские украшения на вдовий плат, а потом и на монашеское одеяние. Очень много лет посвятила социальной работе. Основала благотворительное общество для «законных младенцев беднейших матерей», сирот и «детей порочных родителей». Елисаветинские комитеты образованы по всей Московской губернии.

Княгиня возглавила Дамский комитет Красного Креста, а позже стала председательницей его Московского управления. И пусть со стороны такая деятельность едва ли не обожествляет княгиню, на самом деле за всем этим стоит своя боль.

С мужем княгиня детей не заимела. И не потому, что не смогла, а потому что супруг, по слухам, был заинтересован «особами иного пола».

Не находится вокруг Елизаветы Федоровны ни одного человека, который не смотрит на нее с благоговейным трепетом. Так же сейчас на нее смотрит и Юсупов. И где-то в глубине души даже слегка побаивается. Великая княгиня очень и очень умна. Знает, кому и когда оказать милость, поддержку, подобрать нужные слова. Без сомнений все эти сироты однажды встанут в стройные ряды по одной только ее команде.

Маменька приблизилась к Елизавете Федоровне, перекрестилась, поклонилась, трижды поцеловала. И только после этого обняла, что-то проговорила княгине на ухо. Та прикрыла глаза, улыбнулась и так же тихо что-то ответила.

Николай повторил те же действия. Чисто выбритый, в идеально сидящем костюме. Так и не скажешь, что час назад валялся в жутком похмелье.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.