О Языке и Буквице

Владимир Головков

О Языке и Буквице

Предисловие

Когда я только начал исследовать слоги, то сразу же столкнулся с древнерусской Буквицей. Той самой, которая состоит из 49 букв. Я и раньше о ней знал, но поначалу она меня как-то не очень интересовала. А тут волей-неволей пришлось заняться её изучением. Вначале я самым внимательнейшим образом слушал лекции А.Ю. Хиневича. Википедия считает его автором древнерусской («древнесловенской» – по Википедии) Буквицы, несмотря на то, что родился Александр Юрьевич в 1961 году, а буквы из Буквицы уже находились практически во всех текстах и 18-го, и 19-го веков. Да и ранее тоже. Как, спрашивается, большевики в 1918 году могли отменить буквы Ять и Фита, если Хиневич к тому времени ещё не родился и их не изобрёл?

Потом я перешёл на лекции А.Н. Ивашко, смотрел ещё чьи-то ролики по этой тематике. Слушал внимательно, пытался искренне понять, даже завёл тетрадку и что-то туда записывал. Но, если честно, так ничего и не понял. Тогда это для меня казалось слишком сложным, тем более, что лекторы говорили о некой множественности образов одного и того же слова, о каких-то там уровнях его осознанности, о его святости, сакральности и т.д. и т.п. Для меня это было чем-то непостижимым.

Потом уже, много позже, до меня наконец-то дошло, что у слова может быть всего один образ («смысл», «значение» – кому как удобнее понимать), без каких бы то ни было дополнительных уровней и подуровней. Слово должно передавать только достоверную информацию, которую слушающий или читающий должны понимать исключительно однозначно. Никакой духовности, какой-то там возвышенности или святости образы слов в себе нести не должны. В них должна быть одна только сухая информация, иногда очень даже откровенная и циничная, но всегда очень краткая и правдивая. Слово не должно обманывать, намекать на что-то или подразумевать что-то. «Истина в последней инстанции», как бы это пафосно не звучало, это как раз то, что наиболее правильно отражает суть образа слова. То, о чём в нём говорится, то обязательно существует на самом деле. Фактически, так оно и есть. Образ слова отражает исключительно реальную действительность, просто мы этого не понимаем.

Многие, так называемые исследователи древнерусского языка, не устают твердить о потере его образности, не понимая того, что и двести, и триста лет назад наш язык был точно таким же, как и сейчас. Да, меняется стилистика языка, его морфология, синтаксис, но грамматический строй всегда остаётся неизменным. И если мы вдруг перестали понимать образность языка, то он здесь совершенно не причём. Я вот, например, не знаю английского языка, но это же не значит, что его нет.

Дабы не выглядеть глупо и не делать открытий там, где они уже давным-давно кем-то сделаны, приходится изучать много литературы по данной тематике. Меня, конечно же, в основном интересует именно образность нашего русского языка. Литературы по этому поводу в настоящее время можно найти очень много, но ничего подобного, чтобы хоть как-то отдалённо напоминало мне мои исследования, я не нашёл ни у одного из авторов. О слоговом письме писали и П.Лукашевич, и А.С.Шишков, и Г.С.Гриневич, и П.П.Орешкин. Но они в своих трудах всего лишь доказывали, что любой древний язык – это тот же самый русский. Вопрос о том, что каждый слог в слове может нести в себе совершенно определённый образ, ими даже не рассматривался.

О возникновении Языка

Прежде чем перейти непосредственно к знакомству с Буквицей, необходимо, как мне кажется, ознакомить вас со своей гипотезой возникновения Языка.

Основная, и чуть ли не единственная на сегодняшний день версия возникновения и развития Языка Человека – антропологическая. То есть версия о постепенном зарождении и медленном развитии вначале устной речи, а потом уж и письменности.

Во многих «научных» источниках, коих у меня набралось немало, на полном серьёзе говорится о возникновении и развитии языка как о процессе постепенном, подражательно или из различных ощущений возникшем у первобытных людей.

Л.Я.Ковадло в книге «Слово – тайна тысячелетий» предполагает: «Потом, очевидно, люди научились произносить звуки и слова, которые рождались прямо из ощущений: «ах», «ой», «ого», «ух», «фу», «эх», «ха-ха», «ай-яй-яй». А может быть первые звуки произошли от подражания природным шумам и голосам зверей: «хлоп», «шлёп», «капать», «кукарекать», «гавкать», «чирикать»… Многие учёные считают, что первыми словами были слова-команды, обозначающие действие. Они образовывались в результате сложного и длительного процесса: слова (их значения) вырабатывались сообща многими людьми в течение продолжительного времени. Например, набор звуков (в основном согласных, т.е. всевозможные варианты хрипов, шипов, цоканий, горловых щелчков и пр.), которыми вспугивали тигра, у охотников стал обозначать что-то вроде: «Тигр!», «Я вижу тигр!» или «Здесь в кустах тигр». Так родилось слово (корневая основа) «тигр». (1. стр. 8) (выделено автором)

В этой же книге автор совершенно справедливо рассуждает о необходимости наличия специального речевого аппарата для возможности человеком произносить необходимые для речи звуки: «Для развития речевого аппарата была необходима «длинная глотка», которая появилась у человека в результате длительной эволюции.» (1. стр. 7)

«Кроме длинной глотки человеку нужно было иметь такое строение черепа, в котором помещались бы те отделы головного мозга, где формируются память (передняя верхняя часть черепа) и речь (над и между ушами: у левши над левым ухом, у правши – над правым).». (1. стр. 8)

«Зарождение и формирование языка – процесс сложный, не имеющий определённой даты. И никто не знает точно, когда появилась речь. Однако некоторые учёные считают, что она могла возникнуть, когда люди впервые стали делать каменные орудия и пользоваться ими.». (1. стр. 9)

В этих идеях автора совершенно очевидно заложены существенные противоречия: «охотники» не могли «гавкать» и «чирикать» по той простой причине, что у них пока ещё не было «длинной глотки» и специальных «отделов головного мозга», которые бы управляли всем этим «чириканьем». И в то же самое время те же самые «отделы головного мозга» не могли сформироваться раньше, чем появилась необходимость «чирикать». Откуда головной мозг мог знать, что ему нужны будут отделы именно такого назначения? И с чего бы это организм вдруг стал удлинять глотку? Откуда он узнал, что в будущем его обладатель будет в совершенстве владеть речью (о которой он сам пока не имел ни малейшего представления) и что ему для этого нужна будет глотка именно такой длины, а череп именно такого строения? Это очень сильно смахивает на извечный вопрос о том, кто появился раньше – курица или яйцо. Только в данном случае речь идёт о первичности удлинённой глотки с мозгами и потребностью «чирикать».

Можно вполне резонно предположить, что у зверей и птиц тоже есть необходимость иметь связную речь для передачи информации, но она у них почему-то не появляется, как и речевой аппарат, который тоже никак не желает развиваться.

Другой российский филолог В.Ю.Полуботко в книге «Язык древних ариев. История рождения речи белого человека» уверяет нас в следующем: «Поэтому я исхожу из того, что в истории человечества была эпоха, когда слов не было вовсе. Однако люди к тому времени уже были людьми, и они как-то же общались между собою. Люди ведь не хуже обезьян, которые, не имея в своём запасе ни единого слова, умудряются каким-то образом обмениваться между собою ценною информацией; примерно так же это делают и медведи, и волки, и дельфины, и вороны…

Улюлюканье, вой, свист, причмокивания, прищёлкивания языком, вопли окрашенные в различные интонации, а кроме того, жесты, движения всем телом, кивки головою, гримасы – вот приблизительно те средства общения, которыми пользовались люди до возникновения членораздельной речи. Беспрерывная череда всё новых и новых событий ставила людей перед необходимостью постоянно оповещать друг друга о нахождении пищи, об опасности со стороны врагов или сил природы, о собственном гневе или недовольстве, о собственной радости… Они это самое и делали, всё более и более усложняя при этом систему существующих сигналов.» (2. стр. 12)

«Однако на каком-то этапе стали получать преобладающее значение именно те из сигналов, которые произносились с помощью голосовых связок. Поначалу это были различные шумные формы выдоха воздуха из лёгких и гортани, но со временем особое значение получали и другие звуки, образованные другими органами речи: языком и его движениями во рту, губами, зубами, носом.» (2. стр. 13)

Как видим, по версии Полуботко, у первобытного человека нет никаких проблем ни с гортанью, ни с черепом, ни с мозгами.

Скажу сразу, что я не сторонник происхождения человека от обезьяны, «предком которой раньше был одноклеточный организм в Первичном океане» по Полуботко.

Теория возникновения языка по Полуботко невероятно сложна и буквально высосана из пальца. Она полностью основана на предположениях и домыслах. Своим кумиром в этой области он считает лингвиста Н.Д.Андреева, на прочтение и осмысление книги которого «Раннеиндоевропейский праязык» он потратил, по собственному признанию, аж 13 лет! Представляете, как должна быть написана книга, если даже специалист и поклонник 13 лет не мог понять автора этого «научного труда»? Я не лингвист и не филолог, но, тем не менее, попытался прочесть и осмыслить «научное произведение» В.Ю.Полуботко. Каюсь, не смог. Мне, наверное, и 13-ти лет будет недостаточно для её осмысления. Для таких случаев существует одно очень меткое выражение: «Неясность мыслей приводит к неясности высказывания».

Существует ещё одна, более логичная теория возникновения человека, которую донесли до нас шумеры, то есть теории о том, что человек – создание искусственное. По их версии, человек был создан Богами, но не так, как об этом говорится в Ветхом Завете – из глины и праха, а из уже готового материала, существа типа обезьяны, к которой методом генной инженерии были добавлены гены Богов, то есть гены какой-то другой инопланетной цивилизации. Для чего это понадобилось Богам, оставим пока за рамками данной книги. Я же лично предполагаю, что человек существовал всегда, как бы дико это не звучало. По крайней мере, он появился так давно, что мы даже представить себе не можем такой большой промежуток времени. И совершенно необязательно, что появился он именно на нашей планете. Но пусть это будет ещё одной моей гипотезой.

Но вернёмся, однако, к гипотезе о возникновении Языка. Я пишу «Языка», а не «языков» по той простой причине, что глубоко убеждён в том, что возникновение сразу нескольких языков не возможно в принципе. Даже два полноценных языка – это нонсенс. Это всё равно, что кушать кашу, держа в одной руке сразу две ложки. Какой в этом смысл?

Для того, что бы возникло сразу несколько языков, нужно, что бы разные народы в одно и то же время находились на абсолютно одинаковом уровне развития. При этом они должны иметь одинаковые предпосылки и необходимость в возникновении языка. Вдобавок, они должны проживать изолированно друг от друга. А самое главное – у них у всех должен быть одинаково развит речевой аппарат. А этого-то как раз не может быть даже в принципе. Разные народы, по теории происхождения человека от обезьяны, находились на разных ступенях развития, и те, у кого языка ещё не было, кто ещё просто не дорос до него, не до эволюционировал, так сказать, могли впоследствии просто воспользоваться уже существующим языком, когда бы они наконец-то до него бы до росли. Вернее сказать, не «могли воспользоваться», а «обязаны были воспользоваться», потому что у них в качестве примера ничего другого не было. Подражать и заимствовать они могли только тот язык, который уже существовал. И тогда всё равно был бы всего один язык. А там, глядишь, и ещё у какого-нибудь народа появились бы возможности и потребности в овладении языком. Ну, так и этот народ освоил бы тот язык, которым уже пользуются другие, а не мучился бы в создании своего. По всей видимости, первоначально был всё-таки всего один язык.

Железную аргументацию в пользу этого довода приводит в своей книге «5 сенсаций» А.Н.Драгункин (3.стр. 75-76): «… на обозримом горизонте есть один язык, в котором все эти «следы» (имеются ввиду «следы» более раннего языка. – авт.) не являются «разрозненными следами», а являются органической составной частью единого целого – то есть представлены в нём в наиболее полном виде – и не в виде хаотическом и разрозненном, а как часть одной системы, образующей, повторяю, единое целое!!!

В свою очередь данная информация даёт все основания полагать, что этот язык и есть тот праязык (или его наследник!), из которого или образовались, или черпали, или от которого отошли (все) «новообразования» – но что бы такое могло произойти, он во всяком случае должен был существовать раньше, чем другие языки… И этот язык – русский !!!» (сохранена авторская орфография – авт.)

Но обо всём этом можно говорить лишь в том случае, если принять теорию происхождения человека от обезьяны. Я же в эту весёлую историю с амёбами и обезьянами не верю, а стало быть, не верю и в «постепенное» возникновение языка. И здесь уж совершенно не важно, русский это был язык или какой-то другой.

Постараюсь  понятно довести до вас свою аргументацию.

Начну с того, что человек в принципе не способен умнеть постепенно, от поколения к поколению, от отца к сыну и так далее. Внук, например, может получить от деда только те знания, которыми владеет дед, и то только тогда, когда внук будет находиться ещё в раннем детстве. Многие, наверное, знают русскую пословицу:  «Не научился Ванечкой – Иван Иванычем не научишься». О чём говорит эта пословица? А говорит она как раз о том, что способность обучаться и воспринимать всё новое человек способен только в самом раннем детстве. Если уж в возрасте «Ванечки» человек ничему не научился, то в более зрелом возрасте он уже точно ничему не научится.

А теперь давайте вернёмся к нашим обезьянам, от которых, по всей видимости, и произошли некоторые «учёные». Продолжим ту же самую логическую цепочку, которую я начал чуть выше. Представим себе, что детёныш обезьяны способен обучаться и даже страстно желает этого. Представим себе, что он даже обезьяний гений. Но у кого, простите, он будет обучаться? Кто ему передаст свои знания? Обезьяна-мама? Так она сама ничего не знает, и обучаться ей уже поздно, коль у неё у самой уже есть дети. Да и обучиться она могла только у такой же, как и она сама, обезьяны-матери или обезьяны-отца. Как ни крути, а ни какого развития не получается, неоткуда черпать знания и навыки. Да и зачем обезьяне развиваться? Она же понятия не имеет о том, что жизнь её может быть гораздо лучшее, чем та, которая у неё уже есть. Там, где она проживает в данный момент, её всё устраивает. А когда всё устраивает, то никакой эволюции не будет – нет смысла. Природа рациональна, она и пальцем не пошевелит, если и так всё хорошо. Эволюция – это трата драгоценной энергии ради непредсказуемого результата. Обезьяне-то это зачем? И не только обезьяне, но и амёбе тоже.

Вспомним замечательную книгу Р.Киплинга «Маугли». Весь сюжет, конечно же, я пересказывать не буду, напомню только, что в ней говорится о том, что детёныш человека в младенческом возрасте попал в волчью стаю и был ею воспитан. Причём воспитан он был почему-то по «образу и подобию» человека, а не волка. И только став возмужалым юношей, он впервые встретился с людьми, в конце концов ушёл из волчьей стаи и из джунглей и стал жить среди людей. Очень красивая сказка. Непонятно только, почему волки не воспитали Маугли как волка. Разве они знали что-то другое? Ну да ладно, это всё-таки сказка.

Но, к большому сожалению, существует и быль по мотивам этой красивой сказки. И не одна. И не где-нибудь в далёких джунглях, а, можно сказать, среди нас. В 2011 году в Приморском районе Петербурга были обнаружены две девочки-«маугли». Цитирую: «В Приморском районе в органы опеки и попечительства попали две сестры – Лена и Варя, 6 и 4 лет. Они никогда не ели горячей пищи, дети до сих пор не умеют говорить, а благодарность выражают, как собаки – пытаются лизать руки. Родители девочек – алкоголики со стажем.

Младшая  сестра молчит, старшая может невнятно выговорить лишь несколько коротких слов: «Катя» и «аф-аф». Соцработники предполагают, что «Катя», скорее всего – кукла, «говорившая» девочке свое имя, а «аф-аф» – результат общения с жившими в комнате собаками.». (1).

История, конечно же, шокирующая, но к возникновению человека в результате эволюции от обезьяны, как пример невозможности такой эволюции, имеет самое прямое отношение. Представим себе, что этих девочек воспитывали не родители-алкоголики, а какие-нибудь обезьяны. Намного бы отличался результат «обезьяньего воспитания» от воспитания родителями-алкоголиками? Думаю, что результат был бы точно таким же. А теперь давайте представим себе, какими бы воспитали своих детей девочки, выросшие в таком окружении? Да точно такими же, какими же ещё. Какой-то замкнутый круг получается. И ещё: человек так устроен, что он не может в своём развитии стоять на месте. Полученные когда-то знания не будут у него храниться неизменными до конца его жизни. Он может или развиваться, получая всё новые и новые знания, накладываемые на старые, львиную долю которых он получил ещё в раннем детстве, или деградировать, если он никаких знаний не получает. Tertium non datur, как говорили латиняне.

И таких историй, когда человеческие дети воспитывались дикими зверями, очень много. Есть даже случаи, когда детей воспитывали действительно самые настоящие волки. В интернете подобных историй можно найти, к сожалению, сотни. Но при этом никогда дети, воспитанные животными, вернувшись в человеческое общество, людьми не становились. Никогда! Слишком поздно они вливались в человеческий коллектив, даже если их возвращение было в десятилетнем возрасте и ранее. Так что возникновение человеческой речи и её эволюция, основанная на возможностях и знаниях в этой области предшествующего поколения, никакой критики не выдерживает.

Исходя из этого, я делаю простой вывод о том, что постепенно Язык появиться и тем более развиться до современного его состояния никак не мог. Это подтверждается ещё и тем фактом, что когда-то в древнерусской Буквице было 49 букв, и всеми ими пользовались, ни одной лишней не было. А теперь наш алфавит довольствуется всего 33-мя. Где развитие? Не мог же, в самом деле, язык первоначально возникнуть в более сложном состоянии, чем он находится сейчас. Как мог человек, находящийся на более низкой ступени развития, в соответствии с нашими современным понятиями, придумать алфавит из 49 букв, а потом, постепенно умнея и развиваясь, вдруг осознать, что с некоторыми буквами он явно погорячился и их следует исключить из алфавита?

Любая естественная эволюция всегда пойдёт по пути упрощения, а не усложнения. Постепенно, не поддерживая свои умственные способности и навыки на должном уровне, человек может только деградировать, в том числе и в области устной и письменной коммуникации. Постепенное упрощение языка может привести в конечном итоге только к его утрате. И тогда в арсенале людей действительно останется только улюлюканье, хлюпанье, бряканье, свист и лошадиное ржание.

Не сразу, а в течении довольно продолжительного времени, анализируя различную информацию о Языке, я приходил к выводу, что человеку он был дан в уже готовом виде. Мои исследования слогов русского языка поставили окончательную точку в этом вопросе. По крайней мере, для меня. Проанализировав очень большое их количество, я пришёл к однозначному выводу, что русский язык имеет очень чёткую систему: каждый слог наделён некоторым количеством образов, которые активно участвуют в формировании образа всего слова.

По моей гипотезе, человек владел Языком всегда. Сколько существует человек, столько существует и Язык. А чтобы Язык не потерялся и не изменился, он помещён Создателем в самого человека в виде специального гена. Примерно так же, как отдельная программа в общей операционной системе компьютера. После рождения человека начинается установка этой программы. Этот процесс не быстрый, поскольку одновременно с установкой Языка в молодом организме происходят и другие процессы, необходимые для формирования речи и выражения через неё правильно сформулированной и озвученной мысли. Какие же это процессы?

Во-первых, это процесс выработки навыков речи. Наличие у человека соответствующего речевого аппарата ещё не гарантирует способности говорить. Эта способность формируется постепенно и только путём подражания. Самостоятельно, без объекта для подражания, человек не способен научиться говорить. Объектом для подражания обычно являются родители и родственники, которые не только воспроизводят определённые слова, но и демонстрируют предметы, которые этими словами обозначаются. Глухого от рождения человека невозможно научить правильно говорить, даже если его речевой аппарат находится в полностью исправном состоянии. Я знаком с одним таким индивидом, речь которого настолько невнятна, что его понимают только близкие родственники, постоянно проживающие с ним. Однако, в умственном отношении это вполне нормальный человек.

Во-вторых, происходит постепенное, очень медленное формирование абстрактного мышления, без которого человек не способен сформулировать и выразить правильную мысль.

Все эти процессы в молодом организме человека происходят одновременно. Но несмотря на то, что они ещё не закончились, а все навыки и способности окончательно не сформировались, человек уже пользуется как речевым аппаратом, так и мыслительным. Именно поэтому в речи ребёнка примерно до пяти-шестилетнего возраста, а иногда и старше так много «неправильных» слов. Некоторые из них дети произносят просто неправильно, а некоторые придумывают на ходу, причём во множестве вариантов. Отсутствие абстрактного мышления проявляется в буквальном понимании значения слов. Причём всё это проявляется не у одного или нескольких детей, а абсолютно у всех. Каждый человек проходит эту необходимую стадию своего развития. Если он её не пройдёт в полном объёме и в нужное время, то дальнейшее его развитие будет невозможным.

Подтверждение этому я неожиданно для себя нашёл книге К.И.Чуковского «От двух до пяти». Описывая в своей замечательной книге закономерности детского мышления, Корней Иванович, сам того не осознавая, описал процесс проявления Языка на генном уровне и становлении его в речи и мышлении человека. Небольшая цитата из его книги (9. стр. 154):

«Так как я приступил к собиранию детских выражений и слов полвека назад, даже раньше, это дало мне возможность подметить одно очень важное качество собираемых мною материалов – их частую повторяемость, их, так сказать, однотипность: моя правнучка в своём словотворчестве идёт точно тем же путём, каким шли мои дети и внуки, и не только в словотворчестве, но и в методах всей своей умственной деятельности.

Эти три поколения детей, которые я мог наблюдать на протяжении столь долгого времени, давали в соответствующем возрасте одно и то же причинно-следственное истолкование одним и тем же явлениям окружающей жизни.».

В приведённом фрагменте из его книги говорится о том, что у всех людей в одном и том же возрасте происходили одни и те же процессы формирования Языка. Это, в свою очередь, говорит о том, что программа его становления у всех людей абсолютно одинаковая. Такое возможно только в одном случае – если эта способность изначально заложена в человека на генном уровне. Нарушение процесса формирования Языка обязательно приведёт в дальнейшем к нарушению процесса накопления знаний.

Далее Корней Иванович, рассказывая о предрасположенности детей к стихотворчеству, описывает, тем не менее, процесс «распаковки», если можно так выразиться, слогов из генных запасников ребёнка (9. стр. 289):

«… Огромное большинство детских слов построено именно по этому принципу: бо-бо, бай-бай, ку-ку, па-па, дя-дя, ба-ба, ня-ня и т.д., у всех у них такая двойная конструкция, причём вторая часть каждого слова является точным повторением первой. Эти звукосочетания заимствованы взрослыми из детского лепета и, получив от взрослых определённый смысл, снова представлены детям, но в начале для каждого ребёнка это были просто самоцельные звуки, многократное произнесение которых доставляло ему бескорыстную радость.».