Азиатский профайлер. Четыре дела Фан Му. Комплект иямису-триллеров

– Я понимаю. В конце концов, ты еще слишком юн, чтобы возиться с такими делами. – Он вздохнул и пожал плечами. – Забавно, что все это время я воспринимал тебя не как студента, а как коллегу. Полицейского… – улыбнулся и хлопнул Фан Му по плечу еще раз. – Ну, бывай.

С этими словами Тай Вей встал и собрался уходить.

– Минутку, – внезапно окликнул его Фан Му.

– Что? – Он тут же уселся обратно.

– Порнографический комикс понадобился, чтобы унизить жертву, – сказал Фан Му, опять наклонив голову, словно разговаривал сам с собой. – Особенно с учетом того, что она была женщиной порядочной и честной. Да. Оставив при ней такую отвратительную вещь, он хотел ее опорочить.

– Но каков мотив? Зачем ему это понадобилось?

– Я не уверен… Но мне кажется, это связано с сексом.

– То есть ты хочешь сказать… это преступление на почве страсти?

– Я просто говорю, что такая возможность существует. Что касается героина, я понятия не имею, зачем ему понадобилось его применять. Использование наркотика требует подготовки. Тем не менее я считаю, что героин имеет отношение к той нужде, которую убийца пытается удовлетворить. Насчет самой нужды я тоже ничего сказать не могу.

Тай Вей в задумчивости покивал. Потом спросил:

– Это все?

– Все, – ответил Фан Му и быстро добавил: – Но это только мое личное мнение, так что не слишком на него полагайся. И еще, – лицо его посуровело, – не копайся в моем прошлом и не пытайся убедить меня стать полицейским. Этого не будет.

Прежде чем Тай Вей успел ответить, Фан Му поднялся и пошел прочь. Он ни разу не оглянулся.

* * *

Полиция снова занялась жертвой и ее мужем, на этот раз сосредоточившись на их отношениях с представителями противоположного пола. Выяснилось, что друзей-мужчин у жертвы не было, коллег тоже, и, по словам родственников и бывших сослуживцев, она резко не одобряла аморальные связи. А вот насчет мужа полиция сделала неприятное открытие: несколько человек сообщили, что у него отношения с некой уборщицей из Университета Цзянбина, лет тридцати. Полицейские уцепились за ниточку, но она никуда их не привела. Оказалось, что Пань Гуанкай с уборщицей действительно встречались. Она была в разводе и сама соблазнила его. Но за три месяца до убийства дамочка выскочила замуж за хозяина продуктовой палатки и снова зажила счастливой семейной жизнью. У нее не было никаких оснований убивать Тан Юйё, чтобы занять ее место.

Расследование опять зашло в тупик.

* * *

Кажется, думал Фан Му, впервые Ду Ю ест свой ланч, не обвиваясь всем телом вокруг Чжан Яо. Неизвестно с чего сосед отвел его в столовой в сторонку и усадил с собой за стол в углу.

– Ты чего? – поинтересовался Фан Му, помешивая ложкой в тарелке тыквенный суп с копчеными ребрышками. – Вы с Чжан Яо поссорились?

– Нет-нет. – Ду Ю явно не собирался вступать в разговоры. Небрежно заталкивая в рот еду, он вертел головой из стороны в сторону. Заметил Чжан Яо в очереди к прилавку. Помахал ей рукой. Она, улыбаясь, помахала в ответ.

Фан Му взял свой поднос и встал.

– Ешьте вместе, я лучше пересяду.

– Ой нет, не уходи, – подскочил Ду Ю, усаживая его обратно. – Она пойдет за другой стол. Давай поедим вдвоем.

С подносами в руках Чжан Яо и еще одна девушка прошли к столику рядом и сели. Чжан Яо подмигнула Ду Ю и принялась за еду.

– Да что с вами такое? – пробормотал Фан Му, продолжая есть.

Ду Ю даже не глядел в тарелку. Они с Чжан Яо перемигивались и обменивались какими-то знаками.

Спустя пару минут сосед широко улыбнулся Фан Му и спросил:

– Ну, что ты думаешь?

– Думаю о чем? – не понял Фан Му.

– О той подружке, что сидит вместе с Чжан Яо. – Он кивнул на соседний стол.

Фан Му сморгнул.

– Она ничего.

Девушка в этот момент как раз посмотрела на него, но, как только их взгляды встретились, отвела глаза.

– Только не надо вот так улыбаться, – сказал Фан Му, покачав головой. – Ты сумасшедший, если собрался приударить за другой, когда Чжан Яо сидит рядом. Не приходи потом ко мне жаловаться, если она тебя поймает.

– Парень, ты о чем? Я же спросил, что ты о ней думаешь.

– Я?

Внезапно Фан Му понял. Чжан Яо не шутила, когда сказала, что подыщет ему подружку.

Чжан Яо махнула рукой, приглашая их присоединиться. Сразу поняв намек, Ду Ю подхватился с места.

– Идем, – позвал он, – пообедаем вместе.

– Да ну тебя, – пробормотал Фан Му, краснея.

Девушка рядом с Чжан Яо, казалось, не испытывала никакой неловкости. Она передвинула свой поднос, чтобы Ду Ю с Фан Му было где разместиться.

Заметив, что Фан Му так и не пошевелился, Ду Ю попытался взять его на слабо, прошептав шутливо:

– Что, струсил?

Секунду поколебавшись, Фан Му сделал над собой усилие и пошел к соседнему столу.

– Фан Му, – сказал Ду Ю, указывая на девушку, – это Ден Линьё, однокурсница Чжан Яо. Ден Линьё, это мой сосед по комнате, Фан Му.

– Привет, знаменитый сыщик, – улыбнулась Ден Линьё. Голос у нее был чувственный, с хрипотцой.

Услышав слова «знаменитый сыщик», Фан Му растерялся еще сильнее. Не поднимая головы от тарелки, он пробормотал короткое «привет» и чуть ли не уткнулся лицом в свой обед, продолжая есть.

За столом воцарилась тишина. Через пару секунд Фан Му почувствовал, как сосед изо всех сил наступил под скамейкой ему на ногу.

– Ты чего? – вскинулся было Фан Му, но тут увидел, что Ден Линьё сидит с рукой, протянутой для рукопожатия. На ее лице читалась крайняя неловкость.

Фан Му поспешно протянул ей руку прямо с суповой ложкой. Вся ее ладонь оказалась испачкана супом.

– Извини, – смущенно пробормотал он. Потом суетливо закопался по карманам в поисках пачки платков, но когда нашел, Ден Линьё уже взяла платок из своей пачки и вытерла руку.

Теперь неловко стало Фан Му. Посидев неподвижно несколько секунд, он решил, что лучше вообще ничего не говорить, поэтому придвинул свой поднос и начал есть еще быстрее.

Остаток ланча Ду Ю с Чжан Яо пытались как-то разрядить атмосферу, непрерывно болтая, пока двое, ради которых все это было затеяно, хранили молчание, сосредоточившись на еде.

Фан Му закончил первым. Ему хотелось уйти как можно скорее, но это было бы невежливо. Он вытащил из кармана сигареты и закурил. Дым поплыл через стол к Ден Линьё, которая до этого молча ела и пила, демонстрируя самые изысканные манеры. Когда дым добрался до ее ноздрей, она слегка нахмурилась и отогнала его рукой.

Вместо того чтобы бросить сигарету, Фан Му воспользовался возможностью рассмотреть девушку, пока она сидит с опущенной головой.

Ростом около 165 сантиметров, с длинными волосами, собранными в небрежный пучок, несколько осветленных прядей обрамляют аккуратное овальное личико. Кожа светлая, брови тщательно выщипаны, тушь и помада недешевые. В ушах бриллиантовые сережки, на шее цепочка. Бледно-желтый топ в рубчик открывает загорелые плечи. Кожа гладкая и нежная – вряд ли она живет на берегу океана, скорее загорала в каникулы на пляже. Короткая белая юбка открывает длинные ноги в пестрых босоножках. На ногтях ног блестит фиолетовый лак.

Миниатюрная студенточка явно происходила из богатой семьи – судя по манерам, ее родители были или людьми науки, или высокопоставленными чиновниками.

Заметив, что Фан Му ее разглядывает, Ден Линьё слегка покраснела. Покончив с едой, она промокнула уголки рта бумажной салфеткой, встала и вежливо попрощалась.

– У меня еще дела. Скоро увидимся.

Она кивнула сидящим за столом, взяла свой поднос и изящной походкой двинулась к выходу.

Как только она ушла, Чжан Яо прошипела разочарованно:

– Да что с тобой такое?

С сигаретой во рту Фан Му глядел в потолок, словно не заметив, что она ему сказала.

* * *

– Ты невероятный придурок! – воскликнул Ду Ю, стоило им оказаться в комнате. Он все еще сердился из-за того, что произошло за обедом. – Она красотка, из хорошей семьи, ее отец – начальник местного департамента промышленности и торговли. Знаешь сколько парней за ней бегают? Чжан Яо столько сил приложила, чтобы она согласилась разок поболтать с тобой!..

– Раз она тебе так нравится, может, ты ей и займешься? – съязвил Фан Му. Он уже сбросил рубашку и в одних шортах прыгнул на кровать и укрылся простыней. – Скажи Чжан Яо, что я очень признателен, но в будущем не стоит так беспокоиться обо мне.

– Ну конечно! Ни одно доброе дело не должно остаться безнаказанным, – пробормотал Ду Ю, тоже укладываясь вздремнуть после обеда. Раздевшись, он на пару мгновений уставился в потолок. Улыбнулся.

– Ноги у нее потрясающие. – Затем рассмеялся и восторженно причмокнул губами.

– Развратник! – фыркнул Фан Му и тоже рассмеялся.

* * *

Сосед быстро захрапел на своей койке, но Фан Му продолжал ворочаться и никак не мог заснуть.

«Девушка… А нужна ли мне девушка?»

Он держался в кампусе особняком и редко с кем-нибудь общался, но не раз замечал, что девушки посматривают на него с интересом. Однако по привычке сторонился их, и постепенно они переключались на других парней, более общительных.

«Чен Си…»

От этого имени у Фан Му зашлось сердце. Он перевернулся на другой бок и уткнулся лицом в прохладные простыни.

Они не то что не целовались или держались за руки – Фан Му не сумел даже сказать ей три заветных слова, пока не стало слишком поздно. Бывает, сделаешь одну ошибку, и ничего уже нельзя вернуть назад. Вот и с человеком так – его не вернуть…

В фильме «Китайская одиссея II»13, когда к шее Сиятельного Бао приставляют меч, он вдохновенно произносит: «Будь у меня последний шанс, я сказал бы ей, что люблю ее. И если б я знал, что однажды наша любовь закончится, то просил бы для нее десять тысяч лет».

«Будь у меня последний шанс, я пожелал бы, чтобы ничего этого не случилось. Чтобы мы вообще не встретились с Чен Си…»

«Не думай об этом, – приказал он себе, смаргивая слезы. – Раз уж решил распрощаться с прошлым, оставь его позади».

Уже засыпая, Фан Му внезапно понял, что представляет себе Ден Линьё. Хотя он успел рассмотреть ее с ног до головы, внешность девушки совсем ему не запомнилась.

Единственное, что осталось в памяти – пачка ее салфеток, «Соулмейт», с рисунком из комикса Джимми Ляо14.

Глава 13

Инстинкт

Уже уходя с работы, Тай Вей наткнулся на Чжао Юнгуя, заместителя начальника следственного отдела государственной полиции. Старый Чжао стоял в холле, прислонившись лбом к стеклу, и уныло курил. Пол у его ног был замусорен окурками. Когда Тай Вей подошел поздороваться, Чжао поглядел на него запавшими глазами в красных прожилках.

– Как движется дело? – спросил Тай Вей, предлагая ему еще сигарету.

Чжао бросил окурок, который держал в пальцах, на пол и вытащил сигарету из пачки Тай Вея. Прикурил и глубоко затянулся.

– Да никак, – буркнул он и потер ладонью лоб. – Почти шестьсот человек опросили, и все еще ничего не знаем. А что у тебя?

– То же самое.

Мужчины обменялись понимающими взглядами и продолжили молча курить.

На улице шел дождь, и за окном ничего не было видно. Глядя на то, как капли текут и текут по стеклу, Тай Вей внезапно вспомнил, как они с Фан Му искали Тон Юй. И не смог сдержать улыбки.

Этот бледный, молчаливый, нервный парень в последнее время стал выглядеть заметно лучше. И настроение у него наладилось – в глазах даже мелькал веселый огонек.

Действительно, заставлять мальчишку его возраста день за днем смотреть на сцены кровавых убийств было довольно жестоко. Ему бы больше общаться с другими студентами – радостными, беззаботными, увлеченными какой-нибудь ерундой. Потом получить диплом, найти работу, жениться, завести детей… В общем, наслаждаться банальными удовольствиями нормальной жизни.

Дин Сучен сказал, что у Фан Му талант понимать преступников. Но Тай Вею казалось, что этот талант его отнюдь не радует. Когда Тай Вей попытался спросить парнишку, почему он интересуется такими делами, тот ответил, что не знает. Но это явно было неправдой. Тай Вей не мог отделаться от мысли, что Фан Му постоянно борется с каким-то воспоминанием, которое преследует его. Интересно, что это за духи прошлого?

Но, выбери Фан Му обычную жизнь, Тай Вей не смог бы сказать, радуется он за него или разочарован таким бесцельным расходованием таланта. Взять хотя бы случай, над которым они сейчас работают. Будь Фан Му с ними, полиция – Тай Вей был уверен – не оказалась бы в тупике. Однако то, как Фан Му вел себя при последней встрече, мешало Тай Вею обратиться к нему за помощью. Поэтому, хотя его замечание насчет сексуального подтекста не оправдалось, Тай Вей не собирался и дальше привлекать парнишку.

«Следующая встреча будет означать, что кто-то снова погиб».

Тай Вей потряс головой. Этот парень – что-то с чем-то. Хотелось бы однажды встретиться с ним просто так, когда все будет спокойно, и вдвоем напиться до чертиков…

– Тай Вей, – внезапно обратился к нему Старый Чжао.

– А? – пробормотал Тай Вей, возвращаясь в реальность.

– Твоя группа отлично справилась с делом Ма Кая, – сказал Чжао, нервно проведя ладонью по волосам. – С самого начала мне кажется, что наш убийца первого июля тоже ненормальный. Что у него какое-то психическое расстройство. Но сам я толком ничего не могу сообразить. Ты мне не поможешь с психологическим анализом?

– Я? – переспросил Тай Вей, ткнув себя пальцем в грудь. – Да ты шутишь! С каких это пор я в таком разбираюсь?

Тем не менее от замечания Чжао сердце подскочило у него в груди. Пожалуй, он прав. Психологический портрет Ма Кая решил все дело – почему бы не попытаться еще раз? Двойное убийство первого июля и героиновое убийство в госпитале – необычные преступления с очевидно необъяснимыми аспектами. Если составить психологические профили преступников, оба дела сдвинутся с мертвой точки – в этом Тай Вей был уверен.

– Надо найти эксперта по психологии и привлечь его к расследованию, – сказал он.

Минуту Старый Чжао колебался, явно смущенный. Потом бросил на пол недокуренную сигарету и растоптал ее ногой.

– Ладно, – сказал он. – Посмотрим. – Взгляд его упал на часы. – Ничего себе, уже так поздно! Не собирался я задерживаться сегодня… Пора домой, отдыхать.

Он кивнул Тай Вею, потом развернулся и пошел к выходу.

Тай Вей смотрел, как чуть сгорбленная фигура Чжао растворяется в темноте пустого холла. Следователю уже перевалило за пятьдесят, а его только недавно повысили до заместителя начальника отдела. Можно представить, какое давление он испытывает сейчас…

* * *

Фан Му тем временем сидел в аудитории и глядел на тот же дождь, хлеставший в окна.

В дождь люди склонны погружаться в задумчивость, а то и дремать. Но уж точно не сосредоточенно учиться.

Снова была лекция профессора Сона. Поскольку весь день он провел в суде в роли адвоката, то перенес занятия со старшекурсниками на вечер. Уже миновало время ужина, но профессор и не думал заканчивать. Вместо этого объявил короткий перерыв.

Некоторые студенты, ворча, наплевали на дождь и побежали в ближайший магазин купить хлеба и еще чего-нибудь перекусить. Те, что посмелее, потихоньку собрали вещички и сбежали. Выпив чаю и выкурив сигарету в своем кабинете, профессор Сон в приподнятом настроении вернулся в класс, но увидев, сколько студентов разбежалось, побагровел и вытащил из портфеля журнал со списком.

Восклицания «здесь», доносившиеся из разных углов аудитории, заставили Фан Му вернуться к реальности, и он непроизвольно поискал глазами Мен Фанчжи. Профессор давно уже не устраивал перекличек, а Фан Му с Мен Фанчжи давно уже не садились вместе. Мен Фанчжи оказался слишком далеко, чтобы Фан Му мог ему помочь. Он забеспокоился, не желая стать свидетелем очередной неловкой сцены.

Ясно было, что и Мен Фанчжи разволновался. Он сидел весь напрягшись, выпрямив спину, немигающим взглядом уставившись на журнал у профессора Сона в руках.

– Ван Деган!

– Здесь.

– Чен Лиан!

– Здесь.

– Чу Сяочжу!

– Здесь.

Не в силах ничего сделать, Фан Му отвернул голову.

Конечно, за обеденным столом невежливо греметь приборами. Но если гремит кто-то другой, лучше сделать вид, что ничего не заметил.

«В следующий раз, парень. Сейчас я ничего не могу».

– Мен Фанчжи!

Тот колебался лишь секунду. Потом привстал и четко ответил:

– Здесь.

Пораженный, Фан Му вытаращился на него, и Мен Фанчжи ответил на его взгляд. Он коротко улыбнулся и торжествующе, задорно подмигнул.

* * *

Перед сном Фан Му столкнулся с Мен Фанчжи в душевой. Тот тащил два больших чайника с горячей водой.

– Зачем они тебе? – спросил Фан Му, указав на чайники. Сам он стоял над раковиной и тер руками лицо.

– Буду купать Тома, – с улыбкой ответил Мен Фанчжи.

– Ему столько воды не надо. Пустой расход.

– Ты не понимаешь! Том – ужасный неряха. Вечно пачкается с головы до лап.

Забавные жалобы Мен Фанчжи на Тома напомнили Фан Му про кличку, которую дал ему Лю Чжанчжун: Джерри, – и он, не удержавшись, засмеялся. Потом, убедившись, что в душевой никого нет, тихонько спросил:

– Значит, переклички ты больше не боишься?

– Ага! – Мен Фанчжи изо всех сил закивал. – Больше не боюсь. – Он поставил свои чайники на пол и с серьезным лицом пожал Фан Му руку. – Большое тебе спасибо за помощь.

Фан Му улыбнулся.

– Да не за что.

– Заглядывай как-нибудь в свободное время ко мне, – пригласил Мен Фанчжи. Потом развернулся, подхватил чайники и вышел.

Фан Му был рад видеть приятеля таким довольным. Глянув в зеркало, он заметил, как его рот невольно растянулся в улыбке.

«Вот так. Нет ничего невозможного».

* * *

Два дня дождь лил не переставая; погода для сентября была неожиданно прохладной.

С зонтом над головой, Фан Му осторожно поднимался по скользким от дождя ступеням библиотеки. Ему на глаза попалась листовка с сообщением о пропавшем человеке; отвлекшись, он поскользнулся на опавших листьях и едва не упал. Поднял голову: кажется, только вчера это огромное дерево было совсем зеленым… Но листья его уже пожелтели, а когда снова подул ветер, несколько из них сорвалось вниз.

Пять минут назад ему позвонил профессор Цяо – просил заглянуть к нему в кабинет психологического консультирования. Профессор не объяснил, что происходит, сказал только поторопиться.

Кабинет находился на втором этаже библиотеки. Университет Цзянбина одним из первых учредил у себя службу психологического консультирования, а профессор Цяо стал ее руководителем. В 2000 году члены Комиссии по высшему образованию провинции провели совещание, посвященное психическому здоровью студентов. В результате было решено создать в каждом вузе консультационную службу – ради блага учащихся. Администрация Университета Цзянбина привлекла нескольких профессоров с факультетов юриспруденции и педагогики, вменив им в обязанность психологическую помощь студентам. Профессора Цяо, как самого старшего, назначили руководителем службы. Однако за два года с момента основания лишь несколько человек обратились за консультациями. Безусловно, это не означало, что у студентов Университета Цзянбина нет психологических проблем, – просто они предпочитали их игнорировать. Поскольку у профессора Цяо было немало других дел, он стал показываться в кабинете все реже и реже, а потом и вообще перестал туда заходить. Вот почему Фан Му сильно удивился, когда профессор захотел встретиться там.

Он постучал в дверь и услышал сдержанное:

– Войдите.

Фан Му зашел в кабинет и увидел, что профессор не один.

На диване возле стены сидели двое посетителей в полицейской форме. У одного были погоны офицера высокого ранга. Оба повернулись к Фан Му и смерили его взглядом.

Профессор Цяо сидел за своим столом. Перед ним высилась стопка толстых папок. Одну из них он держал в руках. Поглядев на Фан Му поверх очков для чтения, указал на ближайший к себе стул, а потом протянул ему папку.

Двое полицейских переглянулись.

Не поднимая головы, профессор Цяо сказал:

– Мой студент.

Кажется, это нисколько не разрешило их сомнений.

Смущенный, Фан Му присел на краешек стула и открыл папку.

Стоило ему взглянуть на первую страницу, как он сразу понял: это дело об убийстве Цю Вейцзяня и Ван Цянь.

Данные предварительного расследования. Отчеты о вскрытиях. Описание места преступления, фотографии. Протоколы допросов. Фан Му пролистал их чуть ли не равнодушно.

Цю Вейцзянь на искусственном газоне, руки в разные стороны, осколки костей торчат из разрубленных запястий.

Кисти рук, брошенные возле штанг ворот, белые и бескровные, словно их сняли с пластмассового манекена.

Проломленный череп, и под ним лицо с безмятежным выражением.

В мгновение ока память перенесла Фан Му в ту ночь, когда он стоял один перед воротами. Вокруг все стихло. Полки, заставленные книгами, профессор Цяо и двое полицейских на диване, большой портрет Зигмунда Фрейда на стене стали вдруг ужасно далекими.

Вместо них перед Фан Му возник совсем другой человек. Он будто бы пророс из глубин его существа. Этот человек вытянул вперед руки, и они, словно побеги ядовитого плюща, крепко обвились вокруг Фан Му, а потом проникли ему под кожу, не оставив ни следа и не произведя ни звука. В следующий миг острая боль охватила все его тело, и одновременно с ней – полное, смертельное спокойствие.

Зеленая трава. Ворота. Отрубленные руки. Острое лезвие.

Три сухих резких удара эхом разнеслись по комнате.

Кто-то громко стучал в дверь. В мгновение ока Фан Му вернулся в реальность.

– Войдите, – сказал профессор Цяо.

Вошел библиотекарь Сун со стопкой книг в руках.

– Профессор Цяо, вот книги, которые вы просили.

– Положи сюда, – ответил профессор, вскользь указав на рабочий стол.

Библиотекарь осторожно опустил книги на единственный свободный пятачок. Потом улыбнулся Фан Му, развернулся и вышел.

Еще раз заглянув в папку, профессор Цяо вынул из стопки несколько книг и полистал. Прикурил сигарету и откинулся на спинку стула, погрузившись в раздумья.

Двое полицейских заискивающе поглядывали на него с дивана, не осмеливаясь заговорить.

Внезапно профессор Цяо выпрямился и спросил:

– Что ты об этом думаешь?

Фан Му не сразу понял, что профессор Цяо обращается к нему.

– Я?

– Ты.

– Пока даже не знаю… лучше, если вы выскажетесь первым, проф…

– Если я спрашиваю твое мнение, это значит, что я хочу его услышать. С каких пор ты стал таким стеснительным?.. – Профессор Цяо указал на старшего офицера: – Это Бьян Пинь, начальник отдела следственной психологии Департамента общественной безопасности. Он тоже мой бывший студент и твой сицзен15. Так что не бойся.

Бьян Пинь кивнул Фан Му.

– Когда ты изучал материалы, что в первую очередь привлекло твое внимание? – спросил профессор Цяо, глядя Фан Му в глаза.

Тот немного поколебался, потом ответил просто:

– Руки.

По-прежнему бесстрастно профессор сказал:

– Убив жертву, убийца отрубил кисти обеих рук и оставил их на футбольном поле. Что это, по-твоему, означает?

На этот раз Фан Му, прежде чем ответить, подумал дольше.

– Депривацию.

– Что? – переспросил профессор Цяо, и брови его взлетели вверх. – Что ты имеешь в виду?

– При жизни убитый увлекался футболом и был вратарем университетской команды. Я не особо разбираюсь в футбольных правилах, но знаю, что единственный игрок команды, которому позволено касаться руками мяча во время игры, – голкипер. Руки – это оружие, которым он защищает ворота. Отрубая вратарю руки, убийца лишил его самого ценного. И за этим актом депривации кроется, я думаю… – Фан Му сделал паузу, а потом закончил: – Зависть.

Все так же без малейших эмоций профессор подтолкнул к нему по столу пачку сигарет. И развернулся к полицейским на диване:

– Далее убийца изнасиловал Ван Цянь, вторую жертву, задушил ее и расчленил. Однако фрагменты тела он сложил вместе. Это очень любопытная деталь. Если символы, которые убийца оставляет на месте преступления, говорят об удовлетворении некой особой нужды, и если, как сказал Фан Му, символы, оставленные на теле первой жертвы – отрубленные руки, – говорят о зависти, то что означает факт расчленения второй жертвы и последующего соединения частей?

Фан Му и двое полицейских слушали профессора затаив дыхание, словно опять сидели в аудитории.

– Я чувствую, что убийца мечтал воссоздать Ван Цянь заново. Он одновременно вожделел ее плоть и ненавидел ее, и такое внутреннее противоречие заставило его, изнасиловав девушку, задушить ее и расчленить. Но после этого стремление владеть «обновленной» Ван Цянь подтолкнуло его к тому, чтобы сложить фрагменты тела вместе. Я считаю, что в процессе такой реконструкции убийца должен был испытывать глубокий душевный конфликт. Жажда мести и наслаждение от обладания – да, но и непреодолимая скорбь и сожаление, когда все уже произошло.