Тени недоверия. Ты предала меня

Тошнота подкатывает к горлу. Мне так плохо и страшно! А ещё сильнее я боюсь за Влада. Он даже в тюрьме его достаёт. Ну за что? За что он так его ненавидит?

– Собирайся, Ева. Я не шучу.

Телефон летит на кровать и я сижу несколько минут, восстанавливая дыхание, которое то и дело становится прерывистым при мысли о том, что это снова повторится. Он снова будет это делать со мной.

Я должна придумать, как выбраться. И как вытащить Влада. Сбегать я не имею права, иначе Игорь просто уничтожит его. На второй же чаше весов находится моя дочь, что ещё хуже.

Через три дня после родов он дал мне понять, что я безвольная кукла в его руках. Ко мне заявились какие-то люди, представились специалистами по защите детей, что-то вроде того. Они сказали мне, что забирают ребёнка, потому что у меня в крови обнаружили наркотики. Вот тогда я и поняла, что мне не выбраться.

Я самолично влезла в этот капкан и единственный вариант освободиться – отрезать ногу. В данном случае, потерять Влада.

Спасти себя и Лику я обязана. Но если из-за меня постарадает любимый мужчина, я не смогу с этим жить. Пусть мы не будем вместе, но я хочу, чтобы у него всё было хорошо.

У Савицкого старшего деньги, связи и власть. А что у меня? Я – никто и помочь мне некому. Кто выступит против такого врага?

Надеваю чёрное ажурное платье до колен. Мне кажется, я выгляжу в нём как дешевка. Влад всегда восхищался моим вкусом. Я люблю простые и стильные вещи, а это… даже стыдно на себя в зеркало смотреть. Но Игорю нравится. И я снова напоминаю себе, что у меня нет выбора.

Накидываю тренч, чтобы няня не увидела, в каком виде я покидаю квартиру. Мне стыдно.

– Елена Львовна, я к десяти буду дома, как и договаривались.

– Не волнуйтесь, Ева Викторовна. Хорошего вечера. Мы на связи.

Киваю и выхожу в коридор. Слышу, как щёлкает замок Иркиной двери и спешу покинуть площадку, чтобы не пересечься с ней. Мне нечего ей сказать и расстраивать не хочу.

– Проходи, – ступаю в тёмную комнату, по приказу самого демона. Колени будто кто-то подбивает палками, не давая сделать ровный шаг.

Эта комната пропитана дымом сигарет, мольбами и криками. Стонами и всхлипами. Животным ужасом, стыдом. А затем – опустошением. Каждый шаг отдаёт острой болью, ведь я знаю, через что мне придётся пройти снова.

– Мы поговорим для начала. Красавица.

Он подходит и возвышается надо мной. Вдыхает аромат волос и касается руками лица. Он настолько мне противен, что я практически не дышу.

– Ты ещё кормишь? – он сглатывает и смотрит на мою грудь, едва прикрытую кружевом.

– Д-да… – липкое чувство отвращения овладевает сознанием. В ушах закладывает. Не могу думать о том, что он может прикоснуться ко мне. Но он может. Может всё.

– На колени. Мордой в пол.

6 глава

Влад

– Пляши, маньяк.

– Чего тебе, Карим?

Ещё неделя прошла. День сурка, блять. Как же достало!

– О свободе мечтать осталось недолго. Но, ты помни, что должен будешь. Дело есть.

– Подробнее, – я сажусь за стол, закуривая сигарету.

– Отпустят тебя скоро. Покрутили, где надо и несостыковок нашли море. Начальник уж сильно спешил дело закрыть, вот ему хорошие люди и напомнили, что по понятиям жить надо.

– Правду говоришь?

– Ох, как взбодрился, медведь! – Они начинают смеяться, я и сам впервые за столько времени, чувствую себя живым.

– Какое дело у вас ко мне?

Ворон вклинивается в разговор.

– Одна из девчонок убитых, сестра одного из наших. То, что ты с ней тёрся, твоё дело. По согласию ведь? – я киваю. – Руки у нас тут частично связаны, но маньяка поймать – дело чести. И ты сыграешь главную роль в этом представлении.

– Как девчонку звали?

– Калинчук Анна. Помнишь такую?

– Помню, – я же перелопатил это дело от и до. – И как мы поймаем его? – честно говоря, я настроен скептически. Но если шанс выйти на свободу есть, я хочу восстановить справедливость.

– Придётся тебе повстречаться с блондиночками снова. Авось клюнет наш Чикатило.

– Только с нашими подставными погуляешь. Девок отберем подготовленных, – Карим удивляет.

– Признаю, идея неплохая, но у меня девушка есть. Ей бы объяснить нужно.

– Никому, кроме нас. Ты не знаешь, кто виновен и на что он способен. А одно неосторожное слово может разрушить план. Да и лучше, если твоя в сторонке постоит. Целее будет.

Понимаю, что они правы. Меньше всего я хочу подставлять Еву. Да и, возможно, не придётся притворяться, если она меня не ждёт. Из головы не выходит вопрос, почему она жила у отца. Надеюсь, что друг прольет свет на эту тёмную историю.

– И, да, медведем будешь. А то мы с маньяком поспешили. Не серчай.

– Я готов быть кем угодно, лишь бы выйти отсюда, – смеюсь.

– Ещё интересные нюансы для тебя есть, – Ворон продолжает. Я внимательно слушаю. – Папаша твой странный тип. Что вы не поделили?

– Откуда знаешь? – я действительно удивлён.

– Он через Калинчука действовал, просил тебя немного взбодрить, – кивает на мои раны.

– Не знаю, что сказать. Но, в принципе, я не удивлён.

– Ты если нет, то мы очень. Не родной ему, что ли?

– К сожалению, родной.

И я действительно так считаю. Нехрен таким ублюдкам детей рожать.

– Сильно громко он пел, что ты виновен, вот мы и заподозрили, что у старика рыльце в пушку. Не он ли, случайно, на баб твоих позарился?

– Раньше я думал, что до такого этот псих не опустился, но сейчас ему веры нет. Он меня отмазать обещал, если вернусь в семью и бизнес на себя возьму. Если он не убивал, то может знать, кто.

– Верно мыслишь. Разберемся.

– Савицкий, к тебе посетитель. Встать. Лицом к стене.

Я уже по привычке завожу руки за спину и после щелчка наручников, поворачиваюсь к двери.

– Привет, дружище. Ты, вроде как, посвежел, не? – Серый, как обычно.

– Новости хорошие. Надеюсь, я скоро выйду, Серёг.

– Так и я с новостями к тебе! Следака нашего восстановили на это дело. Надавили сверху. Нашли много пробелов и возобновляют следствие. Но это не информация для посторонних ушей.

– Меня когда выпустят, каждая собака будет знать, что его ищут. Так что не особо такая и тайна, – хмыкаю я.

– Я с Евой виделся. Она Катю заходила проведать. Каждый день почти приходит. Вернулась в город. До этого жила в своём посёлке.

– Как она? Ты говорил с ней?

– Подавленная какая-то. Расстроена из-за того, что ты не позволил папаше тебя вытащить. А когда я спросил, что будет делать, если тебя отпустят, она почти разревелась и сказала, что ты, возможно, сам не захочешь с ней быть.

Сжимаю кулаки. Пусть это будет не то, о чём я думаю. Она не могла…

– И всё?

– Формы у неё округлились. Прям женственная стала, только истощена очень. Взгляд такой… не знаю, как описать. Будто не живая она.

– Формы, говоришь…

– Я спрашивал, есть ли кто-то у неё и не беременна ли она. Её в палате от запахов мутило, – уточняет, – На оба вопроса отрицательный ответ.

– На счёт отца узнал? Почему она у него жила?

Но я проследил немного за его домом. Вчера она приезжала к нему. Ты прости, но я скажу. Одета слишком откровенно. К девяти вечера её отвезли обратно. Она выглядела странно. Но это насколько я мог судить с расстояния пятисот метров.– Об этот она ничего не сказала. Покраснела, прятала глаза, но не сказала.

Руки сжимаются в кулаки. Кажется, вот-вот, и начнут трещать кости. Ева… почему? Зачем ты связалась с ним?

– Влад, нужно разобраться. Не наломай дров, ты слышишь, друг?

– Слышу. Когда выйду, я сам во всём разберусь.

7 глава

Ева

– Ева Викторовна, с вами всё в порядке? Может, скорую? – няня осталась с ночёвкой, видя моё состояние.

– Не надо скорую, – еле выговариваю слова и снова складываюсь пополам.

Слёзы ручьём стекают по лицу, спазмы в горле мешают сделать вдох и я, в прямом смысле, задыхаюсь. Будто кто-то перекрывает клапан.

Елена Львовна прорывается в уборную. И я хочу прогнать её, но не могу вымолвить ни слова.

– Ева, девочка, что же это… – она замолкает и я слышу всхлипы.

– Всё хорошо, – я стараюсь привести дыхание в норму.

– Как же так… в милицию надо!

– Нет, нельзя.

Я сажусь, прижимаясь к холодной тумбе, закрываю лицо руками и даю волю слезам. Готова выть, но через две стены спит моя дочь и я не имею права показаться ей такой.

Елена падает на колени рядом со мной и обнимает. Я цепляюсь за её руки и уже не могу остановить свою тихую истерику.

– Поплачь. Поплачь, девочка.

Она гладит меня по плечам осторожно, пытаясь не сделать больно. Но, кажется, это уже невозможно.

Я – сплошная рана. Снаружи и внутри.

– Евочка, милая, давай поднимемся, пол прохладный. Она уговаривает меня, как ребёнка. Но я и есть ребёнок. Слабый и беззащитный.

Вытираю ладонями слёзы, чувствуя, что делаю ещё хуже.

– Мне нужно помыться, – слышу свой голос будто со стороны. Он пресный. Безжизненный.

– Конечно, – она учтиво кивает, вытирая уже свои слёзы.

Тёплая вода не приносит спасительного облегчения. Лишь заставляет шипеть от каждой своей капли. Кое-как намыливаю тело, стараясь отключить чувства.

Думай о хорошем. О дочери. О мужчине любимом.

Влад… Как же тебя не хватает. Ты не позволил бы этому случиться. Ты защитил бы меня и дочь. Если бы только простил.

Я грязная. Мерзкая. Недостойная. Шлюха.

– Садись, деточка, я всё сделаю, – женщина сочувственно кивает.

Я присаживаюсь на кровать и молча снимаю халат. Абсолютно голая и беззащитная. Но она уже всё видела, нет смысла прятаться.

– Я обработаю хорошей мазью, – она осторожно касается меня.

Кожу приятно холодит крем и я облегченно выдыхаю. На этот короткий миг я не чувствую боли.

Она заканчивает процедуру и подаёт мне мягкий комплект для сна. Я одеваюсь и слышу, как хныкает в соседней комнате дочь.

– Я принесу, Евочка, сиди, – Елена Львовна спешит к Лике.

– Привет, моя птичка, ты проснулась покушать? – я воркую к дочери, прижимая любимое тельце к себе.

– Мама, – она касается руками моих волос и, словно чувствуя мою боль, проводит пальчиками под глазами, вытирая воображаемые слёзы.

– Да, моя хорошая, я соскучилась по тебе. Будешь кушать? – она радостно взвизгивает и хватается ручками за мою майку, пытаясь освободить грудь.

Как при такой жизни у меня прибывает молоко, я не знаю. Но этот процесс успокаивает нас обеих. Лика жадно сминает грудь, причмокивая и я расслабляюсь впервые за целый день. Глажу и чешу спинку, Лика ерзает, принимая удобное положение.

Киваю няне, чтобы шла отдыхать.

Сегодня я не смогу заснуть.

– Доброе утро, Елена Львовна. Кофе? Чай?

– Доброе утро, Ева Викторовна. Я приготовлю, сидите.

– Можно просто Ева. Вы няня, а не домработница. Присаживайтесь.

Неловкость зашкаливает. За ночь я немного пришла в себя и даже несколько часов вздремнула.

Благо, Лику я кормлю грудью только ночью. Поэтому с утра решаю позволить себе чашечку кофе.

Малышка у меня Соня ещё та, поэтому в семь утра мы можем спокойно обсудить вчерашнюю ситуацию. Елена женщина тактичная, первой разговор не заводит. Но я вижу, с какой тревогой она смотрит на меня.

Подаю ароматный напиток и молочный шоколад. Устраиваюсь на удобном диване, вдыхая такой любимый аромат. Делаю глоток и прикрываю глаза от удовольствия. Можно представить, что вчера ничего не случилось. Если не учитывать боль по всему телу, то, пожалуй, я так бы и подумала. Такой себе контраст ночи и утра.

– Елена Львовна, я хочу обсудить вчерашнее. – она кивает, отпивая кофе, – Я благодарна вам за поддержку, за то, что остались на ночь. Спасибо огромное, правда. Но я хочу попросить вас никому не рассказывать о том, что случилось.

– Евочка, я никому не имею права говорить, без твоего согласия. Но это ведь ужасно! Что происходит?

– Я не могу это остановить. Пока не могу. Иначе пострадает моя дочь и любимый мужчина. Это всё, что я могу рассказать вам, простите.

– Это случилось не впервые? – она с тревогой ждёт ответа.

– К сожалению.

– Неужели ничего нельзя сделать, Ева? Как же так? Что за зверь тебя изводит?

Я смотрю на неё и не знаю, что говорить. Мне жаль, что она стала свидетелем того, какая я слабачка, но я не могу это изменить и благодарна, что она проявила сочувствие.

– Уверена, скоро всё изменится. Я выиграю немного времени.

– Евочка, я съезжу за вещами и вернусь. Как планы на сегодня? – она меняет тему, за что я ей благодарна.

– Я погуляю с малышкой, поработаю. А к часу заеду в больницу. Вы мне сегодня нужны с 12:30 до 16:00.

– Договорились. Тогда я поеду. Спасибо за кофе, очень вкусный.

Провожаю няню, переодеваюсь и кормлю Лику. После завтрака нам бы неплохо пройтись. Погода в конце марта радует солнышком, хочется побольше гулять.

– Ир, как на счёт прогулки? – звоню подруге.

– Я только за. Дай мне десять минут.

Завершаю вызов и одеваю дочку. Как быстро она растёт! Этот комбинезон мы покупали с Ирой в начале марта и он был на вырост, а сейчас – в самый раз.

– Пойдём гулять, зайка?

– Дя. Ия! – Лика возится с молнией, пытаясь застегнуть самостоятельно. Эта задача нам пока неподвластна, но я терпеливо жду, пока она позволит ей помочь.

– Ира тоже одевается. Куда пойдём? – стараюсь говорить с дочерью, как с взрослой. Интересуюсь её мнением. На удивление, мне с ней очень легко.

Она смешно пожимает плечами.

– Ладно, решим по дороге. Да? – выкатываем коляску, закрываю дверь. Как раз выходит Ира.

– Ия! – Лика вырывается из моих рук и тянется к подруге.

Та похожа на милого колобка, такая кругленькая и милая.

– Привет, моя булочка! Ты скучала по мне?

– Дя. Идём, Ия, – она тянет её к лифту.

– И я скучала. Ты такая красивая! Какое модное пальто! Какая шапочка! А ботинки! – хвалит малышку и та кружится на месте, едва не падает, показывая свой наряд. Смеюсь. Женщина она и в полтора года женщина.

– Как с работой, справляешься?

Мы с подругой идём по парку, Лика набегалась, устала и засыпает в коляске.

– Мне нравится очень. Сначала думала, будет сложно, но за эти пару месяцев я так втянулась! Ещё и времени хватает на всё! Пару раз ходила в зал. Тяжело с непривычки, но не сложнее чем Лику на руках носить.

– Ох, Евка, это меня только ждёт. Страшно, капец.

– Не накручивай себя, хорошо всё будет. Вот что я поняла: на родах главное слушать акушера и правильно дышать.

– Очень больно было?

Воспоминания накрывают и я погружаюсь в те прекрасные дни, когда меня положили на сохранение. Я два месяца пролежала в больнице и рожала бы каждый год, лишь бы этот ублюдок не имел возможности прикоснуться ко мне. Роды по сравнению с его методами определения моего болевого порога, это довольно приятный процесс.

– Больно, но терпимо. Если правильно настроиться, то после будет приятный бонус.

– Это какой? – не скрывай интереса, уточняет.

– Я не знаю, как описать. Облегчение на грани удовольствия. Я радовалась, что это закончилось и было очень хорошо.

– Ты меня обнадежила, спасибо.

– Скоро и у тебя такое чудо будет, – я смотрю на дочь, спящую в коляске и не могу перестать умиляться. Как же она похожа на своего отца.

8 глава

– Мама, ам!

– Не успела глаза открыть, а уже кушать требует. Золотой ребёнок! – подруга смеётся.

– Этим она в папу, – говорю и только потом понимаю, какую неловкую ситуацию создала. Я не хочу о нём вспоминать, но не получается.

– Не грузись, Евка. Хорошо всё будет.

– Постоянно думаю, как он там.

– Понимаю. Если бы я могла тебе помочь…

– Всё хорошо, Ир. Ты и так сделала для меня больше чем я могла мечтать. Пошли домой, у нас есть тортик. Хочешь?

– Спрашиваешь! Хочу, конечно! Твоя выпечка – моя слабость.

Девчонки уплетают за обе щёки каждая свою еду. Ира нахваливает десерт. А я ковыряю вилкой. Кусок в горло не лезет, но я стараюсь хотя бы минимально пообедать, чтобы не свалиться с ног.

Когда приходит Елена Львовна, выдвигаюсь по делам. Ира осталась поиграть с малышкой, так что я за неё спокойна.

– Добрый день. Вы к Фединой? – уже знакомая мне женщина встречает за стойкой.

– Добрый день. Да, но сначала мне нужно самой попасть к доктору. Рана беспокоит. Реально без записи?

У меня действительно дико болит порез в районе лопатки. Чувствую, что с вечера не спадает температура.

Нет времени болеть, нужно хотя бы минимально обработать раны.

– Можно. Сейчас я вас провожу.

– Спасибо большое. Вот карточка.

– Отлично. Берите с собой.

Меня проводят в небольшой кабинет. Приятной наружности мужчина приглашает присесть.

– На что жалуетесь, – он смотрит мою карточку, – Ева Викторовна?

– Мне кажется, что с раной что-то не так. Температура и слабость, так же пульсация вот здесь, – я пытаюсь рукой показать на эпицентр боли. Хотя, признаться, болит у меня всё тело.

Стыдно до ужаса, но не хватало ещё дочь сиротой оставить.

– Снимайте одежду.

Я послушно выполняю требование доктора и снимаю рубашку. Руки больно поднимать, поэтому выбрала максимально удобную одежду для такого случая.

– Господи! – я слышу его голос, когда остаюсь в одном топе, – Вам нужна помощь?

– Да. Обработайте, пожалуйста или что там ещё нужно.

– Я имел ввиду другое. Кто это с вами сделал?

– Это неважно. Простите. Просто помогите мне не умереть, – я пытаюсь улыбнуться.

Он качает головой, осматривая меня. Вижу своё отражение в зеркале напротив и ужасаюсь. Синяки стали тёмными, на шее борозды от верёвки и жуткий отёк. Теперь понятно, почему он так удивился.

– Некоторые порезы нужно зачистить. Я всё сделаю. Затем каждый день вам нужно будет обрабатывать мазью и каждые два дня появляться на осмотр. Это очень серьезно. Вы понимаете?

– Да, доктор. Я понимаю и буду выполнять ваши рекомендации.

– Подумайте, Ева Викторовна. Я могу вам помочь. Это действительно так.

– Боюсь, нет, – я практически шепчу, опустив голову.

– Я не был бы так уверен. Скорее всего, вам нужна серьёзная защита. Только скажите.

– Зачем вам это? – становится интересно, почему он так уверен, что может помочь. Он ведь не знает, с кем имеет дело.

– Знаете, мою дочь когда-то избивал муж. Известный на то время бизнесмен. Никто и подумать не мог, что он обижает её. До момента, пока она не приползла к порогу больницы со сломанными рёбрами. Только этот подонок не знал, что я не просто врач.

– И где он сейчас? – не выдерживаю я, стараясь отвлечься от болезненных манипуляций за моей спиной.

– Где-то далеко. Точнее, глубоко, – он хмыкает и я замираю. – Да, дочка, никто не волен обижать слабого, измываться над ним. Поэтому я показал ему, что такое достойный противник. И он проиграл. Так что подумай. У меня личный мотив. Ненавижу всякий мусор, мнивший себя богом. Ну, всё, закончили. Одевайтесь.

– Спасибо вам.

– Вы ведь девушка Влада Савицкого?

Мне становится неловко, что он меня узнал.

– Да, наверное, – я действительно не знаю. Можно ли оставаться парой, если я бросила его, а он оборвал со мной все связи? Вряд ли.

– Он хороший парень. Мы пересекались по работе. И я не верю, что он виновен.

– Спасибо за это. Я тоже.

9 глава

Влад

– Давай, медведь, не подкачай. Будем на связи.

– Спасибо. Надеюсь, всё получится.

Жму руки каждому из мужчин.

Не верю, что меня оправдали. Сделали это по-тихому, лишняя шумиха никому не нужна. Понятное дело, что кто-то может узнать, да и журналисты не дремлют, но это уже мелочи.

Первым делом хочу увидеть Еву, но есть моменты, которые я должен знать перед тем, как поеду к ней.

– Влаааад! Дружище! Поздравляю! Как же я рад! – Серый обнимает меня, хлопая по плечам.

– Я сам пока в шоке. Наконец-то свежий воздух, – я вдыхаю на полную грудь.

– Поехали, поедим да обсудим.

– Давай к тебе. Не хочу пока нигде светиться.

– Не вопрос.

Прохожу в знакомую квартиру и не могу до конца осознать, что я на свободе.

– Разговор предстоит нелёгкий, Влад.

– Начинай.

Он расставляет лотки с едой и разливает по стаканам виски.

Делаю несколько глотков. Мне действительно не мешало бы расслабиться.

– На счёт Евы. О бизнесе – потом.

– Ева жила у твоего папаши около полугода, но это примерно. Точно никто не знает. И почему она согласилась, я тоже не в курсе.

– Он подсылал ко мне людей. Несколько покушений было по его приказу. Но теперь эти ребята на моей стороне.

– Тогда, может, он угрожал ей? – предполагает.

– Я поеду к нему.

– Уверен?

– Да. Разберусь с ним и займусь делом.

– Бля, мы пили, – бьёт себя по лбу друг.

– Сотка виски для меня как глоток воды. Я возьму твою тачку.

– Это твоя тачка, если ты не забыл. Как разгребёшь свои дела, бизнес свой забирай. У меня жопа в мыле.

– Решим. Спасибо что помог. Я поеду.

Вечерний город освещают первые огни. Нехорошее предчувствие сдавливает лёгкие.

Что-то случилось, пока я был в неведении и, кажется, это нельзя исправить. Почему она жила у отца? Что заставило пойти на такой шаг?

Ступаю по знакомой дорожке и с каждым шагом воспоминания вспыхивают, будто спички. Я мотаю головой, сбрасывая мрачные картинки. Каждый раз, когда я ступаю на территорию этого дома, я чувствую одно и то же. Злость и боль.

– Здравствуй, сын. С возвращением! – этот ублюдок никогда не запирает двери. Настоящий псих. С таким послужным списком обиженных им людей, я бы не то что запирался, я бы валил из страны.

– Не уверен, что ты рад. Можешь снимать маску доброго папаши, – я сажусь на диван, по привычке, закуривая сигарету.

– От чего же! Я безмерно счастлив, что мой дорогой сын переступил порог этого дома.

Как же он мне противен! Мерзкий старик пытается косить под крутого мужика. Это выглядит жалко. В 74 в молодого можно только неудачно поиграть.

Сначала молодился за счет матери, которая младше на двадцать лет, затем таскал в дом малолеток… Удивляюсь, почему его ещё не грохнули.

– Я на счёт Евы.

– О, Евочка. Должен признать, сначала я не понимал, почему ты выбрал эту скромницу. Но когда обкатал эту кобылку… горячая и громкая. Дырки тугие, как перчатки охватывают! Отменная шлюшка.

Его мерзкий смех, кажется, сотрясает стены. И моё сердце грохочет как бешенное. Он выводит меня из себя. Но я не поведусь. Ева не могла быть с этим уродом. Ни за что не поверю!

– Поэтому она жила у тебя? – я привычным движением тушу окурок о его стол и достаю новую сигарету. Держись, Влад.

– Она отличная нижняя. Знаешь, я увлёкся этим направлением. Поэтому мы решили жить вместе, чтобы не терять времени и насладиться друг другом. Конечно, я думал, она будет скучать по тебе, но ошибся. Мы нашли общий член. Ой, язык! – ржёт, как умалишенный. – Так вот, Ева теперь моя и ты мне не нужен. Думаю, я неплохо дотяну до совершеннолетия моей наследницы.

О чём он говорит?

– Бывай, сын. У меня дела.

Понимаю, что больше ничего из него не вытащу. Бросаю дымящийся окурок на землю и ухожу. Сажусь в машину и хочу биться головой о панель. Она спала с ним? Сука! Я не верю! Он запугал её! Шантажировал! Всё, что угодно! Но по своей воле она не пришла бы к нему! Красивая молодая девушка и старый сморщенный хрен – это бред!

На всех парах мчусь по ночному городу, звоню другу.

– Как прошло? – он сразу спрашивает.

– Я сам не понял. Ничего толком не узнал. Только разозлился.

– К ней поедешь? – он сразу понимает.

– Да. Кинь адрес.

– Не наломай дров, слышишь?

– Нормально всё будет.

Останавливаюсь у нужного подъезда. Дома ли она? Около получаса сижу в машине и продумываю, что скажу ей. Спрошу ли, почему не приходила? Хер знает.

Замечаю знакомый силуэт и выхожу из машины.

– Привет, Стас! – окрикиваю высокого мужчину. Он разворачивается и хватается за голову.

– Влад! Охренеть! Поздравляю! – быстрым шагом подходит. Мы здороваемся и даже обнимается. – Как я рад, что ты на свободе! Как ты? К Еве?

– Порядок. Оправдали. К Еве, но не знаю, хочет ли она.

– Я верил, что ты невиновен, друг.

– Я так и понял, когда Серый сказал, что ты не разорвал контракт.

– Пошли, сам у своей девочки спросишь, хочет или нет. Чего тут стоять.

По дороге к нужной квартире Стас рассказывает, что его жена беременна и как-то выжидающе смотрит на меня, будто хочет что-то сказать, но в последний момент решает замолчать.

Странно, но я не придаю этому особого значения.

– Ну, пробивай стену. Если что, заходи к нам. Я тут, – открывает дверь соседней квартиры.