В вечных сумерках после заката без нас

Пишу билеты, пишу билеты… Не 2001-й ли это год? Впихнуть три года в одну тетрадь, это, конечно, сильно. Из соображения – зачем на этот бесконечный день сурка тратить три тетради? Да с таким же успехом можно было все эти 24 года нашей действительности уподобить дню сурка. В учебниках истории целую эпоху можно описать одной лишь фразой. Как известно, всего лишь семь периодов истории России. Последние 24 года лишь часть новейшей истории. Даже фразы не удостоятся прожитые годы. Я – не историк, могу только фразы рожать до бесконечности. История – не мой конёк, самый нелюбимый предмет. И, как уже говорила, именно из-за неё я побоялась подавать документы в три разных вуза. Это же нереально – держать в голове столько дат! С запоминанием дат, также и имен, у меня большие проблемы. Потому и начала, наверное, с поэзии, где важен образ, слегка угадываемая суть, где допускается размывчатые фразы. Напустить туману – это наше всё. Вдохновение ли шепнуло, словарный запас ли иссяк – затуманить публику до такой степени, что никто и не будет разбираться, гений ты или просто безумен. В тему будут слова, которые Пикассо произнёс во время празднования своего юбилея (90 лет) в 1971 году: «… Многие становятся художниками по причинам, имеющим мало общего с искусством. Богачи требуют нового, оригинального, скандального. И я, начиная от кубизма, развлекал этих господ несуразностями, и чем меньше их понимали, тем больше было у меня славы и денег. Сейчас я известен и очень богат, но, когда остаюсь наедине с собой, у меня не хватает смелости увидеть в себе художника в великом значении слова; я всего лишь развлекатель публики, понявший время. Это горько и больно, но это истина…».

Развлекатель публики, понявший время… Гениально сказано. Потому из кожи вон лезем, если не ради славы и денег, то ради лайков точно. Важно то, что здесь и сейчас, ибо не впишут наши имена ни в полотно истории, ни на обломках самовластия или народовластия. Но есть индивидуумы, старающиеся изо всех сил прыгнуть выше себя, переплюнуть всех, делать всё возможное и невозможное, чтобы только остаться в истории, превратившись в прах и тлен. И неважно, кем остаться, диктатором всех времён или благодетелем человечества. Будут проклинать тебя или слагать оды, главное, не забудут. На это есть отрезвляющие слова великого Стивена Хокинга, который, несомненно, вписал своё имя в нетленное информационное поле Земли. Уж его-то имя будет со знаком +. Для этого он ничего такого не делал, просто использовал на все сто возможности своего мозга, вопреки всему, сделал почти невозможное. «Человеческая раса – это всего лишь химический мусор на планете средних размеров, которая вращается по орбите вокруг весьма средней звезды, в её внешнем пространстве среди сотен миллиардов галактик. Мы настолько ничтожны, что я не могу поверить, что вся Вселенная существует для нашего блага. Это всё равно что сказать, что ты исчезнешь, если я закрою глаза». «Мы всего лишь развитые потомки обезьян на маленькой планете с ничем не примечательной звездой. Но у нас есть шансы постичь Вселенную. Это и делает нас особенными». Увы, нам не до Вселенной, у большинства более важные дела.

Тот, кто так старается увековечить себя при жизни, не верует в Бога. Но Хокинг тоже не верил в сказки: «Я считаю, что самое простое объяснение заключается в том, что Бога нет. Никто не создал Вселенную, и никто не руководит нашей судьбой. Это приводит меня к глубокому осознанию того, что, вероятно, нет ни рая, ни загробной жизни. У нас есть эта одна жизнь, чтобы оценить великий замысел Вселенной, и за это я чрезвычайно благодарен». И он заценил этот великий замысел, чуть приоткрыл завесу. Но, к сожалению, не вдохновил своим примером остальных, вполне здоровых и физически, и ментально.

«Мне кажется, компьютерные вирусы стоит рассматривать, как форму жизни. Это многое говорит о природе человека: единственная форма жизни, которую мы создали к настоящему моменту, несёт только разрушения. Мы создаём жизнь по образу и подобию своему». И где он не прав? Книга величайшего учёного Стивена Хокинга «Краткая история времени. От Большого взрыва до чёрных дыр» – бестселлер на все времена.

Вот у кого мог бы быть бесконечный день сурка из-за его недуга, а он сумел сделать прорыв, взрыв мозга. Только в созидании – высший смысл нашего бытия, но мы выбрали другой путь. Уничтожение, а не созидание. И не только всего вокруг, а себя самого. Если допустить, вопреки мнению великого учёного, что Бог есть, он на задворках одной из вселенных нервно курит: «Боже, что я наделал… Куда теперь деть этот мусор, как разрулить так, чтоб всё было тик-ток?». Переработка мусора – дорогостоящий процесс. Легче и проще просто сжечь…

Столько слов вокруг да около. Устами дурака глаголет кто-то иной? По мне, лучше матом, в чём я сильна, но внутренний цензор пока сдерживает. Глагол приличен только в письме, а в реале только матом, матом, ибо вокруг творится такое, что ни пером описать, ни в сказке сказать…

«На смерть вождя»

«7 января 2000 года. Занималась исключительно собой. Но одна моя сторона упорно сопротивляется. Пишу и пишу билеты. А передачу мою отменили. Ельцина молодого показали. Конечно же, куда мне до него. Занимаюсь гимнастикой Стрельниковой, хочу заняться ещё по Фролову. Одно другому не противоречит? Готовимся ко дню рождения дочери Марины. Сделали пригласительные. Надо только съездить за зарплатой. Опять кланяться, да ещё такому. О таком не стоит бумагу марать».

Это пишется в Рождество, между прочим. Суровая северная реальность не предполагает ничего иного, чем заняться исключительно собой в этот светлый праздник. Дыхательная гимнастика, кажется, в период очередного бросания курить.

Много лет прошло с тех пор, как с одним мальчиком, дальним родственником, попробовала искурить папиросу «Беломорканал» в заброшенном свинарнике возле дома. Помнится, было мучительно больно за эту искуренную папиросу, ибо по утверждению Минздрава СССР она украла у меня 15 минут жизни. Пытающимся начать курить советую начать исключительно с «Беломорканала». Если его уже нет, то будет, будет, ибо всё повторяется. Будет и «Прима» без фильтра, самокрутки. Кое-кому, может, и каналы рыть придётся. На всякий случай тренируюсь, раскидывая по два прицепа песка за полдня.

Минус 15 минут жизни – это так, мелочь, ведь россияне могут прожить до 120 лет, это заложено генетически. Ну, так говорит глава Минздрава Михаил Мурашко. По его словам, 60% факторов развития различных заболеваний можно предотвратить, если следовать принципам ЗОЖ. Потому и Россия приняла решение о сокращении финансирования ключевых проектов здравоохранения. На ремонт больниц денег не выделят. А зачем? Пора больницы закрывать, объявить тотальный ЗОЖ. Кто болеет – сам виноват. Не вёл в своё время здоровый образ жизни.

Нужно не только тренироваться с тачками, ещё заблаговременно сделать соответствующие справки о том, что у тебя есть дети. Налог за бездетность не за горами. Хотя тех, кому за 50, это не коснётся. Если ты не в состоянии родить или делать детей, то увильнуть по этой причине не получится. Не здоров – сам виноват. Игнорировал ЗОЖ. Скоро поневоле такой образ жизни придётся вести. Не по карману курить, пить, да и лечиться потом. За кордоном шокировали цены на сигареты. Приходилось курить своё, привезённое блоками, отпугивая местную публику запахом дешёвого табака. Тем, кто хочет бросить курить, надо перейти на дорогие, настоящие, заморские. После них своё курить будет настолько стрёмно, что поневоле избавишься от этой пагубной привычки. С таким же успехом можно распрощаться и с другими вредными привычками, как кушать, например.

О какой передаче идёт речь в дневнике-солянке, и причём тут молодой Ельцин? Где я работала, что западло было ехать за зарплатой, история умалчивает. О ком это я, что бумагу на него жалко было, тоже не помню. Зато помню и Ельцина сравнительно молодого, и Путина почти юного. А вот Брежнев при мне был уже старым, но вечным, ибо в детстве время, особенно в деревне при совке, текло, а не мчалось, как сейчас. Хотя в моменте всё кажется вечным, когда это тебе не по душе. Казалось, Брежнев будет править вечно, но потом вдруг его не стало. Никто не плакал, ибо знали, что партия-монолит всё сделает, как надо. Почему-то меня сделали крайней в смерти вождя, мол, во время траурной линейки в длинном коридоре новой школы я смеялась. Да не смеялась я, мне было всё равно. Хотя, может, в тот момент по моему внутреннему телевизору крутили «Вокруг смеха». Но это вряд ли, не смешно, когда всем смешно. Получается, всё же это возможно – когда всем не смешно, мне было смешно. Это сейчас можно угорать по поводу чьей-то смерти, а тогда это было немыслимо. Но и тогда, и сейчас покойнику всё равно – будут ли над ним смеяться или плакать. Земля ему не будет ни пухом, ни стекловатой. Если даже писать потом будут на могилу, он и не шелохнётся.

Ладно, что это я с утра о покойниках. Боже, какая я всё-таки старая, что помню даже вечного Брежнева. Глубокая старуха на фоне тех, кто кроме Путина никого не знает и не будет знать. А я вот молодого Ельцина помню. Прикольный был мужик. Отец, правда, его терпеть не мог. Вот он точно считал его «предателем». И искренне, в отличие от тех, кто в то время под столом бегал.

Помню его новогоднюю речь 31 декабря 1999 года: «Осталось совсем немного времени до магической даты в нашей истории: наступает 2000 год, новый век, новое тысячелетие. Мы все примеряли эту дату на себя, прикидывали – сначала в детстве, потом повзрослев – сколько нам будет в 2000 году, а сколько нашей маме, а сколько нашим детям. Казалось, когда‑то: так далеко этот необыкновенный Новый год. Вот этот день и настал». Очень хорошее начало, в унисон со всеобщим настроением. Спичрайтеры постарались или он сам отличился, неважно. «Дорогие друзья, дорогие мои! Сегодня я в последний раз обращаюсь к вам с новогодним приветствием. Но это не всё: сегодня я последний раз обращаюсь к вам как Президент России». Никто не успел напрячься. Все уже поддали, ведь ЗОЖ у нас только на бумаге. «Я принял решение. Долго и мучительно над ним размышлял. Сегодня, в последний день уходящего века, я ухожу в отставку. Я много раз слышал: Ельцин любыми путями будет держаться за власть, он никому её не отдаст. Это – вранье. Мы создаем важнейший прецедент цивилизованной добровольной передачи власти – власти от одного Президента России другому, вновь избранному. И всё же я принял другое решение: я ухожу, ухожу раньше положенного срока. Я понял, что мне необходимо это сделать. Россия должна войти в новое тысячелетие с новыми политиками, с новыми лицами, с новыми умными, сильными, энергичными людьми. А мы – те, кто стоит у власти уже многие годы, – мы должны уйти. Посмотрев, с какой надеждой и верой люди проголосовали на выборах в Думу за новое поколение политиков, я понял: главное дело своей жизни я сделал. Россия уже никогда не вернётся в прошлое – Россия всегда теперь будет двигаться только вперёд. И я не должен мешать этому естественному ходу истории. Я хочу попросить у вас прощения. За то, что многие наши с вами мечты не сбылись. И то, что нам казалось просто, – оказалось мучительно тяжело. Я прошу прощения за то, что не оправдал некоторых надежд тех людей, которые верили, что мы одним рывком, одним махом сможем перепрыгнуть из серого, застойного тоталитарного прошлого в светлое, богатое, цивилизованное будущее. Я сам в это верил: казалось, одним рывком – и всё одолеем. Одним рывком не получилось. В чем‑то я оказался слишком наивным. Я ухожу, я сделал всё, что мог. И не по здоровью, а по совокупности всех проблем. Мне на смену приходит новое поколение – поколение тех, кто может сделать больше и лучше. В соответствии с Конституцией, уходя в отставку, я подписал Указ о возложении обязанностей Президента России на Председателя Правительства Владимира Владимировича Путина. В течение трёх месяцев в соответствии с Конституцией он будет главой государства. А через три месяца, также в соответствии с Конституцией России, состоятся выборы Президента. Прощаясь, я хочу сказать каждому из вас: будьте счастливы. Вы заслужили счастье, вы заслужили счастье и спокойствие».

В моменте эти слова пропустила мимо ушей. Повтор через 23 года и совсем по-иному воспринимаешь сказанное. Но тут уже немолодой Ельцин. В рождественский вечер по ящику показывали, наверное, другого Бориса Николаевича, как человека-глыбу, исполина, борца. Чтоб таким его и запомнили.

Ему было отведено ещё семь лет. Семь лет покоя. 25 апреля 2007 года В.В. Путин объявил днём траура. Он выступил со специальным телеобращением к народу: «Умер Борис Николаевич Ельцин – первый Президент России. С этим званием он навсегда вошёл и в историю страны, и всего мира. Ушёл из жизни человек, благодаря которому началась целая эпоха. Родилась новая, демократическая Россия – свободное, открытое миру государство. Государство, в котором власть действительно принадлежит народу. Мы знали Бориса Николаевича, как мужественного и при этом – сердечного, душевного человека. Это был прямой и смелый национальный лидер. И при отстаивании своих позиций – всегда был предельно откровенен и честен. Борис Ельцин брал на себя полную ответственность за все, к чему призывал, к чему стремился. За то, что пытался сделать и делал – ради страны, ради миллионов россиян. А все беды и невзгоды России, трудности и проблемы людей – он неизменно пропускал через себя».

Занавес. Не родился ещё к тому времени второй Валерий Брюсов.

«Пред гробом Вождя преклоняя колени,

Мы славим, мы славим того, кто был Ельцин!».

«На смерть вождя»-2 так никто не написал. А Брежнев умер 10 ноября 1982 года. Ему было 75 лет. По нынешним меркам ему бы ещё жить и править. В детстве те, кому за 40 все кажутся стариками. Да и мне было не семь лет, а целых 14. И училась я в седьмом классе, а я всегда думала, что это было раньше. Через год я уже не думала об учебниках и вела уже почти взрослую жизнь. Мне казалось, что траурная линейка на смерть вождя состоялась, когда я была в классе пятом. Да в седьмом классе того, кто сказал, что я смеялась во время траура, могла бы и послать, куда подальше. Не виноватая я, он сам умер!

Негатив судьбы

«8 января 2000 года. Будем вечером гадать. Как хорошо просто жить! Пока без проблем. И главное – без мужчин… Жить только смутным ожиданием будущего».

Хорошо, что гадание не способ выявления будущего. Я бы тогда охерела от того, что ждёт. Было время, когда все чего-то ждали. Не то, что сейчас, когда горизонт планирования – день. Я вот в пол шаге от мечты, там и застряла. Жду бонусов от судьбы.

А что нагадали тогда? «9 января 2000 года. Вчера до двух ночи гадали с девками, как в старые добрые времена. Что же нас ждёт в 2000-м. Всем по мужику, короче». С нами всё ясно. Кстати, у одной из нас мужик не появился ни в 2000-м, ни в последующие годы. А ей показался конкретный мужчина. Внутри кольца видно изображение, как негатив. Тот мужик так и умер бобылём. В небесах что-то пошло не так или решили откорректировать рисунок судьбы. Но я сильно сомневаюсь, что на небе чертят схемы на шесть миллиардов человек, ломая голову – кому и с кем перепихнуться в тот или иной час. Негативы судьбы я всё же видела и не раз.

Страшный сон писателя наяву

Приятный нежданчик для южнокорейской писательницы Хан Ган, автора романов «Вегетарианка» и «Человеческие поступки». Нобелевский комитет по литературе 10 октября присудил свою награду в 117-й раз. В заявлении комитета отмечена её «насыщенная поэтичная проза, которая смотрит в лицо исторической травме и обнажает хрупкость человеческой жизни». Известие о вручении премии застало 53-летнюю Хан Ган врасплох. Она стала первым автором из Южной Кореи, получившим Нобелевскую премию по литературе, и 18-й женщиной, награждённой Академией.

В 2016 году «Вегетарианка» принесла автору Букеровскую премию. Роман о женщине, которая хочет избежать любых видов насилия и становится вегетарианкой, называли скандальным. Стремление избежать ужаса смерти становится навязчивым, до психоза – от романа веет кафкианским ощущением беспомощности и ужаса перед обществом и государством. В самой Южной Корее он не был популярен. Написанное в 2007 году, произведение показалось соотечественникам просто мрачным рассказом о безумной женщине, отказавшейся от мяса, без налёта гениальности.

Хан Ган была неочевидной претенденткой на Нобелевскую премию. Некоторые даже считают её «писателем для писателей», не для широкого круга читателей. Быть ширпотребом, автором, целенаправленно пишущим для масс, или писать, не думая о бонусах, дивидендах от писательской деятельности, короче, умную литературу, которую осилит только равный? Писатель – лицо не наёмное, к пулу сиюминутного не относящийся. Выбор только за ним. Не из-под палки же пишут. Он волен вовсе не писать, чтоб не портить будущий некролог, если что. В Южной Корее проще – вольному воля. Хотя и в Северной можно писать вещи, которые в будущем могут и заметить в Нобелевском комитете. Писателю гуглить необязательно, весь набор для сочинения в его собственной голове…

Писатель для писателей – это, кстати, уровень. Обычно большинство писателей не читает сочинения своих собратьев. Как говорила Анна Ахматова: «Вы разве не замечали, что поэты не любят стихи своих современников? Поэт носит в себе собственный огромный мир – зачем ему чужие стихи?». Раз ты способен заинтересовать этих самых писателей, значит, в тебе что-то есть. А широкая публика подождёт. Нобелевка заставит читать всех твою книгу, дабы казаться умнее, чем на самом деле.

Писатель писателю часто недруг, более завистливых людей не часто встретишь. А если в семье два писателя? Бог наделил талантом обеих: Марину и Анастасию Цветаеву. Судьба Аси не менее поразительна, чем её знаменитой сестры. Может, даже, благодаря Асе, мы знаем и любим Марину Ивановну. Она пожертвовала своим собственным даром, чтобы посвятить остаток жизни после лагерей и ссылок увековечиванию памяти родной сестры. Её судьба не менее трагична, чем у сестры. Спрашивается, за что – за то, что поэт? Ведь в России во все времена поэт – это больше, чем поэт.

Она имела мужество жить вопреки всеми и долго. Лариса Бравицкая: «Второй арест в 1937, в Тарусе, по обвинению к причастности уже к мифическому «Ордену Розенкрейцеров», созданному всё тем же несчастным «советским масоном» Зубакиным. Вместе с Асей арестовали её сына Андрея, случайно оказавшегося в гостях у матери со своей невестой. Во время ареста конфисковали и уничтожили все её литературные труды». Система не только ломала, уничтожала самих людей творческих, предавая забвению всё, что с ними связано. Оставалось становиться «инженерами человеческих душ» или заводить «синюю папку».

«Зубакина расстреляли, Асе и её сыну дали по 10 лет лагерей. Срок отбывала в Амурлаге. Поломойка, кубовщица на кирпичном заводе, чертёжница, чтобы не сойти с ума, пишет стихи, рисует – 900 портретов женщин-заключённых. Страшную правду о сестре узнает только через 2 года, после самоубийства Марины. Стихи тут же иссякнут. Только через 31 год напишет свое последнее стихотворение Мне 80 лет».

Только в 54-м году она обретает свободу. Ей уже 60. «Потом, переезжает в Москву и доживает свой длинный век в маленькой однокомнатной квартирке, пытаясь восстановить по памяти произведения, изъятые и уничтоженные при аресте, пишет книги «Старость и молодость», «Неисчерпаемое», «Моя Сибирь», «Воспоминания», в годы перестройки добивается реставрации особняка и создания музея сестры. Открытие «Дома-музея Марины Цветаевой» состоится за год до смерти Анастасии. Она переживёт сыновей. И всё-таки, прожив тяжелейшую жизнь, тюрьмы, лагеря, нищету, голод, смерть родных и любимых, получая копеечную пенсию, в свои 98 лет, она сохранила силу духа, чувствовала себя самым счастливым человеком на свете. Выходила во двор, садилась на скамейку и говорила: «Я вышла в счастье ветвей…». «Я в несчастной жизни моей была – счастлива!».

«… пытаясь восстановить по памяти произведения, изъятые и уничтоженные при аресте»… Страшный сон писателя наяву. Или дудка, или членский билет на стол. И тогда, отчасти и сейчас.

«Уж ве́домо предвестие томленья,

Тоска веселья, трезвость на пиру,

Молчание прикосновенья

К замедлившему на строке перу…».

Можно и в 98 лет написать своё последнее стихотворение, вернуть Творцу билет, испив чашу до конца, и остаться на века. Или:

«Пора – пора – пора

Творцу вернуть билет. Отказываюсь – быть.

В Бедламе нелюдей

Отказываюсь – жить», и

по собственной воле ускользнуть от бытия. Но не хотелось о печальном, наоборот, собиралась делиться со своей радостью – вполне земной и бытовой. Так болталка обо всём и ни о чём уводит автора в неведомые дебри. Как бы не перепутать двери… В тренде писать не в стол, а в никуда, в искусственный астрал. Для всех и ни для кого. На авось.

Дудкой быть не суждено. Намекни мне в пору наших не по-детски заумных ролевых игр, что членский билет российского писателя будет пылиться с иными доками, окажусь ещё и в телевизоре, я бы послала его подальше. Кем-кем, а инженером человеческих душ стать я не собиралась, тем более, начинать со стихов (их читала в красные дни календаря наизусть, не вникая в суть, не любила читать, не умела писать). В телевизоре работать для меня было немыслимой перспективой, но у Творца на меня были свои планы. Мне повезло оказаться и там, и тут в эпоху перемен, когда рупором власти было неприлично. Свобода слова и гласность – писать и вещать было в радость. Иного способа общения у интроверта с прогрессирующей социофобией вроде нет.

Хотела писать об ангеле за рулём, а получилось чёрт-те что. А нобелевским лауреатом 1999 года стал немецкий писатель Гюнтер Грасс. Я не только не читала, даже никогда не слышала о таком писателе. Даже Нобелевская премия не заставила в своё время поискать книгу такого писателя. В то время я ещё читала. К тому же я училась на филолога, потому приходилось вписывать в шпоры синопсисы всех известных произведений мировой литературы.

Проблема

Вспомнила – я в начале этого века работала в своей родной школе. Как ни крути, жизнь снова и снова заставляла заниматься тем, что я особенно не люблю, делать то, что не присуще мне. Потому жизнь боль, преодоление себя? Есть такой приятный молодой публицист, сделавший целую теорию пофигизма. Потому при любой непонятной ситуации выручит Марк Мэнсон, а не холодильник. К слову, он у меня совершенно новый и огроменный. Чтобы он не пустовал, придётся мне петь, если не под дудку времени, то по чьей-то наводке, это точно. Чтобы его мне доставить, до недавнего времени совершенно мне чужой человек, потратил не только своё время, деньги, он ещё вложил душу в это дело. И это вовсе не он, а она. И я до сих пор в шоке – неужели в наш циничный век есть ещё такие бескорыстные, добрые люди? Кажется, я всегда догадывалась, что ангелы – это не мальчики с крыльями, а женщины. Прекрасную Россию будущего способны построить только женщины. Для этого необязательно заканчивать Лондонскую школу экономики. Хотя мой ангел на машине – экономист.

Так это Марк Мэнсон прославился тем, что написал скандальный бестселлер «Тонкое искусство пофигизма». Холодильник утешит только желудок, а Мэнсон ум и душу, если таковые есть. «Куда бы вы ни пошли, вас поджидает огромная куча дерьма. И это – норма. И задача состоит не в том, чтобы убежать от дерьма. Она состоит в том, чтобы найти дерьмо, с которым вам понравится иметь дело. Иными словами, если хотите успеха, перестаньте спрашивать себя: «Чем я хочу насладиться?» Задайте другой вопрос: «Какая боль мне по душе?» Дорога к счастью усеяна постыдными провалами и кучами дерьма». Дерьмо – это и мой конёк. Я же тоже местечковый запрещённый в своё время писатель именно из-за этого самого дерьма. Дерьмо было главным сквозным образом в моём «Переполохе». Вы не поверите, я иногда его сама перечитываю и катаюсь по полу от смеха. Из всего лестного и не очень обо мне и моём творчестве самым дорогим отзывом было то, что написала одна молодая особа, где она призналась, что читала эту мою книгу больше 10 (!) раз. Потому к дерьму отношусь с пиететом. «Ощущаете себя хреново? Наплюйте на это. Скажите себе: «Да, мне хреново. Ну и что с того?» Вот вам и выход из заколдованного круга. Словно по взмаху волшебной палочки (палочки-на фиг-посылалочки) вы перестаете ненавидеть себя за то, что вам плохо. Вот почему важно уметь «послать всё на фиг». Это умение спасёт нас. Надо смириться с тем, что в мире всё наперекосяк и это – нормально, поскольку так всегда было и всегда будет».

Но мне сегодня вовсе не хреново. Сытно, уютно, всё по мне, всё так, как мы любим. В продолжение темы о Нобелевской премии о литературе. Кстати, в том 2000-м году я вела «МХК» – рассказывала старшеклассникам о сокровищах мировой культуры. Ничего провокационного, но как потом признавались некоторые, запомнилось надолго. Может, потому, что я сама вместе с ними убегала со своего урока. Если кто увидел бы, как мы на корточках под окном учительской проходили, заподозрили бы неладное. Было и неладное, да не свежо предание. Если только дневник намекнёт, может, и расскажу позже. И смех, и грех. В свои 33 года от стыда сквозь землю не провалилась, да и ладно. «Подлинное счастье наступает, лишь, когда вы находите проблемы, которые вам нравится иметь и решать» (Мэнсон). Настоящую свою Проблему я встретила чуть позже, который стал героем моего позднего романа. Сексуальное безумие. И я счастлива, что оно у меня было.