Пенсионерка

Весна была в самом разгаре. Слива с лимоном отцвели. Дружные завязи сулили хороший урожай. В дальнем углу сада обнаружился хоровод ирисов. Они стояли под стеночкой, за сливой, поэтому Ирина их не сразу заметила. Их многочисленные крупные бутоны темно желтого цвета распускались, обнажая махровые белые бородки вдол лепестков. Тонкий медовый аромат кружил голову. Ирина срезала три цветоноса и, найдя банку, поставила их на комод в центре гостиной.

Вся земля в саду была засыпана белым щебнем. Она попыталась убрать его вокруг цветов, но под ним оказалась плотная черная пленка. Ирина взяла совок с ножницами и постепенно освободила небольшое пространство земли от укрытия. Мишель поинтересовался, чем это она занимается. Она объяснила, что корням нужен кислород. Только увидев великолепные ирисы, он понял, что нужно делать.

На следующий день, придя с работы, он повез Ирину в огромный садовый центр. Все, на что она показывала, он складывал в продуктовую тележку. Ирина даже не пыталась скрыть своего восторга. Ее глаза излучали неподдельную радость. Природа этого счастья пока для Мишеля была неведома. Но то, что он попал в точку, радовало и его.

Теперь, когда он уходил на работу, она кружилась по дому, готовя обед, и по саду, организовывая цветник. Она не знала усталости, так как с детства была приучена к земле. Небольшой, но уютный садик под окном, в Севастополе, где прошли ее первые четырнадцать лет, был предметом ее гордости. С наступлением весны он благоухал гиацинтами, нарциссами и тюльпанами. Цветение двух абрикосовых деревьев и одной вишни наполняло комнату весенней свежестью. Ребенком, ей ничего не стоило выпрыгнуть из окна в сад и провести там целый день, пока не позовет мама. Она знала все кустики клубники, что сама высаживала на маленькой грядке. Места было не так много, поэтому надо было следить за усами и вовремя их обрезать. Время цветения роз самое долгожданное. В палисаднике росли всего три куста, но какие! Королевой сада выступала роза сорта Глория. Ее цветок не помещался в ладошках, когда Ирина, бережно обхватив его, опускала в него лицо и, закрывая глаза, вдыхала чарующий аромат. Золотисто-желтая его сердцевина постепенно переходила в кремовый ореол с розовым акцентом на кончиках нежных лепестков. Цветение продолжалось все лето. Ирина аккуратно обламывала только совсем увядший цветок, закапывая под стеклышко, делая секреты в углу садика.

Фаворитом выступал высокий куст с бокаловидной формой цветов. Бордово-винный, с бархатным черным оттенком, цветок внушал уважение и трепет. Ирина считала этих красавцев парой и никогда не срезала, так как они смотрелись только на расстоянии.

Под срезку шел третий, довольно распространенный в Крыму, обильноцветущий сорт майских чайных роз. Говорили, что этот сорт выращивают для изготовления розового масла. Ирина составляла букеты и ставила в вазы. Когда розы напивались водой и окончательно раскрывались, она делала из них варенье. Оно получалось душистым и прозрачным. Дождливой зимой такое лакомство приносило радость и облегчение, если кто-то простужался.

По периметру участка сами собой росли ирисы, которых все называли почему-то Петушками. Они были неприхотливы и росли повсеместно, радуя своим нежным запахом и небесно-голубым цветом.

Над всем этим царством возвышалась беседка. Старая виноградная лоза устремлялась вверх и, достигнув двухметровой высоты, расползалась по тонким деревянным рейкам, образующим крупную клеть. Виноград назывался Лидия. Ирина всегда думала, что имя ему дали в честь мамы. Темно розовые костистые ягоды с сиреневым восковым налетом созревали осенью и шли на сок. Их вкус напоминал землянику. А вот аромат был не сравним ни с чем. Ирина его обожала.

В Безье земля, долго спящая под плотной пленкой и толстым слоем щебня, требовала реанимации. Освободив небольшой отрезок из-под многолетнего гнета, Ирина с трудом перекопала ее. Огородив участок камнями, оставшимися от строительства, она поняла, что потребуется мешков десять садовой земли для улучшения ее качества. Мишель не сопротивлялся, помогал и делал все, что она просила.

В любви, заботах и трудах пролетело два месяца. Мишель познакомил Ирину со своими коллегами. Несколько раз они ездили по вечерам посидеть в кафе и погулять у моря в районе благоустроенного пляжа Сантрал в очаровательном городке Аржелес-сюр-Мер. С набережной открывался красивый вид на Пиренейские горы, которые словно погружались в Средиземное море.

Однажды Мишель и Ирина были приглашены на юбилей его пациента, где Ирину научили делать паэлью. До Испании из этих мест рукой подать, поэтому на кухню и культуру местности это соседство оказало сильное влияние. Была возможность сходить на корриду, но Мишель с Ириной отказались по гуманным соображениям.

– Я хочу, чтоб ты осталась со мной навсегда, – вернувшись с прогулки у моря, серьезно произнес Мишель, глядя Ирине в глаза, – я просто не смогу жить без тебя.

– Я тоже, Мишель, но по закону могу оставаться на территории Франции только три месяца в полгода.

– Не может быть, что нельзя ничего придумать.

– Может, таковы правила, если только мы не женаты.

– Но я еще не разведен, а многоженство у нас не разрешено.

– Значит я вернусь в конце лета, если ты не против, – улыбаясь успокоила его Ирина.

Она знала историю с разводом, затянувшуюся на пять лет. Во Франции законодательство в таких случаях всегда на стороне женщин, даже если она явилась причиной расставания. Он подал на развод, потому, что узнал о многочисленных неблаговидных поступках супруги, прожив пятнадцать лет в браке. К тому же выяснилось, что ее отношение к нему всегда носило меркантильный характер, в чем она созналась сама. Не заметить этого мог только такой романтичный и сентиментальный человек, как Мишель. Теперь, пока он не выплатит ей немалую сумму, развода ему не видать.

Ирину мало интересовала эта история. Все, что у них было в жизни до их встречи, совсем не имело никакого значения. И, если бы он не рассказал, то она бы и не спросила. Как не спрашивал Мишель о ее прошлом. Они договорились, что эта тема не поднимается. Вечером, глядя на то, как она причесывала свои послушные волосы, восхищаясь их красотой, он произнес:

– Ты можешь смеяться, но я благодарен тем мужчинам, что по каким- то своим причинам отпустили тебя. Иначе бы ты не нашла меня.

– А я благодарна судьбе, что ты решился и позвонил, чтоб узнать настоящая ли я. Когда люди остаются в одиночестве, не каждый имеет силы помочь себе. Мы с тобой решились и сделали это. У нас есть поговорка “Под лежачий камень вода не течет”, мне ее еще бабушка говорила.

– А чему тебя еще бабушка научила, любовь моя?

– А еще : ”Ноги надо протягивать по длине своего одеяла”. Народ у нас мудрый, плохому не научит. Поэтому тебе нечего бояться меня. Я не ношу брендовую одежду, не страдаю от отсутствия бриллиантов, жилье у меня свое есть, на минуточку, в Москве. Так что успокойся. Тебе повезло, у меня нет никаких меркантильных мыслей. Я тебя прошу только об одном, – минуту помолчав, продолжила серьезным голосом, – о верности.

– Ах, вот оно что?! Тогда понятно. У каждого своя рана?

– Да, причем глубокая, доктор Мишель. Помоги мне ее залечить.

– Тебе, девочка, тоже повезло со мной. Мне восьмой десяток, и я тебя люблю.

Наступил май. До отъезда Ирины оставался месяц.

Глава 9

Последний месяц весны всегда ассоциировался у нее с праздником. Но тут, во Франции, карантин и прививочная кампания диктовали свои права. Все сидели по домам. Первомайская демонстрация была отменена. На душе было грустно от таких перемен.

В подобном состоянии Ирину всегда выручали детские воспоминания. Папа, в майские праздники, сажал ее на плечи, брал старшую сестру за руку и, обнимая за талию маму, отправлялся через весь город в колонне первомайских демонстрантов. Родители – молодые и веселые, Ирина с сестрой – в ярких цветных платьях на выход и белых капроновых бантиках в косичках. Сладкий запах цветущих акаций, ласкающие звуки военного оркестра, исполняющего “Севастопольский вальс” на Приморском бульваре. Сколько радости таят те воспоминания!

После демонстрации обязательное посещение аттракционов в городском парке и фотографирование с белыми статуями пионеров в центре фонтана. Смешные папины стихи, посвященные им с сестрой и сочиненные экспромтом прямо в катере на обратном пути: “Так красивы я и ты, подросли и поумнели, что от нашей красоты мальчики окаменели”.

Первого мая у папы выходной, поэтому одет он по-граждански – такой близкий и родной. А уже девятого, во время парада, серьезный и, как буд-то, чужой, в белоснежном кителе с золочеными пуговицами и черных брюках с блестящим кортиком на поясе.

День Победы для всех – ни с чем не сравнимая радость. Ведь не было ни одной семьи, которой бы не коснулась та война. Вот и родителей Ирины не стало бы, если бы семилетнего папу с его мамой и бабушкой не удалось в последний момент эвакуировать из осаждаемого фашистами Харькова. А трехлетнюю маму, после нескольких месяцев нахождения в блокадном Ленинграде, вывезти в открытом грузовике по тонкому Онежскому льду. Их отцы с первых дней войны служили на разных фронтах. Мамин – пропал без вести, а папин – вернулся, хоть и раненый. Поэтому праздник был со слезами и обязательными портретами родных, завоевавших победу.

Оказаться в такой День вдали от дома Ирине раньше не приходилось. Оставалось радоваться маленьким ежедневным заботам. У Ирины это был ее новый сад, и возникшее удовольствие от общения с Мишелем.

Бугенвиллея своим роскошным розовым облаком, достигнув вершин забора и крепко зацепившись там, спадала с него тонкими нежными струйками ветвей. Эта теплолюбивая красавица, укоренившись, быстро освоила уголок сада с пустой каменной стеной. Аптекарский огород опьянял запахом шалфея, мяты, кориандра и базилика. Соцветия черной смородины превратились в плотные гроздья ягод. Мишель заказал через интернет несколько саженцев роскошных роз, которые буйно цвели в специально подобранных больших керамических кашпо, расставленных по периметру сада. Темно-лавандовая красавица сорта Шарль де Голль восхищала ароматом вербены.

Ирина, в свободном легком ситцевом сарафане в горошек, была похожа на фею из волшебного царства. Она удивляла Мишеля умением преображать вокруг себя пространство. Он как буд-то оттаял рядом с ней. Почувствовав прелесть каждого мгновения жизни, всякий раз открывал для себя такие простые вещи, как солнечные лучи сквозь трепещущую зелень листвы, голос горлицы в тишине вечерних сумерек, запах моря и свежей зелени прованских трав на заре.

Девятого мая Ирина накрыла стол. Салаты оливье и мимоза разложила в готовые корзиночки из слоеного теста. На горячее запекла в духовке мясо “по-французски”. К овощам добавила зелень с грядки, приправила оливковым маслом и лимоном. Стол сервировала посудой, случайно обнаруженной в большом комоде, разделявшем кухню от гостиной. Это был красивый, хорошо сохранившийся старинный сервиз из керамики с клеймом на донышке “Villeroy & Boch”. Бело-красные мотивы деревенской жизни на глянцевой прохладной поверхности можно было рассматривать бесконечно и находить в сюжетах все новые и новые детали. Она не сразу решилась употребить находку по назначению. Но Мишель спал и она, желая сделать ему сюрприз, отобрала несколько тарелок и чашек. В понравившееся ей одно из овальных блюд выложила мясо, а глубокую тарелку наполнила салатом. Все красиво расставила на накрытом белой скатертью столе.

– Что празднуем? – раздался вопрос из-за спины.

– Победу! – обернувшись, уверенно ответила Ирина.

– Красиво! – облокотившись о косяк двери, Мишель взглядом окинул стол, – я знал, что этот винтажный немецкий сервиз придется по душе еще кому-то, кроме меня. Когда-нибудь я поведаю тебе историю его появления.

Затем он подошел к шкафу, где хранилась коллекция компакт-дисков его любимых исполнителей. Спокойно и уверенно достал коробку с фотографией Дмитрия Хворостовского и вставил один из них в аудиосистему.

– Надеюсь, ты мне объяснишь, о чем поет этот красивый и талантливый русский человек. У меня есть полное собрание его песен. И я, когда мне одиноко, могу часами их слушать и плакать.

Застегнув две верхних пуговицы рубашки, Мишель подошел к Ирине, заглянул в ее широко раскрытые от удивления глаза и кивком головы пригласил на танец. Она слегка присела в реверансе, и они, на «раз-два-три», сделали несколько поворотов под музыку “Случайного вальса”.

Весь вечер они слушали военные песни. Ирина переводила когда Мишель ее об этом просил. Поднимая бокалы шампанского Dom Perignon “За Победу!”, он проговорился, что родился в сорок пятом. Оказалось, что ему на пять лет больше, чем он указал в анкете. Но Ирине было уже все равно. Его любовь была важнее всего. А любовь к Дмитрию Хворостовскому явилась еще одной тоненькой, но прочной нитью доверия.

Ирина смотрела на Мишеля и не могла понять, как так случилось, что такой чуткий, нежный, романтичный и сентиментальный мужчина оказался совершенно одиноким. Что за тайна кроется в этом дорогом старинном сервизе на двенадцать персон? Будет ли продолжение их романа, ведь через три недели ее отъезд.

Она и не подозревала, какие события ждут ее впереди.

Глава 10

Пришло время расставания. За время, проведенное с Мишелем, Ирина вновь обрела спокойствие и уверенность в себе. Мишель стал больше бывать дома. Его сюрпризы и шутки вернули ей способность смеяться и глаза излучали оптимизм и искреннюю благодарность. С утра до вечера она крутилась по дому и саду. К приходу Мишеля всегда был готов обед и играла классическая музыка, которую она раньше слушала только если посещала филармонию. Теперь, благодаря ему, она испытывала потребность в этом ежедневно. “Болеро” Равеля сопровождало ее ежедневную утреннюю зарядку в саду, а перед его приходом она ставила всегда русских композиторов Чайковского, Мусоргского, Глинку. Обсуждая цикл “Времена года” и послушав “Белые ночи” выяснилось, что Мишель давно вынашивает мечту посетить Санкт-Петербург и увидеть не только творение рук Огюста Монферрана, но и других высочайших мастеров со всего мира, таких, как Леблана, Трезини, Растрелли, Томона, Росси.

– Ты не представляешь, Иринушка, сколько всего я прочел книг об этом прекрасном городе. Мне иногда кажется, что я там уже был. Но это самообман. А правда в том, что в сложившихся обстоятельствах я рискую в этой жизни туда не попасть. – С тоской в голосе сделал вывод Мишель.

Мишель, пребывая в состоянии влюбленности, помолодел и снова мечтал о семье, которой толком создать у него так и не получалось.

За пару дней до отъезда, наслаждаясь вечерней прохладой в саду, расположившись в креслах напротив друг друга, Ирина нарушила табу не поднимать тем о личной жизни в прошлом, и заговорила о своей дочери:

– Я знаю, дорогой, что ты предпочитаешь ничего не знать о моей личной жизни. Но я скоро снова стану бабушкой и хочу предупредить тебя, что в августе я приеду на роды своей дочери.

Повисла долгая пауза.

– Как ее зовут? – опустив глаза, тихо процедил Мишель.

– Мария. Она замужем уже почти пять лет.

– Сколько ей?

– Тридцать шесть.

– И где же они живут? – все также, еле слышно, не поднимая глаз, расспрашивал Мишель.

– Первые годы они снимали небольшую квартирку под крышей в Париже. С началом пандемии уединились в съёмном домике в пригороде. Это ее второй брак. От первого – у нее одиннадцатилетний сын, который живет вместе с ними. Но сейчас они нашли старый дом в Бургундии, недалеко от родителей супруга, и готовы его купить.

– И им нужны деньги, – понимающе закивал головой Мишель, в упор взглянув на Ирину.

– Да нет же! Им хватает. Дом находится в деревне и требует ремонта, поэтому сравнительно недорогой, – улыбнувшись, и все также спокойно отреагировала она, выдержав его взгляд.

– А как же они будут работать? Каждый день будут по четыре часа тратить на дорогу?

– Нет, конечно. Открылась возможность работать удаленно. Им очень повезло, так как это условие значительно облегчает жизнь. А учитывая, что дочь снова готовится стать мамой, несмотря на диагноз, поставленный несколько лет назад, то это просто подарок.

– Все ясно…

И опять после долгой паузы, но громче и мягче, послышалось в ответ:

– Дай мне адрес, где они покупают дом и номер ее телефона. По крайней мере я теперь точно знаю, что ты вернешься.

Его глаза сделались влажными. Он опустился на колени и обнял ее.

– Ты самая прекрасная бабушка на свете. И кто знает, может и у меня получится почувствовать себя дедом.

С этого момента предстоящее расставание стало не таким тягостным.

“Она обязательно вернется. Три месяца промчатся незаметно. Я буду писать ей каждый день обо всем, что со мной происходит, о том, как мы поедем в роддом, чтоб забрать ее дочь с малышом, о нас с ней и о нашей нечаянной любви, нагрянувшей среди полного безумия, творящегося в мире”, – мечтал Мишель, не сводя глаз с удалявшейся маленькой фигурки Ирины в лабиринтах коридоров аэропорта.

Когда она обернулась в последний раз, то уже не увидела Мишеля.

Глава 11

Вроде бы та же московская квартира на пятнадцатом этаже, но Ирина совсем не боится подходить к распахнутому окну. Теперь она знает, что выход всегда есть, и он не один.

Каждый день она получает письма от Мишеля, переводит их и отправляет ответ. Появились трудности. Их любимый электронный “Васька”, как они его ласково называют, по видеосвязи помочь не может. Так что остается учить язык и писать письма долгие три месяца. За это время от Мишеля Ирина получит более ста писем. Среди них будут такие, которые она будет перечитывать бесчисленное количество раз.

X X X

“Ирина, любовь моя!

Вчера, проводив тебя, я с трудом нашел свой автомобиль на стоянке, так как был очень расстроен. И я не сказал бы, что дорога домой оказалась легкой, потому, что я несколько раз почти засыпал за рулем. За десять километров до Безье автомобмль посоветовал мне остановиться и выпить чашечку кофе. Есть компьютерная программа, которая распознает резкие изменения направления, ускорения, не регулярные замедления, и тогда вы видите, как появляется значок в виде чашки кофе.

Когда вошел в дом, у меня было полное ощущение, что ты сейчас, как всегда, выйдешь из душа, улыбнешься и позовешь меня в спальню. Я понял, что не смогу уснуть на нашей кровати. Твой запах, воспоминания и ностальгия не позволят мне этого. Поэтому я уснул прямо в гостиной на диване, выпив рюмочку коньяка.

Я никогда не думал, что когда-нибудь буду так счастлив, и, как я уже сказал тебе, не могу найти слов, чтобы это передать. Я хотел бы быть Толстым, Чеховым, Пастернаком, чтобы иметь их талант и сделать так, чтобы моя любовь чувствовалась. Теперь я жду твоего ответа, чтобы пойти дальше. Я имею в виду организацию совместного проживания. Если я показался тебе достаточно честным, искренним, добрым, я хочу очень серьезно попросить тебя стать женщиной всей моей жизни.

Я строил планы еще до твоего приезда, а теперь понял окончательно, что ты значишь для меня.

Я немного поговорил с твоей дочерью, может быть, она тебе расскажет.

Если ты помнишь слова “Гимна любви” Эдит Пиаф, они такие:

“Я откажусь от своей родины, отрекусь от своих друзей.

Если бы ты меня попросил. Можешь смеяться надо мной.

Я сделаю все, что угодно, если бы ты меня попросил.”

Это про меня. Мой брат с сестрой хотят построить вместе со мной дом для престарелых, организовать хороший бизнес и жить там. Но я принял решение, что хочу жить с тобой. Поэтому я распечатаю это письмо и отправлю его тебе по почте. Слова испаряются, а буквы остаются. Я люблю тебя, Ирина. Твой Мишель.”

X X X

“ Ты ответила мне, и теперь я знаю, что между нами есть связь. Это меня успокаивает.

Сейчас раннее утро. Я только что проснулся, и, ты можешь догадаться, что я думаю о тебе, моя девочка!

Я буду много работать сегодня, но воспоминания о твоих нежных руках, твоем трепетном теле и, прежде всего, о твоей улыбке, будут согревать мою душу.

Я буду ждать нашего воссоединения с еще большим нетерпением, чем нашу встречу, так как теперь я знаю, что нашел ту, которую искал.

Мои самые нежные поцелуи, любимая. Твой Мишель.”

X X X

“Любовь моя! Я посмотрел, где находится дом твоей дочери. Бургундия красивый регион, заповедные места. Там не так тепло, как у меня в Безье, конечно, но у меня зародилась мысль. Пока не могу ничего сказать, но, думаю, это тебя обрадует). Тысяча нежных поцелуев”.

X X X

“Доброе утро, Иринушка!

Когда я думал о выходе на пенсию, каждый раз, посещая пациентов в их собственных домах, задумывался об участке земли. Один мой близкий знакомый осуществил свою мечту и купил собственный дом в деревне. Там он разводит кур и сажает овощи. Также у него есть небольшой садик с фруктовыми деревьями. Участок небольшой, всего четыре тысячи квадратных метров, но и их хватает на все.

Итак, я присмотрел дом недалеко от твоей дочери. Это маленький дом: всего три комнаты, две спальни и гостиная. Мы сможем присматривать за твоими внуками, давая немного отдыха Марии и ее мужу. Немного земли, чтобы выращивать наши овощи и развести такой же прекрасный сад, как ты сделала у меня в Безье. Неплохо бы завести курочек, чтобы они к завтраку приносили нам свежие яйца. Я везде найду работу, так как врачей во Франции, особенно таких опытных как я, не хватает.

Я нашел такой дом. Он находится между Аваллоном и Рувре, и у меня достаточно денег, чтобы купить его без всякого кредита. Наша мечта может запросто стать реальностью."

X X X

" Я не сплю с четырех часов утра.

Я размышляю о своей жизни…

Я покинул Гваделупу, когда мне едва исполнилось семнадцать. Доброта и доверчивость были и остаются моими главными чертами характера. Я был, как молодое деревце, вырванное с корнем и пересаженное в среду, о которой абсолютно ничего не знал. Мне пришлось на собственном горьком опыте понять, что жизнь – не длинная спокойная река.

Учась в лицее Шапталя в Париже, один из моих одноклассников сказал мне: "Ты всегда будешь негром с протянутой рукой". Это было очень тяжело слышать. Я плакал от стыда перед всеми. Но мне удалось получить хорошее образование. Я очень много работал, и 20 лет спустя постороил аналитическую лабораторию. Она была крупнейшей в Бордо. Это был мой старт, позволивший мне освоить и лечебное дело. Мой отец был врачом. Он гордился и очень любил меня.

Именно любовь дает человеку энергию! Любовь к тебе, детка, делает меня сильнее. Теперь я мечтаю свить гнездо с тобой. Что может быть лучше, чем проводить долгие зимние вечера вдвоем, прижавшись друг к другу. А может, сидя за пианино, разучивать в четыре руки какой нибудь вальс… Или отправиться вечером в гости к друзьям, на концерт или в ресторан...."

То, что Мишель начал говорить о себе и своей личной жизни, было хорошим знаком. Ирина начала доверять и ждала ответного доверия. Ведь только на этом можно построить взаимное чувство.

За месяц до ее приезда письма и звонки от Мишеля прекратились.

Ирина позвонила сама, но приятный женский голос автоответчика, по-французски, мягко и спокойно извещал, что телефон находится вне зоны действия сети.

Глава 12

Чтобы сохранить то состояние тихого счастья, в которое ей удалось погруузиться во Франции, Ирина читала письма от Мишеля. Потом начала их переписывать по-французски. Но ее не покидала мысль: "Что же случилось с ним? Почему он пропал? Разве можно вот так, без объяснения причин взять и исчезнуть? Что-то со здоровьем? А может влияние родственников или подруги Жаклин, убежденной в своей эксклюзивности?"

Через неделю Мишель появился!

X X X

" Иринушка, у меня вскрыли машину и украли телефон c банковскими карточками. Я очень растерялся, но мне удалось, пусть не сразу, но довольно оперативно, все восстановить. Я не знал, как предупредить тебя, ведь все твои координаты и номер телефона твоей дочери остались там. Я знал, что ты будешь волноваться, и тоже очень переживал. Сейчас у меня новый аппарат. Но на симке не оказалось номеров, поэтому я догадался и пишу тебе с компьютера. Именно так мы с тобой начинали знакомство. К тому же мне писать на компьютере значительно проще. То ли буквы на клавиатуре крупнее, то ли я вообще не привык к мессенджерам. Я, похоже, марафонец, а не спринтер. Не люблю коротких сообщений, не получаю от них удовольствия.

Я по-прежнему тебя жду в конце августа. Строю планы, переношу дежурства, оповещаю пациентов. Я мечтаю вместе с тобой забрать из роддома твою дочь с новорожденным."

Ирина ответила.

X X X

“Здравствуй, мой дорогой. Я очень рада, что с тобой все хорошо. Потому, что я больше всего беспокоилась о твоем здоровье, хоть ты и доктор. Пусть то, что воры забрали из машины, станет самой большой потерей в твоей жизни, которую еще предстоит прожить.